Известный лондонский повеса последовал за своей очередной жертвой, а Адам мрачно провожал их взглядом. Этот охотник за приданым прославился своей способностью выуживать нужные сведения. Сможет ли Софи удержать язык за зубами и не распространяться о проблемах с Сирилом? Или же она разболтает об этом скандале прежде, чем Адам сумеет тихо замять его?
Леди Камилла Крокфорд выскользнула из толпы и присела перед ним в реверансе; ее темные локоны красиво смотрелись на фоне бледно-голубого воздушного платья.
– Милорд, прошу простить мою смелость, но вы обещали мне второй танец.
Она выпрямилась перед ним с гордым величием. Губы застыли в холодной улыбке. Богиня Зимы.
Адам предложил ей руку:
– Прошу.
Камилла танцевала легко и грациозно, развлекала его сплетнями, причем делала это так дипломатично, что они казались скорее забавными, нежели обидными. Она, несомненно, сумеет организовать и чаепитие для небольшой группы, и бал для сотен гостей. Из нее выйдет прекрасная герцогиня.
Но при этом Адам не переставал гадать, способна ли она на глубокие чувства. Не найдя ответа на этот вопрос и даже не понимая, почему он так важен для него, Адам решил поискать сестру. Софи и Гарри были красивой парой. Однако лорд Гарри Дэшвуд был всего лишь шестым сыном в семье, без каких-либо надежд на наследство. А Софи по неопытности может не устоять перед его вызывающим очарованием.
Как только вальс закончился, Адам, извинившись, оставил леди Камиллу и направился к сестре. Несмотря на ее протесты, он позаботился, чтобы весь вечер она танцевала с более подходящими партнерами. Лорд Гарри исчез, явно отправившись на поиск запретных удовольствий.
Адам тоже был бы не прочь слегка поразвлечься. У него возникло неприятное предчувствие, что эту ночь он опять проведет без сна, меряя шагами спальню. В последнее время сон бежал от него, и он никак не мог понять причину. Он всегда презирал людей, не способных управлять собственными поступками. Бессонница вызывала у него чувство безысходности и еще стыд от того, что он не может подчинить себе естественную функцию организма.
Конечно, эти неприятности с любовницей Сирила кого угодно лишили бы сна. Ее наглость бесила Адама. Она вышвырнула Адама из своего дома, словно бродячего торговца. Он твердо решил отправиться к ней утром, чтобы раз и навсегда положить конец ее козням.
Бал близился к завершению, и Адам проводил Софи к их карете. Свет уличных фонарей отважно пытался пробиться сквозь мрак ночного города. Софи, устроившись напротив него на сиденье из синего плюша, зевала от усталости, но одновременно не уставала восторгаться, вспоминая свой первый выход в свет.
Адам был на одиннадцать лет старше сестры и ощущал себя стариком. Неужели и он когда-то так же радовался жизни? Конечно, он, как все дети, наслаждался каждым прожитым днем, затевая веселые игры со своими сверстниками, пока в четырнадцать лет на него не обрушилось бремя главы семьи. Ему пришлось слишком быстро повзрослеть, вот и все.
Казалось, прошла вечность с тех пор, как у отца случился сердечный приступ и его поспешно вызвали из школы. Адам отчетливо помнил запах лекарств в герцогской спальне, завывание зимнего ветра за окнами, шарканье своих туфель по полу, когда он приблизился к огромной кровати под пологом из расшитого золотом шелка. Адам впервые в жизни увидел отца лежащим в постели. Он испытал потрясение при виде мертвенно-бледного лица с посиневшими губами. И если бы не едва заметное шевеление покрывала от слабого дыхания, можно было бы подумать, что отец уже мертв.
Остановившись у изножья кровати, Адам слышал глухой стук своего сердца. С раннего детства он научился говорить лишь тогда, когда к нему обращались, но сегодня он не мог ждать, когда герцог заметит его присутствие.
– Папа?
Герцог приподнял редкие седые ресницы. Его голубые глаза глубоко запали.
– Сын мой, я умираю, – сказал он без всякого вступления. – Пришло время тебе становиться Сент-Шелдоном.
Прерывисто дыша, отец, как всегда невозмутимо, начал говорить о различных работах по улучшению их владений, о финансовом положении, об обязанностях, которые налагает на него их высокое положение. Адам слушал словно в тумане. Он уже давно понял, что его отец был значительно старше отцов его одноклассников, что герцог был уже в летах, когда женился и зачал троих детей. И теперь он умирал. Вскоре его безжизненное тело будет предано холодной земле.
Адам не хотел с этим мириться. Он пытался сдержать слезы, столь неподобающие мужчине. Он вырос в благоговении перед герцогом, всю жизнь надеясь услышать хотя бы одно слово похвалы, но почти никогда не получая ее. Одна мысль о том, что ему придется носить герцогскую корону, привела его в панику, И только теперь он понял, что так и не успел завоевать любовь отца.
Почувствовав себя маленьким мальчиком, нуждающимся в поддержке взрослых, Адам упал на колени.
– Ты должен жить, папа! – Рыдание вырвалось из его груди, и он потянулся к руке отца. Она была холодна, так холодна, – Ты должен!
– Не хнычь, мальчик. Это вульгарно. – Тяжело задышав, герцог отдернул руку и осуждающе посмотрел на сына: – Встань. Покажи мне гордость Сент-Шелдонов.
Адам вскочил на ноги и замер по стойке «смирно». Щеки его пылали, словно он получил пощечину.
– Да, ваша светлость.
– Герцог рожден для того, чтобы повелевать. Никогда не забывай, что ты выше других…
И даже сейчас, спустя пятнадцать лет, Адам помнил то чувство полного одиночества и горя, которое охватило его после смерти отца. Он умер на следующий день, и Адам погрузился в водоворот новых обязанностей. Позади остались беззаботные, веселые дни детства, его юношеская жажда любви и ласки. Со временем он понял, что ему было оказано огромное доверие. Он возмужал, и его юношеское стремление к похвале исчезло.
– Мне кажется, ты вовсе не слушаешь меня, – сказала Софи, капризно надув губы.
– Прошу прощения, – машинально ответил Адам. – Какие же захватывающие сплетни я прослушал?
Она сморщила носик.
– Я лишь спросила, не знаешь ли ты, кто мог нанести нам визит в столь поздний час. Взгляни.
Адам выглянул в окно в тот момент, когда карета подкатила к парадному входу дома Брентвеллов. В отличие от остальных домов на Гросвенор-сквер это здание с портиком стояло в величавом одиночестве за железными воротами, не менее прекрасное, чем любой загородный дом. Как ни странно, в этот поздний час в доме ярко горели свечи.
Его взгляд устремился к карете, стоявшей у входа. Ему показалось, что он узнал герб на дверце. Врач? Неужели матушке снова плохо?
Адам мгновенно забыл о намерении проводить Софи и отправиться на поиски чувственных удовольствий. Выскочив из кареты, он бросился бежать, в два прыжка одолев ступени мраморной естницы.
Софи бежала за ним, шаркая туфлями, словно ребенок.
– Ты захлопнул дверь прямо у меня перед носом! – возмутилась она. – Я так и знала, что ты учтив лишь на публике.
Адам, не обращая на нее внимания, распахнул парадную дверь, и заспанный дворецкий бирюзовой с золотом ливрее вскочил со стула.
Адам крикнул:
– Где герцогиня?
– Наверху, ваша светлость. Позволю себе заметить, что здесь сегодня были ужасные события.
– Адам! – окликнула его мать. – Слава Богу, ты дома!
Она спускалась по парадной лестнице, цепляясь за перила, словно у нее подкашивались ноги. Ее платье было заляпано, седые волосы струились по спине. Неряшливый вид поразил Адама: мать всегда следила за своим внешним видом и была очень аккуратна.
– Мама! – воскликнула Софи. – Что случилось?
Адам устремился к матери и, заключив ее в объятия, почувствовал, как дрожь сотрясает ее хрупкое тело. Он ужаснулся, вдруг осознав, что ее платье забрызгано кровью.
– Кто-то поранился?
– Это все его любовница! – воскликнула она. – Разве я не говорила, что эта наглая девчонка погубит твоего брата? Разве не говорила?
Она была на грани истерики. Сдерживая собственный страх, Адам успокаивающе гладил ее по спине.
– Успокойся и расскажи мне, что случилось.
Герцогиня подняла голову и судорожно вздохнула. Слезы блестели на ее все еще красивом лице.
– Ах, Адам, эта ужасная женщина стреляла в моего Сирила!
Глава 2
Лондон
15 мая 1817 года
– Вы чего, с ума сошли? Зачем вы сюда вернулись?
Стоявший на пороге старый слуга уставился на Мэри, раскрыв от удивления рот. Его бульдожье лицо было испещрено сеточкой красных сосудов, голову украшали тугие седые кудри. Свет от лампы в его огромной, похожей на медвежью лапу руке отражался в медных пуговицах зеленой ливреи. Лохматый пес, прижавшийся к его ноге, помахивал коротким хвостом.
Слуга настороженно выглянул из дверей и торопливо окинул взглядом окутанную сумерками улицу, воздух которой был пропитан дождем и запахом сажи. Спустя мгновение он так стремительно втащил ее в дом, что она, споткнувшись о порог, едва не упала.
– Пошевеливайтесь, мисс Джозефин! Эти чертовы сыщики с Боу-стрит разыскивают вас.
Парадная дверь с молотком в виде головы льва захлопнулась, и Мэри оказалась в элегантной прихожей. Лестница, уходившая вверх, казалась бесконечной.
Вода стекала с подола ее платья на мраморный пол, от промозглой сырости стучали зубы. Сбросив с головы капюшон промокшей накидки, она сказала:
– Я не Джозефин. Я ее сестра Мэри. Мы близнецы.
Старик ахнул.
– Чудно как-то! – Прищурившись, он осмотрел ее с ног до головы. – Я знал, что у нее есть сестра. Да вы же вылитая она! Кожа белее снега, волосы словно огонь. Но мисс Джозефин никогда не носила прическу, как у старой девы.
– Сэр, прошу вас, я приехала издалека. Где моя сестра? И кто такие сыщики с Боу-стрит?
– Мисс Джозефин непременно прежде напоила бы вас чаем, – проворчал слуга. – А потом я расскажу вам всю мерзкую историю от начала до конца.
Повернувшись, он захромал по коридору, подволакивая ногу. Собака осталась с Мэри, тычась ей в руку до тех пор, пока Мэри не почесала ей за ухом. «Мерзкая история»? Что это может значить?
Снедаемая недобрыми предчувствиями, Мэри растерянно стояла в прихожей, не зная, следует ли ей остаться здесь или идти за слугой. Она плохо представляла, как следует вести себя в таком роскошном доме. По сравнению с повозкой дом был настолько огромен, что просто дух захватывало. Картины в позолоченных рамах украшали стены. Шторы на окнах были задернуты, не пропуская в комнату серый уличный полумрак. Тени обволакивали мебель, словно чехлы от пыли. Мэри чувствовала себя потерявшейся в густом лесу девочкой и отчаянно желала получить ответ на мучивший ее вопрос.
Она с грохотом бросила саквояж, в котором были все ее пожитки, и устремилась за слугой. Дверь в дальнем конце коридора захлопнулась. Она распахнула ее, спустилась по каменным ступенькам и оказалась в просторной кухне. В камине потрескивали дрова, наполняя помещение уютным теплом; огонь отражался в рядах медных горшков и серебряных тарелок на полках. Одноухий полосатый кот устроился на шкафу, сверкая зелеными глазами.
Мэри скромно стояла в сторонке, не зная, как слуга отреагирует на ее присутствие. Ей потребовалось все мужество, чтобы совершить путешествие из Суссекса в битком набитой пассажирами почтовой карете. Торговец с пышными рыжими бакенбардами таращился на нее всю дорогу, а потом, подмигнув, предложил стать ее провожатым в городе. Она сумела ускользнуть от него на станции, смешавшись с толпой, и бродила много часов, прежде чем разыскала дом, адрес которого запомнила из единственного письма, полученного от Джо.
Опустившись на нижнюю ступеньку, Мэри погладила собаку, и та заскулила от удовольствия, прижавшись к ее ногам теплым телом.
Мэри первый раз оказалась предоставленной самой себе. Раньше рядом всегда были отец и Джо, потом к ним присоединился Виктор Габриэль. При мысли о женихе Мэри вновь охватило чувство вины. Он был таким чистым в помыслах, таким невероятно праведным. До сих пор она не демонстрировала ему ту темную сторону своего характера, с которой все время боролась. Сейчас же она проявила себя недостойной его, поступив вопреки воле отца.
Вернулся ли уже Виктор из Дувра? Бросились ли они с отцом на ее поиски?
Нет, папа даже Джо не стал искать, и тем более он никогда не последует за Мэри в Лондон, в этот вертеп греха и порока. Она должна рассчитывать только на себя.
Мэри уже в сотый раз представляла, как ее отец находит письмо, которое она написала перед своим бегством. Как же он, наверное, рассердился! И что еще хуже – разочаровался в ней! Несмотря на суровость, он любил ее и Джо. Она дорожила воспоминаниями о том, как он читал им перед сном, как аплодировал библейским сценам, которые они разыгрывали, как учил их запускать камешки по воде. Она сжалась при мысли, что причинила боль отцу, ведь он и так до сих пор страдал из-за смерти мамы и бегства Джо.
Последние три месяца Мэри пыталась быть покорной дочерью. Она готовила отцу еду, переписывала его проповеди и пела псалмы на каждой службе.
До вчерашнего вечера, когда неожиданное видение изменило все.
– Я вижу, вы познакомились с Принни, – сказал слуга, держа в руке чайник из коричневой глины. – Должно быть, умеете обращаться с живностью, как и ваша сестра.
Глаза Мэри наполнились слезами. Джо вечно кормила голодных бродячих собак и кошек, перевязывала птицам сломанные крылья, не обращая внимания на недовольство отца, который твердил, что природа сама позаботится о них. Воспоминания пронзили сердце, словно острый нож. Если бы она не отвернулась от Джо… Если бы только Джо не поддалась греховным искушениям…
Слуга налил ей чашку чая.
– Идите сюда, – позвал он. Когда Мэри подошла к столу, он покачал головой:
– Да вы редкая скромница. Ваша сестра сейчас бы болтала без умолку, задавая вопросы и требуя ответов.
Мэри, сняв мокрую накидку, присела на краешек стула и отпила глоток.
– Сэр, прошу вас, я целый день была в пути. Не могли бы вы сказать мне, где она?
– Только когда вы сделаете несколько хороших глотков. Вы бледная, словно привидение.
Терзаясь от неопределенности, Мэри снова взяла в руки чашку. Горячий чай наполнил тело теплом. Повинуясь жесту слуги, она опустошила кружку.
– Спасибо, сэр.
– Называйте меня просто Обедайя. Я здесь служу дворецким, хотя у меня одна нога. А все эти чертовы французы… – Нисколько не стесняясь, он задрал штанину, демонстрируя деревянный костыль. – Однажды я просил милостыню у дверей мисс Джозефин. Она взяла меня в дом, хотя никто до этого не хотел нанимать старого вояку.
Как это похоже на Джо!
– Ради всего святого, где моя сестра? – воскликнула Мэри, не в силах больше сдерживаться. – Что с ней случилось?
– Она исчезла, – печально ответил Обедайя. – Убежала прошлой ночью. После того как стреляла в лорда Сирила.
Кружка выскользнула из рук Мэри и глухо ударилась о стол.
– Джо стреляла? И кто такой лорд Сирил?
– Ее покровитель. Лорд Сирил Брентвелл. Он младший брат герцога Сент-Шелдона.
Джо скрыла имя мужчины, с которым жила в грехе, и сейчас, услышав его, Мэри почувствовала, как у нее перехватило дыхание.
– Прошлым вечером его светлость прибыли с мисс Джозефин. Я сам подавал им суп из цветной капусты и седло барашка, так, как любит его светлость. Но голубки вовсе не ворковали, если вы меня понимаете.
Словно в тумане, Мэри покачала головой.
– Они ссорились?
– Ага. Похоже, его братец, Адам Брентвелл, всемогущий герцог, приказал лорду Сирилу отказаться от вашей сестренки. Мисс Джозефин, бедняжка, покинула столовую в слезах. Лорд Сирил бросился за ней наверх. А я в это время убрал со стола и спустился сюда, в кухню.
Обедайя замолчал, и его взгляд затуманился, словно он погрузился в воспоминания. В тишине раздавалось лишь потрескивание дров в камине. Похолодев от страха, Мэри спросила:
– А дальше?
– А потом, после полуночи, я пошел запирать двери, как я всегда это делаю. И увидел, что парадная дверь распахнута настежь. Подумав, что в дом мог забраться грабитель, я бросился наверх к мисс Джозефин. Но она исчезла. А лорд Сирил лежал в луже крови, с простреленной головой.
Мэри прижала ладони к похолодевшим щекам.
– Боже милостивый, – простонала она. – Он был мертв?
– Нет, но без памяти, как и сейчас. Доктора говорят, что произойдет чудо, если он выживет.
Мэри оцепенела, не желая верить услышанному. Беспечная, добрая Джо пыталась убить человека? Невозможно.
– А кто-нибудь видел Джо? Рядом не было слуг?
– Горничная, кухарка и служанка уже спали вон там. – И он указал на темный коридор рядом с кухней.
– Тогда как же вы можете обвинять мою сестру?
– Это полицейские сыщики так сказали. – Обедайя потер сизый, в сеточке лопнувших вен нос. – Их прислал судья с Боу-стрит. Если бы вы пришли чуть раньше, вы бы их застали. Они тут толклись целый день, топая взад и вперед по лестнице. Они и его светлость.
– Его светлость?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33