Я не могла оторвать глаз от груди Ди, но в то же время меня охватило жуткое
волнение и смущение, и кто-то очень сильный и властный требовал немедлен
но отвести глаза в сторону. Может, Первосвященник? Именно его я увидела пе
рвым после груди Дианы. Главный Коэн стоял на верстаке возле бутылки из-п
од водки, и четкие буквы деревянной таблички на его груди каким-то непоня
тным образом отражались в стекле, располагаясь ровно над буквами этикет
ки «Водка Столичная».
Мысли мои метались. Какой уж тут контроль над ситуацией! Мама никогда не у
ходила по вечерам из дома, разве что раз в три месяца Ч к портнихе, и никог
да не возвращалась от нее позже девяти. Значит, она войдет с минуты на мину
ту, и ей вряд ли будет приятно видеть совершенную грудь Ди, сверкающую роз
овыми сосками перед глазами собственного мужа, слушать их пьяный бред и
рассматривать отражение двенадцати еврейских колен в бутылке из-под во
дки. Нужно было каким-то образом немедленно заставить их умыться и лечь с
пать.
Не знаю, кто подсказал мне тогда единственно верное действие. Может быть,
женская интуиция. Я обняла Диану за голые плечи, прижала ее голову к своей
груди, подобрала кофточку, валявшуюся на полу среди стружек, легонько вс
тряхнула одной рукой, накинула на Ди и сказала самым спокойным голосом, н
а который только была способна в этот момент:
Ч Привет, папа. Уже поздно. Мама звонила от портнихи, она идет домой. Ложис
ь спать. Я скажу: ты устал...
Ди не шевелилась в моих объятиях. Замерла, словно раненая птичка. Я помогл
а ей подняться, отвела в свою комнату, усадила на стул. Достала из шкафа лю
бимую ночнушку, белую, в мелких васильках, надела на подругу. Она покорно с
идела на стуле, пока я стелила постель, потом так же покорно легла. Я укрыл
а ее, и Ди мгновенно уснула.
Несмотря на вызывающее поведение в обществе, в быту Ди была невероятно с
теснительной. Однажды она задержалась у нас допоздна, и мама долго угова
ривала ее остаться ночевать, даже постелила на тахте в гостиной. Моя кров
ать была односпальной. Ди ни за что не соглашалась остаться, а потом призн
алась, что не могла спать при всех в гостиной. Ди ночевала у нас впервые.
Я приготовила постель для мамы с папой. Он вернулся из ванной, но выглядел
не покорным, как Ди, а подавленным и очень несчастным.
Ч Спасибо, дочка... Она просто погибнет из-за этого изверга. И, похоже, нет н
икакого выхода...
Ч Может, мама найдет выход. Мама всегда находит выходы.
Эта мысль странным образом успокоила Зяму. Успокоила на тот короткий миг
, который требовался ему сейчас, чтобы уснуть.
Я вернулась в «кабинет», убрала с верстака рюмки, бутылку из-под водки, ос
татки вылила в унитаз, а бутылку спрятала в свою сумку с тетрадями. Не хоте
ла, чтобы к приходу мамы остались даже малейшие следы пиршества. Открыла
форточку в гостиной, побрызгала духами папу и Ди.
Через несколько минут вернулась мама. Она принесла от портнихи новое пла
тье к лету и была в прекрасном настроении. Мы пошли на кухню пить чай. Мне б
ыло особенно хорошо в тот вечер с мамой. Наверное, я очень нуждалась в ее о
птимизме, твердости, в ее убежденности, что главное Ч быть всем вместе и з
доровыми. Рассказала об Олеге и Ди. О том, что они с папой искали выход и не м
огли найти, а потом устали искать и легли спать. Умолчала только о водке и
совершенстве, как само Божество. Это навсегда осталось нашей тайной.
Мама внимательно слушала, улыбалась каким-то своим мыслям, шутила, смеял
ась, когда я описывала две репетиции «Зазеркалья», потом энергично заклю
чила:
Ч Важно, что Ди вовремя пришла к нам. До того, как произошло непоправимое.
Мы найдем выход.
Мама всегда говорила «мы», хотя выходы находила только она.
Ч Главное Ч сейчас мы вместе и все здоровы. Утро вечера мудренее.
Самое потрясающее, что утро действительно оказалось мудренее вечера, по
тому что, когда мы с Ди пришли утром в институт, на доске объявлений красов
ался большой белый плакат, на котором красными буквами, выведенными в ст
арославянском стиле, сообщалось: «Дорогие актрисы „Зазеркалья“! Меня за
гребли в армию, поэтому наш театр закрывается на неопределенный срок. Но
не навсегда! Удачной сессии. Олег».
Слова «удачной сессии» были выведены более жирным шрифтом и выглядели я
вной насмешкой. Все актрисы «Зазеркалья» давно забросили занятия, а тепе
рь, кажется, собирались устраивать массовые рыдания по Олегу. Просто кол
лективный «плач Ольги». Поинтересовалась у Ди, не намеревается ли и она п
рисоединиться к коллективному соплепусканию. Я издевалась над ней, но то
лько для того, чтобы вывести ее из состояния оцепенения, и вдруг в конце по
следней лекции Ди подняла на меня глаза. Взгляд ее был решительным, огнен
ным, как у человека, принявшего твердое решение, от которого ни за что не о
тступит, и она сказала:
Ч Это к лучшему! Теперь он точно будет мой!
Естественно, в тот момент я абсолютно не поняла, что имела в виду Ди, а она в
зялась за учебу и через две недели начала бойко сдавать экзамены. Не намн
ого хуже меня.
По большому счету, Ди нечего было делать на филологическом факультете. П
оложенное для чтения по программе она проглотила лет в четырнадцать-пят
надцать. Литературоведческие исследования, от которых многие студентк
и покрывались испариной и тупели на глазах, ею производились виртуозно.
По поводу педагогических изысканий Ди спорила с преподавателями до хри
поты, из-за чего ей снижали оценки. Учительница по старославянскому, наоб
орот, обожала Диану. За два дня она подготовила старушке все наглядные по
собия, необходимые для преподавания в следующем учебном году. Историю КП
СС Ди знала практически наизусть. Оказывается, у них в Магадане историю С
ССР преподавала жена репрессированного врага народа. Тетенька, из котор
ой поперло нечто после всех перенесенных тягот, как выразилась про нее Д
и словами Олега. С бедной женщиной, очевидно, произошел какой-то психолог
ический вывих, иначе чем объяснить, что она выучила историю СССР и КПСС на
изусть, со всеми работами Маркса, Ленина, Сталина и Бухарина. Она преподно
сила свой предмет так, словно публично создавала выдающееся, фундамента
льное полотно, при этом не выговаривала половину букв алфавита: вместо «
л» или «р» произносила «г» и так далее. В результате десятиклассники, все
поголовно, ждали ее уроков, как больших театрально-цирковых представлен
ий, и записывали ее высказывания, чтобы посмеяться и после. Как-то Ди пока
зала мне одну из школьных тетрадок по истории. Цитаты были одна уморител
ьнее другой: «После того как Тгоцкий сделал эту пакость Советскому пгави
тельству, все сгазу поняги, что у него гевые загибы», «Это еще что! Это толь
ко истогия, а вот начнется фигасофия, тогда попгачете!» и так далее. В конц
е десятого класса историчка сообщила своим ученикам, поголовно сдавшим
экзамены на пять: «Тепегь я спокойна. Вы мне в институте будете благадагн
ы. Больше ничего учить не надо. Знания у вас погные абсагютно!» Она оказала
сь права. История КПСС была застывшей глыбой, как Библия, Ч Ч ни то ни дру
гое не позволяли дополнений или изменений, несмотря на открытия археоло
гов и изыскания ученых. Каждое слово точно на своем месте, словно вырубле
нное в камне. На экзаменах Ди даже не брала время на подготовку, шпарила ци
татами исторички, следя только за тем, чтобы не выпалить «г» вместо «р» ил
и «л».
В конце июня первый курс был благополучно окончен, и мы расстались на два
летних месяца. Ди уехала домой, в Магадан, а я с родителями Ч на Черное мор
е» Папа достал путевку на их с мамой большом военном заводе. То есть доста
ла, как всегда, мама. В отделе социального обеспечения у нее работала подр
уга, которая сообщила о горящей путевке, и мама мягко, убедительно объясн
ила папе, какие действия следует предпринять, чтобы путевка досталась им
енно нам.
Двадцать дней мы гуляли среди диковинных растений огромного ботаничес
кого сада, купались в море, катались на прогулочных катерах и катамарана
х. Жизнь была безоблачной и прекрасной. Много лет спустя я часто вспомина
ла именно эту поездку и вновь убеждалась, как права была мама, когда говор
ила, что главное Ч быть вместе и здоровыми. Однажды мы сидели с ней на бел
ой курортной скамейке, ажурной и легкой, Ч может быть, это ощущение рожда
лось из-за того, что скамейка, слово белая птица, приземлилась на краю выс
окой горы, уходящей зеленым откосом в синее море. Мама вдруг спросила:
Ч Ты скучаешь по Ди?
Ч Не знаю... Наверное, от нее нужно иногда отдыхать... Мне здесь всего хвата
ет.
На самом деле я иногда вспоминала о Ди, когда замечала вдруг странные лиц
а, непонятным образом складывающиеся при легком дуновении ветра из прич
удливых растений ботанического сада. Я вспоминала Ди, когда выщербленны
е морем камни представлялись мне мужчинами и женщинами с воздетыми к неб
у руками или взлетающими птицами. Папа сказал, что это нормально, ведь у вс
ех явлений природы есть души, только некоторые люди их видят, а многие Ч н
ет.
На море казалось, что Ди с ее сумасшедшими выходками и непредсказуемыми
поступками вообще больше мне неинтересна, но я ошибалась, потому что, вер
нувшись из поездки, первым делом побежала в студенческую общагу. Ди там н
е было. Она отсутствовала весь август и первую половину сентября и тольк
о семнадцатого числа вдруг возникла передо мной, счастливая, лучезарная
. Первым вопросом после наших объятий был ее вечный:
Ч Зяма дома?
Ч Конечно, куда ж ему деться.
Ч Ура!..
И мы отправились на лекцию по языкознанию, усевшись в конце аудитории, чт
обы можно было незаметно шептаться. Ди явно не терпелось рассказать мне
что-то важное, поэтому, как только все угомонились, а профессорша начала о
бъяснять строение корней, Ди достала из большой холщовой сумки конверт.

Ч Что это?
Ч Письмо мне от Олега!
Ч Он разыскал тебя?
Ч Я первая ему написала.
Ч А как ты узнала его адрес?
Ч У его бывшей жены.
Ч Жены?
Ч Да. У Олега была жена и есть сын.
Ч От Олега?
Ч Конечно! Ему сейчас четыре года.
Ч А где жена?
Ч Уехала в начале августа в Монголию.
Ч Зачем?
Ч Второй раз вышла замуж за военного. Его распределили в Монголию. Я, как
только получила адрес Олега, сразу хотела поехать к нему в часть, но у меня
не было денег на билет. То есть родители дали мне на еду на месяц, хватило б
ы... Но дело не в этом.
Ч А в чем?
Ч Я решила сначала написать ему письмо.
Ч Написала?
Ч Да. И представляешь, через две недели получила ответ.
Ч Что ты написала Олегу?
Ч Правду. Что полюбила его с первого взгляда. Ну не так банально, конечно.
Это было очень красивое письмо.
Ч И что он тебе ответил?
Ч Он тоже любит меня!
Я смотрела на Ди, и мне казалось, она глупеет прямо на глазах. Ее наивность
разъедала мои нервы, как серная кислота. Я была уверена Ч Ди понадобилас
ь этому идиоту для каких-то целей.
Ч Ди, он не любит тебя!..
Ч Перестань!
Она сунула мне конверт:
Ч Читай!
Я развернула тетрадную страницу. Мгновенно отбросила шелуху нежных фра
з о страданиях, которые испытывал режиссер, глядя на свою лучшую актрису,
о чувстве долга перед театром, перед великим делом, которое он задумал и д
олжен был осуществить, а их роман убил бы всю работу и забрал бы творческу
ю энергию, о том, что теперь, в армии, он понимает, как был не прав, сдерживая
себя и Ди и запрещая ей даже смотреть на него влюбленными глазами, как он з
аставлял себя издеваться над ней, чтобы оттолкнуть ее и заставить вознен
авидеть его. Я мгновенно отбросила весь этот подлый, виртуозный вздор и н
ашла цель Олега. «Влюбленный солдат» объяснял Ди, что не нужно приезжать
к нему в часть Ч свидание получить очень трудно. Самое лучшее Ч найти ка
кую-нибудь возможность, использовать какие-либо связи, чтобы ему дали от
пуск.
Ч Уверена, другие актрисы тоже получили любовные послания и указания и
скать связи.
Ч Только я...
Ч Хочешь, поинтересуюсь в соответствии со списком театральной труппы?

Ч Эмма, пожалуйста, перестань издеваться. У Зямы наверняка есть связи в в
оенкомате или еще где-нибудь. Он ведь главный инженер такого большого за
вода.
Ч Ты думаешь, папа согласится собственными руками толкнуть тебя в объя
тия этого подлеца?
Ч Почему ты так ненавидишь Олега?
Ч Потому что вижу его насквозь.
Ч Ты просто завидуешь мне...
Ч Да! Безумно.
Ч Завидуешь, что я испытываю такое огромное чувство. И оно взаимно. А ты о
б этом даже понятия не имеешь.
Эту лавину невозможно было остановить. Она неслась в образе стихийного б
едствия, и люди перед ней превращались в муравьев.
Вечером мы опять сидели втроем в папином кабинете, и Ди умоляла Зяму помо
чь Олегу. В конце концов папа сдался, пообещав Ди поискать такую возможно
сть. Через два дня папа сообщил мне, что помочь ничем не может, но у него ест
ь идея, совершенно невероятная, сумасшедшая, следовательно, беспроигрыш
ная, которой он ни с кем ни за что не поделится, но этого и не нужно Ч его ид
ея все равно обязательно придет в голову Ди. Он сказал это очень грустно, к
ак пророк, который видит и знает наперед, но только раздражает своими про
рочествами.
Папа оказался прав. Через три дня после того, как он сказал, что ничем не мо
жет помочь, возбужденная Ди опять протянула мне конверт:
Ч Я нашла способ! Читай.
В конверте лежало письмо, написанное Ди от имени бывшей жены Олега коман
диру его части.
«Здравствуйте, уважаемый Геннадий Егорович! Пишет Вам бывшая жена Олега
Сапожникова, Таня. Дело в том, что я недавно вышла вторично замуж за офицер
а Советской Армии и должна в ближайшее время проследовать к месту его сл
ужбы Ч в Монголию. С собой я увожу на три года нашего с Олегом сына. Это зна
чит, что Олег три года не увидит своего ребенка, которого обожает.
Дорогой Геннадий Егорович, Вы не представляете, какой Олег прекрасный, з
аботливый, любящий отец! Нет! Конечно, представляете. Ведь у Вас тоже есть
два замечательных мальчика. Олег писал мне. Кстати, Вашему младшему сыну
тоже четыре годика, и его тоже зовут Василек, как нашего. И Вы знаете, как ва
жно ребенку в таком возрасте общение с отцом. Мой новый муж хорошо относи
тся к Васеньке, но мальчик очень скучает по родному отцу, все время спраши
вает о нем и плачет, когда я говорю, что нам, очевидно, придется уехать, не по
видавшись. Недавно Васенька опять рыдал, я не могла его уговорить лечь сп
ать и пообещала, что папа обязательно приедет повидаться с ним.
Дорогой Геннадий Егорович, ведь вы знаете, как нехорошо обманывать ребен
ка. Такие обманы не забываются, но у меня не было выхода, и я очень верю, что
благодаря Вам наш Василек встретится с Олегом хотя бы на денек!
Умоляю, помогите моему бывшему мужу получить отпуск, пусть краткий. Он пр
иедет в родной город, попрощается с сыном, а потом будет спокойно продолж
ать службу в армии. Помогите мне, и я с чистой совестью уеду в Монголию, к мо
ему второму мужу, С чувством глубокого уважения и надежды Татьяна Иванов
а (бывшая Сапожникова)».
Через две недели Олег объявился в институте, тут же возобновил репетиции
«Зазеркалья» и был обласкан всеми актрисами труппы.
Ч На сколько дней его отпустили?
Ч Геннадий Егорович был очень растроган. Письмо поразило его до глубин
ы души, и он выхлопотал для Олега отпуск аж на двадцать два дня. Чтобы Васи
лек смог запомнить папу и не забывал потом три года. Это невиданно в армии!

Ч Ди, может, тебе книги писать?
Ч Потом когда-нибудь, в старости.
Ч Да, конечно, теперь надо вовсю реализовывать талант актрисы. Ди, он про
сто использовал тебя.
Ч Ты дура, Эвээма. Он меня любит, безумно любит.
И она улетела на репетицию, а я побрела домой. Ди опять бесшабашно вышагив
ала по натянутому канату, и ее серебристая юбка останавливала мое дыхани
е.
Я долго бродила по еще теплому осеннему городу. Заканчивалось бабье лето
, захватывающее в плен, короткий, но властный, вызывающими красками полых
ающих кустов рябины, тополиных и кленовых листьев, терпкими запахами ост
ывающих костров, отцветающих трав.
Я думала о любви, которую мне никогда не понять и не испытать, об Олеге и Ди
ане. Я точно знала, что теперь он увидит совершенство, как само Божество, а
может быть, именно в эти минуты уже любуется им.
На этот раз Ди обязательно должна была сорваться с головокружительного
каната. Очень скоро. В ближайшие дни... И я опять желала ее падения и ненавид
ела себя.
В тот вечер Ди стала женщиной.
Несколько дней спустя она поделилась со мной случившимся, но в ее расска
зе не было ничего прекрасного, романтического или хотя бы отдаленно похо
жего на мои представления о соединении двух любящих душ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27