Гильом довольно улыбнулся.– Совершенно верно, месье.Услышав голос Рэнда, Розали облегченно вздохнула.Странное чувство миновавшей опасности наполнило ее. Он стоял за спиной Розали, и она явственно ощущала аромат сандалового дерева, исходивший от его тонкой белой рубашки.– Ты опоздал, я ждала тебя утром, – тихо сказала она.Рэнд улыбнулся. Наклонившись к Розали, словно намереваясь шепнуть ей что-то на ухо, он вдруг тихонько куснул ее за маленькую розовую мочку, оставив на ней нежный влажный след.Между тем Гильом и Мирель уже вместе жонглировали шестью персиками, и Розали засмеялась, аплодируя им. Но вот все персики попадали на землю, и они, устав, уселись на траву, причем Мирель уже не заботилась о своем наряде.Розали положила голову на плечо Рэнда.– Я думала о стихах, о поэзии, – сказала Мирель.– О, я обожаю стихи, – ответила Розали, думая, что, если бы они с Рэндом были сейчас одни, она прижалась бы к нему, жадно вдыхая аромат его кожи.– Но это по-французски, и я не скажу, пока вы не пообещаете перевести их на английский язык.– Я с удовольствием переведу. Но разве ты не справишься без моей помощи? – шутливо проговорила Розали, но Мирель вполне серьезно ответила:– Почти, мадемуазель, но рифмы, конечно, мне пока не под силу. Для этого мне нужно…Рэнд вдруг весело тряхнул головой.– Мирель, почему бы тебе не позволить Гильому проводить тебя до дому? Страшно подумать, что это кошмарное пятно от раздавленного персика так и останется на подоле твоего нового платья. Может быть, мадам Альвин поможет тебе…– Пятно на платье! – с ужасом воскликнула Мирель, вскакивая с места и быстро-быстро говоря по-французски.Гильом бросил на Рэнда многозначительный взгляд и нехотя последовал за Мирель.Когда они удалились, Розали повернулась к Рэнду и тихо засмеялась, глядя на него сияющими глазами.– Не слишком-то деликатно ты выпроводил их, – сказала она.– Мне всегда было сложно оставаться деликатным рядом с тобой, – мягко ответил он и наклонился, чтобы поцеловать Розали. Смех ее мгновенно растаял, как сахар в воде, и все наполнилось вдруг сияющей хрустальной радостью. Исчезли пустота и грусть, и она обняла его, стараясь уловить это ощущение, окутавшее ее тонкой прозрачной паутиной, пока окончательно не растворилась в нем, беспомощно дрожа всем телом.Рэнд понял, что все его мысли и чувства настолько сосредоточены на Розали, что она стала центром и смыслом его существования.Он ласкал Розали, и ему казалось, что он впервые держит ее в своих объятиях. Он искал эту тайну, загадку ее тела, постигая то, чего она сама еще о себе не знала, кончиками пальцев запоминая все прикосновения, доставлявшие ей удовольствие и будившие страсть. Она ответила ему с теплотой и нежностью, заставившими его вздрогнуть от удивления. Застенчивые прикосновения ее губ, ищущие растерянные руки приводили Рэнда в состояние страстного безумия, которого он никогда прежде не знал.Сердце Розали билось сильно и неровно. Не от страха, а от желания. Рэнд посадил ее на колени и припал губами к ее груди, целуя и лаская ее. Негромкий стон вырвался из ее уст, а тело затрепетало от наслаждения.Розали со стыдливым смущением понимала, что ласки Рэнда были сейчас иными, чем она ожидала и помнила. В Париже они провели вместе всего лишь две ночи. В первый вечер он был очень осторожен, зная, что она девственница, и смиренно уступая ей. Во второй же раз был требователен, почти деспотичен в стремлении доказать ей, что она принадлежит только ему и никому больше.Но сегодня нечего было доказывать и ни к чему осторожничать – страстное взаимное желание горело в них.Внезапно, услышав шум ветра в листве, Рэнд поднял голову и быстро осмотрелся вокруг. Розали вспомнила их последнее свидание, так неожиданно прерванное в самом начале пылких объятий. Она чувствовала, что не вынесет, если он и теперь покинет ее.Боясь этого, Розали прошептала:– Не уходи!Глаза ее наполнились слезами при мысли, что он может уйти, оставив ее одну с разочарованием и пустотой в сердце.– Прошу тебя, не сейчас, когда ты так нужен мне… пожалуйста, я еще никогда не нуждалась в тебе столь сильно!– Любовь моя, – прошептал Рэнд. – Все, что ты хочешь от меня, всегда твое, разве ты не знаешь этого?Они замерли, словно околдованные этим ослепительным мгновением, и вдруг Рэнд легко встал и поднял Розали. Она смотрела на него своим сапфировым взглядом и не замечала ничего вокруг, кроме склонившегося над ней лица.Рэнд шел довольно долго, неся ее на руках, пока тропинка не стала петлять и кружить и они не оказались в глухих зарослях, надежно укрывших их от любых неосторожных взглядов.Рэнд снял белую батистовую рубашку и бросил ее на траву, и теперь Розали видела его обнаженное тело. Он был прекрасен. Наверное, только античные боги обладали таким же великолепным сложением.Кончиками пальцев Розали прикоснулась к его груди, и желание Рэнда вспыхнуло с еще большей силой под этими прохладными, тонкими, изучающими касаниями. Приподнявшись на цыпочки, она слегка поцеловала его в шею.– Рози, – прошептал он в ответ на ее объятие. – О Боже… Розали…Она чувствовала смущение, понимая, где они и что собираются делать. Люди благородного происхождения не занимаются любовью вот так, в саду, при ярком свете дня, лежа на земле как дикари. Что потом будет думать о ней Рэнд?– Ш-ш, тихо.., не бойся, – сказал он, горячими губами касаясь ее кожи. – Между нами не может быть ничего плохого, – прошептал он. – Я никогда не сделаю тебе больно.., милая, не думай ни о чем, позволь мне любить тебя!Его слова, его руки и взгляд обладали странным гипнотическим свойством, заставляя ее забыть обо всем, кроме желания.Он медленно коснулся губами ее живота, и, смущаясь, Розали хотела было высвободиться из его крепких объятий, но Рэнд не отпускал ее.– Не уходи, любовь моя, – прошептал он. – Не уходи.., верь мне, Он склонился ниже, и при первом же нежном влажном прикосновении его губ она закричала от жгучего наслаждения, опалившего ее тело. Это было похоже на поцелуй и все-таки не совсем. Рэнд застонал, и вибрация этого звука мгновенно отозвалась в ней таким же напряжением.Его губы медленно ласкали ее, пока Розали не затопила волна наслаждения, и в каком-то болезненном экстазе она прошептала его имя. Рэнд не отрывался от ее тела, пока не затих последний сладострастный вздох.Лицо ее было влажным, прозрачная кожа светилась нежным алым светом. Рэнд поцеловал ее, все еще продолжая ощущать сладкий мускусный привкус. Розали ответила без колебаний, наклонив голову так, чтобы губы их как можно плотнее сомкнулись в поцелуе.Наконец тела их соединились. Мгновение Рэнд был тих и неподвижен. Невозможно было описать и объяснить это чувство обладания ею, каждый раз ощущения были новые и неповторимые. Эмоции смешались, переплелись с ощущением радости от физической близости, и даже он со всем своим опытом не помнил ничего подобного этому.Он двигался без остановки, резко, жадно, глядя ей в глаза, которые вспыхивали сапфировым светом, пока ее тело не задрожало от острого наслаждения.И вот наконец они расслабились, все еще лаская друг друга. Приподнявшись на локте, Рэнд заглянул в ее глаза.– Ради такой встречи стоило уехать, – хриплым голосом произнес он.Они помолчали.– Рэнд… Как теперь все будет между нами? – спросила вдруг Розали.Рэнд губами разгладил ее нахмурившиеся было брови и нежно поцеловал в висок.– Мы уже говорили с тобой об этом, но.., не очень успешно, как ты, наверное, помнишь. У нас разный взгляд на наши с тобой отношения. Нам, очевидно, не мало торопиться.– Но, Рэнд, рано или поздно мы должны будем…– Скорее всего поздно… Прежде чем принять какое-либо решение, нам многое придется обсудить.– Я.., да, я согласна.Она уже на собственном опыте знала, как неожиданно может измениться жизнь, перевернув все вокруг с ног на голову. И только одно ей было известно точно – никогда больше не вернется она к той своей прежней жизни.., и была откровенно рада этому.– Но у нас с тобой еще есть неотложные проблемы, – заметила она.– Что же это может быть? – улыбаясь спросил Рэнд.Розали указала на измятую одежду.– Как мы появимся в замке в таком виде?Рэнд улыбнулся и откинул с лица волосы.– Очень просто: мы проберемся тайно, любовь моя, – ответил он. Глава 12 Вся моя прежняя жизнь Уже не моя теперь. Прошли, пролетели те дни, Как быстрокрылые сны, Чьи образы живы лишь в памяти… Джон Вильмонт, граф Рочестер
Сдержав слово, Рэнд провел Розали в замок так осторожно, что никто не увидел их по дороге. На пороге комнаты он поцеловал ее, прежде чем проститься.Опасаясь, что по ее счастливому виду окружающие немедленно догадаются о случившемся, Розали была необычно тиха за обедом. Всего несколько раз осмелилась она поднять глаза, боясь встретиться взглядом с Рэндом.Противный! Он не пришел к ней следующей ночью.Целых два часа Розали ждала и уже раздумывала, не пойти ли самой к нему, но осторожность одержала верх, и она, погасив свечи, легла спать.Проснувшись, утром она обнаружила на подушке желтую розу, с которой были аккуратно срезаны шипы.Поднеся нежный бутон к лицу, она вдохнула его аромат и мысленно перенеслась в напоенный благоуханием сад, где произошло их последнее свидание.В таком сонно-мечтательном настроении Розали пребывала почти весь день. * * * – Это здесь, – прошептала Мирель, украдкой продвигаясь по коридору.Розали потянула на себя золоченую ручку двери, но она не поддавалась.– Ты права, – разочарованно сказала она. – Закрыто.Но почему эта портретная галерея заперта?– А вы думаете, это галерея?– Да, наверное, ведь комнаты по обеим ее сторонам полны картин и бюстов предков д'Анжу. – Розали с подозрением посмотрела на дверь. Это была единственная комната в замке, где они с Мирель еще не побывали.Встретившись с ней взглядом, Розали поняла, что бурная фантазия Мирель подталкивает ее на поиски разгадки тайны закрытой двери.– Вероятно, там было совершено убийство, – прошептала она, и Розали засмеялась.– Нет, скорее всего комнату заперли просто случайно.– Может быть, нам попросить ключ у мадам Альвин?Розали покачала головой.– А вдруг ее закрыли специально, тогда у нее найдется причина отказать нам. И если нас потом застанут здесь, как мы все объясним?Посмотрев друг на друга, они улыбнулись, предчувствуя нечто необычное.– Мадемуазель, нет ли у вас…– Тебе нужна шпилька? Ею ты сможешь открыть замок, да?– Может быть… Но надо прежде убедиться, что поблизости никого нет.Мирель проворно повернула тонкую острую шпильку…– О, да у тебя тоже масса талантов, Мира, – удивленно заметила Розали, и девушка улыбнулась.– Жив, я рядом с Гильомом, многому научишься, чтобы не пропасть с голоду. Он показал мне, как это делается.Мирель впервые говорила сама о своей прошлой жизни. Наклонив голову, Розали с интересом смотрела на нес.Она не знала, что ей довелось пережить, но было ясно, что жизнь закалила ее.Как же смогла она остаться такой милой и неиспорченной? Что тому причиной – сильная воля или нежная забота Гильома, оберегавшего сестру от грязи и пошлости жизни?После нескольких усилий замок вдруг тихонько щелкнул, и Мирель с торжеством посмотрела на Розали. Открыв дверь, они не задумываясь быстро скользнули внутрь.Да, это действительно была портретная галерея со множеством развешанных по стенам картин, которые смотрели на них глазами одетых в старинные наряды незнакомцев.Один портрет висел отдельно от других. Он помещался между двух роскошно обрамленных зеркал.Подойдя к окну, Розали отдернула штору, чтобы лучше рассмотреть его.– Элен Маргарэт д'Анжу, – прочитала Мирель табличку, подойдя ближе.Теперь Розали знала, почему была закрыта эта комната. Какие чувства, какие переживания были заперты здесь вместе с живописным образом этой женщины?– Какая красивая! – сказала Мирель. – Кто это?– Его мать, – просто ответила Розали. – И не так уж она красива. Мира.Может быть, ее чувство к Рэнду мешало ей беспристрастно воспринимать портрет, Элен д'Анжу была действительно необыкновенно хороша.Классические черты ее лица, прихотливый изгиб губ, напоминавший губы Рэнда, и насмешливое выражение, которое тоже было знакомо Розали… Только глаза, пожалуй, были другими: у Элен изумрудные, а у Рэнда – зеленовато-золотые.Было нечто жуткое и сверхъестественное в том, чтобы находить черты Рэнда в портрете этой незнакомой женщины. Впрочем, в ней хватало и своей собственной, неповторимой красоты, которую она не передала своему старшему сыну. Вместо нее Рэнд унаследовал сильные упрямые черты, справедливо отнесенные Розали к отцовской линии Беркли. Большой, выразительный рот Рэнда, его сияющая улыбка, соединение янтаря и солнца в цвете его волос – всего этого не было в чертах его матери.Казалось, характеру Элен Маргарэт свойственны самые разные проявления – насмешка, гнев, даже страсть, но только не любовь…"Вы мучили его, когда он стремился к вам", – горько думала Розали, и эта мысль заглушала и перекрывала все ее чувства в восприятии портрета.Она не находила в своем сердце никакого "сочувствия к женщине, которая безжалостно ранила тех, кто любил ее. Розали еще раз с неприязнью посмотрела на портрет.– Наверное, – сухо проговорила она, – художнику удалось точно передать сходство.– Что вы сказали, мадемуазель?– Пойдем отсюда, Мирель. Есть сотни других вещей, на которые я буду смотреть куда более охотно.– Ну хорошо, пойдемте на кухню, к мадам Альвин, – предложила Мирель и осторожно открыла дверь.– На кухню? Зачем?Девушка внимательно посмотрела по сторонам.– Может быть, вы попросите ее подать английский чай?– Английский чай? Почему? – спросила Розали, удивляясь, откуда Мирель могла знать тонкости английских традиций.Во Франции чай почти не употреблялся, и все пили кофе. Догадавшись, в чем дело, Розали засмеялась.– Это, верно, из-за того описания в книге, которую мы читали сегодня. Только не говори, пожалуйста, что ты никогда не пробовала чая!– Конечно, я не пила его, но, если вы скажете мадам Альвин, что соскучились по настоящему английскому чаю, я с радостью присоединюсь к вам…– Ну конечно, я скажу ей! – воскликнула Розали.Ее не переставали удивлять вещи, которые вызывали любопытство Мирель.– Ну хорошо, пойдем на кухню, – сказала Розали. И они крадучись вышли из комнаты.В кухне не было никого, кроме мадам Альвин. Потратив целое утро на распоряжения слугам, она отдыхала за чашкой кофе и неспешно размешивала ложечкой сахар.– – Девушка, которая приносит молоко по утрам, опоздала сегодня, – сказала она, обращаясь к вошедшим Мирель и Розали.Она отпила глоток и вздохнула.– Я ждала ее… Ах, какая она копуша! Никогда не пропустит ни одного молодого парня, а потом еще любезничает с Джереми, пока он чистит конюшню.– Этот Джереми сам ко всем пристает, – сказала вдруг Мирель, и ее темно-карие глаза озорно блеснули. – Стоит только разок ему улыбнуться, так он уже липнет, как муха да мед.Мадам Альвин разразилась громким смехом, ударяя себя по пухлым коленям, а Розали понимающе посмотрела на Мирель.– Так вот почему ты была так холодна с ним! – сказала она.– Да-да, – с гримаской отвращения ответила горничная. – Но это бесполезно. Как правило, такое обращение разжигает их еще больше. Он вообразил себя взрослым мужчиной, а сам только на два года старше меня! Самодовольный мальчишка. Представьте, он хотел поцеловать меня в первый же раз, как я пришла на конюшню, словно я позволю, когда на нас смотрят все эти лошади.– Ужасно, – ответила Розали, вдруг покраснев от стыда.Тут в дверь постучали, и мадам Альвин заторопилась навстречу злосчастной молочнице, ругая ее за медлительность. Потом сняла немного сливок для кофе и поставила бидон на стол.Вскоре заговорили об английском чае и дружно одобрили это предложение. Мадам Альвин сказала, что это будет просто замечательно, так как она еще ни разу не пробовала этот знаменитый напиток. Перебивая друг друга, они с оживлением вносили поправки в меню.– В книге сказано, – заметила Мирель, – что они едят такие маленькие.., маленькие…– Сандвичи, – ответила Розали. – Огурец, немного салата и, может быть, сыр…– А еще они едят имбирные пряники, – продолжала Мирель, выглядевшая сейчас совсем юной. – И маленькие кексы, и сахарные булочки с изюмом, и…– Мадам, – мягко прервала ее Розали. – Вы не беспокойтесь, пожалуйста. Все, что вы приготовите, будет хорошо. Так, что-нибудь незатейливое, чтобы Мира поняла, как в Англии пьют чай.– Мы будем сидеть как знатные леди, – не унималась Мирель. – Я буду графиня, а мадам Альвин – баронесса, а вы.., кем будете вы, если выйдете замуж за месье де Беркли?– Если что? – смущенно переспросила Розали.– Мира! – воскликнула мадам Альвин и принялась упрекать ее за то, что она задает такие бестактные вопросы.Розали покраснела, поняв, что их отношения с Рэндом более чем очевидны для окружающих.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
Сдержав слово, Рэнд провел Розали в замок так осторожно, что никто не увидел их по дороге. На пороге комнаты он поцеловал ее, прежде чем проститься.Опасаясь, что по ее счастливому виду окружающие немедленно догадаются о случившемся, Розали была необычно тиха за обедом. Всего несколько раз осмелилась она поднять глаза, боясь встретиться взглядом с Рэндом.Противный! Он не пришел к ней следующей ночью.Целых два часа Розали ждала и уже раздумывала, не пойти ли самой к нему, но осторожность одержала верх, и она, погасив свечи, легла спать.Проснувшись, утром она обнаружила на подушке желтую розу, с которой были аккуратно срезаны шипы.Поднеся нежный бутон к лицу, она вдохнула его аромат и мысленно перенеслась в напоенный благоуханием сад, где произошло их последнее свидание.В таком сонно-мечтательном настроении Розали пребывала почти весь день. * * * – Это здесь, – прошептала Мирель, украдкой продвигаясь по коридору.Розали потянула на себя золоченую ручку двери, но она не поддавалась.– Ты права, – разочарованно сказала она. – Закрыто.Но почему эта портретная галерея заперта?– А вы думаете, это галерея?– Да, наверное, ведь комнаты по обеим ее сторонам полны картин и бюстов предков д'Анжу. – Розали с подозрением посмотрела на дверь. Это была единственная комната в замке, где они с Мирель еще не побывали.Встретившись с ней взглядом, Розали поняла, что бурная фантазия Мирель подталкивает ее на поиски разгадки тайны закрытой двери.– Вероятно, там было совершено убийство, – прошептала она, и Розали засмеялась.– Нет, скорее всего комнату заперли просто случайно.– Может быть, нам попросить ключ у мадам Альвин?Розали покачала головой.– А вдруг ее закрыли специально, тогда у нее найдется причина отказать нам. И если нас потом застанут здесь, как мы все объясним?Посмотрев друг на друга, они улыбнулись, предчувствуя нечто необычное.– Мадемуазель, нет ли у вас…– Тебе нужна шпилька? Ею ты сможешь открыть замок, да?– Может быть… Но надо прежде убедиться, что поблизости никого нет.Мирель проворно повернула тонкую острую шпильку…– О, да у тебя тоже масса талантов, Мира, – удивленно заметила Розали, и девушка улыбнулась.– Жив, я рядом с Гильомом, многому научишься, чтобы не пропасть с голоду. Он показал мне, как это делается.Мирель впервые говорила сама о своей прошлой жизни. Наклонив голову, Розали с интересом смотрела на нес.Она не знала, что ей довелось пережить, но было ясно, что жизнь закалила ее.Как же смогла она остаться такой милой и неиспорченной? Что тому причиной – сильная воля или нежная забота Гильома, оберегавшего сестру от грязи и пошлости жизни?После нескольких усилий замок вдруг тихонько щелкнул, и Мирель с торжеством посмотрела на Розали. Открыв дверь, они не задумываясь быстро скользнули внутрь.Да, это действительно была портретная галерея со множеством развешанных по стенам картин, которые смотрели на них глазами одетых в старинные наряды незнакомцев.Один портрет висел отдельно от других. Он помещался между двух роскошно обрамленных зеркал.Подойдя к окну, Розали отдернула штору, чтобы лучше рассмотреть его.– Элен Маргарэт д'Анжу, – прочитала Мирель табличку, подойдя ближе.Теперь Розали знала, почему была закрыта эта комната. Какие чувства, какие переживания были заперты здесь вместе с живописным образом этой женщины?– Какая красивая! – сказала Мирель. – Кто это?– Его мать, – просто ответила Розали. – И не так уж она красива. Мира.Может быть, ее чувство к Рэнду мешало ей беспристрастно воспринимать портрет, Элен д'Анжу была действительно необыкновенно хороша.Классические черты ее лица, прихотливый изгиб губ, напоминавший губы Рэнда, и насмешливое выражение, которое тоже было знакомо Розали… Только глаза, пожалуй, были другими: у Элен изумрудные, а у Рэнда – зеленовато-золотые.Было нечто жуткое и сверхъестественное в том, чтобы находить черты Рэнда в портрете этой незнакомой женщины. Впрочем, в ней хватало и своей собственной, неповторимой красоты, которую она не передала своему старшему сыну. Вместо нее Рэнд унаследовал сильные упрямые черты, справедливо отнесенные Розали к отцовской линии Беркли. Большой, выразительный рот Рэнда, его сияющая улыбка, соединение янтаря и солнца в цвете его волос – всего этого не было в чертах его матери.Казалось, характеру Элен Маргарэт свойственны самые разные проявления – насмешка, гнев, даже страсть, но только не любовь…"Вы мучили его, когда он стремился к вам", – горько думала Розали, и эта мысль заглушала и перекрывала все ее чувства в восприятии портрета.Она не находила в своем сердце никакого "сочувствия к женщине, которая безжалостно ранила тех, кто любил ее. Розали еще раз с неприязнью посмотрела на портрет.– Наверное, – сухо проговорила она, – художнику удалось точно передать сходство.– Что вы сказали, мадемуазель?– Пойдем отсюда, Мирель. Есть сотни других вещей, на которые я буду смотреть куда более охотно.– Ну хорошо, пойдемте на кухню, к мадам Альвин, – предложила Мирель и осторожно открыла дверь.– На кухню? Зачем?Девушка внимательно посмотрела по сторонам.– Может быть, вы попросите ее подать английский чай?– Английский чай? Почему? – спросила Розали, удивляясь, откуда Мирель могла знать тонкости английских традиций.Во Франции чай почти не употреблялся, и все пили кофе. Догадавшись, в чем дело, Розали засмеялась.– Это, верно, из-за того описания в книге, которую мы читали сегодня. Только не говори, пожалуйста, что ты никогда не пробовала чая!– Конечно, я не пила его, но, если вы скажете мадам Альвин, что соскучились по настоящему английскому чаю, я с радостью присоединюсь к вам…– Ну конечно, я скажу ей! – воскликнула Розали.Ее не переставали удивлять вещи, которые вызывали любопытство Мирель.– Ну хорошо, пойдем на кухню, – сказала Розали. И они крадучись вышли из комнаты.В кухне не было никого, кроме мадам Альвин. Потратив целое утро на распоряжения слугам, она отдыхала за чашкой кофе и неспешно размешивала ложечкой сахар.– – Девушка, которая приносит молоко по утрам, опоздала сегодня, – сказала она, обращаясь к вошедшим Мирель и Розали.Она отпила глоток и вздохнула.– Я ждала ее… Ах, какая она копуша! Никогда не пропустит ни одного молодого парня, а потом еще любезничает с Джереми, пока он чистит конюшню.– Этот Джереми сам ко всем пристает, – сказала вдруг Мирель, и ее темно-карие глаза озорно блеснули. – Стоит только разок ему улыбнуться, так он уже липнет, как муха да мед.Мадам Альвин разразилась громким смехом, ударяя себя по пухлым коленям, а Розали понимающе посмотрела на Мирель.– Так вот почему ты была так холодна с ним! – сказала она.– Да-да, – с гримаской отвращения ответила горничная. – Но это бесполезно. Как правило, такое обращение разжигает их еще больше. Он вообразил себя взрослым мужчиной, а сам только на два года старше меня! Самодовольный мальчишка. Представьте, он хотел поцеловать меня в первый же раз, как я пришла на конюшню, словно я позволю, когда на нас смотрят все эти лошади.– Ужасно, – ответила Розали, вдруг покраснев от стыда.Тут в дверь постучали, и мадам Альвин заторопилась навстречу злосчастной молочнице, ругая ее за медлительность. Потом сняла немного сливок для кофе и поставила бидон на стол.Вскоре заговорили об английском чае и дружно одобрили это предложение. Мадам Альвин сказала, что это будет просто замечательно, так как она еще ни разу не пробовала этот знаменитый напиток. Перебивая друг друга, они с оживлением вносили поправки в меню.– В книге сказано, – заметила Мирель, – что они едят такие маленькие.., маленькие…– Сандвичи, – ответила Розали. – Огурец, немного салата и, может быть, сыр…– А еще они едят имбирные пряники, – продолжала Мирель, выглядевшая сейчас совсем юной. – И маленькие кексы, и сахарные булочки с изюмом, и…– Мадам, – мягко прервала ее Розали. – Вы не беспокойтесь, пожалуйста. Все, что вы приготовите, будет хорошо. Так, что-нибудь незатейливое, чтобы Мира поняла, как в Англии пьют чай.– Мы будем сидеть как знатные леди, – не унималась Мирель. – Я буду графиня, а мадам Альвин – баронесса, а вы.., кем будете вы, если выйдете замуж за месье де Беркли?– Если что? – смущенно переспросила Розали.– Мира! – воскликнула мадам Альвин и принялась упрекать ее за то, что она задает такие бестактные вопросы.Розали покраснела, поняв, что их отношения с Рэндом более чем очевидны для окружающих.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30