Ч Почему?
Ч Вызвал нас и говорит: «Вы всю жизнь вместе, варитесь в своем соку, а тепе
рь пришло время жить самостоятельно, и каждый из вас может много дать окр
ужающим людям. Я не согласен с тем, что близнецы должны быть всегда вместе
. Считайте это педагогическим экспериментом. Поживите врозь три месяца,
а потом посмотрим».
Ч И что, прав оказался?
Ч Еще как! Во-первых, только теперь я узнал Толика по-настоящему, со сторо
ны. У него свои друзья, у меня свои. Физически Йоси нас отдалил, но благодар
я этому мы сблизились, хотя у каждого своя жизнь. Странно, правда?
Ч Да, необычно.
Ч Но очень мудро. Йоси Ч гений.
Ч По-моему, ты тоже.
Ч Я?.. Может, свернем к морю и искупаемся? Опознаем на полчаса.
Ч К морю?.. Хорошая идея. Я в это лето еще не купалась.
Ч Желание загадайте.
Ч Купальник у меня с собой есть на всякий случай. Сейчас позвоню в лабора
торию.
Набираю номер ответственного группы разработчиков электронной части с
путника, с которым договаривалась о встрече еще в Иерусалиме.
Ч Виктор, добрый день. Я уже близко и не одна, а с вашим хорошим знакомым Ал
ешей.
Ч Если с Алешей, то я за вас спокоен на сто процентов. Будете вовремя.
Ч Вы попали прямо в точку. Можно нам задержаться на полчаса?
Ч Вполне. Мы здесь до позднего вечера. Полчаса ничего не решают.
Ч Спасибо. Ч Подмигиваю Алеше: Ч Вперед! Пляж почти пустой.
Интифада...
Местные на работе, а иностранцы вообще перестали приезжать. Кому хочется
вернуться из отпуска калекой... Или вообще не вернуться. Хороший еврейски
й юмор.
В прошлое лето здесь негде было прилечь...
Мокрый пес одиноко гоняет по пляжу в ожидании хозяина.
Ныряю с головой, рассматриваю морское дно. Вспоминаю недавнее интервью с
каббалистом...
Ч Невозможно объяснить непосвященному, что написано в Каббале.
Ч Почему?
Ч Представьте, что опускаетесь на дно морское и видите там много необыч
ных вещей. Все остальные люди и на поверхности. Вы поднимаетесь к ним, и он
и просят вас рассказать, что там. А вы не можете, потому что там все другое: д
ругие законы, другие термины, другой подход к описанию. Необходимо самом
у опуститься в морскую пучину и увидеть. Ведь не случайно приступать к из
учению Каббалы можно только женатому мужчине только после сорока лет.
Ч А женщинам почему нельзя?
Ч Еврейская женщина знает Каббалу с рождения. Она интуитивно чувствует
и понимает законы мироздания, которые мужчина должен изучать. Женщина г
ораздо ближе к Творцу, потому она имеет право говорить с Ним и молиться, ко
гда захочет, а мужчина лишь в часы молитвы. Именно поэтому предназначени
е женщины Ч помочь мужчине приблизиться к Творцу, помочь научиться чувс
твовать присутствие Всевышнего в себе и вокруг. Чувствовать Его созидаю
щее присутствие везде и всегда.
...Выхожу из воды. Сажусь на песок.
Мокрый пес устраивается поблизости. Надо ехать.
«Зеленая черта» Ч вот и еще одно определение Израиля. Его подарил мне по
лчаса назад красивый умный мальчик Ч будущий знаменитый ученый. Вон он
дефилирует почти на горизонте.
Я вдруг вспоминаю другого мальчика, долговязого, стеснительного, молчал
ивого и странного, влюбленного в «Битлз» и, наверное, в меня.
Это было в далеком детстве, когда я еще не умела распознавать чувства про
тивоположного пола. Мальчик хорошо знал физику и химию. Все, что я знала оч
ень плохо. У него был отвратительный почерк. Ни один учитель не мог понять
, что он пишет в контрольных. А я понимала мгновенно. И тут же списывала его
контрольные. Его звали Витей. Он всегда получал тройки, а я пятерки. Мне бы
ло ужасно обидно за Витю, но не могла же я рассказать учителям правду.
Однажды Витя объяснял мне, что такое бесконечность. Он нарисовал треугол
ьник, а в нем еще один треугольник, и еще, и еще. «Так можно рисовать до беско
нечности, Ч сказал Витя, Ч это, собственно, и есть понятие бесконечност
и».
Больше никто никогда не говорил со мной о бесконечности, и я забыла о ней,
и лишь спустя много лет, увидев схематическую карту Израиля, вдруг вспом
нила Витин треугольник бесконечности.
Они были одинаковы по форме.
А когда я приехала в эту страну и начала погружаться так, как, наверное, по
гружаются только шпионы Ч глубоко-глубоко, чтобы вобрать в себя все вок
руг, чтобы ни одному местному жителю в голову не пришло, что я из другого м
ира, лишь так погрузившись в Израиль, я поняла вдруг, что Витин треугольни
к бесконечности Ч это и есть Израиль...
Ч Фира! Ч Огромный человек с черной бородой и черными с проседью кудрям
и смотрит на меня восхищенно и, кажется, едва сдерживается, чтобы не схват
ить в охапку.
Ч Здравствуйте. Это с вами я договаривалась по телефону об интервью? Вы В
иктор? Вы знакомы со мной?
Ч Еще как! Фирочка...
Ч И давно мы знакомы? Ч Что-то неуловимо знакомое таится в его карих гла
зах. Точно. Эти глаза я когда-то видела.
Ч Давно, с первого класса. Я Витя. Витя Елин.
Ч Витя... Ты так изменился. Самое фантастическое, что я думала о тебе полча
са назад...
Ч Ты? Обо мне?
Он все же не выдерживает, обнимает меня крепко. Чувствую его огромную доб
рую силу, запах каких-то пряностей, деревни.
Ч Моя первая любовь... Ч подмигивает он Алеше.
Ч Вот так встреча! Сколько вы не виделись?
Ч Сколько? Лет двадцать.
Ч Значит, ты и есть ответственный группы разработчиков электронной час
ти первого израильского спутника?
Необыкновенная радость охватывает меня. Спасибо Тебе, Создатель! Значит
, оценили все же по заслугам Витин талант. И кто-то еще, кроме меня, потрудил
ся разобраться в его неразборчивых каракулях.
Ч Я так рад! Ты не представляешь! Пойдем, познакомлю тебя с нашим дружным
коллективом, а потом поедем ко мне.
Ч Не знаю... Я собиралась вернуться сегодня в Иерусалим.
Ч Нет! Все планы отменяются! Надо же, какие сюрпризы готовит жизнь! Разве
могли мы представить себе двадцать лет назад, что встретимся в Израиле в
лаборатории по созданию первого израильского спутника, а ты будешь писа
ть обо мне в газете!
Старенький джип Вити побеждает вереницу холмов, как бравый солдат Швейк.

Таинственная ночь объединяет горячие крыши еврейских и арабских посел
ков, разбросанных по их вершинам и подножиям.
Мы едем к Вите. Ему ничего не стоило уговорить меня, достаточно было одной
фразы, что у него жена Ч еврейка из Йемена и пять сыновей от года до семи л
ет! Вот уже девять лет он живет жизнью религиозного еврея. Витя Елин, нарис
овавший мне в седьмом классе Израиль, даже не подозревая об этом.
Мы вспоминаем наш город, школу.
Ч Фирочка... Фирочка, как я любил тебя в седьмом классе, и в восьмом, и в деся
том...
Ч А я ничего не знала.
Ч Любовь Ч не физика. Знания тут не нужны. Ч Нужны чувства.
Ч Верно.
Ч А Двору ты любишь?
Ч Очень.
Ч Больше, чем меня в десятом классе?
Ч Да... Ты всегда была несбыточной мечтой. Звездой в небе, а Двора Ч часть
меня, моей плоти, моей души. Она Ч удивительная женщина... Как прозрачный с
туденый ручеек в жарких горах. Тихий, почти незаметный, но, если приблизиш
ься к нему, оторваться невозможно. Ручеек, который несет из-под земли живи
тельную силу и глубокий покой своих восточных предков.
Дом Вити стоит почти на самой вершине горы, крайний в поселении.
Ч Жаль, что сейчас темно.
Ч Ничего, завтра утром полюбуешься великолепным ландшафтом.
Невысокая худенькая Двора в синем длинном платье и кружевной накидке на
голове Ч такой, какие носят религиозные восточные женщины Ч встречает
нас у ворот. Выходим из машины. Витя обнимает жену, знакомит нас. Идем в дом
по дорожке из гравия. По бокам и над нами густой плющ поблескивает звезда
ми, вздрагивает от звуков цикад.
Входим в просторный белый салон. Камин. Низкий дубовый стол. Мягкие кожан
ые кресла вокруг.
Под высоким потолком деревянная шестиконечная звезда с лампочками по к
раям и в середине. Двора подает нам горячие йеменские слоеные лепешки, на
чиненные сочным мясным фаршем с восточными пряностями. Вот чем пахло от
Вити, когда он обнял меня, увидев впервые через двадцать лет!
Ч Сегодня я уже не познакомлюсь с сыновьями.
Ч Нет. Они спят. Завтра, девочка.
Ч Двора, ну какая она девочка? Фира Ч наша ровесница.
Ч Я думала, студентка.
Ч Нет, это моя одноклассница. Я тебе говорил по телефону. Мы с ней вместе р
осли.
Ч Значит, она тоже из северной страны твоего детства?
Ч Да.
Ч А вы там были?
Ч Нет. Вот мальчики подрастут, тогда и поедем все вместе.
Ч Сколько шуб придется покупать!
Ч Шубы Ч не проблема.
Ч А что проблема?
Ч Ничего не проблема... Лишь бы мир наступил наконец, и чтобы больше никто
не погиб... Ч Двора поднимает глаза на портреты трех красивых парней в во
енной форме. Под портретами маленькие красные электрические свечи.
Ч Братья Дворы: Шимон, Яков и Исысхар Ч погибли в Шестидневной войне. Та
нкистами были. Три похоронки за три дня.
Ч А еще остались братья?
Ч Нет. Только сестры. Четыре сестры. Все меня любят очень. Ч Витя обнимае
т Двору, ласково подмигивает: Ч Будешь грустить, женюсь на всех по очеред
и, пока не дойду до самой веселой.
Ч Не буду грустить. Никому тебя не отдам. Поздно уже. Завтра вставать ран
о. Пойдем, девочка, покажу тебе твою комнату.
Поднимаемся на второй этаж. Проходим две спальни мальчишек. Далекий-дал
екий запах пионерского лагеря легкой волной вдруг возникает в памяти...
Из чего он состоит? Перезрелые яблоки, перегревшееся на солнце дерево, ра
ссыпанное печенье из родительской посылки и еще что-то. Я вспомню, что это
, лягу Ч и обязательно вспомню...
Опускаю голову на прохладную подушку, смотрю в маленькое круглое окно по
д низким потолком. Две крохотные звезды мерцают в его бесконечной глубин
е. Вспоминаю про спутник. Первый израильский спутник, который конструиру
ют новые репатрианты. Его должны запустить через полгода на Байконуре. У
же и договор с Россией подписан. Российская ракетоноситель выведет спут
ник на орбиту, а там он присоединится к американской космической станции
, к которой уже присоединились четыре спутника из разных стран...
Даже спутники присоединяются друг к другу. Маленькие Ч к большим.
Мысли путаются, вырастают в загадочные видения, и вот уже я сама лечу в изр
аильском спутнике, показывая Гере зеленую черту Ч тонкую пульсирующую
жилку нашей страны в безжизненном сером пространстве. Гера крепко обним
ает меня за плечи, разворачивает в другую сторону, и огромное зелено-голу
бое море лесов, полей и рек захлестывает меня своей необъятной мощью.
Ч Смотри! Смотри! Это наша Россия!..
Спутник вдруг перестает двигаться, замирает над мириадами огней, словно
небо поменялось местами с землей.
Ч Это северная страна твоего детства, Ч явственно слышу я голос Дворы.

Мы снижаемся, и огни постепенно из беспорядочного хаоса перестраиваютс
я в равномерные геометрические фигуры: квадраты, прямоугольники, паралл
ели и биссектрисы.
Мы приземляемся в кабинете Геры, там, где я рассталась с ним десять лет наз
ад. Мы падаем с неба, как сумасшедшие.
Ч Зачем? Ч шепчу я.
Ч Потому что сумасшедшие, Ч шепчет Гера, и я чувствую на своей шее его го
рячее дыхание, Ч и я падаю с тобой с неба, и возвращаюсь в него, и зависаю, к
ак этот спутник.
Я прижимаюсь к Гере и отчетливо слышу удары сердца. Оно стучит ровно, четк
о, как маятник хронометра.
Ч Это пульсирует твоя тонкая вена в моем спящем чудовище. Я чувствую ее,
как чувствую теперь тебя. Всю... Твою плоть. Твою душу.
Горячая истома окутывает нас обоих.
Наш спутник вновь взлетает.
«Чей? Ч мелькает в моем сознании. Ч Израильский, российский, американск
ий?»
Захватывает дух от скорости полета, от силы чувств, переполняющих нас из
нутри, Ч огромной силы совокупления двух бесконечно любящих друг друга
людей. Самой огромной силы в этом мире.
Двадцать шесть сверкающих планет окружают нас с Герой веселым хороводо
м. Их приятное розово-голубое свечение ласково скользит по телу, векам, лб
у, щекам.
Ч Это словно маленький журчащий ручей в жарких горах, Ч шепчет бородат
ый Витя. Тонкий запах горячих слоеных лепешек, воздушных, как легкие утре
нние облака, расплывается вокруг нас с Герой. Гера исчезает, растворяетс
я на моих глазах.
Ч Куда ты?! Не уходи!..
Ч Утро. Новый день.
Открываю глаза. Двора заботливо склонилась надо мной:
Ч Доброе утро, Эсти.
Ч Доброе утро.
Ч Ты просила разбудить тебя в восемь.
Ч Да... Спасибо... Ч Смотрю снизу вверх на ее смуглое красивое лицо, словно
выточенное мастером из цельного куска слоновой кости.
Ч Плохой сон?
Ч Не знаю. Нет, хороший. Очень хороший.
Ч Ты просила кого-то не уходить.
Ч На иврите?
Ч Да. По-русски я бы не поняла.
Ч Странно.
Ч Он вернется.
Ч Почему? Откуда ты знаешь?
Ч Он живой?
Ч Да.
Ч Значит, вернется. Те, кто приходят во сне, не могут без тебя наяву.
Ч Правда?! Или ты просто успокаиваешь меня?
Ч Правда. Так говорит древнее йеменское предание.
Ч Ч Спасибо.
Ч За что?
Ч За надежду.
Двора гладит меня по волосам, словно я ее шестой ребенок. Вытирает мои нео
жиданные слезы.
Ч Ч Живой, Эсти? Он действительно живой? Ты не обманула меня?
Ч Нет. Он живой. Только он там, в том городе, откуда я и Витя приехали сюда.

Ч Это совсем неважно, в каком городе. Главное Ч на земле, с нами. Живой, зд
оровый и очень скучает по тебе.
Ч Спасибо, Двора, я уже в порядке. А где Витя? Нам скоро ехать.
Ч Да он давно на ногах. Мальчишки его будят в семь утра. Сейчас каникулы. Ш
кола и детский сад закрыты. Встанешь, умоешься, можешь сбегать к ним в сад.
Там как в раю...
Высокие плодовые деревья запутались кронами и в беспорядке нависают на
д зелеными лужайками, крыльца дома сад кажется необъятным, хотя на самом
деле он не больше гектара. Иду в глубину его, туда, откуда звучат гортанные
мальчишеские голоса. Какой у них яркий первозданный иврит!.. Наверное, име
нно так произносили слова еврейские дети три тысячи лет назад. Однако от
крывшаяся картина моментально выбивает меня из философского настроени
я, возвращает в реальность наступившего дня.
Бородатый Витя, как дед Мазай, сидит на пне посреди лужайки, а пятеро его с
ыновей скачут вокруг не хуже зайцев. Их белые рубашки мелькают среди зел
ени, только самый маленький, годовалый, ползает в траве между Витиных бос
ых ног, нарушая своей медлительностью броуновское движение старших бра
тьев.
Ч Вот это да!..
Все наяву, но по-прежнему трудно себе представить, что это Витины сыновья
. Витины и йеменской еврейки Дворы.
Ч Привет! Как спала?
Ч Прекрасно! Есть какая-то возможность с ними познакомиться? Поговорит
ь?
Ч Никакой возможности. Абсолютно. Они у меня совершенно дикие. Новое сво
бодное поколение. Делают что хотят...
Ч Понятно.
Ч А ты думала! Это тебе не советская школа. Дети встали, дети сели. Дети ска
жите: «здравствуйте», «спасибо», «пожалуйста». А теперь закройте рот, пот
ому что ваш номер восемь, молчите, пока не спросим. И комплекс неполноценн
ости с пеленок. Как у меня был. И у тебя наверняка.
Ч Еще какой!
Ч А у них не будет. У них и пеленок не было, кстати.
Неожиданно один из «зайцев» спрыгивает с дерева прямо мне под ноги.
Ч Метко! Привет. Тебя как зовут?
Ч А тебя?
Ч Эстер. А тебя?
Ч Ты что у нас делаешь?
Ч Меня твой папа вчера вечером привез к вам в гости. Он мой друг, мы вместе
росли.
Ч Друг?!
Ч Да...
Ч Папа, ты с девочками дружил?
Ч Дружил, Яков. Это приятно Ч дружить с девочками.
Ч Ничего приятного. Они противные.
Ч Глупости. Мама тоже была девочкой.
Ч Мама не считается. Девочки всегда дерутся первые, а их бить нельзя.
Ч Железная логика.
Ч Я знаю теперь, как тебя зовут. Ты Ч Яков.
Ч Ну и что? А ты девочка или мама?
Ч Эсти, Виктор, идите завтракать, Ч зовет Двора. Витя поднимает годовал
ого крепыша на руки. Идем в дом. Вереница «зайцев» скачет за нами.
Ч Ты мне не ответила... Ч Яков берет меня за руку.
Звонит мой сотовый.
Ч Извини, дружок, надо ответить на звонок.
Ч Отвечай.
Его рука мгновенно выскальзывает из моей ладони, и я понимаю, что разочар
овала мальчишку, и он, очевидно, уже сам занес меня в разряд противных дево
чек.
Ч Эсти, привет, ты где сейчас?
Ч Недалеко от Хайфы.
Ч Отлично.
Мой редактор чем-то серьезно озабочен с утра.
Ч Только что в Хайфе произошел террористический акт. Сейчас начнут соо
бщать в «Новостях». Арабы автобус взорвали. Через час мы получим информа
цию о пострадавших и я скажу тебе, у кого из русскоговорящих взять интерв
ью.
Ч Хорошо, Ури, не волнуйся, я справлюсь.
Ч В этом я абсолютно уверен. Как интернат и спутник?
Ч В порядке.
Ч Хорошо. Жди моего звонка.
Вхожу в дом. Мирная картина семейного завтрака захватывает меня теплой,
ласкающей волной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27