VadikV
58
Жанна Корсунская: «У ког
о как...»
Жанна Корсунская
У кого как...
OCR Аваричка
«У кого как...»: АСТ, «Агентство „КРПА Олимп“, Астрель; Москва; 2005
ISBN 5-17-029158-2, 5-7390-1603-7, 5-271-11265-9
Аннотация
О любви всем все известно. О люб
ви говорят и пишут неустанно. У автора данной книги свой, особый подход к э
той теме. Вернее, не к теме, а к проблеме. Потому что ее герои, влюбляясь, кро
ме радости, нежности и прочих чувств, связанных с любовным состоянием, об
ретают и массу проблем. О том, как они с этим справляются, о всепобеждающей
тяге мужчины к женщине Ч и наоборот Ч рассказано весело и легко, грустн
о и печально Ч как кому понравится...
Жанна Корсунская
У кого как...
От автора
Иногда я думаю, какое огромное количество людей мне выдалось повидать за
свою небольшую жизнь. В Омске Ч в силу журналистской деятельности на те
лестудии, в Иерусалиме Ч благодаря должности пресс-секретаря по связям
с русскоязычными СМИ в израильском парламенте.
Серьезный опыт общения привел меня к однозначному убеждению Ч никогда
нельзя точно знать, что чувствует и думает конкретный человек, сидящий н
апротив тебя. Можно предположить, догадаться, можно приписать ему свои ч
увства и мысли, исходя из своего жизненного опыта (что мы часто и делаем), н
о никогда невозможно узнать правду, потому что для этого необходимо оказ
аться в оболочке другого человека. Что исключено.
Я всегда пишу от первого лица, чтобы сделать то, что невозможно сделать в ж
изни, Ч войти внутрь другого человека, в его оболочку, в его душу и мозг, ст
ать самим этим человеком. Только так я воспринимаю своего героя настоящи
м. Настоящим и открытым до самых мельчайших частиц его сознания. Я нахожу
сь в нем, и тогда внутри нет ничего недоступного.
...Существует старинная притча. Полюбил парень царскую дочь. Повел невест
у в город по магазинам. Накупил ей браслеты и кольца, серьги и ожерелья, а д
евице все мало, и ничего не радует, потому что она Ч царская дочь.
Царская дочь Ч это человеческая душа. Она дочь Всевышнего. Насытить ее д
ействительно нелегко. Порой вообще невозможно. И единственное, что бывае
т похожим в совершенно разных людях, Ч томление ненасытной души. Следст
вием этого могут быть десятки внешних проявлений: стремление к Всевышне
му, к огромной любви, к волшебному счастью, к поэзии, к живописи, к музыке, к
путешествиям в дальние страны, к мистическим историям. Следствия у всех
разные.
Томление души заставляет меня писать романы и повести.
Очень надеюсь, что чтение этой книги поможет Вам, дорогой читатель, в той ж
е степени насытить Вашу Царскую дочь, в какой я насытила свою, когда писал
а.
ДИ И МОЙ ПАПА
Этот перстень!.. Ужасный великолепный перстень... Огромный опал с перламут
ровыми и ярко-голубыми прожилками, словно светящимися изнутри. Даже не п
рожилками Ч весенними лужицами, в которых отражается сверкающее небо. С
транный камень, обрамленный золотом. Старым красноватым золотом. Этот оп
аловый перстень. Я обожала его когда-то и ненавидела одновременно. Он так
и не подошел ни к одному моему наряду. Он приковывал к себе взгляд и захват
ывал все внимание. Грубый, вульгарный, таинственный, наглый, откровенный.
Точная копия Ди Ч Дианы Ивановны Мистоцкой.
Сколько лет я не видела этот перстень? Не гладила холодную поверхность з
агадочного камня? Он выпал из нагрудного кармана старенькой курточки, в
которой я уезжала когда-то из России... Мама сказала, что нужно одеться как
можно проще, не привлекать внимание таможенников. Двадцать лет назад. Дв
адцать лет!..
Тогда еще такой перстень нельзя было провезти через границу.
Ди провожала меня. Терпеливо ждала два часа, когда пройду таможенный кон
троль, а потом умоляюще бросилась к какому-то мужчине в форме. Хлопала дли
нными ресницами, что-то шептала на ухо. Мужик косил глазами в глубокий выр
ез ее кофточки, мотал головой, как необъезженный жеребец, хмурил брови, а Д
и все шептала и шептала и всхлипывала, отчего грудь ее плавно колыхалась.
Грудь была единственным красивым местом ее непонятно-неправильной фиг
уры. Совершенным, как само Божество. Так сказал однажды мой папа.
Наконец мужчина в форме оставил Ди, подошел ко мне:
Ч Вас там девушка просит попрощаться.
Ч Спасибо!
Я подлетела к Ди. Железное заграждение приходилось нам ровно до талии. Мы
были одного роста. Ди крепко обняла меня и ловко сунула в нагрудный карма
н курточки что-то, о чем я мгновенно забыла, захлебнувшись морем других вп
ечатлений, связанных с отъездом из России навсегда.
Ч Береги Зяму, пожалуйста.
Ч Для Зямы есть мама.
Хорошо, что мы уезжаем. Ее обожание моего отца колебалось на границе дозв
оленного. Впрочем, это было единственное имевшее границы, в понятиях Ди, в
о всем остальном она не знала границ. Никогда и никаких.
Ч Не реви. Так не провожают. Это неправильно.
Ч Да. Ч Судорожно вытерла нос тыльной стороной ладони, и тут же глаза ее
наполнились новой волной слез, словно в них вылили океан.
Ч Ди! Это невыносимо!
Ч Не ругай ее, дочка, лучше оставь нас на минутку.
Папа. Он подошел к нам, хотя мужчина в форме не приглашал его прощаться. Я и
скоса взглянула на таможенника, тот был занят допросом толстой потной те
тки, облаченной в несметное количество нарядов. Уступила место папе, но з
аставить себя отвернуться так и не смогла. Да им обоим было все равно. В эт
у минуту для них никого и ничего не существовало. Кроме них самих, конечно
. Я так никогда не смогла бы! Забыть... Отрешиться... А мама, а десятки людей вок
руг, а приличия?
Папа поцеловал глаза Ди. Словно вобрал в себя океан тоски, который нескол
ько секунд назад чуть не поглотил Ди. Сумасшедшими на полную катушку. Пот
ом он положил ее голову себе на грудь, гладил редкие золотистые кудряшки,
заправляя их за уши Ди, отчего сразу стало видно, какие у нее смешные оттоп
ыренные уши. Она всегда прятала свои уши. Ото всех. Только не от моего папы.
Наверное, они простояли бы так до конца жизни, но их разнял мужчина в форме
.
Ди больше не плакала. Наоборот Ч улыбалась дебильной улыбкой счастливо
го ребенка, которому купили все, что он просил. Оттопыренные уши, большие г
олубые глаза, очень курносый нос и маленькая розовая ладошка, которой он
а махала нам, довершали картину сходства.
Ч Нашлись наконец-то. Не успела оглянуться Ч вас и след простыл! Уже пос
адку объявили! Ч Мама внимательно осматривала нас с папой.
Ч Все в порядке, Зяма. У тебя два места, у нас с Эммой Ч по одному. Итого Ч ч
етыре сумки. Билеты в левом верхнем кармане, ты помнишь?
Ч Зачем? Ты помнишь. Разве этого не достаточно?
Ч Зямочка, не нервничай. Это также просто, как перелететь из Свердловска
в Ессентуки. Летишь себе и летишь. Кофе, чай, прохладительные напитки... Ч М
ама поцеловала папу, куда достала Ч в шею, взяла за руку, и мы пошли по длин
ному темному коридору, в конце которого ярко светились люминесцентные л
ампы.
Папа посмотрел на меня:
Ч Клиническая смерть.
Ч Это что значит?
Он редко говорил, а если говорил, то обязательно важное, таинственное и не
понятное. Ди всегда понимала его с полуслова. А мы с мамой никогда и ничего
. Даже с двадцати слов.
Ч Спроси у Ди.
Ч Ее больше нет.
Ч Спроси в письме.
Ч Я не хочу никому писать из-за границы.
Ч Тоже правильно. Умерла так умерла.
Ч Что вы оба несете! Чушь какую-то!..
Если бы я понимала, что несет мой папа! Хотя мама всегда утверждала, что эт
ого понимать и не нужно. Что это так же бесполезно, как, например, считать з
везды или семечки в гранате. Семечки в гранате я все же однажды посчитала.
Считать я умею отлично. Гранат было восемь. Разной величины и разной форм
ы, а семечек в каждом гранате 613. Ни больше, ни меньше.
Ч Шестьсот тринадцать еврейских заповедей, Ч удовлетворенно сказал п
апа, Ч спасибо, Эмма, если бы не ты, я бы никогда в жизни не смог это провери
ть.
Точно, папа после пятидесяти семечек сбивался, а я Ч ни разу. Мне было две
надцать лет. После этого он и прозвал меня Эвээма. Электронно-вычислител
ьная машина. Я злилась сначала, а потом привыкла. Такой у меня талант: все с
читать, высчитывать, просчитывать, продумывать. Мама говорит, что я ее коп
ия, только усовершенствованная. Интересно, кем это усовершенствованная?
Не папой же. У него 352 плюс 449 каждый раз по разному равняется. А лицом я на пап
у очень похожа. Ди часто смотрела на меня во время лекций и рисовала папу в
разных образах: то старец с распростертыми руками, то лев с папиной голов
ой, то ангел с крыльями.
Она потрясающе рисовала. Беспрестанно и на чем попало. Однажды ее лишили
стипендии за испорченный институтский инвентарь Ч обычный стол, за кот
орым мы с ней сидели на занятии по литературоведению. Просто у нее в тот ра
з не оказалось с собой шариковой ручки или карандаша, только тюбик масля
ной краски. Она выдавливала из него аквамариновую жидкость и размазывал
а пальцем.
Картина вышла фантастически красивая. Первый человек и первая женщина. Х
ава и Адам в Раю. Хава падает на древо Познания. Сзади ее толкает Змей Ч ст
ранное существо с двумя руками, стоящее на двух ногах.
После занятий пришли ко мне Ч спрашивали, есть ли у нас дома что-нибудь, ч
тобы стереть масляную краску.
Вечером в институт мы отправились втроем. В аудитории было тихо. За больш
ими синими окнами падал мягкий пушистый снег. Папа зачарованно смотрел н
а странное произведение Ди. Водил пальцами по аквамариновым волосам Хав
ы, мощным плечам Адама.
Ч Земля по-еврейски Ч адама. Он был сделан из земли Ч Адам. Ч Потом, как
всегда, заговорил таинственно, отрывисто и непонятно: Ч Первые мужчина
и женщина были огромными. Когда они умерли, Всевышний сложил их, чтобы пох
оронить.
Ч Зяма, где они похоронены?
Ч В пещере Махпела. В Хевроне. В сорока километрах от Иерусалима.
Ч И что, археологи видели их могилы?
Ч Нет. Это очень-очень глубоко. Бесконечный туннель вниз под землю... Увид
еть можно только могилы праотцев Авраама, Ицхака и Якова. Они на поверхно
сти пещеры... Когда Всевышний создал Адама, он сосредоточил внутри него ду
ши всех людей. Огромное количество душ в его глазах, бровях, губах. Во всех
частях тела. Таким он жил в Раю с Хавой.
Ч А каким он был, Рай?
Ч Бесцветная субстанция... Что-то вроде эфира. Всевышний просил Адама вы
полнять его слова в точности. Впрочем, там не было слов в нашем понимании...
Но Адам не выполнил. Исказил повеление.
Ч Что исказил?
Ч Всевышний повелел Адаму: «Запрети Хаве есть от древа Познания». Адам с
казал Хаве: «Не прикасайся к древу Познания». Змей был разумным существо
м. Наверное, таким, Ди, как ты его нарисовала. Он мечтал, что Всевышний изгон
ит Адама из Рая и отдаст ему Хаву. Она была очень красивая, Хава. Первая жен
щина и первая красавица... Змей дождался ухода Адама и повел Хаву к древу П
ознания, а когда они приблизились, толкнул ее на древо. Хава схватилась за
ветви, чтобы не упасть, и тогда Змей сказал ей:
«Видишь, ты прикоснулась к древу Познания, но ничего плохого не произошл
о. Адам обманул. Он хочет один владеть этим древом. Без тебя. Съешь его плод
и станешь мудрой, как Адам». Хава откусила кусочек и тут же поняла, что Все
вышний накажет ее, уничтожит, заменит другой женщиной.
Папа поднял глаза к бесшумному снегу за окном и спросил, ни на кого не гляд
я, словно самого себя:
Ч Ди этого не понять. Скажи, Эвээма, разве допустила бы ты, чтобы тебя заме
нили другой женщиной?
Ч Ни за что!
Ч И как бы ты поступила на месте Хавы?
Ч Зяма! Она ведь любила его!
Ч Конечно, тебе не понять Ди. Это другая любовь. Ну, Эвээма, что должна была
сделать Хава?
Ч Обмануть.
Ч Конечно. Только вот как? Адам ведь ни за что не нарушил бы запрет Всевыш
него.
Папа смотрел на меня заинтересованно, словно заводя взглядом счетную ма
шину в моей голове.
Ч Мысли вслух, пожалуйста. Интересно, как это у вас с мамой работает.
Ч Хорошо.
Ч Нет! Ч опять вмешалась Ди. Ч Ведь, если Хава поняла, что Всевышний уни
чтожит ее, значит, она точно знала: вкуси Адам от этого плода, его постигне
т та же участь. Мужчину, которого она любит!
Ч Ди, тебе не понять. Дай Эмме решить эту задачу, не отвлекай эмоциями, кот
орые ей недоступны. Итак, Эвээма, излагай ход своих вычислений.
Ч Добровольно есть Адам не будет. Аксиома. Всевышний запретил. Значит, на
до как-то вложить ему это в рот. Засунуть кусочек украдкой? Мгновенно почу
вствует и выплюнет... Стоп! Выжать сок и влить в рот... Выплюнет... Влить сок в п
роцессе поцелуя!
Ч Гениально! Все так и произошло. Молодец, дочка... Папа произнес это с тако
й горечью, что я не понимала, гордиться мне или...
Глубокая тишина обычно шумной аудитории навалилась на меня.
Папа открыл банку с бензином, намочил тряпку, несколько секунд рассматри
вал Рай, потом вздохнул и начал уничтожать творение. Я наблюдала за движе
ниями его красивой, правильной руки, стирающей нижнюю часть Змея и траву
под его ногами, и, казалось, явственно ощущала горечь, выходящую из-под ег
о пальцев.
Ч Подожди!
Ч Чего ждать? Все исчезло! Всевышний вынул из Адама человеческие души и о
тправил их с Хавой на землю. Змея Он превратил в тварь ползучую и повелел:
«Питаться будешь прахом земным, никогда не получишь удовольствия от еды
, а люди будут тебя топтать». Все, детки, стол не спасти. Он тоже, оказывается
, масляной краской выкрашен... Если только заново покрасить.
Ч Да пошли они к черту! Ч Ди схватила папину руку.
Ч Кто?
Ч Ректор, проректор, завхоз! Это мой Рай. Не трогай, Зяма! Пусть делают что
хотят. Может, это лучшее произведение в моей жизни!
...Утром все пришли на занятия и опять увидели «непристойные рисунки». Сов
ершенно голого мужчину, обнаженную женщину, склонившуюся над деревом в с
ексуальной позе перед непонятным существом без ног. Ноги Змея папа успел
стереть. Стол мгновенно ликвидировали, а Ди разбирали на комсомольском
собрании группы. Она молчала. До этого случая Ди всегда уничтожала свои х
удожества. След шариковой ручки легко исчезал под тряпкой со специально
й жидкостью, которую Ди изобрела еще в школе.
Диану лишили стипендии на месяц. После этого случая я всегда носила с соб
ой запасную ручку и часто всовывала Ди в руку, когда замечала ее отрешенн
ый, блуждающий взгляд.
Я заботилась о ней почти как моя мама заботилась о моем папе. Почему? По по
воду мамы с папой мне было все ясно и понятно. Папа любил маму. Очень любил.
Он не видел других женщин. Он говорил о маме: «Это моя земля. Твердая почва.
Точка опоры». И мама торжествующе подтверждала: «Если бы не я, твой папа ум
ер бы. Все дружки его молодости давно уже там. Один перекололся, другой спи
лся, третий отравился».
Папа никогда не рассказывал мне о своих дружках молодости. От них остали
сь две фотографии. Черно-белые снимки. Парни с горящими, проницательными
глазами, в фуфайках, без шапок, в снежной степи. Они обнимали улыбающихся д
евушек в пуховых платках и твердый остов гитары. Папина жизнь в молодост
и была тайной, о которой мне запрещалось знать. Зато я знала все очень подр
обно с той самой минуты, когда в папиной жизни появилась мама.
Были выборы в местные советы. Праздник, музыка. Папа пошел голосовать и ув
идел маму. Она жила на соседней улице, а он не знал раньше. Увидел и влюбилс
я с первого взгляда на всю жизнь, а на следующий день отправил своего един
ственного родственника Ч дядьку, с которым жил в бревенчатом большом до
ме, свататься к маме.
Мама сидела возле печки и грела озябшие ноги в остывающей печной золе. Он
а жила в маленькой избушке с одним окном и стенами, которые зимой покрыва
лись изнутри инеем. Питалась картофельной шелухой и была худенькой, как
березка, которая росла рядом с избушкой. Так говорил папа.
Мама сразу поставила ему ультиматум: «Или я, или твои дружки». Дружки пост
епенно и довольно быстро умерли. К моменту моего рождения остался только
один.
Ч Хорошо, что и он вскоре отправился за остальными, Ч говорила мама и ра
ссказывала историю про сорокаградусный мороз.
Кажется, я помню, как все было, хотя тогда мне исполнился ровно год.
В выходной маму вызвали на работу. Я осталась с папой. Он укутал меня потеп
лее и взял с собой на день рождения к последнему другу.
Мне кажется, я помню широкую прокуренную комнату под высоким потолком, з
апах квашеной капусты, пересыпанной не успевшим растаять льдом, зеленые
бутылки, густые задумчивые песни про нары и поезда, рассказы о выходе евр
еев из Египта, о том, как расступилось море, и каждый, проходящий по дну его,
чувствовал разное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
58
Жанна Корсунская: «У ког
о как...»
Жанна Корсунская
У кого как...
OCR Аваричка
«У кого как...»: АСТ, «Агентство „КРПА Олимп“, Астрель; Москва; 2005
ISBN 5-17-029158-2, 5-7390-1603-7, 5-271-11265-9
Аннотация
О любви всем все известно. О люб
ви говорят и пишут неустанно. У автора данной книги свой, особый подход к э
той теме. Вернее, не к теме, а к проблеме. Потому что ее герои, влюбляясь, кро
ме радости, нежности и прочих чувств, связанных с любовным состоянием, об
ретают и массу проблем. О том, как они с этим справляются, о всепобеждающей
тяге мужчины к женщине Ч и наоборот Ч рассказано весело и легко, грустн
о и печально Ч как кому понравится...
Жанна Корсунская
У кого как...
От автора
Иногда я думаю, какое огромное количество людей мне выдалось повидать за
свою небольшую жизнь. В Омске Ч в силу журналистской деятельности на те
лестудии, в Иерусалиме Ч благодаря должности пресс-секретаря по связям
с русскоязычными СМИ в израильском парламенте.
Серьезный опыт общения привел меня к однозначному убеждению Ч никогда
нельзя точно знать, что чувствует и думает конкретный человек, сидящий н
апротив тебя. Можно предположить, догадаться, можно приписать ему свои ч
увства и мысли, исходя из своего жизненного опыта (что мы часто и делаем), н
о никогда невозможно узнать правду, потому что для этого необходимо оказ
аться в оболочке другого человека. Что исключено.
Я всегда пишу от первого лица, чтобы сделать то, что невозможно сделать в ж
изни, Ч войти внутрь другого человека, в его оболочку, в его душу и мозг, ст
ать самим этим человеком. Только так я воспринимаю своего героя настоящи
м. Настоящим и открытым до самых мельчайших частиц его сознания. Я нахожу
сь в нем, и тогда внутри нет ничего недоступного.
...Существует старинная притча. Полюбил парень царскую дочь. Повел невест
у в город по магазинам. Накупил ей браслеты и кольца, серьги и ожерелья, а д
евице все мало, и ничего не радует, потому что она Ч царская дочь.
Царская дочь Ч это человеческая душа. Она дочь Всевышнего. Насытить ее д
ействительно нелегко. Порой вообще невозможно. И единственное, что бывае
т похожим в совершенно разных людях, Ч томление ненасытной души. Следст
вием этого могут быть десятки внешних проявлений: стремление к Всевышне
му, к огромной любви, к волшебному счастью, к поэзии, к живописи, к музыке, к
путешествиям в дальние страны, к мистическим историям. Следствия у всех
разные.
Томление души заставляет меня писать романы и повести.
Очень надеюсь, что чтение этой книги поможет Вам, дорогой читатель, в той ж
е степени насытить Вашу Царскую дочь, в какой я насытила свою, когда писал
а.
ДИ И МОЙ ПАПА
Этот перстень!.. Ужасный великолепный перстень... Огромный опал с перламут
ровыми и ярко-голубыми прожилками, словно светящимися изнутри. Даже не п
рожилками Ч весенними лужицами, в которых отражается сверкающее небо. С
транный камень, обрамленный золотом. Старым красноватым золотом. Этот оп
аловый перстень. Я обожала его когда-то и ненавидела одновременно. Он так
и не подошел ни к одному моему наряду. Он приковывал к себе взгляд и захват
ывал все внимание. Грубый, вульгарный, таинственный, наглый, откровенный.
Точная копия Ди Ч Дианы Ивановны Мистоцкой.
Сколько лет я не видела этот перстень? Не гладила холодную поверхность з
агадочного камня? Он выпал из нагрудного кармана старенькой курточки, в
которой я уезжала когда-то из России... Мама сказала, что нужно одеться как
можно проще, не привлекать внимание таможенников. Двадцать лет назад. Дв
адцать лет!..
Тогда еще такой перстень нельзя было провезти через границу.
Ди провожала меня. Терпеливо ждала два часа, когда пройду таможенный кон
троль, а потом умоляюще бросилась к какому-то мужчине в форме. Хлопала дли
нными ресницами, что-то шептала на ухо. Мужик косил глазами в глубокий выр
ез ее кофточки, мотал головой, как необъезженный жеребец, хмурил брови, а Д
и все шептала и шептала и всхлипывала, отчего грудь ее плавно колыхалась.
Грудь была единственным красивым местом ее непонятно-неправильной фиг
уры. Совершенным, как само Божество. Так сказал однажды мой папа.
Наконец мужчина в форме оставил Ди, подошел ко мне:
Ч Вас там девушка просит попрощаться.
Ч Спасибо!
Я подлетела к Ди. Железное заграждение приходилось нам ровно до талии. Мы
были одного роста. Ди крепко обняла меня и ловко сунула в нагрудный карма
н курточки что-то, о чем я мгновенно забыла, захлебнувшись морем других вп
ечатлений, связанных с отъездом из России навсегда.
Ч Береги Зяму, пожалуйста.
Ч Для Зямы есть мама.
Хорошо, что мы уезжаем. Ее обожание моего отца колебалось на границе дозв
оленного. Впрочем, это было единственное имевшее границы, в понятиях Ди, в
о всем остальном она не знала границ. Никогда и никаких.
Ч Не реви. Так не провожают. Это неправильно.
Ч Да. Ч Судорожно вытерла нос тыльной стороной ладони, и тут же глаза ее
наполнились новой волной слез, словно в них вылили океан.
Ч Ди! Это невыносимо!
Ч Не ругай ее, дочка, лучше оставь нас на минутку.
Папа. Он подошел к нам, хотя мужчина в форме не приглашал его прощаться. Я и
скоса взглянула на таможенника, тот был занят допросом толстой потной те
тки, облаченной в несметное количество нарядов. Уступила место папе, но з
аставить себя отвернуться так и не смогла. Да им обоим было все равно. В эт
у минуту для них никого и ничего не существовало. Кроме них самих, конечно
. Я так никогда не смогла бы! Забыть... Отрешиться... А мама, а десятки людей вок
руг, а приличия?
Папа поцеловал глаза Ди. Словно вобрал в себя океан тоски, который нескол
ько секунд назад чуть не поглотил Ди. Сумасшедшими на полную катушку. Пот
ом он положил ее голову себе на грудь, гладил редкие золотистые кудряшки,
заправляя их за уши Ди, отчего сразу стало видно, какие у нее смешные оттоп
ыренные уши. Она всегда прятала свои уши. Ото всех. Только не от моего папы.
Наверное, они простояли бы так до конца жизни, но их разнял мужчина в форме
.
Ди больше не плакала. Наоборот Ч улыбалась дебильной улыбкой счастливо
го ребенка, которому купили все, что он просил. Оттопыренные уши, большие г
олубые глаза, очень курносый нос и маленькая розовая ладошка, которой он
а махала нам, довершали картину сходства.
Ч Нашлись наконец-то. Не успела оглянуться Ч вас и след простыл! Уже пос
адку объявили! Ч Мама внимательно осматривала нас с папой.
Ч Все в порядке, Зяма. У тебя два места, у нас с Эммой Ч по одному. Итого Ч ч
етыре сумки. Билеты в левом верхнем кармане, ты помнишь?
Ч Зачем? Ты помнишь. Разве этого не достаточно?
Ч Зямочка, не нервничай. Это также просто, как перелететь из Свердловска
в Ессентуки. Летишь себе и летишь. Кофе, чай, прохладительные напитки... Ч М
ама поцеловала папу, куда достала Ч в шею, взяла за руку, и мы пошли по длин
ному темному коридору, в конце которого ярко светились люминесцентные л
ампы.
Папа посмотрел на меня:
Ч Клиническая смерть.
Ч Это что значит?
Он редко говорил, а если говорил, то обязательно важное, таинственное и не
понятное. Ди всегда понимала его с полуслова. А мы с мамой никогда и ничего
. Даже с двадцати слов.
Ч Спроси у Ди.
Ч Ее больше нет.
Ч Спроси в письме.
Ч Я не хочу никому писать из-за границы.
Ч Тоже правильно. Умерла так умерла.
Ч Что вы оба несете! Чушь какую-то!..
Если бы я понимала, что несет мой папа! Хотя мама всегда утверждала, что эт
ого понимать и не нужно. Что это так же бесполезно, как, например, считать з
везды или семечки в гранате. Семечки в гранате я все же однажды посчитала.
Считать я умею отлично. Гранат было восемь. Разной величины и разной форм
ы, а семечек в каждом гранате 613. Ни больше, ни меньше.
Ч Шестьсот тринадцать еврейских заповедей, Ч удовлетворенно сказал п
апа, Ч спасибо, Эмма, если бы не ты, я бы никогда в жизни не смог это провери
ть.
Точно, папа после пятидесяти семечек сбивался, а я Ч ни разу. Мне было две
надцать лет. После этого он и прозвал меня Эвээма. Электронно-вычислител
ьная машина. Я злилась сначала, а потом привыкла. Такой у меня талант: все с
читать, высчитывать, просчитывать, продумывать. Мама говорит, что я ее коп
ия, только усовершенствованная. Интересно, кем это усовершенствованная?
Не папой же. У него 352 плюс 449 каждый раз по разному равняется. А лицом я на пап
у очень похожа. Ди часто смотрела на меня во время лекций и рисовала папу в
разных образах: то старец с распростертыми руками, то лев с папиной голов
ой, то ангел с крыльями.
Она потрясающе рисовала. Беспрестанно и на чем попало. Однажды ее лишили
стипендии за испорченный институтский инвентарь Ч обычный стол, за кот
орым мы с ней сидели на занятии по литературоведению. Просто у нее в тот ра
з не оказалось с собой шариковой ручки или карандаша, только тюбик масля
ной краски. Она выдавливала из него аквамариновую жидкость и размазывал
а пальцем.
Картина вышла фантастически красивая. Первый человек и первая женщина. Х
ава и Адам в Раю. Хава падает на древо Познания. Сзади ее толкает Змей Ч ст
ранное существо с двумя руками, стоящее на двух ногах.
После занятий пришли ко мне Ч спрашивали, есть ли у нас дома что-нибудь, ч
тобы стереть масляную краску.
Вечером в институт мы отправились втроем. В аудитории было тихо. За больш
ими синими окнами падал мягкий пушистый снег. Папа зачарованно смотрел н
а странное произведение Ди. Водил пальцами по аквамариновым волосам Хав
ы, мощным плечам Адама.
Ч Земля по-еврейски Ч адама. Он был сделан из земли Ч Адам. Ч Потом, как
всегда, заговорил таинственно, отрывисто и непонятно: Ч Первые мужчина
и женщина были огромными. Когда они умерли, Всевышний сложил их, чтобы пох
оронить.
Ч Зяма, где они похоронены?
Ч В пещере Махпела. В Хевроне. В сорока километрах от Иерусалима.
Ч И что, археологи видели их могилы?
Ч Нет. Это очень-очень глубоко. Бесконечный туннель вниз под землю... Увид
еть можно только могилы праотцев Авраама, Ицхака и Якова. Они на поверхно
сти пещеры... Когда Всевышний создал Адама, он сосредоточил внутри него ду
ши всех людей. Огромное количество душ в его глазах, бровях, губах. Во всех
частях тела. Таким он жил в Раю с Хавой.
Ч А каким он был, Рай?
Ч Бесцветная субстанция... Что-то вроде эфира. Всевышний просил Адама вы
полнять его слова в точности. Впрочем, там не было слов в нашем понимании...
Но Адам не выполнил. Исказил повеление.
Ч Что исказил?
Ч Всевышний повелел Адаму: «Запрети Хаве есть от древа Познания». Адам с
казал Хаве: «Не прикасайся к древу Познания». Змей был разумным существо
м. Наверное, таким, Ди, как ты его нарисовала. Он мечтал, что Всевышний изгон
ит Адама из Рая и отдаст ему Хаву. Она была очень красивая, Хава. Первая жен
щина и первая красавица... Змей дождался ухода Адама и повел Хаву к древу П
ознания, а когда они приблизились, толкнул ее на древо. Хава схватилась за
ветви, чтобы не упасть, и тогда Змей сказал ей:
«Видишь, ты прикоснулась к древу Познания, но ничего плохого не произошл
о. Адам обманул. Он хочет один владеть этим древом. Без тебя. Съешь его плод
и станешь мудрой, как Адам». Хава откусила кусочек и тут же поняла, что Все
вышний накажет ее, уничтожит, заменит другой женщиной.
Папа поднял глаза к бесшумному снегу за окном и спросил, ни на кого не гляд
я, словно самого себя:
Ч Ди этого не понять. Скажи, Эвээма, разве допустила бы ты, чтобы тебя заме
нили другой женщиной?
Ч Ни за что!
Ч И как бы ты поступила на месте Хавы?
Ч Зяма! Она ведь любила его!
Ч Конечно, тебе не понять Ди. Это другая любовь. Ну, Эвээма, что должна была
сделать Хава?
Ч Обмануть.
Ч Конечно. Только вот как? Адам ведь ни за что не нарушил бы запрет Всевыш
него.
Папа смотрел на меня заинтересованно, словно заводя взглядом счетную ма
шину в моей голове.
Ч Мысли вслух, пожалуйста. Интересно, как это у вас с мамой работает.
Ч Хорошо.
Ч Нет! Ч опять вмешалась Ди. Ч Ведь, если Хава поняла, что Всевышний уни
чтожит ее, значит, она точно знала: вкуси Адам от этого плода, его постигне
т та же участь. Мужчину, которого она любит!
Ч Ди, тебе не понять. Дай Эмме решить эту задачу, не отвлекай эмоциями, кот
орые ей недоступны. Итак, Эвээма, излагай ход своих вычислений.
Ч Добровольно есть Адам не будет. Аксиома. Всевышний запретил. Значит, на
до как-то вложить ему это в рот. Засунуть кусочек украдкой? Мгновенно почу
вствует и выплюнет... Стоп! Выжать сок и влить в рот... Выплюнет... Влить сок в п
роцессе поцелуя!
Ч Гениально! Все так и произошло. Молодец, дочка... Папа произнес это с тако
й горечью, что я не понимала, гордиться мне или...
Глубокая тишина обычно шумной аудитории навалилась на меня.
Папа открыл банку с бензином, намочил тряпку, несколько секунд рассматри
вал Рай, потом вздохнул и начал уничтожать творение. Я наблюдала за движе
ниями его красивой, правильной руки, стирающей нижнюю часть Змея и траву
под его ногами, и, казалось, явственно ощущала горечь, выходящую из-под ег
о пальцев.
Ч Подожди!
Ч Чего ждать? Все исчезло! Всевышний вынул из Адама человеческие души и о
тправил их с Хавой на землю. Змея Он превратил в тварь ползучую и повелел:
«Питаться будешь прахом земным, никогда не получишь удовольствия от еды
, а люди будут тебя топтать». Все, детки, стол не спасти. Он тоже, оказывается
, масляной краской выкрашен... Если только заново покрасить.
Ч Да пошли они к черту! Ч Ди схватила папину руку.
Ч Кто?
Ч Ректор, проректор, завхоз! Это мой Рай. Не трогай, Зяма! Пусть делают что
хотят. Может, это лучшее произведение в моей жизни!
...Утром все пришли на занятия и опять увидели «непристойные рисунки». Сов
ершенно голого мужчину, обнаженную женщину, склонившуюся над деревом в с
ексуальной позе перед непонятным существом без ног. Ноги Змея папа успел
стереть. Стол мгновенно ликвидировали, а Ди разбирали на комсомольском
собрании группы. Она молчала. До этого случая Ди всегда уничтожала свои х
удожества. След шариковой ручки легко исчезал под тряпкой со специально
й жидкостью, которую Ди изобрела еще в школе.
Диану лишили стипендии на месяц. После этого случая я всегда носила с соб
ой запасную ручку и часто всовывала Ди в руку, когда замечала ее отрешенн
ый, блуждающий взгляд.
Я заботилась о ней почти как моя мама заботилась о моем папе. Почему? По по
воду мамы с папой мне было все ясно и понятно. Папа любил маму. Очень любил.
Он не видел других женщин. Он говорил о маме: «Это моя земля. Твердая почва.
Точка опоры». И мама торжествующе подтверждала: «Если бы не я, твой папа ум
ер бы. Все дружки его молодости давно уже там. Один перекололся, другой спи
лся, третий отравился».
Папа никогда не рассказывал мне о своих дружках молодости. От них остали
сь две фотографии. Черно-белые снимки. Парни с горящими, проницательными
глазами, в фуфайках, без шапок, в снежной степи. Они обнимали улыбающихся д
евушек в пуховых платках и твердый остов гитары. Папина жизнь в молодост
и была тайной, о которой мне запрещалось знать. Зато я знала все очень подр
обно с той самой минуты, когда в папиной жизни появилась мама.
Были выборы в местные советы. Праздник, музыка. Папа пошел голосовать и ув
идел маму. Она жила на соседней улице, а он не знал раньше. Увидел и влюбилс
я с первого взгляда на всю жизнь, а на следующий день отправил своего един
ственного родственника Ч дядьку, с которым жил в бревенчатом большом до
ме, свататься к маме.
Мама сидела возле печки и грела озябшие ноги в остывающей печной золе. Он
а жила в маленькой избушке с одним окном и стенами, которые зимой покрыва
лись изнутри инеем. Питалась картофельной шелухой и была худенькой, как
березка, которая росла рядом с избушкой. Так говорил папа.
Мама сразу поставила ему ультиматум: «Или я, или твои дружки». Дружки пост
епенно и довольно быстро умерли. К моменту моего рождения остался только
один.
Ч Хорошо, что и он вскоре отправился за остальными, Ч говорила мама и ра
ссказывала историю про сорокаградусный мороз.
Кажется, я помню, как все было, хотя тогда мне исполнился ровно год.
В выходной маму вызвали на работу. Я осталась с папой. Он укутал меня потеп
лее и взял с собой на день рождения к последнему другу.
Мне кажется, я помню широкую прокуренную комнату под высоким потолком, з
апах квашеной капусты, пересыпанной не успевшим растаять льдом, зеленые
бутылки, густые задумчивые песни про нары и поезда, рассказы о выходе евр
еев из Египта, о том, как расступилось море, и каждый, проходящий по дну его,
чувствовал разное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27