Думаю, вам стоит забрать коньяк. Кроме того, если я вылью еще, то свалюсь со стула. Было очень приятно познакомиться, Джеффри, и большое спасибо еще раз.
– Мне тоже было очень приятно. Где ты нашел это сокровище, Себастьян?
– Мы познакомились на Ямайке, – спокойно сказал Себастьян, и Кейт задохнулась от возмущения.
– О, ну, если надумаете бросить этого бездельника, дайте знать, мы отлично поладим. Себастьян, заходи наверх, когда захочешь. Увидимся за завтраком, – он повернулся и исчез так же быстро как появился.
– Себастьян, как ты мог спокойно говорить о Ямайке, словно мы познакомились на великосветском приеме с коктейлями?
– Ну, я бы не стал описывать его как великосветский, а ты?
– Дело не в этом. Вы прекрасно знаете. Думаю, вам стоит объясниться, мистер Дристолл.
– Конечно. После такой еды и вина неплохо прогуляться. Пойдем к реке?
Половина луны плавала в туманном небе, а широкая лента Темзы блестела в отраженном свете. Они шли вниз по тропинке, не касаясь друг друга. Кейт переполняло восхитительное чувство блаженства и чего-то еще, название чему она не могла подобрать, но все вместе вызывало ощущение легкой нереальности происходящего.
– «Железный пламень полночи – двенадцать, Любовники в постель, то время фей», – с чувством процитировала она.
– «И вот луна, как радуга ночная, Торжественность отметит этой ночи», – ответил Себастьян, – порядок не тот, но это лучшее, что сейчас можно сказать.
Себастьян вел ее к узкому мосту, висевшему над рекой.
– Давайте на минуту остановимся здесь, Кейт, самое время рассказать, почему я был на Ямайке.
– Я тоже так думаю.
Себастьян вздохнул и облокотился на каменный парапет, всматриваясь в рябь воды.
– Видите ли, существовал некий предмет, подлежащий продаже, очень строго конфиденциально. Однако человек, продающий предмет, когда-то подозревался в том, что выдавал подделку за оригинал. История никогда не выходила наружу и ничего не было доказано, но данных было достаточно, чтобы встревожиться. Продавцом выступал я и, естественно, чувствовал себя ответственным перед потенциальным покупателем. Так случилось, что продавец отдыхал на Ямайке, и вещь была у него с собой, предположительно, для большей сохранности, но возможно, чтобы ни у кого не было возможности изучить ее тщательно. Я уверен, вы понимаете, что разразился бы грандиозный скандал, если бы подозрение стадо достоянием прессы. Я поехал, чтобы изучить вещицу. Отбросив ложную скромность, Кейт, скажу, что мое имя довольно известно в определенных кругах. Если бы продавцу хотя бы намекнули, что я был поблизости, уверен, что оба – и вещь и продавец, тотчас исчезли. Поэтому я и стал Саймоном Дристоллпм, бедным рыбаком.
– Но зачем же тогда нам сдали лодку в тот день? Ведь это было опасно для вас.
– На самом деле Юстис взял вас на борт, Потому что за лодкой наблюдали. Вы появились в нужный момент в качестве отличного алиби.
– О, – нахмурилась Кейт, – не уверена, что мне нравится быть алиби.
– По иронии судьбы, оказалось все наоборот. Наблюдали не за лодкой, а за вами, Кейт.
– Что вы имеете в виду?
– Очевидно, Дэвид приглядывал за вами. – Себастьян повернул голову, чтобы увидеть, как она воспримет эту новость.
– Как? – Кейт зашлась от гнева и с облегчением вспомнила, что Дэвида больше нет в ее жизни. – Продолжайте!
– Продолжать особенно нечего. Я нашел то, что искал, это была здорово сработанная подделка, что невозможно было обнаружить, не рассмотрев вблизи. Я предупредил покупателя, и среди дилеров тоже осторожно было брошено слово об этом. Единственное, чего не удалось узнать, имеет ли тот джентльмен оригинал. Он легко мог бы тайно продать его частному коллекционеру. Вот так. Конечно, приходится просить вас никому не рассказывать об этом.
– Да, естественно. Но, Себастьян, как вам удалось так хорошо узнать местность и людей, если вы никогда не жили там?
– Это было хорошее прикрытие. Моя семья владела домом в Порт-Антонио перед политическими волнениями семидесятых годов. Мы ездили отдыхать на остров каждый год.
– Как удобно. Вы даже помнили, где живет эта ужасная рыба. Думаю, она скрывалась там годами.
Себастьян засмеялся, запрокинув голову:
– Да, она поджидала вас.
Кейт резко отвернулась, разрываемая противоречивыми чувствами. Она помолчала минуту, чувствуя, что он ждет сзади. Наконец заговорила:
– Я принимаю вашу историю, но не понимаю, зачем надо было втягивать меня.
– Разве я втягивал вас? – спросил он спокойно.
– Вы ввели меня в заблуждение, использовали в качестве алиби, и уж, конечно, не надо было так целовать меня.
Себастьян улыбался в темноте.
– Конечно, вы правы, я не должен был.
– Тогда зачем? Зачем? – она развернулась, чтоб увидеть его лицо, не понимая, почему это так ее волнует.
– Очень просто, потому, что очень этого хотел, Кейт. Вы можете понять? Я не собирался делать вам больно и не думал, что вы войдете в мой офис несколько месяцев спустя. Вы были таким далеким и прекрасным существом, встретившимся мне в ту ужасную поездку. Я не знал, что у вас серьезный роман и был обрадован, узнав об этом, только потому, что обнаружил, что мое инкогнито не раскрыто. А потом не смог противиться желанию поцеловать вас на прощание. Клянусь, я не играл с вами, Кейт. Но не мог же я извиниться и представиться как Себастьян Данн из конторы Кристи перед тем, как поцеловать вас?
– Да, наверное, – медленно сказала она.
– Я рад, что вы понимаете меня. В любом случае, поверьте, это было неважно. Так вы простите меня за то, что пришлось обмануть вас?
– Да, – она нежно посмотрела на него, глаза ее потемнели.
– Тогда иди сюда, Кейт.
– Зачем? – глупо спросила она, затаив дыхание.
– Я хочу поцеловать тебя.
Она шагнула прямо в его объятья.
Немного погодя Себастьян вел ее к скамейке по другую сторону моста. Скамейка находилась у подножия огромного лимонного дерева, ветви которого клонились над рекой, вырезая глубокие тени в лунном свете. Он обнял ее за талию и прижал к себе.
– А теперь расскажи все о Дэвиде.
И она рассказала, а когда умолкла, он несколько минут молчал и не двигался. Затем он улыбнулся:
– Мне кажется, отношения существовали между твоим отцом и Дэвидом, а ты была как раз между ними. Уверен, они прекрасно обойдутся и без тебя, – сказал он сухо.
Кейт печально засмеялась.
– Думаю, ты прав. Я все старалась понять, как и почему влюбилась в Дэвида. Я не уверена, знаю ли, что такое любовь.
– Конечно, знаешь. Ты только пыталась убедить себя, что любишь Дэвида. Думаю, он чем-то похож на твоего отца, а тебе ведь всегда не хватало отцовской любви и внимания. Вот ты и искала этого в похожем мужчине. К сожалению, редко удается найти что-то не там, где надо.
– Я не уверена, знаю ли, что мне нужно.
– Любовь реальна только тогда, когда дается свободно, Кейт, без ожиданий или условий. Если истинно любишь, радуешься тому, что предмет твоей любви счастлив, даже если временами это разделяет вас. Так бывает всегда, независимо от того, ребенок ли это, родители, друг или возлюбленный. Хотя, – добавил он легко, – по-моему, последнее намного интереснее.
– Наверно, ты прав, – сказала Кейт с улыбкой. – Не могу себе представить, чтобы кто-то любил меня так всепрощающе, слишком я невозможна.
– Любимая, мы все далеки от совершенства, поверь, мы должны быть благодарны за это всевышнему. Люди, думающие, что они идеальны, действительно невыносимы. А ты самое невозможное создание на свете и, как я, кажется, уже говорил, совершенно бесподобное. – Он чмокнул ее в нос, его глаза смеялись.
– Ты сам не менее невозможен, Себастьян, не говоря уже о неправдоподобности, – ответила она ему.
– О, как я скучал по моей строптивице, и, кажется, она уже созрела для укрощения.
– «Мерзкий, несносный, невыносимый!» – она процитировала слова из пьесы, изо всех сил стараясь выглядеть возмущенной.
– Целуй же, Кейт, меня, – продекламировал он, улыбаясь, и Кейт, смеясь, поцеловала его. – Он вздрогнул и, взяв ее за подбородок, посмотрел озадаченно.
– Что случилось? Почему ты так смотришь? – Кейт не могла угадать его настроения, но почувствовала внезапный поворот его мыслей.
– Я думаю о том, что ты сказала несколько минут назад.
– О чем конкретно?
– О любви.
– Боюсь, я не сильна в этом. Скажи, Себастьян, история о женщине, которую ты любил, это правда?
– Да, я никогда умышленно не лгал тебе. Ее имя леди Анна Ходжес-Трент. Сейчас она графиня Дортак. Она была очень красива, и я думал, раз это так волнует меня, значит, я люблю. Но намного позже я понял, что это не имеет ничего общего с любовью. Нас ничего не связывало, кроме самых поверхностных вещей.
– Из-за нее ты ни с кем по-настоящему не был близок?
– Я так сказал?
– Никогда, никогда, никогда. Саймон Дристолл. Акт второй, сцена во внутреннем дворике.
– Неужели?
– Да, ты сказал. После Анны ты никогда не влюблялся?
– Ну, я очень долго приходил в себя. Конечно, были в жизни веселые моменты, но в конце концов я влюбился, – он улыбнулся одними глазами, мягко и нежно, а потом отвел взгляд.
– Но не в действительности?
– Очень даже в действительности.
– И что же? – ее вопрос какое-то время висел в спокойствии ночи, а потом он повернулся и так пристально посмотрел на нее, что сердце Кейт тревожно забилось.
– Я не знаю пока, – он взял ее лицо сильными и умелыми руками и прижался к ее губам в болезненно-нежном поцелуе.
На следующее утро Кейт проснулась в ужасе оттого, что был уже почти полдень, и оделась с быстротой молнии.
Элизабет читала воскресную «Таймс», ее очки едва держались на кончике носа.
– А вот и ты, я думала, когда же ты появишься.
– Извини, Элизабет, тебе следовало разбудить меня!
– Глупости, надо было выспаться, ведь ты вчера пришла очень поздно. Хорошо провела время?
– Да, прелестно. Послушай, у меня есть новости. В футляре часов обнаружилась фотография. Смотри!
Элизабет взяла протянутую фотографию.
– Боже! Возможно, это мать Сюзанны! Надо же, столько лет снимок находился в часах, и никто не знал. Что ты собираешься делать?
– Прежде всего выясню, где находится городок под названием Сен-Мутон. Может быть, Себастьян выяснит еще что-нибудь.
– Себастьян?
– Себастьян Данн, эксперт аукциона Кристи. Надеюсь, ты не возражаешь, я пригласила его на чай.
– Буду рада познакомиться с ним. Ты ведь ему ничего не сказала о часах?
– Конечно, нет, Элизабет, это наша тайна. Стефания знает, но она мне как сестра и не скажет ни одной живой душе.
– Понимаю, тебе хотелось поделиться с ней. Но думаю, будет лучше, если хранить эту историю в тайне. Ну, ладно, если устраивать настоящий чай, пора начинать печь.
Себастьян прибыл в четыре часа, и Кейт открыла ему дверь.
– Привет, Себастьян, – сказала она с неожиданным смущением.
– Добрый день, мисс Соамс, – поддразнил он, наклоняясь, чтоб поцеловать ее. – Ты произвела огромное впечатление на Джеффри: знаешь, он говорил о тебе не переставая, пришлось сказать, что о тебе уже побеспокоились.
– Ты ужасно самоуверенный тип, Себастьян Данн, – сказала она с легкой усмешкой. – Ты и представления не имеешь о том, как я отношусь к тебе. Я надеялась, ты понял, что я не стремлюсь влезать в серьезные отношения.
– Ты выразилась достаточно ясно, ну а как насчет чая? – улыбнулся он.
Кейт провела гостя в сад и познакомила с Элизабет. Элизабет превзошла саму себя: на столе был выстроен ряд из всякой всячины, начиная со сливочного пирога, и кончая крошечными сандвичами с огурцами и салатом, а также чайники с китайским и индийским чаем. Они проболтали около часа, Элизабет в основном интересовалась делами Кристи, от которых всегда была в восторге.
– Ну, а теперь, молодой человек, – сказала она, когда они, наконец, закончили трапезу и на тарелках остались только крошки, – расскажите-ка мне, откуда вы родом.
– Из Лейстершира, мисс Форрест.
– А конкретнее?
– Из маленькой деревни под названием Витвос.
– Вероятно, – победно произнела Элизабет, – Витвос-холл, не так ли?
– Именно так, – Себастьян удивился.
– А ваш отец – лорд Данн. Я довольно хорошо знала вашего дедушку. Думаю, от него вам достался этот орлиный нес. Когда я в последний раз видела вашего отца, он был страшно непослушным ребенком, изводящим свою бедную няню.
– Могу себе представить, – сказал Себастьян с улыбкой. Но теперь он немного остепенился.
– Итак, он женился на милой Джоанне Ярдик, не так ли? И сколько же у них детей?
– Двое, моя младшая сестра Люси и я, – сказал Себастьян, позабавленный изучением семейного древа.
– Как мило, Кейт, ты не могла бы убрать посуду. Я хочу прогуляться с мистером Данном в саду.
Кейт открыла было рот, чтобы возразить, но, подумав, послушна взяла поднос, подозрительно глядя вслед Элизабет.
– Ну, а теперь, мистер Данн, – сказала Элизабет после того, как он отдал должное ее садоводческим успехам, – надеюсь, вы не сочтете, что я тороплюсь, но хотелось бы знать, каковы ваши намерения?
– Пожалуйста, мисс Форрест, называйте меня Себастьяном. Что касается Кейт, то я собираюсь на ней жениться, хоти она пока об этом не подозревает.
– Я так и думала, – сказала Элизабет с удовлетворением, – какая замечательная идея.
– Ну, хорошо, Себастьян, а что хотела Элизабет? Он на мгновение отвлекся от управления и взглянул на нее.
– О чем ты, Кейт?
– Она всюду сует свой нос и знает, кто есть кто. Для нее будто было сюрпризом услышать про твой герб. Так что ей было надо?
– Не имею даже смутного представления. Может быть, хотела знать, наследник ли я престола, так сказать. Ты ведь знаешь ее гораздо лучше меня.
Кейт не собиралась сдаваться.
– И в чем же вы так мило беседовали в саду?
– О цветах, Кейт, о чем же еще?
– Я ни на минуту не верю тебе. Вижу, ты не собираешься рассказывать. Надеюсь, вы не препарировали меня, как какое-нибудь насекомое.
– Кейт, уверяю тебя, ты не имеешь ничего общего с насекомым, насколько я могу судить. Тебе не о чем волноваться. – Он рассматривал ее смеющимися глазами.
– Я тебе не верю, раз речь зашла об этом, мог бы сказать о своем знатном происхождении, а не оставлять это Элизабет.
– А что надо было сказать? Кейт, дорогая, я тебя люблю, и, между прочим, мой отец – лорд? Это не тайна, просто не заходила речь. В любом случае, я хочу, чтобы ты любила меня, а не будущий титул.
– Ты невозможен! Тебе удается вытягивать из меня информацию, в то время как я почти ничего о тебе не знаю! На самом деле, почти все, что я знаю о тебе, я знаю о Саймоне, а не о Себастьяне!
Он усмехнулся:
– Видишь ли, между нами нет большой разницы! Но, если серьезно, что ты хочешь знать?
– Все. Например, почему ты стал заниматься искусством?
– Мне всегда нравились маленькие ценные вещицы. С раннего детства я, вместо того, чтобы играть с ребятами, мог рассматривать за чайным столом веер леди Снидлей, умоляя: «Вы просто обязаны рассказать мне, леди Снидлей».
– Ты все оборачиваешь в шутку, а кончается тем, что я ничего нового о тебе не узнаю.
– Бедная Кейт, прошу прощения, ты имеешь право знать все о человеке, которого любишь.
– Я никогда не говорила, что люблю тебя, Себастьян.
– Но ведь это так, милая, ты просто не хочешь признаться.
– Послушай, Себастьян, важно, чтобы ты понял. Я действительно не знаю, как отношусь к тебе. Все случилось так быстро, а мне нужно время, чтобы определиться. Мы обедали, после обеда... Прекрати смеяться, Себастьян, я серьезно. Сегодня мы пили чай, и теперь вот это. Не могу сказать, чтобы все это мне не нравилось, я просто не готова к серьезным отношениям.
Его улыбка потухла, и он, резко повернув руль, съехал на обочину. Себастьян выключил мотор и повернулся к ней с серьезным лицом:
– Я хочу тебе объяснить кое-что, Кейт, раз и навсегда. Я отлично знаю, что все случилось очень быстро. Но я не могу ничего поделать. Я говорил вчера вечером, что влюбился в тебя. Мы не так уж хорошо знаем друг друга, но это легко исправить. Единственное, о чем я могу просить тебя, постараться отнестись ко мне с доверием.
– Но Себастьян...
– Пойми, Кейт, я понимаю, ты напугана и, конечно, имеешь право прийти в себя после романа с Дэвидом. Но я не Дэвид, я совсем не похож на него. Убежден, ты не любила его. Не думаю, что сам когда-либо любил, но, черт возьми, я не такой болван, чтоб не знать, что со мной происходит. И у нас не так много времени. Через три недели ты уедешь во Францию. Я могу быть столь же настойчивым, сколь ты упрямой, и намереваюсь не расставаться с тобой до отъезда, начиная с сегодняшнего обеда. Я не хочу пугать тебя и обещаю не торопить, но я так долго тебя ждал и буду идиотом, если позволю тебе ускользнуть. – Он провел рукой по волосам и вздохнул. – Я не привык к речам, надеюсь, ты не думаешь, что мне это легко. Слова любви не так просто произнести. У меня не было причин говорить их очень долго. Но если про меня что-нибудь и можно сказать, так это то, что я всегда знаю, чего хочу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34