VadikV


69
Буало-Нарсежак: «Жизнь в
дребезги»


Буало-Нарсежак
Жизнь вдребезги



«П. Буало, Т. Нарсежак. Жизнь вдребезги (пер
евод Н.П.Чернышевой)»: Прометей; Москва; 1989
ISBN 5-7042-00664

Аннотация

Оригинальный детективный ром
ан известных мастеров французской прозы Пьера Буало и Тома Нарсежака «Ж
изнь вдребезги», следствие в котором ведется не профессиональным сыщик
ом, а главным героем-жертвой!

Пьер Буало
Тома Нарсежак

Жизнь вдребезги

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Они ехали в густом потоке машин, то и дело прерывавшим их многочасовой сп
ор. Вероника даже остановилась на середине фразы, когда они поравнялись
с тяжелым грузовиком, и договорила ее много времени спустя, дав Дювалю вр
емя собраться с мыслями.
Спавшее напряжение заставило их замолчать, так и не окончив ссоры, зревш
ей несколько месяцев. Во время спора они не глядели друг на друга, к тому ж
е скорость была велика и не позволяла отвлекаться от дороги. Когда же „Тр
иумф" с открытым верхом влетел в шумный и ветренный туннель, то слова и вза
имные упреки пришлось просто выкрикивать. Время от времени какое-нибудь
насекомое шлепалось в ветровое стекло кровянистым плевком, и тогда Веро
ника включала стеклоочиститель. Постепенно дорога пустела.
Ц Итак, я делаю из этого главный вывод.
Она заговорила первой, словно обращаясь к дороге, к медленно спускавшейс
я ночи, зажигавшей огни на грузовиках. Права была, конечно, она! Дюваль с бо
лью осознавал, что во всем виноват он один. У него были отменные способнос
ти создавать неразбериху, подобно тому, как у других музыкальный или жив
описный талант. Ну, зачем, в самом деле зачем, он выбрал именно эту женщину!
Почему?… Он отупел от шума и скорости. Жесткие, хлесткие слова вылетали са
ми собой. Нет, прежде он не был таким злым и стал им не без оснований.
Ц Я не жулик! Ц прокричал он.
Она рассмеялась и прибавила ход, чтобы обогнать машину с огромным катеро
м-прицепом. Стрелка спидометра пересекла отметку 140.
Ц Ты должен был меня, по крайней мере, предупредить Ц сказала Вероника.

Ц Но я повторяю, черт возьми, что у меня не было времени!
Ц Но позвонить-то всегда можно.
Ц Да?… Позвонить?… Но куда? Может ты сообщила, где тебя найти в Париже?
И не преминул добавить:
Ц Разве кто-нибудь знает, где ты бываешь. Тут она повернулась к нему:
Ц Что это значит?
Ц А это значит, что стоит тебе покинуть Канн, как ты словно проваливаешьс
я куда-то…
Ц Выходит, я обманываю тебя? Так?
Ц А почему бы и нет?
Она так резко затормозила, что Дюваль едва успел ухватиться за приборную
доску.
Ц Что ты задумала?
Ц Ты мне сейчас объяснишь, мой дорогой, как это я изменяю тебе!
Машина ехала теперь в пределах 70, от этого стало жарко.
Ц Ну, ладно, валяй! Говори!
Дюваль провел ладонью по глазам и скулам. Спокойствие! Только спокойстви
е!
Ц Ты мне разрешила пользоваться твоим счетом, Ц сказал он.
Ц Я не вижу связи.
Ц Погоди! Вначале все, что принадлежало тебе, принадлежало и мне, а все мо
е Ц тебе?
Ц У тебя ничего нет.
Ц Допустим! Ц сказал Дюваль терпеливо. Ц Но это не мешает мне пользова
ться правом на эти деньги? Так или нет?
Она пожала плечами.
Ц А теперь Ц продолжил он, Ц ты из меня делаешь вора. Я не вижу, почему бы
мне тебя и не обозвать…
Ц Как?
Ц Послушай, Вероника, с меня довольно! Весь четверг я пытался дозвонитьс
я тебе. Я хотел лишь сказать об этом чеке и пытался это сделать до полуночи
…
Ц Итак, где ты была?
Машина с катером медленно поравнялась с ними. Дюваль, словно тонущий пло
вец, увидел над собой белый Парус и винты. Вероника посигналила фарами. Вы
светились медные буквы на корме судна: „Лорелея".
Ц В Париже я всегда очень занята.
Ц Чем это?
Ц Представь себе, я хожу в кино, на выставки, демонстрации мод.
Она опустила верх кузова, и ветер задул снова.
Ц В отличие от тебя, мне все интересно. В Канне прекрасно, но в Париже своб
однее дышится.
Ц Плевал я на Канн! Если я туда и приехал, то только потому, что там проще н
айти клиентуру, тех самых красоток в твоем духе, черт побери, которые проп
адают от безделья и больны не больше, чем я сам, но это ведь так престижно
Ц иметь собственного массажиста.
Он посмотрел на свои волосатые квадратные руки, медленно сжал кулаки.
Ц Они получают наслаждение от этих пальцев, бегающих по их коже. Наверно
е приятно, когда твой раб тебя растирает. Немного врач, немного полотер, не
много гипнотизер, и всегда к твоим услугам.
Вероника яростно увеличила газ, и прекрасная белая лодка снова поравнял
ась с ними. У Лиона дорога была забита машинами.
Ц Прикури мне сигарету, Ц сказала она. Ц В ящике для перчаток есть нова
я пачка.
Он вскрыл пачку, брезгливо взял сигарету губами, отвратительный запах ме
нтола наполнил его рот, словно глоток желчи: Ц даже табак у них разный. Он
поспешно передал зажженную сигарету Веронике.
Ц Когда я решил открыть свое дело, Ц снова начал он, Ц ты согласилась. Т
олько стоит это дорого. И я тебя предупредил, что аппаратура обойдется по
чти в миллион.
Ц Прежде чем заказывать аппараты, нужно было по крайней мере решить, ост
анемся ли мы в Канне. Да и зачем они тебе. Обошелся бы и руками.
Ц В Канне или в другом месте мне все равно нужны кое-какие аппараты.
Ц Ну, вот еще, Ц сказала она. Ц Обойдешься и так.
Эти слова подействовали на Рауля словно удар. Он закрыл глаза, наклонилс
я вперед. Гнев скрутил его словно судорога. Ему вдруг захотелось со всей с
илы влепить ей пощечину. И чтобы сдержаться, он скрестил руки. Она быстро в
зглянула на него и поняла, что зашла слишком далеко.
Ц Ты заработаешь много денег, Ц сказала она вдруг примирительно, Ц у т
ебя замечательные руки.
Ц Заткнись!
Множились плакаты, стрелки, фонари с высоты заливали улицу светом операц
ионной. Дюваль хотел остановиться в Лионе. Оттуда ночным поездом легко б
ыло добраться в Канн. Продолжать отношения с этой женщиной было выше его
сил. Он и так слишком долго боролся с собой. Обманщиками, вот кем они были д
руг для друга. И она даже больше, чем он. Намного больше.
Ц Выпьем кофе? Ц предложила она.
Он не ответил. Он тоже знал, как ее наказать. Она затормозила и направилась
к стоянке.
Ц Ну, вот и приехали. Пошли, Рауль, не строй кислую мину. Ладно, я была не пра
ва, беру назад обидные слова. Идешь?
Она вышла из машины, оправляя юбку, и обратилась к служителю в синем комби
незоне.
Ц Полный. Посмотрите также воду… А потом поставьте в ряд… Спасибо.
Этот сухой тон, манера распоряжаться казались Раулю невыносимыми. Ведь о
на не была даже красивой. И это его жена! На всю жизнь! Всего через полгода п
осле свадьбы он должен был отчитываться перед ней в своих расходах. Раул
ь проводил Веронику к станции обслуживания, заполненной толпой курортн
иков. Протянул ей мягкий стаканчик с липким кофе, вкусом напоминавшим ла
крицу. Она улыбнулась Раулю светло и открыто. Грязные слова к ней не прист
авали. Он же чувствовал себя в грязи до самой глубины души. Нет, непременно
нужно вернуть ей деньги. Пусть ими подавится. Противная сытая буржуйка. В
прошлом Рауль так много распространял листовок и брошюр, что для выражен
ия ненависти у него не было иного словаря кроме плакатно-политического:
„сытые", „обеспеченные". Вероника относилась к обеспеченным, к тем, кто при
казывал, имея для этого сильный голос и вдоволь презрения.
Вот и сейчас она пила кофе мелкими глотками гурманки, как всегда, уверенн
ая и невозмутимая, словно позабыла ссору, а может, на время отложила ее, ка
к откладывают вязание. Вскоре она снова примется за него, пересчитает пе
тли, нанижет их…Сейчас же ее захватила окружающая суета, снующие вокруг
дети, женщины, подновляющие косметику. Плечи, бедра Вероники неуловимо т
анцевали под еле слышную за шумом модную мелодию.
Ц Ты поведешь, Ц сказала она, Ц я сыта по горло. Дюваль галантно поклони
лся.
Ц Слушаюсь, мадам.
Она уставилась на него с внимательным удивлением.
Ц Ну и глуп же ты бываешь, если хочешь!
Она заплатила служащему колонки, уселась в машину, немного поиграла заст
ежкой спасательного пояса, потом растегнула его.
Ц От него очень жарко! Езжай помедленнее.
Он медленно поехал к основной дороге, выжидая просвет в потоке машин, зат
ем ловко вырулил на шоссе. И снова они были одни среди убегающих огней.
Ц Что мне делать с оборудованием кабинета? Я не думаю, что останусь в Кан
не, он мне опротивел, Ц сказал Рауль.
Ц Предупреди поставщика. Ты вправе передумать. Если он не согласится, чт
о-нибудь предпримем. Во всяком случае, обратись ко мне. Я ведь теперь буду
жить отдельно.
Ц В другом месте у меня не будет такой клиентуры. Это единственное, что м
еня здесь удерживает.
Ц Ну и кончен разговор. Тогда за дело…
За дело! Знает ли она хотя бы, что это значит? Дни, проведенные за массажем…
Усталость, застрявшая в пояснице, в плечах, руки, работающие как бы сами по
себе… бегают, мнут, щиплют, погружаются в податливую плоть. Они напоминаю
т спущенных с цепи собак, которые уже не слушают и не узнают голоса хозяин
а. А вечерами бессильные руки свисают словно мертвая дичь. И все это время
ни малейшей мысли о себе, а только ощущение, что жизнь постепенно уходит.

Тишина затянулась. Часы в машине показывали половину двенадцатого. Дюва
ль захотел спать, спать долго-долго. Она, пожалуй, права, эта Вероника, что е
го ничто не интересует. Даже собственное ремесло ему не нравится. Он нико
го не любит. А больше всего Ц не любит себя. В нем живут как бы два человека
. Один Дюваль ходит по пятам другого, словно полицейская ищейка в бесконе
чном сыске, Какое значение имеет все, о чем толкует тут Вероника. Он всегда
будет рабом у месье Джо или у кого-нибудь другого.
Его рабству вот уже двадцать пять лет! Даже фамилия Дюваль и та не его! Да и
само существование его в мире случайно, как у сорной травы, которую занес
ветер. Он слишком легковесен и у него ничего нет. Абсурдно было уже само же
лание прочного устройства с медной табличкой на двери: „Рауль Дюваль. Ки
незитерапевт". Он не умеет и никогда не сумеет играть в эту игру, где нужно
с кем-то считаться, иметь сейф в банке, скупать ценности, медленно раздува
ться и расти, словно денежная опухоль. Его руки годятся только для массаж
а. Он перепутал век или век запутал его. Наверное лучше было бы жить в сред
невековье, где-нибудь на узкой людной улочке он помогал бы людям просто т
ак, а они шли бы к нему за советом издалека, засыпали бы дарами, считая его к
ем-то вроде святого, или чародея.
Вероника снова закурила и запустила музыку. Джо Дассен… Прекрасная ночь
с длинными огнями автомобилей, блестевшими словно драгоценные камни, пр
евратились в кафе-шантан. „Я убью ее, Ц вдруг подумал Дюваль. Ц Задушу ее
вместе с миллионами". Ну, не так уж и много, какие там миллионы! Среди всех р
азочарований это было, пожалуй, самым огорчительным. Жениться на женщине
с претензиями богачки, которая жила на широкую ногу на доходы, самыми пон
ятными из которых были алименты прежнего мужа. Тут было много таинственн
ого. Сколько же тот отпускал ей на самом деле? Он, видно, зарабатывает кучу
денег. Если верить Веронике, он владеет большими землями в Нормандии, где
занимается коневодством. Да только можно ли ей верить? Столько раз он ули
чал ее во лжи. В вещах совсем уж безобидных. К счастью, она ему безразлична.
Хорошо бы она ему изменила. Он легко поддавался всяким влияниям. Стоило к
ому-либо предложить ему какой-нибудь план, как он тут же обольщался им, ув
лекался, верил в перемену жизни, быстро вставал на сторону того, кто решал
. „Нам нужно что-нибудь солидное, Ц говорила она, Ц что-то вроде клиники.
Если у тебя жалкий вид, то ты на всю жизнь останешься лекаришкой, костопра
вом. А если мы откроем дело с современным оснащением, тебя будут считать н
астоящим врачом". Она сразу нащупала больное место, а после, как только он
заикнулся об обязательствах по расходам… Все! Бесполезно ворошить!
Он обгонял тракторы, крытые подводы…цирк… Цирки всегда переезжают ночь
ю. Он вдруг почувствовал, что вовлечен в какой-то трюк фокусника… После Да
ссена Ц Энрико Масиас.
Ц Ты не могла бы немного убавить звук? Ничего не слышно.
В сущности они нуждались друг в друге. Он поддался денежному искушению. Н
ет, может не совсем так. Ему наплевать на деньги. Скорее хотел как-то возвы
ситься. А она… Тут вопрос сложнее. Она привязалась к человеку, который ее и
злечил. Она купила его. Он теперь служит ей, составляя часть ее удобств. Од
нажды Рауль услышал, как она говорила с кем-то по телефону: „Это великолеп
но, я больше не принимаю таблеток. Как будто у меня нет больше желчного пуз
ыря!" Еще одна тайна. Он не знал ее подруг. Она никого не принимала. Никому не
писала, даже своей сестре, которая жила где-то в Ландах, и с которой была в
ссоре неизвестно из-за чего. По телефону же она говорила без конца. С кем? Н
аверное, с такими же, как и сама, бездельницами. Кто их разберет, этих женщи
н, которые от скуки приходят к массажисту, чтобы рассказать о себе, о своем
разводе или климаксе…
В машине вдруг что-то застучало. Он почувствовал это по рулю. Спустила шин
а? Вероника небрежно обращалась с этим хорошеньким автомобильчиком. Ей н
икогда не понять, что вещи живут своей жизнью. Она управляет машиной кое-к
ак, забывает переключить скорость, тормозит, бранится. Она бранится слов
но… „Я ненавижу ее, Ц подумал Дюваль. Ц Свирепо ненавижу!"
Развестись? Но для этого нужен повод. Ведь она приложила столько сил, чтоб
ы прибрать его к рукам. Вложила немало денег. Вероника продала парижскую
квартиру, чтобы переехать в Канн, заплатила за наем помещения, где он долж
ен работать. Любой адвокат сказал бы: „На что Вы жалуетесь?" И был бы прав. Он
прекрасно знал, что Вероника ему верна. Он только делал вид, что подозрева
ет ее, но это была нечестная игра. Итак, в чем же ее упрекнуть? В том, что она е
му приятель, а не жена? Но как объяснишь это правосудию? Приятель, который
на глазах у всех, за его спиной расставляет вещи по местам, следит за Поряд
ком, выбирает для него халаты, застегивающиеся, как у хирурга на одном пле
че: что-то вроде ассистентки, которая ведет счет расходам так, будто за ни
х нужно отчитываться перед патроном.
А раньше!… Ах! Раньше, все было иначе… Дюваль пытался быть честным. Нет, луч
ше не было. Он жил в конуре, в трущобе. Грязное белье скапливалось в гардер
обе, повсюду валялись книжки. Дикарь, вот кто он был. Но с надеждой в сердце!
Уничтожить эту шлюху! Изменить образ жизни! Что же случилось? Откуда така
я резкая неприязнь? Почему такая перемена? Вот в чем вопрос. Напрасно вали
ть все ошибки на Веронику. Это он струсил. Ему бы больше не возвращаться в
Канн. Такой прекрасный, такой богатый Канн! Где благоухающие красотки, ув
ешанные драгоценностями, отдаются ему, оставляя чаевые, от которых он не
может отказаться. Самое лучшее из ремесел он превратил в грязный бизнес.
Так Рауль наивно казнился словами, в которых, пожалуй, было много несправ
едливого. Все это было не так уж и мерзко, хотя довольно неприглядно. Рауль
утратил самое лучшее: бедность и способность возмущаться. Он стал соуча
стником Вероники, принеся ей в жертву достоинство.
Ц Выключи эту музыку!
Ц Ах, как ты мне надоел. Хочу и буду слушать!
Он затормозил, остановился на обочине. Она испугалась и убавила звук.
Ц Что случилось?
Ц Мне кажется, что шина приспущена.
Он заглушил мотор. Проезжавших машин стало мало. Справа на фоне неба выри
совывались горы, вершины Оверни. Должно быть, они находятся поблизости о
т Тэн-Турона. Он закурил свой „Голуаз", вышел из машины и увидел, что задняя
левая шина наполовину села. С тоской Рауль подумал, что придется возитьс
я в темноте со сменой колеса. В багажнике, правда, есть переносная лампа, н
о аккумулятор почти разряжен. Рауль все делал машинально: устанавливал д
омкрат, снимал колесо, не прекращая горьких размышлений. Если бы существ
овала справедливость… Он бы не стал массажистом… А Вероника не была бы е
го женой, что избавило бы его от такого идиотского существования… Кто же
заставляет его продолжать? Рауль прикрепил вручную пять гаек. Замер. В го
лове мелькнула дикая мысль. Стоя одним коленом на земле, наклонив голову,
он часто задышал.
Ц Поторопись, не торчать же здесь всю ночь!
У него не было даже сил для ответа. Пусть себе Клод Франсуа горланит. Он му
чительно улыбнулся, обнажив зубы, медленно поднялся, привалился к крылу
машины. Рауль узнал это легкое головокружение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16