Вероника! Да, Вероника, бы
ла совсем другой. Она говорила, как и другие, но только в меру, проявляя инт
ерес к нему самому.
Ц Как вы, должно быть, устаете к концу дня!
Обычно никто не думал о его усталости, поэтому такие речи трогали Дюваля.
И оттого он любил ей рассказывать сам, а она слушала. Вероника приходила д
ва раза в неделю, болтая, без стеснения раздевалась. Настоящая приятельн
ица.
Ц Знаете, что вам надо делать? Вам нужно свое дело, здесь вас эксплуатиру
ют.
Ц У меня нет средств.
Ц Я могу вам одолжить.
Бот так все и началось. Сначала говорили о делах, в чем, казалось, приходил
и к полному взаимопониманию… Старая англичанка, лежа на животе, держалас
ь руками за края постели. Ей было больно. Она состояла из одних костей и бы
ла так же жалка, как те голодающие туземцы, скелеты которых часто фотогра
фируют на обложках иллюстрированных журналов. Дюваль растирал ей спину,
словно столяр, снимал стружку фуганком… Почему так неудачно все получил
ось с Вероникой? Это было неясно. Когда он задавался подобными вопросами,
то всегда вспоминал свою мать. Она была „яблоком раздора". Если бы он смог
полюбить ее… Раулю захотелось даже пойти к психиатру, но он не доверял ме
дикам. Ему никак не удавалось увидеть правду, которая пряталась от него, н
атягивала на себя личину, драпируясь в мишуру медицинских терминов. Дюва
ль мог сам до всего дойти.
Он вспотел, поднялся и вытер лоб отворотом рукава.
Ц Ну все, бабуся, гоп! Вставайте.
Англичанка не понимала по-французски и никогда даже не пыталась этого д
елать. Она ему сказала что-то по-английски, наверное, поблагодарила, а он п
омог ей привести себя в порядок. Старуха посмотрела в зеркало, нацепила с
вои украшения, взбила сиреневые волосы. В этом старом остове еще тлело ко
кетство. Дюваль протянул ей трость и помог выйти за дверь.
Ц Следующая! Еще одна осточертевшая! Матушка Мейер со своим целлюлитом.
От нее разило виски… Ну и что из того! У нее было толстое брюхо, зато она был
а женой „Моторов Мейер" и невесткой депутата. Обращаться с осторожностью
! В этот раз займемся ее чреслами. Легкое облачко талька. Жесты мельника ил
и булочника: нужно заставить это тесто затвердеть, окаменеть, раздались
звуки сбиваемого омлета, затем руки стали подражать движениям дровосек
а… Дюваль любовался своим артистизмом. Он, правда, не забыл о своем заявле
нии адвокату. С чего же начать?
Написать: „Мой отец оставил мою мать"? или: „Я не знал своего отца?" Кому это
интересно? И какая тут связь с тем плохо прикрученным колесом? В конце-кон
цов никто его не торопит. У него еще в запасе восемь дней. Рауль обслужил М
ейершу, с удовольствием затянулся сигаретой. Пять часов. Еще две клиентк
и и хватит. Он принялся за артрит, затем за остаточные явления после перел
ома. Лето. Мужчины бывают редко. Они приходят после того, как перепробуют в
се лекарства. Им трудно помогать: они недоверчивы, ругливы, изнежены. Дюва
ль мечтал о специальной клинике: больные там должны быть абсолютно нагим
и, головы упрятаны в капюшоны, говорить запрещено. Одни лишь безымянные т
ела. Вот тогда ремесло будет приятным. Последняя пациентка ушла. Дюваль с
тарательно вымылся, сделал несколько гимнастических упражнений, чтобы
снять усталость и вышел. Месье Джо пожал ему руку, посмотрев на часы.
Дом был новым. Квартира находилась на седьмом этаже. Дюваль не любил ее: сл
ишком много мрамора, позолоты, мишуры. В почтовом ящике что-то было, просп
екты и письмо со штемпелем Ниццы, адрес на котором был отпечатан на машин
ке. Дюваль разорвал конверт, развернул письмо: „Мэтр Рене Фарлини, нотари
ус". Эта идиотка, Вероника, никак обратилась к нотариусу? Текст был коротки
м: „Месье, приглашаю Вас срочно ознакомиться с делом, касающимся Вас. Прим
ите уверения и т. д.".
Что все это означает? Она же сказала, что увидится с адвокатом. Причем же з
десь нотариус? Он закрыл лифт, перечитал письмо. „Дело, касающееся Вас…" Ре
чь могла идти лишь о разводе. Забавно! Ему хотелось тотчас же получить объ
яснение, но дома никого не оказалось. В прихожей, на самом виду, Дюваля ожи
дало другое письмо, вернее записка: „Так как я не хочу доставлять тебе неп
риятностей, оставляю в твоем распоряжении квартиру до принятия решения.
Я сняла квартиру. Если хочешь связаться со мной, звони: 38-52-32."
Ц Черт! Она боится встречи!
Он было бросился к телефону, но одумался. Осторожно! Никаких раздраженны
х разговоров. Достаточно одного нечаянного слова и все можно испортить.
Нет, довольно глупостей.
Он обследовал пустынную квартиру. Вероника ничего не тронула, взяла само
е необходимое. Кондиционер работал. Холодильник был полон. Запах духов В
ероники летал в гостиной, смешиваясь с ментолом сигарет. На электрофоне
стояла пластинка… Беко… Конечно! На спинке кресла еще оставался отпечат
ок ее тела, будто она еще была здесь. Дюваль прошел в кабинет, и тут она подж
идала его: оставила свою почтовую бумагу, позабыла солнечные очки. Он сел
к столу, открыл средний ящик. Рука нащупала новый блокнот и туристский пр
оспект: „Посетите СССР". Старая мечта! И памятная ссора! Для него это было б
ы посещением Мекки. Для нее это было абсолютно неприемлемо. Почему же он ч
увствовал себя теперь таким старым, сухим, таким одиноким. Рауль опустил
блокнот в ящик. Завтра он позвонит Веронике, поблагодарит ее и скажет, что
тронут ее жестом и что займет квартиру лишь на несколько дней. Ему вдруг з
ахотелось быть великодушным. Рауль уже не знал, хотел ли он этого развода.
Может и нет… Если он уйдет отсюда, то что возьмет с собой? Что здесь принад
лежало ему, здесь, где, как думал он, находился в своем доме. Рауль стал иска
ть вместительный чемодан, которым он пользовался уже более десятка лет в
своих скитаниях по отелям и пансионам, где получил столько пинков. „Не мо
г бы ты выбросить этот ужас в подвал?" Ц сказала Вероника.
Но Рауль держался за чемодан как моряк за свой сундучок. Он открыл его на с
толе в гостиной. Очень приятно было делать запретное. Дюваль начал склад
ывать туда свое белье, одежду.
У него и было-то всего три костюма, да плащ, и не было никакого стремления к
элегантности. Рауль никогда не придавал значение одежде. Две пары носков
, три галстука, которые нуждались в чистке, вот почти и все… электробритва
„Ремингтон", подаренная Вероникой, которой он никогда не пользовался, по
скольку предпочитал свой старый „Жиллетт". Рауль был свободен, как моряк,
беден и всегда готов в путь. Стоянка кончилась.
Еще один беглый взгляд на эти стены, на ужасные абстракции, подписанные „
самим" Блуштейном, неизвестным пока, но „восходящим" художником, „которы
й вскоре будет знаменит". Рауль захлопнул чемодан и отнес его в комнату дл
я гостей, которую никогда никто не занимал. Постелил постель. Он здесь рас
положится на самый короткий срок. Рауль пошел за пижамой, бросив взгляд н
а книгу, лежащую на ночном столике. Как всегда Ц Мазо де ля Рош… Он засмея
лся и закрыл за собой все двери. Есть ему не хотелось. Хотелось заснуть. „Э
й, матрос, постарайся все позабыть!" Ц обратился он к себе и проглотил сно
творное.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Ц Рад был увидеть вас до августа,, Ц сказал Фарлини, Ц я уезжаю в отпуск
… Мне это было так необходимо… И я бы огорчился, если бы… Но, садитесь, пожа
луйста, прошу вас.
Кабинет был богато обставлен, повсюду цветы. Толстые ковры. Мэтр Фарлини
протянул Дювалю коробку.
Ц Сигару?… Нет?… В самом деле?… Они не крепкие… Хорошо, приступим к нашему
делу.
„Лет сорока, Ц подумал Дюваль, Ц мало двигается. Пожалуй, несколько ско
ван. Ему бы надо сбросить четыре-пять килограмм… Когда же он заговорит о В
еронике?"
Нотариус заглянул в папки, продолжая улыбаться. Кондиционер освежал воз
дух, который временами становился почти холодным. Дюваль все больше и бо
льше настораживался.
Ц Прежде всего, Ц сказал нотариус, Ц выполним некоторые формальности
. Я должен удостовериться в вашей личности. Это необходимо.
Дюваль достал из портфеля свое удостоверение личности и водительские п
рава. Он не очень любил эти процедуры. Адвокат его ни о чем не спрашивал! Но
тариус громко зачитал: „Дюваль Рауль, родился седьмого января тысяча дев
ятьсот сорок шестого года в Марселе".
Он взглянул на лист в папке, затем снова на Дюваля, улыбка нотариуса стала
еще более радушной.
Ц Благодарю вас. Мне было очень трудно вас разыскать, очень трудно, но, на
конец-то, вы здесь. Это главное. Дюваль Ц фамилия вашей матери, как я поним
аю, мадам Мари-Луиза Дюваль, родившаяся двадцать пятого февраля тысяча д
евятьсот двадцать третьего года, в Тулоне.
Ц Да, отца я не знаю.
Ц Это мне известно, Ц сказал нотариус, Ц но вы знаете его фамилию.
Ц Хопкинс.
Ц Именно так, Уильям Хопкинс, служивший солдатом в американской армии. У
ильям Хопкинс, родившийся одиннадцатого июля 1918 года в Толедо, штат Охайо.

Фарлини придавил ладонью папку.
Ц Здесь все есть.
Ц Я не рассчитывал услышать о нем, Ц сухо сказал Дюваль, Ц он подлец.
Ц Вы, возможно, вернетесь к этому вопросу, но сначала дайте мне договорит
ь… Итак, Уильям Хопкинс познакомился с Мари-Луизой Дюваль в Марселе в 1945 го
ду…
…и ее бросил.
Ц К сожалению, Ц пробормотал Фарлини, Ц это не единичный случай. Хопки
нс вернулся в Толедо. Он испробовал кучу профессий… Могу вам их перечисл
ить.
Ц Меня это не интересует.
Ц Пусть. Но я имею право довести до вашего сведения некоторые детали, кот
орые вам неизвестны. Ваш отец упорно занимался предпринимательством… к
то знает, не переняли ли вы от него некоторые качества…
Дюваль поднялся.
Ц Извините, Ц сказал он, Ц я пришел сюда не для того, чтобы узнавать об э
том человеке, который был нашим несчастьем. Если бы я встретил его, то плюн
ул бы ему в рожу.
Ц У вас нет возможности его встретить. Он умер. Итак, месье Дюваль, сядьте
и успокойтесь… Теперь вы его наследник, вот почему я искал встречи с вами.
Вашему отцу удалось построить серию гаражей, а затем основать акционерн
ое общество по эксплуатации автобусов и грузовиков. Он не был женат и не и
мел детей, умер от рака печени. А когда умирают от рака, то хватает времени
для размышлений и принятия обдуманных решений. Все, что он имел, теперь ва
ше. Сколько месяцев я вас разыскивал… В мэрии Марселя я узнал, что Мари-Лу
иза Дюваль родила мальчика… Дом, где вы родились, снесен… К счастью, мне по
пались старые соседи, которые дали мне первый адрес вашей матери в Париж
е… Я не упрекаю вас за эти поиски.
Дюваль снова увидел эти трущобы, квартиру, напоминающую платяной шкаф, г
де он делал уроки, и особенно свою мать, всегда безмерно уставшую к вечеру
… В последнее время она стала пить… А им и нужно-то было совсем немного де
нег…
Ц … с помощью социального страхования, Ц сказал нотариус. Ц Но след об
орвался… На вас я напал благодаря случайному стечению обстоятельств. Вы
закончили неполную среднюю школу в 1962 году.
Ц Я хотел стать врачом, Ц прошептал Дюваль, Ц но после смерти матери до
лжен был работать. Попробовал себя в различных областях.
Ц Вы заслужили эту улыбку судьбы. Вот видите, я начал вас искать издалека
, хотя вы были по соседству. Все прекрасно устроилось, и мы сможем часто ви
деться.
Он отрывисто постучал по папке.
Ц Вы не спрашиваете, что там внутри? Вы не хотите знать сумму наследства?

Дюваль пожал плечами.
Ц У меня нет на этот счет никаких мыслей, Ц сказал он. Ц Я думаю, что отец
хотел вознаградить меня за мое рождение.
Нотариус удивился. У него было хорошее круглое лицо, на котором отражали
сь все его чувства.
Ц Все пожелания сбылись, месье Дюваль, вплоть до исполнения последней в
оли умершего. Справедливость восстановлена…, не все пока улажено, но я ва
м назову лишь приблизительную цифру, я полагаю, что она составит около де
вятисот тысяч долларов… что означает в наших франках пять миллионов, или
, если угодно, пятьсот миллионов старых франков.
Наступила тишина. Дюваль пока ничего не понял. Фарлини скрестил толстые
руки и наклонил голову.
Ц Итак? Что скажете? Неплохой реванш, не так ли?
Ц Простите, Ц прошептал Дюваль, Ц не трудно ли вам повторить цифру?
Ц Пятьсот миллионов.
Ц Пятьсот миллионов… Мне?
Ц Естественно, вам. Не вы ли Рауль Хопкинс, единственный сын Уильяма Хопк
инса?
Нотариус достал из дела фотографию и протянул ее Дювалю.
Ц Вот ваш отец. Эту фотографию мне представила канцелярия Гибсона, Гибс
она и Моррисона, которым было поручено это дело. Вы похожи на него… волосы
растут низко, вокруг носа розовые пятна… глаза голубовато-зеленые…
Ц Помолчите! Ц сказал Дюваль. Он вернул фото, которое держал кончиками
пальцев так, словно это была какая-то гадость. Нотариус становился все бл
агодушнее.
Ц Я к вам искренне расположен, месье Дюваль. Вас ждет теперь совсем иная
жизнь.
Дюваль не слушал. Он почувствовал неприятный пот на спине и животе. Нотар
иус обошел стол и подошел к нему.
Ц Вы обескуражены, не так ли? Это пройдет. Удары судьбы, словно любовь с пе
рвого взгляда: все изменяется в один миг. В первый момент всегда становит
ся плохо.
Он уселся на ручку кресла и покровительственно обнял Дюваля за плечо.
Ц И все же не будем задирать нос… Пятьсот миллионов на первый взгляд оче
нь много… но, если подумать… немало торговцев, актеров, писателей, высоко
поставленных чиновников имеют и больше. Только в наших краях я мог бы вам
назвать, не будь я обязан хранить профессиональную тайну, дюжину фамилий
… Богачей гораздо больше, чем принято думать… Вот увидите, к этому быстро
привыкают… Давайте теперь разберемся в некоторых деталях этого дела.
Ц Нет, Ц сказал Дюваль, -. нет, потом, потом… Сделайте все сами. Я вам довер
яю.
Ц Благодарю, но вы мне должны кое-что подписать. Конечно, ничего срочног
о. Безусловно, я бы хотел закончить все как можно быстрее, потому что для м
еня это большая ответственность.
Пятьсот миллионов! Цифра болезненно билась в голове Дюваля.
Ц Я телеграфирую Гибсону. Перевод денег не представляет трудностей. Эт
о меня совсем не волнует, а вот их дальнейшая судьба… Что вы собираетесь д
елать с этими деньгами, месье Дюваль?
Нотариус закурил, заложил руки за спину и заходил по кабинету. Дюваль пос
мотрел на округлого человечка в костюме цвета морской волны. Ему показал
ось, что все это происходит на экране, на котором было два человека: один и
з них Ц рассуждающий адвокат, а другой, в кресле, молодой американец, по ф
амилии Хопкинс, время от времени подносивший руки к лицу… этим, последни
м, и был он, Дюваль.
Ц Вы женаты? Ц спросил мэтр Фарлини. Ц Да… У меня это отмечено… И на как
их условиях?
Ц Общности имущества.
Ц А-а! Тогда мадам Дюваль имеет равное право на наследство, осмелюсь вам
сказать. Вам знаком соответствующий закон? На всю движимость, включая на
следство, вы имеете равные права. Вам лично может принадлежать лишь недв
ижимость, например, дом… Но мы поговорим об этом позже, когда вы будете бол
ее внимательны к моим словам, это и понятно. Мы не должны делать неверные ш
аги.
Хватит! Хватит! Дюваль не мог больше этого выносить. Ему вдруг захотелось
ходить, смешаться с толпой, потолкаться среди живых людей. Он был как во сн
е, словно его одурманили, чувствовал себя разбитым.
Ц Вы будете продолжать свою работу? Ц спросил нотариус.
Ц Я еще не знаю… извините… я ничего не знаю. Я даже не знаю теперь, кто я та
кой.
Фарлини взял Рауля по-отечески за руки.
Ц Вы богач, и я вас поздравляю. Скорее возвращайтесь к себе, чтобы сообщи
ть приятную новость жене. Но будьте осторожны!
Он открыл и тотчас же закрыл дверь.
Ц Не доверяйтесь никому и даже лучшим друзьям. У вас сразу появятся зави
стники. Не давайте деньги в долг. Деньги похожи на мед, они привлекают ос. А
х да, я совсем забыл.
Он отвел Дюваля в центр кабинета.
Ц Я тоже вроде вас потерял голову. Не хотите ли аванс? Я оформлю чек.
Дюваль тотчас вспомнил о совместном счете с Вероникой. Если вдруг он вне
запно увеличится хотя бы на незначительную сумму, Вероника начнет допыт
ываться, откуда взялись деньги.
Ц Нет, нет!… Ц сказал Дюваль. Ц Нет. Не теперь. Мне пока ничего не нужно.
Ц Не стесняйтесь… Я в вашем распоряжении. Приходите к концу недели. У вас
будет время обо всем подумать, а у меня Ц чтобы все подготовить. Теперь ж
е у меня другая встреча. Извините.
Он проводил Дюваля до двери лифта и сердечно пожал ему руку.
Ц Я рад, месье Дюваль. Видите, не всегда последнее слово за несправедливо
стью!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16