Я уверена, белое парчовое платье Анны будет самым красивым на балу. Кроме того, моя фигура уже не пленяет взоры.
– Неправда, любовь моя. Округленные формы очень тебе к лицу, да, тетя? – Он подмигнул леди Чезвик.
– Вздор, негодник! Ты будешь ею восхищаться, даже если она станет толстой, как повариха, и, судя по томным взглядам, которые вы друг на друга бросаете, я здесь совершенно лишняя. Извините меня, дорогие, но я хочу отдохнуть перед тем, как Хиггинс поможет мне одеться. Чем старше становишься, тем сложнее скрывать разрушительное действие времени.
Аманда поцеловала тетушку:
– Вы самая прелестная из всех женщин, тетя! Надеюсь, в вашем возрасте я буду хотя бы вполовину так же красива.
Леди Чезвик удивила обоих, начав смущенно отнекиваться, – остаток утра супруги с удовольствием провели в утренней гостиной, беседуя о вещах, никак не связанных с Фредди Кроссуэйтом или леди Бланш Уэйд.
В тот же вечер у сквайра Босли сияющая Аманда наблюдала со стороны, как очаровательная малютка Анна и ее неуклюжий обожатель кружились по комнате под благосклонными взглядами собравшихся гостей. Парочка совершенно не замечала, что в бальном зале полно народу, и несколько раз продолжала танец после того, как музыканты уже откладывали инструменты.
В конце концов, Джаред утащил Бо в библиотеку, чтобы пропустить с ним глоток-другой и дать другу несколько весьма непристойных советов о том, как полагается любить и удовлетворять жену. Аманда с Анной устроились в уголке, чтобы дружески поболтать за рюмочкой наливки.
Анна стиснула руку подруги, и ее прорвало:
– Я никогда не сумею как следует отблагодарить тебя, дорогая Аманда, за все, что ты для нас сделала. Мы так счастливы, Бо и я, но если бы не ты и не лорд Сторм, мы могли бы никогда не встретиться!
Аманда скромно отмахнулась, подчеркнув, что только любовь такой умной женщины, как Анна, смогла обнаружить в Бо доселе скрытые достоинства.
– Джаред говорит, он никогда и не знал, что Бо интересуется растениями, а ведь он знаком с ним много лет. Как тебе это удалось?
Анна вспыхнула и поведала о своих отчаянных попытках поддержать разговор с застенчивым мистером Чевингтоном.
– Я заговорила о растениях, потому что не знала, что еще делать. Тогда мы и поняли, что у нас общие интересы, и с того первого вечера нам всегда было о чем поговорить.
Аманда подняла глаза и увидела, что к ним подходят Джаред и новоиспеченный жених.
– Кажется, Бо не может прожить без тебя ни минуты, дорогая, потому что он уже торопится к тебе.
Леди подвинулись, чтобы дать джентльменам место на кушетке, но Джаред остался стоять.
– Сдается мне, у нас возникло небольшое осложнение, любовь моя. Бо совершенно убежден, что… проклятье, я не могу запомнить название! В общем, какое-то дурацкое растение в нашей оранжерее собирается сегодня ночью цвести, и он хочет вместе с нами вернуться в Сторм Хейвен, чтобы присутствовать при этом величайшем событии. Ты поедешь?
Если Аманде придется возвращаться обратно, то это четыре мили дороги – не самое большое удовольствие в ее положении. А покидать бал окончательно еще слишком рано.
– Милый, – вздохнула она, – неужели ты настолько глуп, что считаешь, будто Бо жаждет нашего общества? Дай им нашу карету, и пусть эта парочка тихонько улизнет. Вероятно, им есть о чем поговорить и кроме цветения какой-то растительности. А великое событие я посмотрю завтра утром.
– Не выйдет. Цветет только ночью. Жаль, вы не хотите.
Аманда потрепала Бо по пухлой щеке:
– Я совершенно безутешна, дорогой мой, но у Анны достаточно энтузиазма, чтобы возместить недостаток зрителей. Ведь так, милая?
Девушка в ответ зарделась и поспешно стали искать, куда бы поставить недопитый бокал с наливкой. Потом она встала и протянула руку жениху:
– Я с радостью составлю тебе компанию, Бо.
Джаред и Аманда пошли вместе с ними, нашли Хэрроу, которому в тот вечер пришлось выполнять обязанности кучера, и вскоре влюбленные упорхнули, чтобы провести наедине первые несколько часов после объявления помолвки.
Ночь выдалась теплая и славная – идеальная ночь для поездки; но будь погода иной, счастливая пара вряд ли заметила бы это. Они держались за руки, а Бо каждые несколько минут наклонялся и легонько целовал Анну в щеку.
– Люблю тебя, – шептал он снова и снова.
– И я, – отвечала Анна.
Они беседовали еще много о чем, но это ни для кого больше не представляет интереса – и вряд ли будет понятно кому-либо, кроме них.
Впереди уже виднелся Сторм Хейвен, как вдруг раздался выстрел, и от деревьев отделились двое всадников с криком:
– Кошелек или жизнь!
Хэрроу сидел на козлах один, поэтому прежде, чем потянуться за мушкетоном, лежавшим под сиденьем, ему пришлось осадить испугавшихся лошадей. Он не успел вытащить мушкетон – один из грабителей вспрыгнул на облучок и прижал отвратительного вида оружие к тощим ребрам конюха.
В карете Бо изо всех сил пытался высвободиться из объятий вцепившейся в него Анны, чтобы вытащить из кармана на двери кареты пистолеты Джареда.
– Умоляю, Бо, дорогой мой, не пытайся быть героем! – просила Анна. – Пусть они заберут наши ценности и уходят! Если ты их разозлишь, они могут тебя ранить!
Бо вздохнул и неохотно отказался от возможности изобразить перед своей прекрасной дамой рыцаря Галахэда.
– Куплю тебе другое кольцо, любовь моя, – пообещал он и, невзирая на судорожные усилия Анны удержать его за полы фрака, попытался высунуть в окно свою ярко-рыжую голову и сообщить грабителям о своих мирных намерениях. – Слушай, детка, не могу выйти и махнуть белым флагом. Отпусти мой фрак. Чертовски сложно, знаешь ли.
Анна ослабила хватку в тот самый момент, когда Бо повернул дверную ручку, и ее возлюбленный вывалился прямо на грязную дорогу задницей кверху, уткнувшись в землю курносым носом.
– О, дорогой, – вскричала Анна, – какая неудача! – И тоже выбралась наружу, чтобы помочь жениху. Но прежде, в безумный миг отваги, она спрятала в складках накидки один из больших пистолетов. В конце концов, каждой женщине известно: есть тонкая грань между путем наименьшего сопротивления и позволением вести себя прямо на бойню.
Она бы ни за что не позволила Бо ввязаться в битву с Бог знает сколькими ужасными разбойниками, но что, если негодяи, ограбив их, решатся на убийство? Малютка Анна, которая раньше лишилась бы чувств от одного вида грабителя с большой дороги, была полна решимости защитить своего мужчину.
Между тем ее герой посреди грязной дороги пытался подняться на четвереньки.
– Иех, – невнятно бормотал он. – Держу пари, слишком много выпил. Потерял равновесие.
С помощью хлопочущей Анны он все же встал на ноги, пьяно пошатываясь, шагнул к карете и облокотился на левое переднее колесо, поразив невесту своим отрешенным видом.
– Бо, – ахнула девушка, – скажи, что ты не пьян!
Тогда джентльмен, столь несправедливо обвиненный, выпрямился во весь свой невпечатляющий рост, поправил (и как следует выпачкал) перекрученный галстук и, стараясь изо всех сил выглядеть внушительно (хотя с кончика его носа капала грязная вода), потребовал у своей леди ответа: хватит ли у нее смелости предположить, что он не в состоянии выпить немного вина.
Оба грабителя, уже связавших Хэрроу, как рождественского гуся, и затолкавших его за сиденье кучера, от всей души наслаждались этим представлением.
– Пьян, как сапожник, – прокомментировал более крупный.
– Да я вообще не видал, чтобы эти крендели умели нормально пить, – согласился второй.
Оба грабителя разразились громким хохотом, а их будущая жертва воспользовалась возможностью подмигнуть возлюбленной, пытаясь дать ей понять, что он просто притворяется. Анна нахмурилась, не совсем понимая, к чему такое нелепое фиглярство, но поскольку она уже придумала свой собственный план, то не видела причин недооценивать старания Бо.
Внезапно более крупный – и более грязный – из двоих грабителей взревел:
– Хватит уже дурака валять! У нас есть работа, Клем, и давай ее делать. Те благородные господа, что нас наняли, велели, чтобы походило на грабеж. Ты как хочешь – сейчас все забрать или обчистить трупы потом?
Хэрроу из своего унизительного положения слышал каждое слово. Он отчаянно рванулся из пут, но лишь ударился коленями о собственные плечи и еще надежнее застрял в своей темнице. Все, что ему оставалось, – это от досады биться головой о стенку кареты. Однако лошади испугались, начали бить копытами, и это на мгновение отвлекло грабителей от безобидных на вид Анны и Бо. Последний тотчас сообразил, что другого шанса ему может не представиться.
Он оторвал дородное тело от каретного колеса и со свирепым воплем, который сделал бы честь любому индейцу, бросился на мерзавцев, посмевших покуситься на его возлюбленную.
Когда Клем, который обычно предпочитал ограничиваться мелкими карманными кражами, услышал этот жуткий вой, волосы у него на загривке встали дыбом и он так рванул к своей лошади, словно за ним гнались все псы ада. Однако его дружок был сделан из более крепкого теста. Когда Бо взвился в воздух, чтобы с разгона врезаться в обидчика, тот просто отступил в сторону, и Бо еще раз плюхнулся прямо в грязь.
Грабитель захохотал (собственно, так поступил бы любой на его месте) и любезно предоставил Бо время подняться на ноги. На этот раз бурая жижа капала даже с рыжих волос Бо, а также с носа и всех остальных частей тела.
– Не вышло, – уныло произнес Бо.
– Милый мой бедняжка, – вздохнула Анна.
– Гы-ы-ы, как грустно на тебя глядеть, крендель, – покачав головой, заметил головорез. – Жаль. Нравишься ты мне. И девчонка твоя нравится, прям храбрая такая. Я бы вас отпустил, честно, да вишь, Клем сбежал, так что мне не придется с ним делиться. Где его искать-то? Спасибо, что напугал его до смерти. Небось теперь не остановится до самого Тотхилла. А ты давай становись рядом с леди, покончим с этим делом, и старый добрый Боб пойдет своей дорогой. Вроде дождь собирается, а я мокнуть не люблю.
– Не знаю. Мы бы не отказались от ванны, – произнес, отплевываясь и вытирая грязь с лица, Бо и не глядя, он шагнул назад и одной грязной рукой обнял Анна за плечи. – Вы сказали, застрелите нас? – вдруг спросил он, словно до него только что дошел смысл происходящего. – Забавно. Не припомню врагов. Леди не трогайте. Никому плохого не сделала. Ангел, вот она кто. Настоящий ангел.
– Не сейчас, парень, – «успокоил» негодяй Бо. – Но скоро. Отойди-ка от нее, а не то я сначала прикончу тебя. Ты ж не хочешь, чтобы твоя девчонка осталась со мной наедине?
– Ублюдок! – заорал Бо, перестав притворяться пьяным. Ярость его была столь всепоглощающей, что он не мог придумать никакого пути к спасению, разве что снова броситься на мерзавца. И он, как разъяренный бык, кинулся прямо на линию огня, отчаянно молясь о чуде.
Два выстрела прозвучали одновременно, слившись в один, и два синеватых облачка дыма окутали три фигуры, неподвижно лежавшие на земле.
Когда дым рассеялся, первым очнулся Бо. В ушах у него звенело – слишком близко прогремел этот двойной выстрел. Он потряс головой, и резкий приступ боли убедил его, что он все еще жив. В плече ощущалась тупая боль. Бо сунул руку под сюртук и почувствовал на пальцах что-то липкое и мокрое. Очевидно, в него попали. Это его удивило – Бо всегда предполагал, что раны болят сильнее. Какое-то время он тупо смотрел на свою ладонь, и в его гудевшие мозги постепенно заползала тревога. И тут послышалось грубое ругательство.
– Боже всемогущий! – взревел разбойник, называвший себя Бобом. – Эта паршивка чуть не отстрелила мне ногу! – Посыпался град ругательств, грязных богохульств и воровских непонятных слов. Боб, вцепившись в стремя своей лошади, встал и с трудом забрался в седло. Потрясенный Бо смотрел, как тот лягнул здоровой ногой свою истощенную клячу и потрусил в ту же сторону, куда недавно скрылся его дружок Клем.
Еще минута ушла на то, чтобы Бо мысленно поздравил себя со счастливым избавлением от неудачливого наемного убийцы, но постепенно в его мозгу забрезжила мысль, не имевшая ничего общего с этой. Бо пронзил страх, и он обернулся к карете.
Анна! Где Анна? Он пополз к карете на четвереньках и увидел, как в бледном лунном свете мерцает ее белое платье. Бо торопливо проверил, нет ли на изящном теле ран, ничего не нашел и сделал вывод, что девушка просто упала в обморок. Рядом с ней валялся пистолет, из ствола которого все еще вился дымок. Бо в изумлении уставился на оружие.
Анна вскоре очнулась и бросилась в объятия Бо. Жених крепко обнял ее одной рукой и попросил чуть умерить восторги и не выдавливать остатки его крови из раны в плече.
– Г-г-где грабитель? – робко спросила Анна, оторвав оборку от нижней юбки и бинтуя рану возлюбленного с осторожностью и аккуратностью, которые наверняка потрясли бы вечно презирающую ее мать. – Когда я увидела, что ты так храбро бросился прямо на его пистолет, я пришла в такой ужас, что зажмурилась и выстрелила. Но я не убила его, правда, Бо? Пожалуйста, скажи, что я его не убила!
– Только ранила. Очень жаль, – ответил Бо с полным отсутствием чувствительности, столь характерным для мужчин. – Ранила в ногу. Не так плохо для женщины, полагаю, – добавил он в порядке утешения.
Анна пришла в замешательство:
– Ранила в ногу? Как это возможно? Я точно помню, что целилась в сердце. Впрочем, неважно. Я рада, что не убила его, а то бы сделалась, – тут она передернулась, – убийцей!
– Ни за что, милая. Героиней. Да, настоящей героиней, – ответил Бо и запечатлел звучный поцелуй на дрожавших полуоткрытых губках. Впрочем, интерлюдия оказалась короткой – они не могли больше игнорировать грохот и приглушенные ругательства, доносившиеся с облучка.
Как только Хэрроу освободили, он быстро затолкал торжествующую парочку в карету и повернул лошадей туда, откуда они приехали.
– В Бедлам их обоих, – бормотал он себе под нос. – Те мерзавцы могут вернуться в любой момент, да еще человек пятьдесят с собой приволочь, а эти воркуют да курлычут, как голубки в парке. – Он хлестнул кнутом лошадей, и так мчавшихся очень резво. – Но-о-о! Пошевеливайтесь, никчемные клячи!
Как только между деревьями показались огни дома сквайра, Хэрроу выстрелил из мушкетона. К тому времени, когда карета с грохотом остановилась у главного крыльца, все гости высыпали на портик.
– На нас напали убийцы, милорд! – выкрикнул Хэрроу Джареду. – Наемные убийцы, вот кто. Остановили карету и хотели разделаться с теми, кто внутри!
Хэрроу еще не договорил, когда Джаред уже распахнул дверцу кареты. Первое, что он увидел, – грязную мужскую руку, вцепившуюся в ручку изнутри. К руке был приделан тучный бурый медведь, и он снова – поневоле вывалился наружу, прямо на землю, только на этот раз перед зрителями, которые визжали, лишались чувств от страха, удивленно вскрикивали или же хохотали – в зависимости от характеров.
Анна чинно выбралась из кареты и опять вздохнула:
– О, Бо!
Для одного вечера событий оказалось чересчур много, и она изящно упала в обморок прямо на руки Джареда, поскольку руки ее отца уже были заняты пышными формами матери.
Так что наводить порядок пришлось леди Чезвик, что она и сделала с быстротой и решительностью фельдмаршала, организующего построение своих войск. Подъехали кареты, и гости покатили по домам быстрее, чем – как выразилась одна бойкая служанка – кот успел лизнуть свое ухо.
Леди Чезвик так энергично махала жжеными перьями, что привела в чувство Анну и ее мать как раз вовремя, чтобы услышать несколько искаженный отчет Бо о едва не случившейся трагедии и сбивчивый рассказ о его «удачном выстреле», благодаря которому несостоявшийся убийца позорно бежал.
Если быть абсолютно справедливыми по отношению к Бо, то на таком изложении событий настояла именно Анна, решившая, что будет лучше приписать всю честь подвига жениху. Как она объяснила, ей совсем не хочется становиться героиней или того хуже – постоянно ловить на себе косые взгляды соседских сплетниц и слышать про «кровь на ее руках». Более того (хотя Анне хватило ума не сказать об этом жениху), ей очень не хотелось, чтобы все насмехались над Бо, узнав, что он не только не сумел защитить свою невесту, но, напротив, невеста его спасла!
Рассказа о ночных событиях, украшенного цветистыми выражениями вроде «гнусные убийцы» и «кровожадные звери» – так выглядела лаконичная речь Бо в вольном переводе Аманды, – хватило, чтобы добрая жена сквайра ударилась в истерику, так что ее пришлось увести в комнаты.
Горничная похлопотала вокруг своей госпожи, щедро, на два пальца плеснула ей в стакан настойки опия, приложила к ногам разогретый кирпич и оставила ее отдыхать. Та некоторое время стонала: «Дитя мое! Несчастное мое дитя!» – но вскоре сообразила, что зрителей здесь нет, и быстро уснула.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
– Неправда, любовь моя. Округленные формы очень тебе к лицу, да, тетя? – Он подмигнул леди Чезвик.
– Вздор, негодник! Ты будешь ею восхищаться, даже если она станет толстой, как повариха, и, судя по томным взглядам, которые вы друг на друга бросаете, я здесь совершенно лишняя. Извините меня, дорогие, но я хочу отдохнуть перед тем, как Хиггинс поможет мне одеться. Чем старше становишься, тем сложнее скрывать разрушительное действие времени.
Аманда поцеловала тетушку:
– Вы самая прелестная из всех женщин, тетя! Надеюсь, в вашем возрасте я буду хотя бы вполовину так же красива.
Леди Чезвик удивила обоих, начав смущенно отнекиваться, – остаток утра супруги с удовольствием провели в утренней гостиной, беседуя о вещах, никак не связанных с Фредди Кроссуэйтом или леди Бланш Уэйд.
В тот же вечер у сквайра Босли сияющая Аманда наблюдала со стороны, как очаровательная малютка Анна и ее неуклюжий обожатель кружились по комнате под благосклонными взглядами собравшихся гостей. Парочка совершенно не замечала, что в бальном зале полно народу, и несколько раз продолжала танец после того, как музыканты уже откладывали инструменты.
В конце концов, Джаред утащил Бо в библиотеку, чтобы пропустить с ним глоток-другой и дать другу несколько весьма непристойных советов о том, как полагается любить и удовлетворять жену. Аманда с Анной устроились в уголке, чтобы дружески поболтать за рюмочкой наливки.
Анна стиснула руку подруги, и ее прорвало:
– Я никогда не сумею как следует отблагодарить тебя, дорогая Аманда, за все, что ты для нас сделала. Мы так счастливы, Бо и я, но если бы не ты и не лорд Сторм, мы могли бы никогда не встретиться!
Аманда скромно отмахнулась, подчеркнув, что только любовь такой умной женщины, как Анна, смогла обнаружить в Бо доселе скрытые достоинства.
– Джаред говорит, он никогда и не знал, что Бо интересуется растениями, а ведь он знаком с ним много лет. Как тебе это удалось?
Анна вспыхнула и поведала о своих отчаянных попытках поддержать разговор с застенчивым мистером Чевингтоном.
– Я заговорила о растениях, потому что не знала, что еще делать. Тогда мы и поняли, что у нас общие интересы, и с того первого вечера нам всегда было о чем поговорить.
Аманда подняла глаза и увидела, что к ним подходят Джаред и новоиспеченный жених.
– Кажется, Бо не может прожить без тебя ни минуты, дорогая, потому что он уже торопится к тебе.
Леди подвинулись, чтобы дать джентльменам место на кушетке, но Джаред остался стоять.
– Сдается мне, у нас возникло небольшое осложнение, любовь моя. Бо совершенно убежден, что… проклятье, я не могу запомнить название! В общем, какое-то дурацкое растение в нашей оранжерее собирается сегодня ночью цвести, и он хочет вместе с нами вернуться в Сторм Хейвен, чтобы присутствовать при этом величайшем событии. Ты поедешь?
Если Аманде придется возвращаться обратно, то это четыре мили дороги – не самое большое удовольствие в ее положении. А покидать бал окончательно еще слишком рано.
– Милый, – вздохнула она, – неужели ты настолько глуп, что считаешь, будто Бо жаждет нашего общества? Дай им нашу карету, и пусть эта парочка тихонько улизнет. Вероятно, им есть о чем поговорить и кроме цветения какой-то растительности. А великое событие я посмотрю завтра утром.
– Не выйдет. Цветет только ночью. Жаль, вы не хотите.
Аманда потрепала Бо по пухлой щеке:
– Я совершенно безутешна, дорогой мой, но у Анны достаточно энтузиазма, чтобы возместить недостаток зрителей. Ведь так, милая?
Девушка в ответ зарделась и поспешно стали искать, куда бы поставить недопитый бокал с наливкой. Потом она встала и протянула руку жениху:
– Я с радостью составлю тебе компанию, Бо.
Джаред и Аманда пошли вместе с ними, нашли Хэрроу, которому в тот вечер пришлось выполнять обязанности кучера, и вскоре влюбленные упорхнули, чтобы провести наедине первые несколько часов после объявления помолвки.
Ночь выдалась теплая и славная – идеальная ночь для поездки; но будь погода иной, счастливая пара вряд ли заметила бы это. Они держались за руки, а Бо каждые несколько минут наклонялся и легонько целовал Анну в щеку.
– Люблю тебя, – шептал он снова и снова.
– И я, – отвечала Анна.
Они беседовали еще много о чем, но это ни для кого больше не представляет интереса – и вряд ли будет понятно кому-либо, кроме них.
Впереди уже виднелся Сторм Хейвен, как вдруг раздался выстрел, и от деревьев отделились двое всадников с криком:
– Кошелек или жизнь!
Хэрроу сидел на козлах один, поэтому прежде, чем потянуться за мушкетоном, лежавшим под сиденьем, ему пришлось осадить испугавшихся лошадей. Он не успел вытащить мушкетон – один из грабителей вспрыгнул на облучок и прижал отвратительного вида оружие к тощим ребрам конюха.
В карете Бо изо всех сил пытался высвободиться из объятий вцепившейся в него Анны, чтобы вытащить из кармана на двери кареты пистолеты Джареда.
– Умоляю, Бо, дорогой мой, не пытайся быть героем! – просила Анна. – Пусть они заберут наши ценности и уходят! Если ты их разозлишь, они могут тебя ранить!
Бо вздохнул и неохотно отказался от возможности изобразить перед своей прекрасной дамой рыцаря Галахэда.
– Куплю тебе другое кольцо, любовь моя, – пообещал он и, невзирая на судорожные усилия Анны удержать его за полы фрака, попытался высунуть в окно свою ярко-рыжую голову и сообщить грабителям о своих мирных намерениях. – Слушай, детка, не могу выйти и махнуть белым флагом. Отпусти мой фрак. Чертовски сложно, знаешь ли.
Анна ослабила хватку в тот самый момент, когда Бо повернул дверную ручку, и ее возлюбленный вывалился прямо на грязную дорогу задницей кверху, уткнувшись в землю курносым носом.
– О, дорогой, – вскричала Анна, – какая неудача! – И тоже выбралась наружу, чтобы помочь жениху. Но прежде, в безумный миг отваги, она спрятала в складках накидки один из больших пистолетов. В конце концов, каждой женщине известно: есть тонкая грань между путем наименьшего сопротивления и позволением вести себя прямо на бойню.
Она бы ни за что не позволила Бо ввязаться в битву с Бог знает сколькими ужасными разбойниками, но что, если негодяи, ограбив их, решатся на убийство? Малютка Анна, которая раньше лишилась бы чувств от одного вида грабителя с большой дороги, была полна решимости защитить своего мужчину.
Между тем ее герой посреди грязной дороги пытался подняться на четвереньки.
– Иех, – невнятно бормотал он. – Держу пари, слишком много выпил. Потерял равновесие.
С помощью хлопочущей Анны он все же встал на ноги, пьяно пошатываясь, шагнул к карете и облокотился на левое переднее колесо, поразив невесту своим отрешенным видом.
– Бо, – ахнула девушка, – скажи, что ты не пьян!
Тогда джентльмен, столь несправедливо обвиненный, выпрямился во весь свой невпечатляющий рост, поправил (и как следует выпачкал) перекрученный галстук и, стараясь изо всех сил выглядеть внушительно (хотя с кончика его носа капала грязная вода), потребовал у своей леди ответа: хватит ли у нее смелости предположить, что он не в состоянии выпить немного вина.
Оба грабителя, уже связавших Хэрроу, как рождественского гуся, и затолкавших его за сиденье кучера, от всей души наслаждались этим представлением.
– Пьян, как сапожник, – прокомментировал более крупный.
– Да я вообще не видал, чтобы эти крендели умели нормально пить, – согласился второй.
Оба грабителя разразились громким хохотом, а их будущая жертва воспользовалась возможностью подмигнуть возлюбленной, пытаясь дать ей понять, что он просто притворяется. Анна нахмурилась, не совсем понимая, к чему такое нелепое фиглярство, но поскольку она уже придумала свой собственный план, то не видела причин недооценивать старания Бо.
Внезапно более крупный – и более грязный – из двоих грабителей взревел:
– Хватит уже дурака валять! У нас есть работа, Клем, и давай ее делать. Те благородные господа, что нас наняли, велели, чтобы походило на грабеж. Ты как хочешь – сейчас все забрать или обчистить трупы потом?
Хэрроу из своего унизительного положения слышал каждое слово. Он отчаянно рванулся из пут, но лишь ударился коленями о собственные плечи и еще надежнее застрял в своей темнице. Все, что ему оставалось, – это от досады биться головой о стенку кареты. Однако лошади испугались, начали бить копытами, и это на мгновение отвлекло грабителей от безобидных на вид Анны и Бо. Последний тотчас сообразил, что другого шанса ему может не представиться.
Он оторвал дородное тело от каретного колеса и со свирепым воплем, который сделал бы честь любому индейцу, бросился на мерзавцев, посмевших покуситься на его возлюбленную.
Когда Клем, который обычно предпочитал ограничиваться мелкими карманными кражами, услышал этот жуткий вой, волосы у него на загривке встали дыбом и он так рванул к своей лошади, словно за ним гнались все псы ада. Однако его дружок был сделан из более крепкого теста. Когда Бо взвился в воздух, чтобы с разгона врезаться в обидчика, тот просто отступил в сторону, и Бо еще раз плюхнулся прямо в грязь.
Грабитель захохотал (собственно, так поступил бы любой на его месте) и любезно предоставил Бо время подняться на ноги. На этот раз бурая жижа капала даже с рыжих волос Бо, а также с носа и всех остальных частей тела.
– Не вышло, – уныло произнес Бо.
– Милый мой бедняжка, – вздохнула Анна.
– Гы-ы-ы, как грустно на тебя глядеть, крендель, – покачав головой, заметил головорез. – Жаль. Нравишься ты мне. И девчонка твоя нравится, прям храбрая такая. Я бы вас отпустил, честно, да вишь, Клем сбежал, так что мне не придется с ним делиться. Где его искать-то? Спасибо, что напугал его до смерти. Небось теперь не остановится до самого Тотхилла. А ты давай становись рядом с леди, покончим с этим делом, и старый добрый Боб пойдет своей дорогой. Вроде дождь собирается, а я мокнуть не люблю.
– Не знаю. Мы бы не отказались от ванны, – произнес, отплевываясь и вытирая грязь с лица, Бо и не глядя, он шагнул назад и одной грязной рукой обнял Анна за плечи. – Вы сказали, застрелите нас? – вдруг спросил он, словно до него только что дошел смысл происходящего. – Забавно. Не припомню врагов. Леди не трогайте. Никому плохого не сделала. Ангел, вот она кто. Настоящий ангел.
– Не сейчас, парень, – «успокоил» негодяй Бо. – Но скоро. Отойди-ка от нее, а не то я сначала прикончу тебя. Ты ж не хочешь, чтобы твоя девчонка осталась со мной наедине?
– Ублюдок! – заорал Бо, перестав притворяться пьяным. Ярость его была столь всепоглощающей, что он не мог придумать никакого пути к спасению, разве что снова броситься на мерзавца. И он, как разъяренный бык, кинулся прямо на линию огня, отчаянно молясь о чуде.
Два выстрела прозвучали одновременно, слившись в один, и два синеватых облачка дыма окутали три фигуры, неподвижно лежавшие на земле.
Когда дым рассеялся, первым очнулся Бо. В ушах у него звенело – слишком близко прогремел этот двойной выстрел. Он потряс головой, и резкий приступ боли убедил его, что он все еще жив. В плече ощущалась тупая боль. Бо сунул руку под сюртук и почувствовал на пальцах что-то липкое и мокрое. Очевидно, в него попали. Это его удивило – Бо всегда предполагал, что раны болят сильнее. Какое-то время он тупо смотрел на свою ладонь, и в его гудевшие мозги постепенно заползала тревога. И тут послышалось грубое ругательство.
– Боже всемогущий! – взревел разбойник, называвший себя Бобом. – Эта паршивка чуть не отстрелила мне ногу! – Посыпался град ругательств, грязных богохульств и воровских непонятных слов. Боб, вцепившись в стремя своей лошади, встал и с трудом забрался в седло. Потрясенный Бо смотрел, как тот лягнул здоровой ногой свою истощенную клячу и потрусил в ту же сторону, куда недавно скрылся его дружок Клем.
Еще минута ушла на то, чтобы Бо мысленно поздравил себя со счастливым избавлением от неудачливого наемного убийцы, но постепенно в его мозгу забрезжила мысль, не имевшая ничего общего с этой. Бо пронзил страх, и он обернулся к карете.
Анна! Где Анна? Он пополз к карете на четвереньках и увидел, как в бледном лунном свете мерцает ее белое платье. Бо торопливо проверил, нет ли на изящном теле ран, ничего не нашел и сделал вывод, что девушка просто упала в обморок. Рядом с ней валялся пистолет, из ствола которого все еще вился дымок. Бо в изумлении уставился на оружие.
Анна вскоре очнулась и бросилась в объятия Бо. Жених крепко обнял ее одной рукой и попросил чуть умерить восторги и не выдавливать остатки его крови из раны в плече.
– Г-г-где грабитель? – робко спросила Анна, оторвав оборку от нижней юбки и бинтуя рану возлюбленного с осторожностью и аккуратностью, которые наверняка потрясли бы вечно презирающую ее мать. – Когда я увидела, что ты так храбро бросился прямо на его пистолет, я пришла в такой ужас, что зажмурилась и выстрелила. Но я не убила его, правда, Бо? Пожалуйста, скажи, что я его не убила!
– Только ранила. Очень жаль, – ответил Бо с полным отсутствием чувствительности, столь характерным для мужчин. – Ранила в ногу. Не так плохо для женщины, полагаю, – добавил он в порядке утешения.
Анна пришла в замешательство:
– Ранила в ногу? Как это возможно? Я точно помню, что целилась в сердце. Впрочем, неважно. Я рада, что не убила его, а то бы сделалась, – тут она передернулась, – убийцей!
– Ни за что, милая. Героиней. Да, настоящей героиней, – ответил Бо и запечатлел звучный поцелуй на дрожавших полуоткрытых губках. Впрочем, интерлюдия оказалась короткой – они не могли больше игнорировать грохот и приглушенные ругательства, доносившиеся с облучка.
Как только Хэрроу освободили, он быстро затолкал торжествующую парочку в карету и повернул лошадей туда, откуда они приехали.
– В Бедлам их обоих, – бормотал он себе под нос. – Те мерзавцы могут вернуться в любой момент, да еще человек пятьдесят с собой приволочь, а эти воркуют да курлычут, как голубки в парке. – Он хлестнул кнутом лошадей, и так мчавшихся очень резво. – Но-о-о! Пошевеливайтесь, никчемные клячи!
Как только между деревьями показались огни дома сквайра, Хэрроу выстрелил из мушкетона. К тому времени, когда карета с грохотом остановилась у главного крыльца, все гости высыпали на портик.
– На нас напали убийцы, милорд! – выкрикнул Хэрроу Джареду. – Наемные убийцы, вот кто. Остановили карету и хотели разделаться с теми, кто внутри!
Хэрроу еще не договорил, когда Джаред уже распахнул дверцу кареты. Первое, что он увидел, – грязную мужскую руку, вцепившуюся в ручку изнутри. К руке был приделан тучный бурый медведь, и он снова – поневоле вывалился наружу, прямо на землю, только на этот раз перед зрителями, которые визжали, лишались чувств от страха, удивленно вскрикивали или же хохотали – в зависимости от характеров.
Анна чинно выбралась из кареты и опять вздохнула:
– О, Бо!
Для одного вечера событий оказалось чересчур много, и она изящно упала в обморок прямо на руки Джареда, поскольку руки ее отца уже были заняты пышными формами матери.
Так что наводить порядок пришлось леди Чезвик, что она и сделала с быстротой и решительностью фельдмаршала, организующего построение своих войск. Подъехали кареты, и гости покатили по домам быстрее, чем – как выразилась одна бойкая служанка – кот успел лизнуть свое ухо.
Леди Чезвик так энергично махала жжеными перьями, что привела в чувство Анну и ее мать как раз вовремя, чтобы услышать несколько искаженный отчет Бо о едва не случившейся трагедии и сбивчивый рассказ о его «удачном выстреле», благодаря которому несостоявшийся убийца позорно бежал.
Если быть абсолютно справедливыми по отношению к Бо, то на таком изложении событий настояла именно Анна, решившая, что будет лучше приписать всю честь подвига жениху. Как она объяснила, ей совсем не хочется становиться героиней или того хуже – постоянно ловить на себе косые взгляды соседских сплетниц и слышать про «кровь на ее руках». Более того (хотя Анне хватило ума не сказать об этом жениху), ей очень не хотелось, чтобы все насмехались над Бо, узнав, что он не только не сумел защитить свою невесту, но, напротив, невеста его спасла!
Рассказа о ночных событиях, украшенного цветистыми выражениями вроде «гнусные убийцы» и «кровожадные звери» – так выглядела лаконичная речь Бо в вольном переводе Аманды, – хватило, чтобы добрая жена сквайра ударилась в истерику, так что ее пришлось увести в комнаты.
Горничная похлопотала вокруг своей госпожи, щедро, на два пальца плеснула ей в стакан настойки опия, приложила к ногам разогретый кирпич и оставила ее отдыхать. Та некоторое время стонала: «Дитя мое! Несчастное мое дитя!» – но вскоре сообразила, что зрителей здесь нет, и быстро уснула.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28