др.
Сад усадьбы превращен в огород и рассадник плодовых деревьев с виноград
ником, кустами различных ягод и розами, из которых римляне тогда уже умел
и добывать благовонное масло.
Вокруг этого каменистого и оттого сухого, хоть и низменного, островка, за
нятого усадьбой, расстилалась обширная, непроходимая топь, в которой лош
ади вязли по грудь, если сбивались с проложенной дороги; ее густые заросл
и пород ивы или ветлы с различными камышами и мхом предательски скрывали
вонючие лужи стоячей воды, покрытой радужною плесенью.
Благодаря такому местоположению своих владений, в те времена, когда там
ни о каких Руфах еще помина не было, благородные латины рода Гердониев де
ржались совершенно независимо и от римских и от латинских царей Альбы-Л
онги, даже составляли себе легендарную генеалогию, выводившую их род от
Турна, мифического царя рутульского.
Гердонии были суровые воины и охотники старого закала; влияния этрусско
й и греческой цивилизации коснулись их лишь слегка, внешним образом, в ви
де приобретения украшений, одежд, оружия иноземной работы с красивой отд
елкой.
Но время брало свою дань.
С той поры, как римский царь Тулл Гостилий разрушил Альбу, а союз латински
х городов подчинил Риму, Гердонии с каждым новым поколением их рода все м
еньше и меньше жили в болотной усадьбе, а теперешний их глава, Турн, и всле
дствие родственной близости к Великому Понтифексу, с которым не желал ра
сставаться после женитьбы на его дочери, и, еще вернее, по причине надоевш
их ему ссор из-за пограничных участков с Руфом, Ц Турн жил в Риме, наезжая
в поместье лишь изредка для охоты и распоряжений хозяйством.
В эти времена болотная усадьба представляла собою заброшенное, грязное,
обветшалое, унылое логовище с затхлым воздухом в отсыревших комнатах до
ма, ставни которого отворялись весьма редко, полы не подметались, потолк
и затянулись паутиной с целыми складами мертвых мух по углам.
Тамошняя челядь из немногих рабов с их семьями вела скучную, однообразну
ю жизнь, как все одичалые люди, с детства воспитанные в таком страхе пред г
осподином и повиновении его воле, что им даже в голову не приходило ропта
ть на горькую долю или не исполнить чего-нибудь приказанного.
Турн первым условием ставил полный запрет переступать за черту его поме
стья кому бы ни было из слуг без спроса; они посещали лес, пасеку и др. места
за болотом, только когда их туда посылали, а священные рощи, бывшие в окрес
тностях, лишь с господского разрешения, Ц скольким из них и на какое врем
я это дозволено.
В Рим являться имел право только один управитель Грецин, и то лишь в каких
-нибудь чрезвычайно важных случаях.

ГЛАВА IХ
Прерванный сон девушки

Младший сын Грецина, Ультим, служивший в усадьбе дворником, отпер калитк
у, когда услышал стук в нее привешенным деревянным молотком; он объявил п
рибывшему юноше, что управляющего нет дома, но он скоро вернется с обхода
лесов и полей. Так как Виргиний, опасаясь грубого выпроваживания, не объя
влял своего имени, то мальчик с великим трудом согласился впустить незна
комца подождать управляющего и пытливо разглядывал всю его фигуру взор
ом одичалого существа, обитателя медвежьих углов, не решая, где следует з
аставить его находиться.
Скромное платье Виргиния показывало в нем особу неважную Ц одного из те
х, иногда заглядывавших в усадьбу продавцов или покупателей сельских пр
одуктов, кого можно оставить бродить по двору, но его бледное от усталост
и и не имевшее трудового загара, изящное лицо, с горделивым выражением, по
мимо его напускной важности, которая успела испариться дорогой, Ц по вр
ожденному сознанию патрицианского достоинства говорило, что ему место
в зале господского дома.
Ультим выбрал нечто среднее: провел незнакомого юношу в садовую беседку.

Его сестра Амальтея вскочила с лавочки, где разлеглась было для послеобе
денной сиесты и только что задремала с мыслью о казусе на соседской пасе
ке, взбудоражившем весь округ, как интересная новость ужасного свойства.

Смущенная, сконфуженная, Амальтея упорно уставилась глазами в фигуру не
знакомца, угнетаясь мыслью, что тот видит ее такою растрепанною, в грязно
м платье, босою, точно пастушка или огородная пололка.
Расположившись отдыхать в беседке, Амальтея сбросила с ног сандалии, и о
ни упали в бурьян, за лавочку, откуда их трудно достать так, чтоб вошедший
этого не заметил.
Вскочив, Амальтея моментально уселась снова, кутая ноги подолом своего,
к счастью, длинного платья.
В пришедшем она узнала молодого человека, которого много раз прежде виде
ла там и сям по округу, не разведывая, кто такой этот один из множества нае
зжающих господ; в ее память врезалось мечтательное выражение его больши
х глаз, не гармонирующее с насмешливо приподнятыми углами губ, сложивших
ся как бы в горькую усмешку над своей собственной судьбой.
Ц Ох, сестра!.. я не знал, что ты тут, Ц оговорился Ультим, в нерешительност
и остановившись в дверях беседки, Ц вот этот сосед желает повидать наше
го отца.
Ц Если угодно, присядь! Ц обратилась молодая девушка к Виргинию, Ц оте
ц мой, я думаю, скоро вернется.
Она подумывала тайком, как бы ей изловчиться, придвинуться незаметно к т
ому месту, где лежат ее сандалии, и потихоньку, пока гость усаживается, про
двинуть их из-за лавки в такое место, где можно незаметно прицепить к нога
м.
Дочь управляющего совестилась появиться пред соседом босою, как зауряд
ная невольница; по своему характеру Амальтея была горделива до щепетиль
ности, любила щеголять, производить на всех хорошее впечатление и наружн
ою благопристойностью вида фигуры, и обворожительною любезностью обра
щения, любила, чтоб после встречи с нею каждый чувствовал себя счастливы
м, довольным.
Амальтея вовсе не была кокеткой, но не могла говорить ни с кем, не стараясь
понравиться, Ц это было у нее одною из природных, неизгладимых сторон ха
рактера.
Ц Мне жаль, что отца нет, Ц сказала она.
А так как Виргиний ничего не отвечал, она заговорила о другом.
Ц Стоит холодная погода, не правда ли?
Ц Да... к вечеру будет холодно, Ц ответил Виргиний.
Он ее знал, помнил ее лицо, она была уверена в том, и от этого в ее сердце воз
никла как бы близость с этим человеком.
Ц В начале февраля такой холод редкость! Ц продолжала она разговарива
ть с пришедшим.
Ц Это, мне помнится, и прежде бывало, Ц возразил Виргиний сконфуженно,
Ц у нас часто февраль выходит холоднее января.
Ц Бывает, Ц согласилась Амальтея.
Они замолчали, не находя дальнейших разговоров. Девушка пытливо осматри
вала пришедшего. Его горделивость осанки и смущение, робость тона речи н
е вязались между собою и с простым, скромным, хоть и хорошим платьем, груст
ным выражением, затаенной горькой усмешкой.
Амальтея решила мысленно, что он бродячий философ, принятый в семью сосе
дних помещиков, и пришел ради осмотра усадьбы из любопытства. Она видела
этого человека и прежде всегда праздным, толкающимся в народе без дела. О
на не спрашивала, кто он такой, но часто слышала споры своего отца с дереве
нскими старшинами относительно вреда или пользы деятельности всевозмо
жных чтецов, писцов, стихотворцев и др. бродячих субъектов этого рода из г
реков, этрусков, карфагенян, наводнявших деревни по праздникам, прилипав
ших иногда на житье в богатый дом ради щедрых подачек за ничтожные услуг
и.
Предположение, что пришедший Ц бродячий философ, придало ему сильный ин
терес в глазах девушки.
Еще не зная что Амальтея дочь управляющего Турновой усадьбы, Виргиний пр
ежде считал ее свободною поселянкой зажиточной семьи, гордячкой, кичаще
йся стадом овец, задающей тон в своей деревне, и ненавидел ее за щегольств
о, насколько мог ненавидеть хорошенькую девушку, когда она прохаживалас
ь перед ним при его прогулках по окрестностям дедовской виллы.
Он оглядел полуразвалившуюся беседку в заброшенном саду вельможи с пре
зрительной миной, причем выражение его меланхолических глаз имело в себ
е чисто драматическую тоскливость.
Это испугало Амальтею; ей хотелось уйти из беседки, и она ушла бы непремен
но, если б только ей удалось незаметно прицепить сандалии к подошвам ног,
но сделать это было не столь легко, как всовывать ступни в туфли, которых п
очти никто тогда еще не носил в римских деревнях.
Амальтея не знала, что ей сказать еще нелюбезному гостю, и она ежилась на с
воем месте, готовясь убежать от него босою, отложив щепетильность относи
тельно этой небрежности своего туалета, но Виргиний сам заговорил с нею,
продолжая тему о погоде и дороге.
Ц У нас в Риме есть многие, кто никогда не выезжал в деревню, от этого они н
е имеют понятия о ней, не знают, что такое деревня зимою.
Ц Они не знают, как здесь на просторе полей и лесов хорошо?
Ц Нет... того, как здесь ужасно!.. эти зимние разливы ручьев... наводнение бол
отных топей...
Он принялся говорить вкривь и вкось о деревенской жизни, из чего Амальте
я поняла, что он совсем не смыслит ничего в сельском хозяйстве и оценивае
т деревню только с точки зрения стихийных неудобств. Это еще больше убед
ило ее, что он бродячий философ.
Ее тешило его незнание, и она ощутила грусть, когда услышала шаги своего о
тца, собирающегося положить конец этой беседе.
Войдя в беседку, Грецин бросил удивленно-вопросительный взгляд на молод
ого человека. Виргиний встал с лавочки.
Ц Гердоний Грецин
Римские рабы в большинстве носили при соб. имени фамилию го
сподина.
, Ц заговорил он с легким приветственным кивком, Ц я пришел узнат
ь по поручению моего деда о злодейском ограблении нашей пасеки; не можеш
ь ли ты поговорить со мною об этом?
Ц Нет, господин, нет!.. Ц замахав толстыми руками, сухо отрезал управляющ
ий, Ц я знаю об этом не больше тебя. Мне нечего сказать, ни единого словечк
а!.. ни единого словечка!.. да!.. мой господин строг ко мне не меньше, чем твой д
ед к тебе... он мне наотрез запретил вмешиваться в какие бы ни было казусы с
оседских поместий, хоть бы у вас не только ограбили пасеку, но и весь усаде
бный скарб, самый дом целиком увезли, подделав колеса... да!.. надеюсь, сказан
о ясно?
Ц Вполне, Ц ответил Виргиний и, слегка кивнув Амальтее, ушел.
Ц Ах, отец!.. Ц жалобно воскликнула девушка, Ц как мог ты так грубо обойт
ись с ним?!
Ц Грубо?! я обязан был выпроводить его. Этакий наглый этот фламин Руф!.. под
ослал сюда своего внука, как будто не знает, что мы не примем участия ни в к
акой его беде!.. как это его пустили!.. как он угораздился залезть сюда и усес
ться, точно самый приятный гость, в господской беседке?..
Ц Ультим проводил его сюда. Он его в лицо не знает.
Ц Не знает в лицо!.. это не оправдание... будет нам всем знатный нагоняй от г
осподина, а то и хуже, Ц ременная полосовка!.. да!..
Ц Господин не узнает.
Ц Как же!.. этот щенок завтра же на весь Рим залает обо всем, что тут видел: и
двор-то у Турна грязный, и дом-то облупленный, и беседка-то развалилась бе
з починки, и дорожки-то все травой заросли.
Ц Он совсем не похож на других молодых патрициев... я... я уверена... он на нас
не насплетничает...
Голос Амальтеи дрожал от огорчения и жалости к Виргинию, и она решилась з
аступиться за него.
Ц Тебе следовало бы быть крошечку любезнее, отец. Ведь он совсем не навяз
ывался, ничего не требовал, не предъявлял, не грозил. Он только спросил, мо
жешь ли ты что-нибудь сказать ему, добавить его сведения, полученные от ин
ых соседей; он не приставал...
Ц Я и не думал, чтоб он осмелился приставать.
Вспышка Грецина прошла; ему неприятно отзывалась в сердце всякая размол
вка с дочерью, которая обыкновенно была для него любящею, ласковою помощ
ницей, поддерживала его энергию в трудной должности у строгого господин
а.
Грецин не признавал себя теперь неправым, полагал, что поступил, как был д
олжен, сообразно воле Турна, запретившего принимать в усадьбу вообще чуж
их людей, являющихся с неизвестными намерениями, а с фламином он открыто
враждовал, следовательно, проникновение внука Руфа в его беседку было ем
у еще нежелательнее, чем чье-либо чужое прибытие.
Ц Ты должна была знать, как я его приму, Ц продолжал Грецин, Ц если тако
е отношение к господскому врагу тебе не по сердцу, зачем ты оставалась зд
есь? К чему тебе вздумалось занимать его разговорами до моего прихода? Ц
расспрашивал он тебя про господские дела?
Глаза Амальтеи блеснули слезами, точно отец невыразимо обидел ее.
Ц Ультим не знал, что я здесь, не знал, что это внук Руфа. Я хотела уйти... хот
ела... особенно в те минуты, когда ты разворчался на него, но... если б я могла!..
не думай, что приятно быть при таких сценах... я больше не стану приходить с
юда... мне самая беседка опротивела...
Ц Перестань болтать вздор! Ц крикнул Грецин сердито. Ц Чем виновата б
еседка, когда ты дуришь?
Он взглянул на дочь и умолк.
Амальтея достала из-за лавочки свои сандалии и, держа их у себя за спиною,
стояла стройная, высокая, с выражением обиды, оскорбленной гордости; ее н
ельзя было считать невольницей по виду; свободный возвышенный дух сказы
вался во всей ее осанке. Грецин опешил под ее упорным взглядом и заговори
л мягче.
Ц Да... пожалуй, ты права, дочь... мне следовало держать себя крошечку повеж
ливее с этим молодчиком, но сегодня за мною по пятам бегало до двадцати се
льчан, приставали с расспросами об этой соседской истории, когда я ровно
ничего не знаю... надоели до смерти; с ними, да с Примом, который меня не слуш
ается, да со всею этою вознею Ц зимним перекапыванием огородов, началом
запашек, хворостом, уборкой бурелома с дороги Ц я совсем потерял голову.

Он отвернулся от Амальтеи, и взгляд его упал на прислоненную к стене секи
ру странного вида с весьма длинною рукояткой, украшенной медною проволо
кой, с кремневым острием, вделанным в бронзу; она находилась у того места,
где сидел Виргиний.
Ц Что это такое? Ц спросил Грецин и взял секиру в руки.
Ц Внук фламина оставил ее здесь, забыл, отозвалась Амальтея.
Ц Я должен отослать ее ему.
Амальтея улыбнулась, сгорая желанием продолжать разговор про внука фла
мина.
Ц Он показался мне очень умным в некоторых словах и таким грустным... раз
ве ты не заметил, отец, какой у него изящный выговор? Мне стало тяжело за не
го, что ему приходится болтаться тут по округу со двора во двор, натыкаясь
на всякого рода грубости, похожие на твои окрики.
Ц А мне кажется, ты лучше бы сделала, если б не тратила чересчур много раз
мышлений на него, Ц заметил Грецин с новою досадой в голосе.
Ц Ах, отец!.. Ц воскликнула Амальтея с кротким укором.
У ворот застучали молотком по калитке снаружи, и в беседку скоро вошел Ул
ьтим, объявляя, что тот молодой сосед, что был здесь, оставил в беседке сек
иру, служащую ему при деревенских прогулках вместо трости.
Ц Он просит возвратить ее.
Ц Пригласи его в господский атриум, Ц ответил Грецин с какою-то несвой
ственною ему торопливостью, Ц скажи, что не иначе, как там, он получит ее о
т меня.
Сам не зная, какою силою движимый, толстый старик со всех ног бросился нав
стречу внуку заклятого врага своего господина, размахивая захваченною
секирой и опираясь на нее с такою деловой самоуверенностью, точно это бы
ла его собственность.
Ц Я вспомнил... я вспомнил!.. Ц бормотал он скороговоркой.
Ц Что вспомнил? Ц остановила его погнавшаяся дочь.
Ц Вспомнил, что этот внук фламина в дружбе с сыном господского тестя: Арп
ин не поблагодарит меня за медвежий прием, оказанный его другу.

ГЛАВА Х
Восторженно и робко!..

Выбежав за отцом из сада на двор, Амальтея взглянула на себя внимательно
в кадку с дождевою водой, стоявшую под желобом около садового входа, прим
очила и пригладила волосы, приводя их в порядок, надела злополучные санд
алии, опустила до земли подоткнутое за пояс платье, оправдывая перед сам
ой собою это охорашиванье заладившеюся ей фразой: «он не бродячий филосо
ф», и принялась расхаживать по двору, будто занимаясь разными делами, кот
орые именно теперь-то и понадобилось закончить как можно скорее, Ц то ра
справляя повешенное для просушки стираное белье, то неизвестно зачем бо
лтая ковшом по воде в кадушке у желоба, то заигрывая с подкатившимся ей по
д ноги щенком, и в то же время искоса глядела, как брат ее провел Виргиния д
о дверей господского дома, причем она снова поклонилась ему с улыбкой.
Ц Мы с дочерью... т. е. я только что нашел твою секиру, господин, Ц заговорил
с ним Грецин в зале, Ц я... я очень рад, что ты вернулся за нею... я... я был немнож
ко груб с тобою в беседке... я... я... могу ли я попросить извинения у тебя?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10