– Хотите, отведу вас на само поле? – спросил экскурсовод. – За один доллар.
– Может быть, завтра, – ответил я. – Послушайте, а чем вы в вашем городе занимаетесь ради развлечения?
– Развлечения? Какого развлечения?
Я прикидывал, как переправить Тран Ван Вина в Ханой на мотоцикле, который рассчитан только на двоих. Конечно, если он жив и хочет остаться в живых. И если мне все-таки нужно везти его в Ханой, чего не знал я, но знала, однако, Сьюзан. Мне пришло в голову, может быть, она поедет сама по себе и проблема отпадет. И спросил у гида:
– Как лучше добраться до Ханоя?
– До Ханоя? Вы хотите поехать в Ханой?
– Да. Туда что-нибудь ходит? Поезд? Автобус? Самолет?
– Самолет. Автобус – это очень опасно. Поезда нет. Французы летают на самолете. Самолет завтра не ходи. Ходи samedi Суббота (фр.).

. Но, наверное, не будет мест. Бьет?
– А как насчет машины с водителем?
– Нет. Сейчас Тет. Водитель не ехать в Ханой. Ехать lundi Понедельник (фр.).

. Вы хотите шофера?
– Не исключено. Спасибо за урок истории. Вьетнамцы – очень храбрые люди.
Он почти улыбнулся и показал на себя:
– Онг дие. Понимаете? Grand-pere Дед (фр.).

.
– Понимаю.
Мы оставили экскурсовода и пошли по грязной дороге. Миновали распотрошенный танк и несколько заросших сорняками французских блиндажей.
– Здесь как-то все спокойнее и достойнее, чем Замороженный мир и мир ДМЗ, – заметил я.
– Северяне сдержаннее и не такие торгаши, – объяснила Сьюзан. – К тому же они имеют дело с французами, которые сами серьезнее и достойнее, чем наши соотечественники в Замороженном мире и в «Апокалипсисе сегодня».
– Я канадец.
– Я едва понимала этого гида, – сказала она. – Здесь говорят на другом диалекте.
У меня возникло подозрение, что мисс Уэбер готовит почву, чтобы запудрить мне мозги, если придется беседовать с моим главным свидетелем.
– Но письменный язык одинаковый, – предположил я. – Ведь так?
– В основном, – поколебавшись, согласилась она.
– Отлично. Надо запастись ручкой.
– Теперь какие планы? – спросила меня Сьюзан.
– Наш общий связной из Хюэ мистер Анх предложил пойти на рынок и пообщаться с несколькими горцами. Он это тебе тоже говорил?
Сьюзан кивнула.
– Значит, это и есть наш план.
– Тебя тревожит судьба этого Анха? – спросила она.
– Да.
– Думаешь, он может расколоться на допросе?
– Все раскалываются.
Сьюзан промолчала.
Мы свернули на улицу на окраине города. Здесь разгуливало довольно много европейцев, так что мы не сильно выделялись среди остальных. Белые были в основном среднего и старшего возраста. И никаких рюкзачников. И то хорошо. Я заметил слева автобусную станцию – каменное строение и перед ним два невероятно раздолбанных автобуса.
Сьюзан покосилась на них и уточнила:
– Почему ты спросил экскурсовода, как доехать до Ханоя?
– Не исключено, что придется тащить свидетеля в столицу. Тогда мотоцикл исключается, если ты пожелаешь трястись у меня за спиной.
Она переменила тему:
– Теперь тебе надо сказать мне название деревни.
Если ей верить, это единственное, чего она не знала. И сообщи я ей, как называется деревня, она больше не будет во мне нуждаться. Но время настало, я ответил:
– Деревня называется Банхин. Где-то в тридцати километрах на север отсюда. Если со мной что-нибудь произойдет, продолжать тебе.
Сьюзан не ответила.
Мы пришли на рынок – мощеные и кое-где крытые длинные ряды прилавков. И пока ходили по проходам, я заметил, что к нам никто не приставал и не навязывал товаров. Я сказал об этом Сьюзан.
– На севере торговцы не такие настырные и агрессивные, – ответила она. – Как деловой человек я нахожу северян бесперспективными.
– Сбросьте наконец личину, мисс Уэбер, – засмеялся я.
– Приходится тренироваться, чтобы быть в форме, когда начну охмурять следующего.
Я окинул взглядом ряды. Здесь висели дикобразы, ласки, красные белки и другая дикая вкуснятина.
– Нам нужна легенда, – сказал я Сьюзан. – Зачем мы едем в Банхин? К родственникам? К другу по переписке? Или подыскиваем место, где обосноваться на пенсии?
– Я позабочусь об этом, – ответила она.
Целую секцию на рынке держали одни горцы, и здесь же располагались их склады.
– Встретимся у восьмого лотка, – прошептала мне она. – Канцтовары и электролампочки.
– Хорошо, буду ждать тебя там, – согласился я. И, уходя, оглянулся через плечо: Сьюзан сидела на одеяле, скрестив ноги, разговаривала с торговкой из горцев, рассматривала женские тряпки и курила. Торговка тоже курила какую-то набитую в трубку мешанину. Может быть, они здесь не такие настырные, потому что из них выбили мозги, подумал я.
Я нашел крытый прилавок, где прямо на земле стояли плетеные корзины с чайными листьями. Продавцы были в основном из одного племени. Они заваривали чай, и за двести донгов, примерно за два цента, я получил чашку отвратительного, но хотя бы горячего напитка. И обрадовался, потому что успел замерзнуть.
Пугающее это было местечко. Все западные люди приходили сюда только организованными группами. В одиночку здесь могли шататься только идиоты.
В чайной зоне появились четверо солдат с автоматами. Они покосились на меня и спросили по чашке чаю.
Солдаты стояли от меня в десяти футах, пили чай, курили и тихо разговаривали. Один из них не сводил с меня глаз. Только этого не хватало!
Если бы не заткнутый за пояс «кольт», я бы не сильно тревожился. Но когда таскаешь на себе оружие, на которое не имеешь права, спрятанный под одеждой пистолет начинает казаться все больше и больше, пока в воображении не вырастает до размеров полевой пушки.
Солдаты допили чай первыми и ушли.
А я стоял и прислушивался к биению своего сердца.
Появилась Сьюзан и поставила на землю пластиковый пакет с цветными тряпками. Она заказала чай, отпила из чашки и довольно проговорила:
– Хорошо.
– Ну, что-нибудь получилось? – спросил я ее.
– Все в порядке. Банхин примерно в тридцати километрах на север отсюда.
– Я это знаю. Как мы туда доберемся?
– Здешние горцы – таи и горные моны живут в северных горах и приходят в Дьенбьенфу со своими товарами. Иногда они едут на пони или на единственном в день автобусе. Самые богатые имеют мотороллеры или мотоциклы.
– Очень интересно. Но мы-то как туда попадем?
– Я как раз к этому перехожу. Я нашла женщину, которая живет неподалеку от Банхин.
– Прекрасно. Она нарисовала карту?
– Нет. Но я выяснила, какого надо придерживаться направления. Беда только в том, что люди ее народа пользуются множеством разных тропинок и часто, сокращая расстояние, идут напрямую. К тому же у горцев акцент сильнее, чем у северных вьетов, и я не поняла половины того, что она говорила по-вьетнамски. Так что картина не очень ясная.
– Возвращайся, пусть она тебе все напишет.
– Пол, они поголовно неграмотные.
– Тогда попроси нарисовать карту.
– Они не понимают принципов картографии. Карта – вещь абстрактная.
– Для тебя или для нее. Но только не для меня.
– Расслабься. Я думаю, что сумею следовать ее указаниям.
Я вспомнил, что советовал мне Анх: ни в коем случае не обращаться к вьетнамцам. Стоит им только что-нибудь заподозрить, и они тут же побегут к копам. А с горцами все в порядке, потому что они ничего не разболтают. Но он забыл упомянуть, что горцы говорят по-другому, пользуются не дорогами, а тропинками, все поголовно безграмотны и в жизни не видели карты. Пустяковые проблемы, но Сьюзан полагала, что знает, как добраться до деревни Банхин.
– А как ты ей объяснила, почему тебе туда надо? – спросил я ее.
– Сказала, что слышала, будто там делают красивые украшения, – ответила Сьюзан. – В общем, дамские дела.
Настала моя очередь закатывать глаза. Но у меня получилось гораздо хуже, и Сьюзан попросту не заметила.
– Женщина упомянула, что Банхин – вьетнамская, а не горская деревня, – продолжала она. – Но это нам, пожалуй, и без того ясно. Она утверждает, что вьетнамцы делают плохие украшения, а чтобы их производили в Банхин, вообще никогда не слыхала.
Сьюзан допила чай, подошла к другому прилавку и купила несколько бутылок воды, рисовые лепешки и бананы. А я искал лоток, где продаются начиненные рубленым мясом маисовые лепешки.
Мы принесли пластиковые пакеты с рынка в наш седьмой блок в мотеле, уложили пожитки в седельные сумки мотоцикла, я вытолкал «БМВ» из комнаты и подвел к двери администрации. Мы выписались и получили обратно наши паспорта и визы. Я сильно надеялся, что мотель еще не отправил факсом их ксерокопии в министерство общественной безопасности, но спрашивать не собирался.
На этот раз за конторкой сидел молодой человек.
– И куда вы теперь? – спросил он у нас.
– В Париж, – ответил я.
– Мы едем в Ханой, – поправила меня Сьюзан.
– А... Большая вода. Вы ехать только до Шонла. Там ждать два дня, три дня...
– Спасибо, парень, что втолковал. До встречи в следующем сезоне.
Мы вышли из конторки.
– Я правильно понял, – спросил я у Сьюзан, – что шоссе номер шесть блокировано водными потоками или грязевыми оползнями?
– Вроде того. Анх упоминал, что здесь это часто случается, но у них есть бульдозеры и через день-два дорогу расчистят.
– Ну что за чертово место?
– Не принимай на свой счет.
– Каким образом мы доберемся до Ханоя, если шоссе номер шесть закрыто?
– Есть другой путь – вдоль Красной реки. Он ведет прямо в столицу.
– А если с нами окажется третий?
– Из местечка Лаокай, что стоит на китайской границе в двухстах километрах к северу отсюда, в Ханой ходит поезд, – ответила она.
– А как доехать до этого Лаокая с Тран Ван Вином?
– Может быть, автобусом. Давай пока не будем об этом беспокоиться. Сначала побываем в Банхин и выясним, сколько человек поедут в Лаокай. Поезда начинают ходить завтра. От Лаокая до Ханоя примерно четыреста пятьдесят километров. Докатим за десять – двенадцать часов. – Сьюзан посмотрела на меня. – Теперь, если меня с тобой не окажется, ты знаешь дорогу.
Я кивнул.
– В крайнем случае, если сорвется все остальное, – продолжала она, – подсядем на идущий в сторону Ханоя лесовоз. Шоферы не задают вопросов. Разве что поинтересуются, есть ли у человека десять долларов и не хочет ли он приобрести опиум.
– Это тоже тебе Анх рассказал?
– Да. Но можно было прочитать в путеводителе, если бы ты не отдал его Анху. В следующий раз, когда тебе понадобится сигнальный предмет, не разбрасывайся полезными вещами, возьми лучше кулек с орехами. Ты, наверное, проспал тот урок.
– Я вообще на пенсии, – проворчал я и спросил: – Почему ты не отобрала у Анха путеводитель, когда с ним встречалась?
– Я тогда не знала, что он у него, – парировала она. – Еще один дилетант.
– А ты?
– Служащая инвестиционной компании.
– Понятно.
Мы сели на мотоцикл и, на случай если за нами следили, повернули на юг. Через несколько минут Дьенбьенфу остался за спиной. Я остановился у холма, где стоял танк. Табличка уведомляла, что это укрепление называлось Доминик. Мне стало интересно, приезжали ли сюда когда-нибудь любовницы генерала, чтобы воочию увидеть своих тезок.
Сьюзан слезла с «БМВ» и открыла седельные сумки. Мы надели кожаные ушанки и очки. И она подала мне купленный синий шарфик.
– Племени горных монов.
– Знаю.
– Не можешь не выпендриваться, – рассмеялась она.
Мы обмотали шарфами шеи и подбородки.
– К сожалению, здешние племена не умеют правильно красить вещи, – продолжала Сьюзан. – Поэтому вся краска оказывается на лице. – Она показала мне поголубевшие ладони. Кто бы мог подумать об этом в Вашингтоне.
Я несколько минут изучал карту.
– Так где эта Банхин?
Сьюзан ткнула в карту пальцем.
– Где-то здесь, в долине реки На. Она на карте не помечена, но я могу ее найти.
Мы посмотрели друг другу в глаза.
– Тогда все отлично, – сказал я.
Сьюзан села на мотоцикл, я крутанул ручку газа, и мы рванули вперед. Грязная тропинка вела через рисовое поле, и через несколько минут мы выехали на дорогу, которая шла мимо командного блиндажа генерала де Кастри. Интересно, что сталось с этим французом? – подумал я. Увидел ли он снова своих любовниц? Если бы у меня было семь женщин, я бы, пожалуй, предпочел остаться в лагере для военнопленных.
Мы проехали через посадки овощей, мимо ржавеющих танков и пушек и повернули к горам, откуда приехали накануне вечером, но по другой дороге – западнее той, которая привела нас в Дьенбьенфу.
Я посмотрел на часы – полдень еще не наступил. Однорядная дорога оказалась грязной, но сухой и твердой между колесными колеями. Так что я без особых усилий ехал со скоростью тридцать километров в час. И примерно через час, если только не заплутаюсь, должен уже спрашивать людей в Банхин, не знают ли они человека по имени Тран Ван Вин. Но что произойдет дальше, я совершенно не мог себе представить.
Дорога, которая на карте была обозначена под номером двенадцать, проходила через долину На, но сама долина в некоторых местах не достигала и пятисот метров в ширину. Речушка была хоть и небольшая, однако с быстрым течением. А колею проложили по дамбе вдоль берега.
Склоны становились выше и с обеих сторон нависали над долиной, которая местами казалась просто ущельем. Но там, где она расширялась, сразу возникали рисовые посадки и вокруг убогой колеи справа и слева мелькали крестьянские хижины. Люди, которых мы изредка замечали, были этническими вьетнамцами – в традиционных черных «пижамах» и конических соломенных шляпах. Они выглядели точно так же, как земледельцы на прибрежных равнинах, но отнюдь не так, как их предки.
Склоны достигли двух тысяч метров высоты, и мне навстречу по тоннелеобразной долине постоянно дул северный ветер. Приходилось все время пригибаться, иначе меня бы снесло с мотоцикла.
На полях никто не работал, и дорога была абсолютно пустой. Я вспомнил, что шел последний день Тета и люди – хорошо бы и Тран Ван Вин тоже – сидели по домам. Приехавшие на родину вьетнамцы начнут разъезжаться завтра или послезавтра. Мне пришло в голову, что у Тран Ван Вина где-нибудь на побережье могла оказаться другая, более исконная отчая деревня, и он проводил праздники не здесь, а там. Но в таком случае я перехвачу его по дороге в Банхин, хотя при этом придется сломать все свое расписание. Мне в самом деле хотелось добраться в воскресенье до Бангкока. Или куда угодно, только подальше от Вьетнама. Но в то же время я понимал, что не уеду отсюда, пока не поговорю с Тран Ван Вином.
Я заметил прилепившиеся на гребне склона горские хижины, и меня поразило, как на одном пространстве, но на разных высотах, уживаются две непохожие культуры.
Прошел час, и я посмотрел на счетчик километров – с тех пор как мы покинули Дьенбьенфу, он успел отщелкать как раз тридцать.
– Ну, что там гласит твоя инструкция? – спросил я у Сьюзан.
– Банхин прямо на этой дороге, – ответила она.
– А мне казалось, что все намного сложнее.
– Приходится усложнять. Чтобы ты меня не бросил, надо постоянно прикидываться бесценной.
Я оставил без ответа ее замечание. И только сказал:
– Сходи вон в тот дом, справься, где тут Банхин.
– Мы можем говорить только с горцами. Ты же не хочешь, чтобы все рухнуло в последнюю минуту?
Мы медленно продвигались на север. Через десять минут нам навстречу попались три молодых парня на пони. Я остановил мотоцикл и окликнул их. Когда всадники приблизились, я увидел, что горцы, как обычно, ехали без седел. Но зато на спины животных были навьючены какие-то мешки.
Мы сняли шарфы шапки и очки. Сьюзан слезла с мотоцикла и направилась к седокам. Махнула им рукой, они натянули поводья и посмотрели на нее.
Она им что-то сказала. Горцы перевели взгляд на меня – человека, который всего две минуты назад сам был горцем. Снова повернулись к Сьюзан и дружно, все трое, показали куда-то за спины. Что ж, и на том спасибо.
Сьюзан поблагодарила парней и уже собиралась возвращаться ко мне, когда один из них что-то вынул из мешка и протянул ей. Сьюзан помахала рукой и направилась к мотоциклу. Они догнали ее и еще поговорили. Им явно нравилось слушать ее. А проходя мимо мотоцикла, помахали руками и мне.
– Очень милые люди, – сообщила мне Сьюзан. – Дали вот эту шкурку. – Она держала в руке кусочек черного меха примерно двух футов длиной. – Наверное, росомаха. К сожалению, не выделана и воняет.
– Дорога забота. Выброси.
– Пока подожду.
– Так где эта Банхин?
– Чуть дальше.
– Чуть – это как?
– Они не меряют расстояние километрами или временем – двигаются по ориентирам. Сказали, что Банхин – большая деревня, которая будет после двух маленьких.
– Хорошо, садись, – сказал я и добавил: – У тебя на лице синяя краска.
Сьюзан забралась в седло, я завел мотор, включил передачу, и мы двинулись дальше, но уже без нашей горской маскировки.
Через пять минут мы миновали небольшую группу домов – деревню номер один.
Еще через пять минут – деревню номер два.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79