Когда он вошел в комнату, Бланш сидела перед туалетным столиком, расчесывая длинные белокурые волосы. Она увидела, кто вошел, и щетка выпала из ее руки на пол.
– Джаред?! Ты думаешь, что можешь вернуться сюда, словно ничего не изменилось? Отправляйся домой, к своей малютке-невесте. Или ее уже тошнит от тебя, как и меня?
Бланш встала со стула, продемонстрировав ему свое тело, просвечивающее сквозь прозрачную ткань пеньюара. Ее зеленые глаза пылали гневом. Она швырнула в Джареда ручное зеркальце.
– Убирайся!
Он уклонился от зеркальца, оно ударилось о дверь и разбилось на тысячу осколков.
– О, это очень плохо, милая! Теперь тебе перестанет везти.
Бланш осыпала его проклятиями.
– Осторожнее, Бланш, твое происхождение так и лезет наружу.
Джаред шагнул к ней, улыбаясь, – такой улыбки она у него никогда раньше не видела, – и тут Бланш вспомнила, как однажды подумала: этот человек куда сложнее, чем кажется. Она невольно ощутила страх и попятилась, но потом губы ее медленно изогнулись в улыбке. Он хочет ее тела, и с помощью этого тела она снова сможет командовать им. Джаред всегда был очень щедр к своим любовницам. Бланш изменила тактику:
– Джаред, милый, мне так тебя не хватало! Никто не может удовлетворить меня так, как ты. Ну и пусть ты женился на какой-то школьнице-простушке. Пришел-то ведь ты ко мне, правда же? Ты скучал по мне, Джаред? – Она развязала тесьму на шее, и пеньюар соскользнул на пол.
Джаред замер, оглядывая ее с головы до ног. Раньше она казалась ему роскошной, а теперь выглядела просто распухшей. Перед его глазами возникло хрупкое идеальное тело Аманды, и Джаред почувствовал, что его тошнит. Бланш все еще улыбалась: ему казалось, что он смотрит на ее отражение в кривом зеркале.
Она подошла ближе, и Джаред ощутил всепобеждающий запах мускуса, столь резкий по сравнению со сладким ароматом лаванды, источаемым его женой. Он сравнил злые, сверкающие зеленые глаза, улыбающиеся ему сейчас, с расплавленным золотом глаз Аманды.
Бланш что-то еще говорила, но Джаред не слышал ее – в его ушах стоял шум. Он видел только чуть заостренное личико Аманды, смотревшей на него снизу вверх и говорившей о своей любви. Джаред оттолкнул руки Бланш, словно они были в грязи, и леди Уэйд с грохотом упала на пол.
– Ты омерзительна! Настоящая корова! – словно выплюнул Джаред, роясь в брюках в поисках банкнот. Он вывернул карманы, швырнул в лицо Бланш деньги, повернулся и выскочил из комнаты, словно человек, пытающийся убежать от судьбы.
– Джаред! Джаред! – кричала ему вслед Бланш. – Я убью тебя за это, грязный ты ублюдок! Ты меня слышишь? Ты уже покойник!
Он вырвал пальто из рук испуганного Смита, выскочил из дома и прыгнул в карету.
– Домой, Симпсон!
Доехав до Хаф-Мун-стрит, Джаред заперся в кабинете и остаток ночи просидел, поглощая бренди.
– Тетя Агата, как вы думаете, эти розы хорошо смотрятся на фоне новых стен? Может быть, они будут лучше выглядеть в музыкальной комнате?
Леди Чезвик внимательно присмотрелась к рукоделью Аманды, и обе женщины пришли к выводу, что розы нужно оставить здесь. Старушка окинула взглядом бывшую когда-то безотрадной комнату, теперь залитую солнечным светом и наполненную воздухом – шелковые обои кремового цвета и голубая обивка мебели неузнаваемо преобразили ее.
– Ты сотворила с этой комнатой настоящее чудо, дорогая моя, но самое главное и трогательное для меня – это портрет моей ненаглядной сестры, вернувшийся на свое место.
– Спасибо, тетя Агата, я тоже думаю, что голубая обивка смотрится неплохо. И я даже не представляла, как очаровательно все будет выглядеть без этих жутких тяжелых штор на окнах.
Леди Чезвик вернулась на свое место у камина и поманила к себе Аманду.
– Твоя безграничная энергия непостижима, дорогая. С тех пор как ты пригласила рабочих из Лондона, в доме с утра до ночи слышен только стук и грохот. Даже комнаты слуг и те переделаны. Как, по-твоему, остались ли еще неотремонтированные комнаты в доме? Или ты не успокоишься, пока не застелешь обюссонским ковром стойло Урагана?
Аманда расхохоталась над шуткой тетушки и поспешила заверить ее, что худшее уже позади.
– Думаю, все уже готово, но я вся дрожу при мысли о том, что скажет Джаред, когда увидит счета. – Она вспомнила последние слова мужа перед тем, как он сел верхом на коня и умчался из ее жизни, и ее улыбка увяла: «Почему бы тебе не спрятаться в домике, Аманда? Ты кажешься мне настоящей домоседкой».
Аманда поймала его на слове и направила все свои силы на обновление Сторм Хейвена, оставив нетронутым только старинное супружеское ложе – там она долгими одинокими ночами вспоминала свою первую брачную ночь и плакала в подушку.
Иногда она садилась верхом на Урагана, ехала на старое кладбище и садилась рядом с двумя простыми надгробными камнями, которые поставила на могилах родителей Джареда. Аманда получила какое-то особенное удовольствие, глядя, как увозят оттуда старый памятник Лавинии, и приказала разбить его на мелкие кусочки. Пора покончить с призраками прошлого!
Леди Чезвик много раз спрашивала ее, зачем она так утруждает себя работой, но Аманда только улыбалась в ответ и продолжала выбирать ткани для обивки или наблюдать, как рабочие по ее указаниям смешивают краски.
Аманда наняла в деревне еще несколько человек в прислуги, хотя в доме в общем-то хватало челяди, и переоборудовала конюшню согласно указаниям Хэрроу. Она каждый день встречалась с управляющим имением и сама стала вести счета. Каждый день она проводила час с Томом – под слоем грязи он оказался очень симпатичным парнишкой, – обучая его читать и считать. Она пробовала на кухне соусы, пересчитывала белье вместе с прачкой и чистила серебро вместе с дворецким.
За те три месяца, что прошли после ее замужества и бегства Джареда, она полностью вошла в курс дел Сторм Хейвена и управляла им твердой рукой. Прислуга ее обожала. Разве не Аманда постоянно посылала в деревню корзинки с едой, одеждой и утварью? Разве не она приказала заново покрыть тростником крыши всех домов в имении? Разве не леди Сторм знала по именам всех жителей деревни и их детей и никогда не брезговала провести час-другой со стариками?
И только ночами в постели она позволяла себе расслабиться и поддаться страхам и воспоминаниям. Леди Чезвик заверяла ее, что Джаред скоро возьмется за ум и вернется домой, но леди Чезвик не знала того, что знала Аманда. Если старая леди узнает, как именно умерла ее сестра, это ее убьет – и Аманда мудро держала язык за зубами.
В тот теплый летний день, подкрепившись в малой столовой, леди Чезвик удалилась в свою комнату, чтобы отдохнуть, а Аманда пошла в сад. Это было ее любимое место – сад был полон летних цветов, и она ничего тут не меняла, чем расположила к себе старого садовника.
Аманда провела с ним несколько минут, решая, как лучше обрезать старинную живую изгородь из роз, и направилась в свой укромный уголок – в огород.
Тут было спокойно, как нигде: безыскусные ароматы розмарина и тимьяна успокаивали нервы. Аманда шокировала тетушку тем, что сама работала в саду и частенько возвращалась в дом с грязными руками и пятнами на платье. Улыбнувшись, юная леди опустилась на колени и, напевая детскую песенку, принялась выпалывать сорняки, угрожавшие удушить молодую петрушку.
Когда Аманда подняла голову, мир вокруг нее опасно закружился, и ей пришлось ухватиться за скамейку.
– Я знаю, что ты здесь, малыш. Спасибо, можешь перестать напоминать мне об этом.
Она быстро огляделась, чтобы убедиться – ее никто не подслушал, а потом положила руки на пока еще плоский живот и снова обратилась к нерожденному ребенку:
– Я терпеливо ждала, пока твой отец успокоится и вернется домой. Не знаю, почему он покинул меня – потому что испугался, что я рожу ему ребенка, или же потому, что я его ослушалась. Твой отец такой самоуверенный и упрямый! До того как я узнала, что стану твоей мамой, я хотела просто привести его дом в порядок и дождаться, пока он образумится. Он не может всегда жить в прошлом. Будущее принадлежит тем, у кого хватает мужества смотреть ему в лицо. Я подожду еще немного, драгоценный мой, но твое появление лишило Джареда возможности решать. Мы еще какое-то время сможем хранить секрет, но скоро ты проявишь себя независимо от моего желания. Я дам твоему отцу еще две недели сроку, но, если он не вернется, боюсь, мне не хватит сил продолжать в том же духе.
Аманда частенько гадала, когда именно они зачали ребенка. В брачную ночь? Или младенец – результат их слияния под деревьями на кладбище? В любом случае он был зачат в любви, в этом она не сомневалась, но ей приятней было думать, что это случилось в их первую ночь. Аманда не была суеверной, но мысль о зачатии рядом с кладбищем ей не очень нравилась.
Аманда ничуть не боялась за свою жизнь – все ее страхи касались того, как примет новость Джаред. Он любит ее – Аманда знала это точно, как может знать только женщина. В конце концов, только горячо любящий мужчина готов отказать себе в сильном наслаждении, которое дарит союз мужчины и женщины, лишь бы предотвратить появление ребенка. Именно потому, что он любит ее, слова отца, так сильно его ранившие его в детстве и юности, пришли ему на память. Бедный, бедный Джаред! Аманда как сейчас видела его затравленные глаза, когда он рассказывал ей о своем детстве. Она так молода, и ей не хватает слов, чтобы убедить его, чтобы заставить понять: нет никаких причин для тревоги.
Девушка поднялась с колен, вернулась в главную гостиную и встала перед портретом матери Джареда.
– Мне так нужна твоя помощь, Лавиния! И твоему сыну тоже. Помоги ему избавиться от страхов и вернуться домой, ко мне и нашему ребенку. Его место здесь, с нами. – По бледной щеке Аманды скатилась одинокая слеза. – О, Лавиния, я так его люблю!
Леди Чезвик – она как раз хотела зайти в гостиную за своей вышивкой – услышала негромкие слова Аманды, прижала ладонь ко рту и молча вышла из комнаты.
– Черт побери, Джаред, пора уже прекращать все это! Ты живешь, как чертов отшельник! – Подтверждая свои слова, Кевин скинул с кресла скопившиеся там за неделю газеты и две пустые бутылки из-под бренди и плюхнулся в него. – Трудно поверить, что ты в своем уме. Даже Бо не стал бы вести себя так из-за… – Кевин поискал подходящее слово –…женщины!
Джаред даже не оторвал подбородок от груди, но глаза его засверкали гневом.
– Почему бы тебе не убраться отсюда и не забрать с собой вот этого, с постной рожей? – Он показал на Бо, стоявшего у камина и испуганно качавшего головой.
– Не можем. Наш друг, сам знаешь. Должны помочь, – объяснил Бо.
– Предлагаю заботиться о тех, кто сможет это оценить. Лично я хочу остаться в одиночестве, благодарю вас.
Кевин выругался себе под нос и швырнул пустую бутылку в камин, где она и лопнула громко, словно выстрелили из пистолета.
– Ты жалкий изгой! Посмотри на себя! Просто глянь на себя! Ты не брился несколько дней, рубашка у тебя грязная, и – честно говорю, Джаред – от тебя воняет. Слуга говорит, что ты ничего не ешь и только без конца лакаешь бренди! С тех пор как ты встретил ту девушку, ты стал чужим для нас! Сначала сбежал вместе с ней, потом на ней женился, а через два дня похоронил ее в глуши вместе со своей тетушкой! Потом ты возвращаешься в Лондон и ведешь себя так, словно завтра конец света и ты намерен получить от последних часов максимум удовольствия. Несколько недель подряд ты заставлял Бо и меня мотаться с тобой по городу, а весь последний месяц сидишь, запершись у себя в комнате, как надувшийся школьник. Может, ты мне и друг, но честное слово, ты мне омерзителен!
– Клянусь Богом, Кевин, это чересчур, – вмешался Бо.
Джаред вяло махнул рукой:
– Да пусть его, Бо. – Он поднял на друга налитые кровью глаза. – Нотация кончилась или я для твоего вящего удовольствия должен выслушать что-то еще?
– Еще до черта всего, Джаред, но я слишком устал, чтобы зря тратить силы на пьяного недоумка. Утром я уезжаю в Сторм Хейвен, может, там найдут ответы на мои многочисленные вопросы.
Джаред, покачнувшись, встал:
– Черта с два, Кевин. Не суй свой паршивый нос в мои дела!
– Ага, в этом проникшемся к себе жалостью теле все-таки остался хоть какой-то дух! И что же за тайны, хранятся в Сторм Хейвене, если ты их так свирепо оберегаешь? Ты что, убил девчонку и похоронил ее в подвале?
Джаред кинулся на друга, но двигался он так вяло, что Кевин спокойно увернулся и схватил его за плечо. Джаред свалился на него и прежде, чем его поглотила тьма, успел пробормотать извинения. Если бы не Кевин, он бы сильно ударился об пол.
– Отлично, – прокомментировал Кевин. – Теперь мы можем уложить его в постель и заставить прислугу убрать эту грязь. Бо, позвони и вели приготовить нашему упавшему другу поесть, а я его уложу. Позже нам придется его привести в себя, чтобы понять, что происходит.
Горничная тотчас убрала в комнате, а Кевин влил в глотку Джареда немного бульона и попросил камердинера побрить его. Друзья пытались удержать его в постели, но он настоял на том, что примет ванну и оденется. Когда все трое устроились наконец внизу в кабинете, Джаред начал было извиняться за свое поведение, но друзья лишь пожали плечами.
– Мы хотим помочь тебе. Может, наконец, расскажешь, в чем дело? – спросил Кевин.
Губы Джареда искривились в язвительной ухмылке.
– Если хочешь знать, Кевин, меня не особенно тянет к излияниям. Но не бойтесь, что я опять нырну в бутылку, как только вы уйдете. Кстати, если у тебя когда-нибудь возникнет проблема, от которой тебе захочется уклониться, не пытайся забыться с помощью спиртного или женщин. Поверь специалисту – это не помогает. – Он закурил тонкую черную сигару и швырнул спичку в камин. – Мужчина должен смело смотреть в лицо своим проблемам – именно это я и хочу сделать.
– Деньги помогут? Буду рад подарить.
– Спасибо, Бо, но никакие деньги мне не помогут. Все ящики моего стола набиты банкнотами. – Джаред добавил себе под нос: – В картах везет, в любви не везет.
Кевин услышал и воскликнул:
– Ага! Как я и полагал, все это связано с юной леди, с которой мы тогда ненадолго увиделись! Как такая хрупкая девушка сумела вогнать тебя в такую хандру?
– Всякому ясно, что кроме случайных знакомств, у тебя никогда не было никаких отношений с девушками, иначе ты не задавал бы таких вопросов. Моя жена – не одна из тех маленьких мисс из общества, которые рады тратить деньги мужа и позволять ему жить своей жизнью. О нет, Аманда хочет полного подчинения. Ей подавай или все, или ничего.
– Подчинения? Какого подчинения? – Бо никогда не понимал Джареда, хотя и очень любил его.
– Она хочет детей.
Это не произвело на Бо никакого впечатления.
– И что? Сам их люблю. А ты нет?
– Черт возьми, парень, конечно, я их люблю! Ты думаешь, я чудовище?
Кевин задумчиво постукивал себя пальцем по губам. Через некоторое время его брови взлетели вверх, и он негромко спросил:
– Твоя мать умерла родами, да?
Джаред молча кивнул.
Кевин подмигнул Бо и воскликнул:
– Клянусь Иовом, Бо, ты был прав! Он втюрился! – Он встал, подошел к Джареду и хлопнул его по плечу: – Так ты и вправду влюблен в девчонку? Ах, Джаред, каких только страшилок мы себе не придумываем, когда влюбляемся! Отправляйся к ней, друг, и подари ей ребенка, раз она этого хочет. Деторождение – вот что удается женщинам лучше всего. Они становятся мягче и сговорчивее.
Джаред сказал тусклым голосом:
– Она может умереть, Кевин. Я не могу рисковать.
– А тебя, друг мой, может переехать почтовая карета, когда ты будешь переходить улицу. Жизнь – ненадежная штука. Ты что, хочешь отказаться от счастья только из-за того, что случилось когда-то с твоей матерью? Я и не знал, что ты такой трус.
Джаред вскинул голову:
– Ты и вправду так думаешь? Считаешь меня трусом? Может, и Аманда так думает? Когда я уезжал, она смотрела на меня очень странно.
Кевин понял, что взял верх, и поспешил воспользоваться преимуществом.
– Не могу об этом судить, Джаред. Но ведь это она собирается вынашивать ребенка, правда? Каким же дураком ты выглядишь – хрупкая девушка не боится, а ты боишься!
Как только разговор принял деликатный характер, Бо начал смущенно кидать на ладони кости. Услышав слова Кевина, он побагровел и издал смешок:
– Женщина взяла верх над Джаредом Делани? Ха, Кевин, это здорово!
– Заткнитесь оба! Оставьте меня, я должен подумать. Уходите, со мной все нормально. Завтра утром возвращайтесь и будьте готовы провести несколько недель в деревне. – Он медленно улыбнулся, и глаза его загорелись. – Вы будете моими гостями в Сторм Хейвене, раз уж решились поддержать меня. Может, вас двоих хватит, чтобы защитить меня от моей маленькой львицы.
Сезон через несколько недель все равно заканчивался, и друзья согласились поехать.
– Лучше, чем Бат, – сказал Бо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
– Джаред?! Ты думаешь, что можешь вернуться сюда, словно ничего не изменилось? Отправляйся домой, к своей малютке-невесте. Или ее уже тошнит от тебя, как и меня?
Бланш встала со стула, продемонстрировав ему свое тело, просвечивающее сквозь прозрачную ткань пеньюара. Ее зеленые глаза пылали гневом. Она швырнула в Джареда ручное зеркальце.
– Убирайся!
Он уклонился от зеркальца, оно ударилось о дверь и разбилось на тысячу осколков.
– О, это очень плохо, милая! Теперь тебе перестанет везти.
Бланш осыпала его проклятиями.
– Осторожнее, Бланш, твое происхождение так и лезет наружу.
Джаред шагнул к ней, улыбаясь, – такой улыбки она у него никогда раньше не видела, – и тут Бланш вспомнила, как однажды подумала: этот человек куда сложнее, чем кажется. Она невольно ощутила страх и попятилась, но потом губы ее медленно изогнулись в улыбке. Он хочет ее тела, и с помощью этого тела она снова сможет командовать им. Джаред всегда был очень щедр к своим любовницам. Бланш изменила тактику:
– Джаред, милый, мне так тебя не хватало! Никто не может удовлетворить меня так, как ты. Ну и пусть ты женился на какой-то школьнице-простушке. Пришел-то ведь ты ко мне, правда же? Ты скучал по мне, Джаред? – Она развязала тесьму на шее, и пеньюар соскользнул на пол.
Джаред замер, оглядывая ее с головы до ног. Раньше она казалась ему роскошной, а теперь выглядела просто распухшей. Перед его глазами возникло хрупкое идеальное тело Аманды, и Джаред почувствовал, что его тошнит. Бланш все еще улыбалась: ему казалось, что он смотрит на ее отражение в кривом зеркале.
Она подошла ближе, и Джаред ощутил всепобеждающий запах мускуса, столь резкий по сравнению со сладким ароматом лаванды, источаемым его женой. Он сравнил злые, сверкающие зеленые глаза, улыбающиеся ему сейчас, с расплавленным золотом глаз Аманды.
Бланш что-то еще говорила, но Джаред не слышал ее – в его ушах стоял шум. Он видел только чуть заостренное личико Аманды, смотревшей на него снизу вверх и говорившей о своей любви. Джаред оттолкнул руки Бланш, словно они были в грязи, и леди Уэйд с грохотом упала на пол.
– Ты омерзительна! Настоящая корова! – словно выплюнул Джаред, роясь в брюках в поисках банкнот. Он вывернул карманы, швырнул в лицо Бланш деньги, повернулся и выскочил из комнаты, словно человек, пытающийся убежать от судьбы.
– Джаред! Джаред! – кричала ему вслед Бланш. – Я убью тебя за это, грязный ты ублюдок! Ты меня слышишь? Ты уже покойник!
Он вырвал пальто из рук испуганного Смита, выскочил из дома и прыгнул в карету.
– Домой, Симпсон!
Доехав до Хаф-Мун-стрит, Джаред заперся в кабинете и остаток ночи просидел, поглощая бренди.
– Тетя Агата, как вы думаете, эти розы хорошо смотрятся на фоне новых стен? Может быть, они будут лучше выглядеть в музыкальной комнате?
Леди Чезвик внимательно присмотрелась к рукоделью Аманды, и обе женщины пришли к выводу, что розы нужно оставить здесь. Старушка окинула взглядом бывшую когда-то безотрадной комнату, теперь залитую солнечным светом и наполненную воздухом – шелковые обои кремового цвета и голубая обивка мебели неузнаваемо преобразили ее.
– Ты сотворила с этой комнатой настоящее чудо, дорогая моя, но самое главное и трогательное для меня – это портрет моей ненаглядной сестры, вернувшийся на свое место.
– Спасибо, тетя Агата, я тоже думаю, что голубая обивка смотрится неплохо. И я даже не представляла, как очаровательно все будет выглядеть без этих жутких тяжелых штор на окнах.
Леди Чезвик вернулась на свое место у камина и поманила к себе Аманду.
– Твоя безграничная энергия непостижима, дорогая. С тех пор как ты пригласила рабочих из Лондона, в доме с утра до ночи слышен только стук и грохот. Даже комнаты слуг и те переделаны. Как, по-твоему, остались ли еще неотремонтированные комнаты в доме? Или ты не успокоишься, пока не застелешь обюссонским ковром стойло Урагана?
Аманда расхохоталась над шуткой тетушки и поспешила заверить ее, что худшее уже позади.
– Думаю, все уже готово, но я вся дрожу при мысли о том, что скажет Джаред, когда увидит счета. – Она вспомнила последние слова мужа перед тем, как он сел верхом на коня и умчался из ее жизни, и ее улыбка увяла: «Почему бы тебе не спрятаться в домике, Аманда? Ты кажешься мне настоящей домоседкой».
Аманда поймала его на слове и направила все свои силы на обновление Сторм Хейвена, оставив нетронутым только старинное супружеское ложе – там она долгими одинокими ночами вспоминала свою первую брачную ночь и плакала в подушку.
Иногда она садилась верхом на Урагана, ехала на старое кладбище и садилась рядом с двумя простыми надгробными камнями, которые поставила на могилах родителей Джареда. Аманда получила какое-то особенное удовольствие, глядя, как увозят оттуда старый памятник Лавинии, и приказала разбить его на мелкие кусочки. Пора покончить с призраками прошлого!
Леди Чезвик много раз спрашивала ее, зачем она так утруждает себя работой, но Аманда только улыбалась в ответ и продолжала выбирать ткани для обивки или наблюдать, как рабочие по ее указаниям смешивают краски.
Аманда наняла в деревне еще несколько человек в прислуги, хотя в доме в общем-то хватало челяди, и переоборудовала конюшню согласно указаниям Хэрроу. Она каждый день встречалась с управляющим имением и сама стала вести счета. Каждый день она проводила час с Томом – под слоем грязи он оказался очень симпатичным парнишкой, – обучая его читать и считать. Она пробовала на кухне соусы, пересчитывала белье вместе с прачкой и чистила серебро вместе с дворецким.
За те три месяца, что прошли после ее замужества и бегства Джареда, она полностью вошла в курс дел Сторм Хейвена и управляла им твердой рукой. Прислуга ее обожала. Разве не Аманда постоянно посылала в деревню корзинки с едой, одеждой и утварью? Разве не она приказала заново покрыть тростником крыши всех домов в имении? Разве не леди Сторм знала по именам всех жителей деревни и их детей и никогда не брезговала провести час-другой со стариками?
И только ночами в постели она позволяла себе расслабиться и поддаться страхам и воспоминаниям. Леди Чезвик заверяла ее, что Джаред скоро возьмется за ум и вернется домой, но леди Чезвик не знала того, что знала Аманда. Если старая леди узнает, как именно умерла ее сестра, это ее убьет – и Аманда мудро держала язык за зубами.
В тот теплый летний день, подкрепившись в малой столовой, леди Чезвик удалилась в свою комнату, чтобы отдохнуть, а Аманда пошла в сад. Это было ее любимое место – сад был полон летних цветов, и она ничего тут не меняла, чем расположила к себе старого садовника.
Аманда провела с ним несколько минут, решая, как лучше обрезать старинную живую изгородь из роз, и направилась в свой укромный уголок – в огород.
Тут было спокойно, как нигде: безыскусные ароматы розмарина и тимьяна успокаивали нервы. Аманда шокировала тетушку тем, что сама работала в саду и частенько возвращалась в дом с грязными руками и пятнами на платье. Улыбнувшись, юная леди опустилась на колени и, напевая детскую песенку, принялась выпалывать сорняки, угрожавшие удушить молодую петрушку.
Когда Аманда подняла голову, мир вокруг нее опасно закружился, и ей пришлось ухватиться за скамейку.
– Я знаю, что ты здесь, малыш. Спасибо, можешь перестать напоминать мне об этом.
Она быстро огляделась, чтобы убедиться – ее никто не подслушал, а потом положила руки на пока еще плоский живот и снова обратилась к нерожденному ребенку:
– Я терпеливо ждала, пока твой отец успокоится и вернется домой. Не знаю, почему он покинул меня – потому что испугался, что я рожу ему ребенка, или же потому, что я его ослушалась. Твой отец такой самоуверенный и упрямый! До того как я узнала, что стану твоей мамой, я хотела просто привести его дом в порядок и дождаться, пока он образумится. Он не может всегда жить в прошлом. Будущее принадлежит тем, у кого хватает мужества смотреть ему в лицо. Я подожду еще немного, драгоценный мой, но твое появление лишило Джареда возможности решать. Мы еще какое-то время сможем хранить секрет, но скоро ты проявишь себя независимо от моего желания. Я дам твоему отцу еще две недели сроку, но, если он не вернется, боюсь, мне не хватит сил продолжать в том же духе.
Аманда частенько гадала, когда именно они зачали ребенка. В брачную ночь? Или младенец – результат их слияния под деревьями на кладбище? В любом случае он был зачат в любви, в этом она не сомневалась, но ей приятней было думать, что это случилось в их первую ночь. Аманда не была суеверной, но мысль о зачатии рядом с кладбищем ей не очень нравилась.
Аманда ничуть не боялась за свою жизнь – все ее страхи касались того, как примет новость Джаред. Он любит ее – Аманда знала это точно, как может знать только женщина. В конце концов, только горячо любящий мужчина готов отказать себе в сильном наслаждении, которое дарит союз мужчины и женщины, лишь бы предотвратить появление ребенка. Именно потому, что он любит ее, слова отца, так сильно его ранившие его в детстве и юности, пришли ему на память. Бедный, бедный Джаред! Аманда как сейчас видела его затравленные глаза, когда он рассказывал ей о своем детстве. Она так молода, и ей не хватает слов, чтобы убедить его, чтобы заставить понять: нет никаких причин для тревоги.
Девушка поднялась с колен, вернулась в главную гостиную и встала перед портретом матери Джареда.
– Мне так нужна твоя помощь, Лавиния! И твоему сыну тоже. Помоги ему избавиться от страхов и вернуться домой, ко мне и нашему ребенку. Его место здесь, с нами. – По бледной щеке Аманды скатилась одинокая слеза. – О, Лавиния, я так его люблю!
Леди Чезвик – она как раз хотела зайти в гостиную за своей вышивкой – услышала негромкие слова Аманды, прижала ладонь ко рту и молча вышла из комнаты.
– Черт побери, Джаред, пора уже прекращать все это! Ты живешь, как чертов отшельник! – Подтверждая свои слова, Кевин скинул с кресла скопившиеся там за неделю газеты и две пустые бутылки из-под бренди и плюхнулся в него. – Трудно поверить, что ты в своем уме. Даже Бо не стал бы вести себя так из-за… – Кевин поискал подходящее слово –…женщины!
Джаред даже не оторвал подбородок от груди, но глаза его засверкали гневом.
– Почему бы тебе не убраться отсюда и не забрать с собой вот этого, с постной рожей? – Он показал на Бо, стоявшего у камина и испуганно качавшего головой.
– Не можем. Наш друг, сам знаешь. Должны помочь, – объяснил Бо.
– Предлагаю заботиться о тех, кто сможет это оценить. Лично я хочу остаться в одиночестве, благодарю вас.
Кевин выругался себе под нос и швырнул пустую бутылку в камин, где она и лопнула громко, словно выстрелили из пистолета.
– Ты жалкий изгой! Посмотри на себя! Просто глянь на себя! Ты не брился несколько дней, рубашка у тебя грязная, и – честно говорю, Джаред – от тебя воняет. Слуга говорит, что ты ничего не ешь и только без конца лакаешь бренди! С тех пор как ты встретил ту девушку, ты стал чужим для нас! Сначала сбежал вместе с ней, потом на ней женился, а через два дня похоронил ее в глуши вместе со своей тетушкой! Потом ты возвращаешься в Лондон и ведешь себя так, словно завтра конец света и ты намерен получить от последних часов максимум удовольствия. Несколько недель подряд ты заставлял Бо и меня мотаться с тобой по городу, а весь последний месяц сидишь, запершись у себя в комнате, как надувшийся школьник. Может, ты мне и друг, но честное слово, ты мне омерзителен!
– Клянусь Богом, Кевин, это чересчур, – вмешался Бо.
Джаред вяло махнул рукой:
– Да пусть его, Бо. – Он поднял на друга налитые кровью глаза. – Нотация кончилась или я для твоего вящего удовольствия должен выслушать что-то еще?
– Еще до черта всего, Джаред, но я слишком устал, чтобы зря тратить силы на пьяного недоумка. Утром я уезжаю в Сторм Хейвен, может, там найдут ответы на мои многочисленные вопросы.
Джаред, покачнувшись, встал:
– Черта с два, Кевин. Не суй свой паршивый нос в мои дела!
– Ага, в этом проникшемся к себе жалостью теле все-таки остался хоть какой-то дух! И что же за тайны, хранятся в Сторм Хейвене, если ты их так свирепо оберегаешь? Ты что, убил девчонку и похоронил ее в подвале?
Джаред кинулся на друга, но двигался он так вяло, что Кевин спокойно увернулся и схватил его за плечо. Джаред свалился на него и прежде, чем его поглотила тьма, успел пробормотать извинения. Если бы не Кевин, он бы сильно ударился об пол.
– Отлично, – прокомментировал Кевин. – Теперь мы можем уложить его в постель и заставить прислугу убрать эту грязь. Бо, позвони и вели приготовить нашему упавшему другу поесть, а я его уложу. Позже нам придется его привести в себя, чтобы понять, что происходит.
Горничная тотчас убрала в комнате, а Кевин влил в глотку Джареда немного бульона и попросил камердинера побрить его. Друзья пытались удержать его в постели, но он настоял на том, что примет ванну и оденется. Когда все трое устроились наконец внизу в кабинете, Джаред начал было извиняться за свое поведение, но друзья лишь пожали плечами.
– Мы хотим помочь тебе. Может, наконец, расскажешь, в чем дело? – спросил Кевин.
Губы Джареда искривились в язвительной ухмылке.
– Если хочешь знать, Кевин, меня не особенно тянет к излияниям. Но не бойтесь, что я опять нырну в бутылку, как только вы уйдете. Кстати, если у тебя когда-нибудь возникнет проблема, от которой тебе захочется уклониться, не пытайся забыться с помощью спиртного или женщин. Поверь специалисту – это не помогает. – Он закурил тонкую черную сигару и швырнул спичку в камин. – Мужчина должен смело смотреть в лицо своим проблемам – именно это я и хочу сделать.
– Деньги помогут? Буду рад подарить.
– Спасибо, Бо, но никакие деньги мне не помогут. Все ящики моего стола набиты банкнотами. – Джаред добавил себе под нос: – В картах везет, в любви не везет.
Кевин услышал и воскликнул:
– Ага! Как я и полагал, все это связано с юной леди, с которой мы тогда ненадолго увиделись! Как такая хрупкая девушка сумела вогнать тебя в такую хандру?
– Всякому ясно, что кроме случайных знакомств, у тебя никогда не было никаких отношений с девушками, иначе ты не задавал бы таких вопросов. Моя жена – не одна из тех маленьких мисс из общества, которые рады тратить деньги мужа и позволять ему жить своей жизнью. О нет, Аманда хочет полного подчинения. Ей подавай или все, или ничего.
– Подчинения? Какого подчинения? – Бо никогда не понимал Джареда, хотя и очень любил его.
– Она хочет детей.
Это не произвело на Бо никакого впечатления.
– И что? Сам их люблю. А ты нет?
– Черт возьми, парень, конечно, я их люблю! Ты думаешь, я чудовище?
Кевин задумчиво постукивал себя пальцем по губам. Через некоторое время его брови взлетели вверх, и он негромко спросил:
– Твоя мать умерла родами, да?
Джаред молча кивнул.
Кевин подмигнул Бо и воскликнул:
– Клянусь Иовом, Бо, ты был прав! Он втюрился! – Он встал, подошел к Джареду и хлопнул его по плечу: – Так ты и вправду влюблен в девчонку? Ах, Джаред, каких только страшилок мы себе не придумываем, когда влюбляемся! Отправляйся к ней, друг, и подари ей ребенка, раз она этого хочет. Деторождение – вот что удается женщинам лучше всего. Они становятся мягче и сговорчивее.
Джаред сказал тусклым голосом:
– Она может умереть, Кевин. Я не могу рисковать.
– А тебя, друг мой, может переехать почтовая карета, когда ты будешь переходить улицу. Жизнь – ненадежная штука. Ты что, хочешь отказаться от счастья только из-за того, что случилось когда-то с твоей матерью? Я и не знал, что ты такой трус.
Джаред вскинул голову:
– Ты и вправду так думаешь? Считаешь меня трусом? Может, и Аманда так думает? Когда я уезжал, она смотрела на меня очень странно.
Кевин понял, что взял верх, и поспешил воспользоваться преимуществом.
– Не могу об этом судить, Джаред. Но ведь это она собирается вынашивать ребенка, правда? Каким же дураком ты выглядишь – хрупкая девушка не боится, а ты боишься!
Как только разговор принял деликатный характер, Бо начал смущенно кидать на ладони кости. Услышав слова Кевина, он побагровел и издал смешок:
– Женщина взяла верх над Джаредом Делани? Ха, Кевин, это здорово!
– Заткнитесь оба! Оставьте меня, я должен подумать. Уходите, со мной все нормально. Завтра утром возвращайтесь и будьте готовы провести несколько недель в деревне. – Он медленно улыбнулся, и глаза его загорелись. – Вы будете моими гостями в Сторм Хейвене, раз уж решились поддержать меня. Может, вас двоих хватит, чтобы защитить меня от моей маленькой львицы.
Сезон через несколько недель все равно заканчивался, и друзья согласились поехать.
– Лучше, чем Бат, – сказал Бо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28