Он сам не хотел умирать. Ни один нормальный человек не хочет умирать.
— Смерть — так непристойна, так бессмысленна. Я видел ее, Максвелл. Я видел смерть, чувствовал ее.
Максвелл заговорил жестким требовательным тоном:
— Все это очень интересно, мой друг, но вы не до конца откровенны со мной. Вы не должны сопротивляться мне, мой друг, а должны правдиво отвечать на любой мой вопрос. Мы, мы двое, находимся на грани чудодейственного прорыва, слияния душ и умов, благодаря которому исполнится ваше самое заветное желание. Говорите со мной, мой друг. Вы не все рассказали мне о деньгах. Дело ведь не только в желании жить обеспеченно на старости лет. Вы считаете, что деньги продлят вашу жизнь, так? — услышал сэр Ральф словно издалека вопрос Максвелла, произнесенные уже его обычным напевным тоном, и справился со своим паническим состоянием, которое до сих пор ему удавалось так хорошо скрывать. — Скажите мне, мой друг, каким образом деньги помогут вам продлить жизнь?
Максвелл был таким умным, таким проницательным. Он все знал, все видел. И он хотел помочь ему. Глаза сэра Ральфа расширились, он облизал губы и заговорил, испытав внезапно желание все объяснить.
— Вы сочтете меня суеверным глупцом, но я слышал, что существуют способы продлить жизнь, древние секреты. Я тратил тысячи, десятки тысяч. На эликсиры. На разного рода приборы. Иногда я бывал на грани разорения, но думал, что все это окупится, если я проживу на день, на десять дней дольше того срока, что предсказала старуха… — Он пристыжено умолк. — Просто скажите мне, Максвелл, скажите мне, что вы видите.
Максвелл покачал головой, выпуская руку сэра Ральфа.
— Вы уже знаете ответ, друг мой. Вы искали способ продлить свою жизнь, но вы не преуспели в этом, потому что тратили деньги не на то, на что нужно. — Он улыбнулся. — До сегодняшнего дня. Сегодня, друг мой, я узнал, зачем я был послан к вам. Сегодня, друг мой, мы начнем наш поход за «Щитом непобедимости», который обеспечит вам больше, чем долголетие. Я могу предложить вам возврат к невинности, что, в свою очередь, приведет вас на тропу вечной жизни.
— Бессмертие? — Сэр Ральф прошептал это слово, затем поднес руки ко рту, чтобы сдержать рвущийся из горла истерический смех. Он знал это. Он просто знал это. Максвелл, явившийся к нему незваным, этот человек с черными глазами, похожими на горящие уголья, станет его спасением. — Сколько? — спросил он умоляющим тоном, не заботясь о том, что в голосе его прозвучало отчаяние, выдающее его с головой. — Господи, не томите меня. Сколько?
— Двадцать тысяч фунтов, — неожиданно по-деловому ответил Максвелл и, встав со стула, направился к двери. — Но эти деньги не для меня. Половина должна пойти на благотворительность, причем вы отдадите их добровольно, чтобы очистить душу. Остальные будут использованы для других целей, вы скоро поймете, каких.
— Благотворительность? Добрые дела? Да-да, в этом есть смысл. — Сэр Ральф энергично закивал. — Да-да, я смогу сделать это. Конечно, потребуется время, чтобы достать такую сумму, — несколько недель, самое большее месяц, — но я смогу это сделать.
— Пятница, мой друг. И ни днем позже. Сейчас я уйду, чтобы подготовиться, но я вернусь в пятницу. Помните, друг мой. Я видел вашу руку. У вас мало времени. До свидания.
Сэр Ральф повернул руки ладонями вверх. Он нервно переводил взгляд с одной руки на другую, сравнивая линии на ладонях и убеждаясь, что они были неодинаковы. Это было несправедливо! Он был рожден для великих свершений — так было написано на его левой руке. Но жизнь сдала ему не те карты, которые нужно. Вильям украл его энергию, его волю, даже его мужество. Вильям, втянув его в свои подлые интриги, попытался украсть даже его жизнь.
Но все это скоро изменится. Как только дверь за Максвеллом закрылась, сэр Ральф позволил себе усмехнуться. Он болыпе не чувствовал усталости, он испытывал радостное возбуждение. Пусть Вильям выполнит всю работу. Но корону возложит себе на голову он, сэр Ральф. И войдет в этой короне в вечность.
Пэдди Дули опустил свое упитанное тело в кресло, которое быстро становилось его любимым, и, качая головой, с отвращением посмотрел на своего друга, лежавшего, вытянувшись во весь свой рост, на диване уже так долго, что, по мнению Дули, он вполне мог бы пустить там корни.
— Надолго ты присосался к этой бутылке, Томми? Ты знаешь, я не люблю совать нос не в свои дела и спрашиваю об этом лишь для того, чтобы узнать, не нужно ли принести горшок из другой комнаты, на случай если тебя вдруг начнет выворачивать на ковер, поскольку ты вливаешь в себя это пойло с того самого момента, как вернулся вчера вечером. Мне нравится эта девочка, которая приходит убирать нашу комнату, и мне не хотелось бы огорчать ее.
Томас, удерживавший бутылку на груди, открыл один глаз и мрачно уставился на ирландца.
— Ты не понимаешь, Пэдди. Я встретил свою ровню, — проговорил он не без сожаления. — После всех этих лет, в течение которых я вступал в поединки умов с мужчинами вдвое старше себя и раз за разом одерживал верх, быть поверженным женщиной… Это обескураживает.
Пэдди согласно кивнул.
— Да, так вот и развенчивают сильных мира сего, — ухмыльнувшись, проговорил он. — Но до чего же интересно наблюдать, как ты, словно в пропасть, бросаешься в любовь.
— Любовь? — Томас резко сел, крепко держа бутылку, чтобы не расплескалось ни капли ее содержимого. — Любовь — это другое, Пэдди. Я, бывало, влюблялся дважды за одну неделю.
— Но на сей раз все иначе, так, малыш? Ах, вот бы моя Бриджет была довольна, увидев тебя сейчас. Она годами мечтала о том, чтобы это с тобой случилось.
— Не злорадствуй, Пэдди. Тебе это не идет. Но я полагаю, это должно было случиться. Ну хорошо, я влюбился по-настоящему. Со всеми мужчинами это происходит раньше или позже, хотя я думал, что у меня это будет позже. Гораздо позже. Я так и не купил ей эту побрякушку, с помощью которой надеялся растопить ее сердце.
Он провел рукой по волосам, которые, как заметил Дули, уже выглядели так, будто их причесывали граблями.
— И влюбиться так сильно, Пэдди! И в такой короткий срок. Это не входило в мои планы. Позволить этой премудрой девчонке с проницательными глазами заткнуть меня за пояс. Любить женщину, способную на проделки не хуже первостатейного мошенника, которая, к тому же, смеет подшучивать надо мной, намекая, что догадывается о моих не совсем благовидных занятиях. Эта девчонка самого дьявола сможет научить паре штучек. Да, Пэдди, это страшный удар по моему самолюбию, скажу я тебе. — Он снова откинулся на подушки. — Не знаю, как я смогу это пережить.
— Слава тебе Господи, дожили до нытья и жалости к себе. — Дули встал с кресла и, подойдя к Томасу, взял у него из рук бутылку. — Сейчас восемь утра. Запомни время, парень, потому что с этой минуты ты начинаешь пить только воду. Кстати о воде: я приказал, чтобы приготовили ванну. Что-то не хочется мне на тебя смотреть, пока ты не вымоешься как следует и не отдохнешь. Ты же величайший мошенник, как ты мне всегда говорил. Прошу тебя помнить это. Неужели ты позволишь какой-то девице настолько выбить тебя из колеи? А как же Мэдисон? И наша миссия? Или у влюбленных мошенников хватает времени лишь на то, чтобы заливать горе вином?
Томас, подняв одну бровь, гневно воззрился на Дули.
— Доволен сам собой, да, Пэдди?
Ирландец улыбнулся так широко, что с левой стороны у него во рту стала видна дырка — много лет назад один рассерженный шотландец с тяжелыми кулаками выбил ему зуб.
— Прав на все сто, — признался он. — Вид такого горделивого петушка, как ты, собирающегося погулять с курочками по жнивью, радует мне сердце. — Его улыбка исчезла. — Но каким бы счастливым я себя ни чувствовал, позволь напомнить тебе, что если эта твоя Маргарита намерена погубить нашу компанию предателей, это может плохо отразиться на всех наших планах.
Томас встал и начал стаскивать с себя мятую рубашку, являвшую собой образец белоснежного совершенства, когда он надевал ее, собираясь на встречу с Хервудом и остальными в Ричмонде.
— Что мне больше всего в тебе нравится, Пэдди, так это твоя неизменная способность указывать на очевидное. А ведь если Маргарите не удастся осуществить свой замысел, она может оказаться в очень опасном положении. — Эти люди безрассудны, а безрассудные люди непредсказуемы. Помни, президент предоставил мне право решать, стоит ли нам соглашаться на их предложение. И я совсем не уверен, что мы принесем пользу нашей стране, имея с ними дело.
Дули пожал плечами и взял у Томаса снятую им рубашку, лишь бы не видеть, как она полетит на пол.
— Тогда что же мы здесь прохлаждаемся, малыш? Мы легко можем решить все проблемы разом. Перекидывай девушку через плечо, и мы втроем уплывем в Филадельфию на первом же судне. Можем и сэра Гилберта с собой прихватить. Он неплохой парень, хотя и англичанин. И страшно хочет увидеть одного-двух диких индейцев, прежде чем отдаст концы. Поведал мне об этом в театре. Просто уедем — ничего другого нам и делать не придется — и только проклятый граф с друзьями нас и видели.
— И пусть граф после нашего отъезда пересматривает свой план и вступает в переговоры с французами, так, что ли? Я не настолько пьян, чтобы допустить подобную глупость. Нет, Пэдди, если мы решим не заключать с ними соглашения — а я пока не пришел к определенному выводу по этому вопросу, — нам придется не только расстроить их замыслы. Нам придется покончить с ними самими.
— Покончить с ними? Убить их, ты имеешь в виду?
— Ну, это одна из возможностей. Итак… как там твое старое сердце, Пэдди? — Он ухмыльнулся Дули, застывшему с открытым ртом, затем сел и вытянул ногу, чтобы ирландец помог ему стащить сапог. — Расслабься. Я же не говорю, что мы сегодня этим займемся. Нет, пока мы подождем и предоставим действовать моей дорогой Маргарите. Может, моя милая девочка примет решение за меня, а заодно и сделает за нас всю грязную работу.
— Не удивительно, что ты с ума сходишь по этой девице. Эта чертовка такая же кровожадная, как и ты. — Дули зажал обеими ногами ногу Томаса и повернулся к нему спиной, ожидая, когда тот упрется ему второй ногой в крестец, чтобы легче было стаскивать сапог. — А что-нибудь еще ты намерен предпринять в ближайшее время или будешь только наблюдать, как твоя «милая девочка» устраивает переполох?
— Да, Пэдди, намерен. Полагаю, дружище, я займусь тем, что буду настойчиво обхаживать мисс Маргариту Бальфур, и к черту титул ее деда. А затем, мой дорогой друг, раз уж ты спросил об этом, я сделаю все, что в моих силах, чтобы осчастливить твою Бриджет.
От толчка Томаса Дули сделал несколько неровных шагов вперед, держа в руках сапог и стараясь не упасть. Повернувшись, он уставился на друга, вытаращив глаза.
— Ты же не хочешь сказать…
— Вот именно, что хочу, Пэдди. Думаю, я пожертвую своим холостяцким положением ради мисс Маргариты Бальфур. Мне просто придется это сделать, потому что — да простят меня Бог и твоя очаровательная жена — я твердо решил соблазнить эту кошечку до конца следующей недели.
Книга вторая
В ОГНЕ
Что есть любовь? Спроси живущего: что есть жизнь? Спроси верующего: что есть Бог?
П. Шелли
ГЛАВА 11
Ничто не подсластит так чая, как любовь и скандал.
П. Филдинг
Отправившись позже в тот же день на поиски Маргариты, Томас нашел ее гуляющей в парке со своей компаньонкой миссис Биллингз и, улучив момент, когда почтенная дама отстала, заговорившись с приятельницей, подошел к девушке.
— Добрый день, моя дорогая, — промурлыкал он и слегка прикоснулся к своей шляпе, не сводя восхищенного взгляда с ее изящного уличного платья и еще более изящной фигурки, которую оно облегало. — Уверен, ты провела чудесную ночь. О, Боже! Не рисовая ли это пудра на твоей верхней губке? Только не говори мне, что твоя нежная кожа пострадала. Похоже, мне придется совершить джентльменский поступок и пожертвовать-таки своими усами. Я меньше всего хотел бы причинить тебе боль или смутить тебя. Джентльмен с головы до пят — такой уж он есть, Томас Джозеф Донован.
Маргарита шла по дорожке, не поднимая глаз. На щеках ее рдели два ярких пятна.
— Уходи.
Томас в сдвинутой по моде слегка набок шляпе продолжал неотступно следовать за ней, заложив руки за спину, и не сходившая с его лица широкая ухмылка ясно говорила, что он от души веселится.
— Уйти? Покинуть тебя? Да я лучше соглашусь ткнуть себя в глаз острой веткой.
— Отлично. Предложение кажется мне разумным.
Может, отыщем такую ветку, а? Должна же быть здесь хоть одна.
— Маргарита, ангел, не могу поверить, что ты говоришь серьезно.
— Ты прав, — ответила она, не замедляя шага. — Я не имела этого в виду. Я предпочла бы, чтобы ты выпил яд, — лучше такой, который вызывает медленную мучительную смерть. Уверена, у меня не возникло бы никаких трудностей с продажей билетов на подобный спектакль. Вильям, без сомнения, получил бы громадное удовольствие, наблюдая за твоей предсмертной агонией из первых рядов. Пожалуйста, пошли мне записку на Портмэн-сквер, если надумаешь меня этим порадовать. А до тех пор, Донован, — прощай.
Томас вновь прикоснулся к своей шляпе и, повернувшись, быстро зашагал прочь в полной уверенности, что в конечном итоге его ждет победа.
Не успела она, однако, пройти и нескольких ярдов, как перед ней остановился наемный экипаж и из него выскочила молодая пара в театральных костюмах, которая тут же начала разыгрывать сцену из «Укрощения строптивой».
Маргарита прямо-таки рухнула на нижнюю ступеньку крыльца соседнего дома и расхохоталась, да так, что из глаз у нее потекли слезы.
Спустившись в этот день к ленчу, она увидела подле своей тарелки томик сонетов Шекспира и единственную желтую розу. На лежавшей под розой карточке была на этот раз написана строчка из «Ромео и Джульетты»: «Эта почка счастья готова к цвету в следующий раз…»
Поднеся бутон к носу и вдохнув нежный аромат, Маргарита, наконец, приняла решение.
Она не откажется от своих планов в отношении «Клуба», но это совсем не означает, что она не может следовать велениям собственного сердца.
На следующий день, после полудня, на Портмэн-сквер доставили огромный букет цветов. К букету была приложена записка: «Извини, кустов послать не могу».
Маргарита, почти что бросив букет в руки Мейзи, кинулась в оранжерею и с грохотом захлопнула за собой дверь. Час спустя лакей принес ей только что доставленную от ювелира с Бонд-стрит коробочку и, открыв ее, она обнаружила внутри усыпанную бриллиантами изящную заколку для волос. Грохот разбившейся о каменный пол глиняной вазы для цветов был слышен на весь дом, вплоть до кухни.
Два часа спустя второй букет, теперь уже из роз, от бледно-розовых до ярко-красных, прибыл к черному входу и без всякой записки. Кухарка, понюхав один из бутонов, пожала плечами и отнесла цветы к себе в комнату.
Выйдя на следующее утро из особняка деда на Портмэн-сквер, Маргарита осторожно посмотрела налево, направо и снова налево, и лишь после этого сошла с крыльца и махнула Мейзи, чтобы та следовала за ней.
— К вам посетитель, мисс Бальфур, — провозгласил Финч, входя утром в гостиную, где сидела Маргарита в ожидании подобного сообщения.
Она подняла руку к волосам, дабы убедиться, что ни один локон не выбился из-под желтой бархатной ленты, которой Мейзи закрепила ей волосы, сделала глоток сладкого чая и поставила чашку на столик.
— Вероятно, это американец, Финч, я права? — спросила она, мысленно поздравив себя с тем, что догадалась, как работает изобретательный ум Донована. Он охотился за ней на протяжении трех дней и сейчас, пожалуй, было самое время позволить ему, наконец, поймать себя.
— Нет, мисс, и думаю, не стоит добавлять, что из-за этого я проиграл еще одну пятерку сэру Гилберту, — ответил Финч и, поймав удивленный взгляд Маргариты, пояснил: — Это сэр Перегрин Тоттон, с нетерпением ожидающий в нижнем холле, когда ему будет дозволено войти. Должно быть, он только что вытащил ту из своих ног, которой уже стоит в могиле, дабы немного проветриться. Может, мне взвалить его себе на плечо да принести сюда? Из холла досюда путь не близкий, и мне совсем не хочется иметь на руках труп, если, не дай Бог, у него вдруг случится разрыв сердца.
Маргарита в сердцах топнула ногой, только сейчас осознав свою ошибку. Донован не придет на Портмэн-сквер. Он тянет время, выжидая момент, когда сможет застать ее одну, как тогда на обсаженной кустами аллее в парке. Как и она, он понимает, их следующая встреча будет такой, что им обоим не захочется, чтобы ее прерывали. И на любые ленты у нее в волосах он взглянет лишь затем, чтобы сдернуть их в тот же момент и погрузить пальцы в ее пышные кудри. Почувствовав, что краснеет, Маргарита поспешно закашляла в попытке скрыть смущение, вызванное столь дурной и совсем не подобающей настоящей леди мыслью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
— Смерть — так непристойна, так бессмысленна. Я видел ее, Максвелл. Я видел смерть, чувствовал ее.
Максвелл заговорил жестким требовательным тоном:
— Все это очень интересно, мой друг, но вы не до конца откровенны со мной. Вы не должны сопротивляться мне, мой друг, а должны правдиво отвечать на любой мой вопрос. Мы, мы двое, находимся на грани чудодейственного прорыва, слияния душ и умов, благодаря которому исполнится ваше самое заветное желание. Говорите со мной, мой друг. Вы не все рассказали мне о деньгах. Дело ведь не только в желании жить обеспеченно на старости лет. Вы считаете, что деньги продлят вашу жизнь, так? — услышал сэр Ральф словно издалека вопрос Максвелла, произнесенные уже его обычным напевным тоном, и справился со своим паническим состоянием, которое до сих пор ему удавалось так хорошо скрывать. — Скажите мне, мой друг, каким образом деньги помогут вам продлить жизнь?
Максвелл был таким умным, таким проницательным. Он все знал, все видел. И он хотел помочь ему. Глаза сэра Ральфа расширились, он облизал губы и заговорил, испытав внезапно желание все объяснить.
— Вы сочтете меня суеверным глупцом, но я слышал, что существуют способы продлить жизнь, древние секреты. Я тратил тысячи, десятки тысяч. На эликсиры. На разного рода приборы. Иногда я бывал на грани разорения, но думал, что все это окупится, если я проживу на день, на десять дней дольше того срока, что предсказала старуха… — Он пристыжено умолк. — Просто скажите мне, Максвелл, скажите мне, что вы видите.
Максвелл покачал головой, выпуская руку сэра Ральфа.
— Вы уже знаете ответ, друг мой. Вы искали способ продлить свою жизнь, но вы не преуспели в этом, потому что тратили деньги не на то, на что нужно. — Он улыбнулся. — До сегодняшнего дня. Сегодня, друг мой, я узнал, зачем я был послан к вам. Сегодня, друг мой, мы начнем наш поход за «Щитом непобедимости», который обеспечит вам больше, чем долголетие. Я могу предложить вам возврат к невинности, что, в свою очередь, приведет вас на тропу вечной жизни.
— Бессмертие? — Сэр Ральф прошептал это слово, затем поднес руки ко рту, чтобы сдержать рвущийся из горла истерический смех. Он знал это. Он просто знал это. Максвелл, явившийся к нему незваным, этот человек с черными глазами, похожими на горящие уголья, станет его спасением. — Сколько? — спросил он умоляющим тоном, не заботясь о том, что в голосе его прозвучало отчаяние, выдающее его с головой. — Господи, не томите меня. Сколько?
— Двадцать тысяч фунтов, — неожиданно по-деловому ответил Максвелл и, встав со стула, направился к двери. — Но эти деньги не для меня. Половина должна пойти на благотворительность, причем вы отдадите их добровольно, чтобы очистить душу. Остальные будут использованы для других целей, вы скоро поймете, каких.
— Благотворительность? Добрые дела? Да-да, в этом есть смысл. — Сэр Ральф энергично закивал. — Да-да, я смогу сделать это. Конечно, потребуется время, чтобы достать такую сумму, — несколько недель, самое большее месяц, — но я смогу это сделать.
— Пятница, мой друг. И ни днем позже. Сейчас я уйду, чтобы подготовиться, но я вернусь в пятницу. Помните, друг мой. Я видел вашу руку. У вас мало времени. До свидания.
Сэр Ральф повернул руки ладонями вверх. Он нервно переводил взгляд с одной руки на другую, сравнивая линии на ладонях и убеждаясь, что они были неодинаковы. Это было несправедливо! Он был рожден для великих свершений — так было написано на его левой руке. Но жизнь сдала ему не те карты, которые нужно. Вильям украл его энергию, его волю, даже его мужество. Вильям, втянув его в свои подлые интриги, попытался украсть даже его жизнь.
Но все это скоро изменится. Как только дверь за Максвеллом закрылась, сэр Ральф позволил себе усмехнуться. Он болыпе не чувствовал усталости, он испытывал радостное возбуждение. Пусть Вильям выполнит всю работу. Но корону возложит себе на голову он, сэр Ральф. И войдет в этой короне в вечность.
Пэдди Дули опустил свое упитанное тело в кресло, которое быстро становилось его любимым, и, качая головой, с отвращением посмотрел на своего друга, лежавшего, вытянувшись во весь свой рост, на диване уже так долго, что, по мнению Дули, он вполне мог бы пустить там корни.
— Надолго ты присосался к этой бутылке, Томми? Ты знаешь, я не люблю совать нос не в свои дела и спрашиваю об этом лишь для того, чтобы узнать, не нужно ли принести горшок из другой комнаты, на случай если тебя вдруг начнет выворачивать на ковер, поскольку ты вливаешь в себя это пойло с того самого момента, как вернулся вчера вечером. Мне нравится эта девочка, которая приходит убирать нашу комнату, и мне не хотелось бы огорчать ее.
Томас, удерживавший бутылку на груди, открыл один глаз и мрачно уставился на ирландца.
— Ты не понимаешь, Пэдди. Я встретил свою ровню, — проговорил он не без сожаления. — После всех этих лет, в течение которых я вступал в поединки умов с мужчинами вдвое старше себя и раз за разом одерживал верх, быть поверженным женщиной… Это обескураживает.
Пэдди согласно кивнул.
— Да, так вот и развенчивают сильных мира сего, — ухмыльнувшись, проговорил он. — Но до чего же интересно наблюдать, как ты, словно в пропасть, бросаешься в любовь.
— Любовь? — Томас резко сел, крепко держа бутылку, чтобы не расплескалось ни капли ее содержимого. — Любовь — это другое, Пэдди. Я, бывало, влюблялся дважды за одну неделю.
— Но на сей раз все иначе, так, малыш? Ах, вот бы моя Бриджет была довольна, увидев тебя сейчас. Она годами мечтала о том, чтобы это с тобой случилось.
— Не злорадствуй, Пэдди. Тебе это не идет. Но я полагаю, это должно было случиться. Ну хорошо, я влюбился по-настоящему. Со всеми мужчинами это происходит раньше или позже, хотя я думал, что у меня это будет позже. Гораздо позже. Я так и не купил ей эту побрякушку, с помощью которой надеялся растопить ее сердце.
Он провел рукой по волосам, которые, как заметил Дули, уже выглядели так, будто их причесывали граблями.
— И влюбиться так сильно, Пэдди! И в такой короткий срок. Это не входило в мои планы. Позволить этой премудрой девчонке с проницательными глазами заткнуть меня за пояс. Любить женщину, способную на проделки не хуже первостатейного мошенника, которая, к тому же, смеет подшучивать надо мной, намекая, что догадывается о моих не совсем благовидных занятиях. Эта девчонка самого дьявола сможет научить паре штучек. Да, Пэдди, это страшный удар по моему самолюбию, скажу я тебе. — Он снова откинулся на подушки. — Не знаю, как я смогу это пережить.
— Слава тебе Господи, дожили до нытья и жалости к себе. — Дули встал с кресла и, подойдя к Томасу, взял у него из рук бутылку. — Сейчас восемь утра. Запомни время, парень, потому что с этой минуты ты начинаешь пить только воду. Кстати о воде: я приказал, чтобы приготовили ванну. Что-то не хочется мне на тебя смотреть, пока ты не вымоешься как следует и не отдохнешь. Ты же величайший мошенник, как ты мне всегда говорил. Прошу тебя помнить это. Неужели ты позволишь какой-то девице настолько выбить тебя из колеи? А как же Мэдисон? И наша миссия? Или у влюбленных мошенников хватает времени лишь на то, чтобы заливать горе вином?
Томас, подняв одну бровь, гневно воззрился на Дули.
— Доволен сам собой, да, Пэдди?
Ирландец улыбнулся так широко, что с левой стороны у него во рту стала видна дырка — много лет назад один рассерженный шотландец с тяжелыми кулаками выбил ему зуб.
— Прав на все сто, — признался он. — Вид такого горделивого петушка, как ты, собирающегося погулять с курочками по жнивью, радует мне сердце. — Его улыбка исчезла. — Но каким бы счастливым я себя ни чувствовал, позволь напомнить тебе, что если эта твоя Маргарита намерена погубить нашу компанию предателей, это может плохо отразиться на всех наших планах.
Томас встал и начал стаскивать с себя мятую рубашку, являвшую собой образец белоснежного совершенства, когда он надевал ее, собираясь на встречу с Хервудом и остальными в Ричмонде.
— Что мне больше всего в тебе нравится, Пэдди, так это твоя неизменная способность указывать на очевидное. А ведь если Маргарите не удастся осуществить свой замысел, она может оказаться в очень опасном положении. — Эти люди безрассудны, а безрассудные люди непредсказуемы. Помни, президент предоставил мне право решать, стоит ли нам соглашаться на их предложение. И я совсем не уверен, что мы принесем пользу нашей стране, имея с ними дело.
Дули пожал плечами и взял у Томаса снятую им рубашку, лишь бы не видеть, как она полетит на пол.
— Тогда что же мы здесь прохлаждаемся, малыш? Мы легко можем решить все проблемы разом. Перекидывай девушку через плечо, и мы втроем уплывем в Филадельфию на первом же судне. Можем и сэра Гилберта с собой прихватить. Он неплохой парень, хотя и англичанин. И страшно хочет увидеть одного-двух диких индейцев, прежде чем отдаст концы. Поведал мне об этом в театре. Просто уедем — ничего другого нам и делать не придется — и только проклятый граф с друзьями нас и видели.
— И пусть граф после нашего отъезда пересматривает свой план и вступает в переговоры с французами, так, что ли? Я не настолько пьян, чтобы допустить подобную глупость. Нет, Пэдди, если мы решим не заключать с ними соглашения — а я пока не пришел к определенному выводу по этому вопросу, — нам придется не только расстроить их замыслы. Нам придется покончить с ними самими.
— Покончить с ними? Убить их, ты имеешь в виду?
— Ну, это одна из возможностей. Итак… как там твое старое сердце, Пэдди? — Он ухмыльнулся Дули, застывшему с открытым ртом, затем сел и вытянул ногу, чтобы ирландец помог ему стащить сапог. — Расслабься. Я же не говорю, что мы сегодня этим займемся. Нет, пока мы подождем и предоставим действовать моей дорогой Маргарите. Может, моя милая девочка примет решение за меня, а заодно и сделает за нас всю грязную работу.
— Не удивительно, что ты с ума сходишь по этой девице. Эта чертовка такая же кровожадная, как и ты. — Дули зажал обеими ногами ногу Томаса и повернулся к нему спиной, ожидая, когда тот упрется ему второй ногой в крестец, чтобы легче было стаскивать сапог. — А что-нибудь еще ты намерен предпринять в ближайшее время или будешь только наблюдать, как твоя «милая девочка» устраивает переполох?
— Да, Пэдди, намерен. Полагаю, дружище, я займусь тем, что буду настойчиво обхаживать мисс Маргариту Бальфур, и к черту титул ее деда. А затем, мой дорогой друг, раз уж ты спросил об этом, я сделаю все, что в моих силах, чтобы осчастливить твою Бриджет.
От толчка Томаса Дули сделал несколько неровных шагов вперед, держа в руках сапог и стараясь не упасть. Повернувшись, он уставился на друга, вытаращив глаза.
— Ты же не хочешь сказать…
— Вот именно, что хочу, Пэдди. Думаю, я пожертвую своим холостяцким положением ради мисс Маргариты Бальфур. Мне просто придется это сделать, потому что — да простят меня Бог и твоя очаровательная жена — я твердо решил соблазнить эту кошечку до конца следующей недели.
Книга вторая
В ОГНЕ
Что есть любовь? Спроси живущего: что есть жизнь? Спроси верующего: что есть Бог?
П. Шелли
ГЛАВА 11
Ничто не подсластит так чая, как любовь и скандал.
П. Филдинг
Отправившись позже в тот же день на поиски Маргариты, Томас нашел ее гуляющей в парке со своей компаньонкой миссис Биллингз и, улучив момент, когда почтенная дама отстала, заговорившись с приятельницей, подошел к девушке.
— Добрый день, моя дорогая, — промурлыкал он и слегка прикоснулся к своей шляпе, не сводя восхищенного взгляда с ее изящного уличного платья и еще более изящной фигурки, которую оно облегало. — Уверен, ты провела чудесную ночь. О, Боже! Не рисовая ли это пудра на твоей верхней губке? Только не говори мне, что твоя нежная кожа пострадала. Похоже, мне придется совершить джентльменский поступок и пожертвовать-таки своими усами. Я меньше всего хотел бы причинить тебе боль или смутить тебя. Джентльмен с головы до пят — такой уж он есть, Томас Джозеф Донован.
Маргарита шла по дорожке, не поднимая глаз. На щеках ее рдели два ярких пятна.
— Уходи.
Томас в сдвинутой по моде слегка набок шляпе продолжал неотступно следовать за ней, заложив руки за спину, и не сходившая с его лица широкая ухмылка ясно говорила, что он от души веселится.
— Уйти? Покинуть тебя? Да я лучше соглашусь ткнуть себя в глаз острой веткой.
— Отлично. Предложение кажется мне разумным.
Может, отыщем такую ветку, а? Должна же быть здесь хоть одна.
— Маргарита, ангел, не могу поверить, что ты говоришь серьезно.
— Ты прав, — ответила она, не замедляя шага. — Я не имела этого в виду. Я предпочла бы, чтобы ты выпил яд, — лучше такой, который вызывает медленную мучительную смерть. Уверена, у меня не возникло бы никаких трудностей с продажей билетов на подобный спектакль. Вильям, без сомнения, получил бы громадное удовольствие, наблюдая за твоей предсмертной агонией из первых рядов. Пожалуйста, пошли мне записку на Портмэн-сквер, если надумаешь меня этим порадовать. А до тех пор, Донован, — прощай.
Томас вновь прикоснулся к своей шляпе и, повернувшись, быстро зашагал прочь в полной уверенности, что в конечном итоге его ждет победа.
Не успела она, однако, пройти и нескольких ярдов, как перед ней остановился наемный экипаж и из него выскочила молодая пара в театральных костюмах, которая тут же начала разыгрывать сцену из «Укрощения строптивой».
Маргарита прямо-таки рухнула на нижнюю ступеньку крыльца соседнего дома и расхохоталась, да так, что из глаз у нее потекли слезы.
Спустившись в этот день к ленчу, она увидела подле своей тарелки томик сонетов Шекспира и единственную желтую розу. На лежавшей под розой карточке была на этот раз написана строчка из «Ромео и Джульетты»: «Эта почка счастья готова к цвету в следующий раз…»
Поднеся бутон к носу и вдохнув нежный аромат, Маргарита, наконец, приняла решение.
Она не откажется от своих планов в отношении «Клуба», но это совсем не означает, что она не может следовать велениям собственного сердца.
На следующий день, после полудня, на Портмэн-сквер доставили огромный букет цветов. К букету была приложена записка: «Извини, кустов послать не могу».
Маргарита, почти что бросив букет в руки Мейзи, кинулась в оранжерею и с грохотом захлопнула за собой дверь. Час спустя лакей принес ей только что доставленную от ювелира с Бонд-стрит коробочку и, открыв ее, она обнаружила внутри усыпанную бриллиантами изящную заколку для волос. Грохот разбившейся о каменный пол глиняной вазы для цветов был слышен на весь дом, вплоть до кухни.
Два часа спустя второй букет, теперь уже из роз, от бледно-розовых до ярко-красных, прибыл к черному входу и без всякой записки. Кухарка, понюхав один из бутонов, пожала плечами и отнесла цветы к себе в комнату.
Выйдя на следующее утро из особняка деда на Портмэн-сквер, Маргарита осторожно посмотрела налево, направо и снова налево, и лишь после этого сошла с крыльца и махнула Мейзи, чтобы та следовала за ней.
— К вам посетитель, мисс Бальфур, — провозгласил Финч, входя утром в гостиную, где сидела Маргарита в ожидании подобного сообщения.
Она подняла руку к волосам, дабы убедиться, что ни один локон не выбился из-под желтой бархатной ленты, которой Мейзи закрепила ей волосы, сделала глоток сладкого чая и поставила чашку на столик.
— Вероятно, это американец, Финч, я права? — спросила она, мысленно поздравив себя с тем, что догадалась, как работает изобретательный ум Донована. Он охотился за ней на протяжении трех дней и сейчас, пожалуй, было самое время позволить ему, наконец, поймать себя.
— Нет, мисс, и думаю, не стоит добавлять, что из-за этого я проиграл еще одну пятерку сэру Гилберту, — ответил Финч и, поймав удивленный взгляд Маргариты, пояснил: — Это сэр Перегрин Тоттон, с нетерпением ожидающий в нижнем холле, когда ему будет дозволено войти. Должно быть, он только что вытащил ту из своих ног, которой уже стоит в могиле, дабы немного проветриться. Может, мне взвалить его себе на плечо да принести сюда? Из холла досюда путь не близкий, и мне совсем не хочется иметь на руках труп, если, не дай Бог, у него вдруг случится разрыв сердца.
Маргарита в сердцах топнула ногой, только сейчас осознав свою ошибку. Донован не придет на Портмэн-сквер. Он тянет время, выжидая момент, когда сможет застать ее одну, как тогда на обсаженной кустами аллее в парке. Как и она, он понимает, их следующая встреча будет такой, что им обоим не захочется, чтобы ее прерывали. И на любые ленты у нее в волосах он взглянет лишь затем, чтобы сдернуть их в тот же момент и погрузить пальцы в ее пышные кудри. Почувствовав, что краснеет, Маргарита поспешно закашляла в попытке скрыть смущение, вызванное столь дурной и совсем не подобающей настоящей леди мыслью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41