– О каком времени у нас речь?
– О ближайшем, Джерси. О сегодняшнем вечере. Я здесь. Работа намечена.
Он посмотрел на Касси, продолжая держать руки на стойке, огляделся, убедился, что их никто не слышит.
– Ладно... я занят здесь до пяти. Может, в «Тузах и восьмерках» в шесть?
– Этот кабак все еще работает?
– Да. Круглые сутки.
– Тогда до шести.
Касси сделала шаг от стойки, но Полц негромко свистнул, и она обернулась. Он достал ручку из-за уха и что-то вывел в блокноте для черновых записей. Вырвал из него листок и протянул ей.
– Приготовь эту сумму.
Касси взяла листок и взглянула на него. Там была проставлена цена.
8500 долларов.
Касси подумала, что это слишком дорого. Она немало прочла о современных технологиях и знала, что цена всего нужного ей должна быть в пределах пяти тысяч, включая и приличный барыш для Полца. Тот, видимо, догадался о ее мыслях.
– Послушай, – прошептал он, – тебе придется раскошелиться за эти штуки. Изделия у нас фирменные. Ты провернешь дело, оставишь их в номере, и сразу будет ясно, откуда они. Продать их тебе – не преступление, но мне могут пришить подстрекательство и пособничество. Обвинения в сговоре сейчас так и сыплются. В довершение всего я лишусь работы. Так что с тебя добавка за мое разоблачение. Хочешь – соглашайся, хочешь – нет, цена такая.
Касси поняла, что совершила ошибку, показав ему деньги заранее.
– Ладно, годится, – сказала она наконец. – Расходы мне возместят.
– Тогда до шести часов.
– Договорились.
10
У Касси оставалось два часа до встречи с Джерси Полцем. Она подумала, не поехать ли в «Клеопатру», взять оставленный в регистратуре пакет, но отказалась от этой идеи, поскольку нужно будет уйти оттуда на встречу, а потом вернуться. Это означало пройти два лишних раза под камерами слежения. Не следовало давать людям по ту сторону камер два лишних случая засечь себя.
Она поехала в противоположную от Стрипа сторону. Остановилась сначала на Фламинго-стрит у маникюрного салона и попросила маникюршу остричь ей ногти как можно короче. Это было не особенно элегантно, но азиатка-маникюрша, очевидно, вьетнамка, не задавала никаких вопросов, и Касси щедро дала ей на чай.
Потом поехала на восток, мимо университетского городка, в район, где жила до одиннадцати лет. По пути из Лос-Анджелеса она убедила себя, что хочет увидеть его в последний раз.
Касси миновала детское кафе, куда отец водил ее за конфетами, автобусную остановку, где она выходила, возвращаясь из школы. Домик на Блум-стрит, принадлежавший ее родителям, был по-прежнему окрашен в розовый цвет, но за два десятилетия кое-что переменилось. Водяной охладитель на крыше сменился настоящим кондиционером. Гараж был превращен в жилое помещение, а задний двор обнесен изгородью, как и у всех в квартале. Касси стало любопытно, кто теперь живет в доме, не та ли семья, которая приобрела его на аукционе после того, как их лишили права выкупить заложенное жилье. У нее возникло желание постучаться, попросить разрешения взглянуть на свою старую комнату. Казалось, там она последний раз чувствовала себя в полной безопасности. Как приятно было бы вернуть это ощущение. Образ той комнаты навел Касси на мысль о комнате Джоди Шо с коллекцией чучел собачек над кроватью, но она поспешно отогнала это видение и вернулась к своим воспоминаниям.
Глядя на дом, Касси вспоминала, как вернулась домой из школы и увидела, что мать плачет, а какой-то человек в мундире прибивает к парадной двери уведомление о лишении права выкупа заложенного имущества. Он сказал, что уведомление должно быть у всех на виду, но стоило ему только уехать, как мать сорвала с двери бумагу. Потом потащила с собой Касси, и они сели в машину. Мать очертя голову неслась к Стрипу и в конце концов остановилась перед «Ривьерой», въехав двумя колесами на тротуар. Таща Касси за руку, она отыскала отца за одним из столов, где играли в блэкджек, и сунула бумагу ему в лицо, а потом за пазуху гавайской рубашки. Касси навсегда запомнила эту рубашку. На ней были изображены танцовщицы хулы, прикрывающие движущимися руками голые груди. Мать осыпала бранью отца, обзывала трусом и другими словами, пока ее не оттащили охранники казино.
Касси не могла припомнить всех слов, но явственно помнила ту сцену, увиденную глазами ребенка. Отец сидел, сохраняя место за игорным столом. Таращился на вопящую женщину так, словно видел ее впервые. На его губах играла легкая улыбка. И он не произносил ни слова.
Отец не вернулся домой ни в ту ночь, ни в последующие. Касси видела его потом лишь однажды – когда сдавала в «Тропикане» карты для блэкджека. Но к тому времени он окончательно спился и не узнал ее. А у нее не хватило смелости представиться.
Касси отвернулась от дома, и ей вновь припомнился дом на Лукаут-Маунтин-роуд. Она подумала о рисунке на мольберте в комнате Джоди Шо. Нарисованная маленькая девочка плакала, потому что покидала свой дом.
Касси понимала ее чувства.
11
В северном Лас-Вегасе машины еле-еле ползли по улицам. К клубу «Тузы и восьмерки» Касси подъехала с опозданием на четверть часа. Но прежде чем вылезти, она не спеша надела парик, купленный для дня осмотра дома на Лукаут-Маунтин-роуд. Опустила зеркальце, поправила парик, подкрасив в тон ему брови, затем надела розовые очки, купленные в аптеке Трифти.
В свое время Касси была завсегдатаем бара в «Тузах и восьмерках». Большинство его посетителей добывали средства к существованию в казино – кто законным путем, кто нет, и если ее где-то могли узнать даже после шестилетнего отсутствия, то именно в этом баре. Касси чуть не сказала Джерси Полцу, чтобы он назначил другое место встречи, но смирилась с его выбором, дабы не спугнуть его. Кроме того, она призналась себе, что ее манят туда воспоминания. Ей хотелось взглянуть, изменилось ли это место постоянных сборищ.
Взглянув еще раз в зеркальце, Касси вышла из «бокстера» и вошла в клуб. Рюкзак она несла повешенным на плечо. Увидела у стойки нескольких человек, по их форменной одежде или цвету фартуков у сдающих карты ей было понятно, в каких казино они работают. Было там несколько женщин в коротких платьях и туфлях на высоком каблуке, с лежащими на стойке пейджерами и сотовыми телефонами – поджидающих клиентов проституток, не смущающихся тем, что это ясно с первого взгляда. В «Тузах и восьмерках» нравы были свободные.
Полна она увидела в закругленной кабинке в дальнем углу тускло освещенного бара. Он склонился над тарелкой чили. Касси вспомнила, что это было единственное в меню блюдо, которое завсегдатаи отваживались есть. Но она не хотела больше притрагиваться к нему ни здесь, ни где бы то ни было, после того как ела его каждую среду в Хай-Дезерт. Когда Касси появилась в кабинке, Полц запротестовал:
– Голубушка, ко мне должны...
– Это я.
Он поднял взгляд и узнал ее.
– Канун Дня всех святых еще ведь не скоро, а?
– Я подумала, здесь могут оказаться люди, которые помнят меня.
– Нет, ведь прошло шесть лет! Для Лас-Вегаса шесть лет – это большой срок. Знаешь, я уж решил не дожидаться, но потом вспомнил, что тебя здесь давно не было и ты не знаешь, сколько пробок стало на улицах.
– Теперь узнала. Я думала, в Лос-Анджелесе с этим паршиво, но здесь...
– По сравнению с Вегасом Лос-Анджелес – сплошной автобан. Здесь идет такое строительство, что нужны еще три скоростных шоссе.
Касси не хотелось разговаривать об уличном движении или погоде, и она перешла к цели их встречи.
– Привез мне что-нибудь?
– А как же.
Полц подсел к Касси с правой стороны, сунул левую руку под столик и принялся лапать ее. Касси оцепенела.
– Мне всегда хотелось этого, – улыбаясь, сказал Полц. – С тех пор как впервые увидел тебя с Максом.
От него несло чили и луком. Касси отвернулась и стала смотреть на стоику.
– Зря тратишь время. Я не...
Когда он полез к ее груди, она умолкла и оттолкнула его руку.
– Ладно, ладно, – пробормотал Полц. – Знаешь, осторожность в наши дни не повредит. Лежат у тебя в этой сумке восемьдесят пять шмелей?
Касси выглянула из кабинки, проверяя, не наблюдают ли за ними. Никто не смотрел в их сторону. Если люди и заметили их серьезный вид, то сочли, что идут переговоры о цене между проституткой в парике и клиентом. Обычное дело. Даже лапанье могло сойти за элемент переговоров: по нынешним временам покупатель должен быть уверен в сорте и качестве продукта.
– Я принесла то, что ты сказал. Где набор?
– В фургоне. Покажи еще раз то, что мне нужно, и пойдем.
– Сколько можно? – недовольно произнесла Касси. – Вернись на место.
Полц пересел на свой стул. Отправил в рот чили и отпил из горлышка бутылки большой глоток пива.
Касси сняла рюкзак, потом поставила на стул. Приподняла верхний клапан. В рюкзаке теперь находилась сумка с инструментами. Поверх нее лежала пачка денег – стодолларовых банкнот, или шмелей, как называли их некоторые старожилы. Это местное словечко появилось давно, когда в распоряжении преступного мира Лас-Вегаса были тысячи фальшивых стодолларовых фишек, превосходных подделок черно-желтых, какими пользовались в «Песках». Их называли шмелями. Подделки были настолько удачными, что казино пришлось менять цвета и узор фишек. «Пески» уже давно не существовали, на их месте построили новое казино, но жаргонное наименование стодолларовых банкнот и фишек сохранилось. Употребление его выдавало давнего жителя Лас-Вегаса.
Касси убедилась, что Полц хорошо рассмотрел деньги, и закрыла рюкзак как раз в тот момент, когда к столику подошла официантка.
– Принести вам чего-нибудь? – обратилась она к Касси.
За нее ответил Полц:
– Нет, ей ничего не нужно. Мы сейчас выйдем, потом я вернусь. И тогда, голубушка, мне понадобится еще бутылка пива.
Официантка ушла, и Полц улыбнулся, зная, что она подумает – они выйдут заняться сексом. Касси это не задело, так как работало на ее прикрытие. Но ей не понравилось, что Полц назвал официантку голубушкой. Ее всегда задевало, когда мужчины бесцеремонно называли незнакомых женщин ласковыми словами. Подавив желание сказать Полцу резкость, Касси встала и направилась к выходу.
– Идем! – бросила она.
Они вышли наружу, и Полц повел Касси к фургону, припаркованному у бара. Снял с брючной петли для ремня связку ключей и отпер задвижную дверцу с пассажирской стороны. Фургон стоял так, что открытая дверца находилась всего в нескольких футах от боковой стены бара. Заглянуть в машину было можно, только подойдя вплотную к ней. Касси решила, что это и хорошо, и плохо. Хорошо, если Полц намерен вести себя по-честному. Плохо, если задумал ее ограбить. В прежние времена она никогда не носила оружие и теперь пыталась вспомнить, известно ли это Полцу.
Полц влез в фургон и жестом пригласил Касси следовать за ним. Кабина была отделена от кузова невысокой фанерной перегородкой. В кузове вдоль бортов стояли две скамьи. С крючков на деревянных настенных панелях свисали различные инструменты, в пятигаллоновых ведрах тоже находились инструменты, разные приспособления, тряпье. В проеме дверцы Касси задержалась. В рюкзаке у нее лежало почти десять тысяч долларов, и ее манил в кузов мужчина, с которым она более шести лет не виделась, тем более не общалась.
– Ну что, нужен тебе набор или нет? – спросил Полц. – В моем распоряжении не вся ночь и в твоем, думаю, тоже.
Он указал на лежавший на полу кузова туристский чемодан средней величины. Поднял его и, сев на скамью, положил на колени. Открыл и прижал крышку к груди, чтобы Касси видела оборудование, лежащее на пенорезиновой подкладке.
Касси кивнула и влезла в фургон.
– Закрой дверцу, – сказал Полц.
Касси задвинула ее, но при этом не сводила глаз с Полца.
– Давай быстрее, – произнесла она. – Не нравится мне здесь.
– Успокойся, не укушу.
– Меня это не пугает.
Касси еще раз взглянула на чемодан с более близкого расстояния. Компоненты электронной системы наблюдения лежали в гнездах, чтобы не сдвигаться при перевозке. Почти все из них она узнавала по прежней работе или по журналам и каталогам электронной аппаратуры. Там были миниатюрные телекамеры, микроволновый передатчик, приемник изображения и еще кое-что. А также очки ночного видения.
Полц, словно коммивояжер, указал на свой товар и принялся его рекламировать.
– Показывать тебе все или сама знаешь, что к чему?
– Пожалуй, покажи все, кроме очков. Прошло много времени.
– Хорошо, пойдем от получения изображения к его передаче. Первым делом камеры.
Он указал на верхнюю половину чемодана. Четыре черных квадратика с открытыми электросхемами и круглыми глазками посередине лежали в пенорезиновой подкладке.
– У тебя здесь четыре камеры – их должно хватить для любой работы. Ты не сказала, нужен ли тебе цвет, но...
– Цвет не нужен. Звук тоже. Требуется четкость. Мне нужно разобрать цифры.
– Я так и понял. Все они черно-белые. Первые три – стандартные панельные телекамеры. Говоря «стандартные», я имею в виду стандарт фирмы «Электротовары» Хутена. Сейчас никто не изготавливает лучших. У них разрешающая способность четыреста строк. Четкость высокая. Работают от четырех до шести часов на обычной батарейке. Продолжительность тебя устраивает?
– Вполне.
Касси охватило возбуждение. Она следила за технологическими новшествами, просматривала журналы с описаниями электронной аппаратуры, но вид этих приспособлений взволновал ее.
Полц продолжал:
– Отлично, четвертая камера – зеленая. Именуется она ЗЛО. Вот почему названа в каталоге «наилучшей миниатюрной камерой всех времен».
– Зло?
– З-Л-О. Зрачок для любого освещения. Работает как при включенном, так и при выключенном свете. С инфракрасными камерами при включенном свете изображение на светодиоде иногда расплывается. Вот мы и создали эту штуку. Она действует при любом освещении в комнате и дает возможность увидеть все, что нужно, – очертания, тени, движение. На зеленом фоне, как обычно. Знаешь, сегодня ночью должно быть полнолуние. Если ты...
– И луна без курса.
– Что?
– Ничего, продолжай.
– Я вел речь о том, что если там, где ты установишь камеру, будет лунный свет, для работы его вполне хватит.
– Прекрасно.
Касси нуждалась только в возможности видеть местонахождение объекта в темноте его номера. Похоже, ЗЛО было именно тем, что ей требовалось.
– Хорошо, пойдем дальше. Камеры можешь вставлять в любую из этих штук.
Полц вынул из чемодана поддельный детектор дыма и показал Касси. В колпаке было просверлено маленькое отверстие. Продемонстрировал, как устанавливать внутри камеру, чтобы линзы глядели в него.
– Если нужен ракурс пониже...
Он извлек поддельную стенную электророзетку. Камеру можно было установить за верхним отверстием. Протянул ее Касси, и та поразилась тому, какое оно маленькое.
– Великолепно.
– Только немного рискованно. Человек может попытаться включить в нее что-то – и на тебе – обнаруживает у себя в номере камеру. Так что если будешь использовать эту штуку, ставь ее в таком месте, где объект вряд ли станет включать компьютер, электробритву и прочее.
– Понятно.
– Вот и хорошо. Батарейки подключаются к камере так.
Полц вставил крохотные круглые батарейки в гнезда, прикрепленные к камерам проволокой.
– Затем устанавливай. Потом тебе надо подсоединить камеры к передатчику. Расстояние будет коротким, верно?
Касси кивнула:
– Восемь, от силы десять футов, может, даже меньше.
Полц достал рулон, похожий на скотч, и приподнял.
– Токопроводная лента. Ты ведь ею пользовалась?
– Да, под конец... на нескольких делах.
Полц продолжал объяснения, словно Касси сказала обратное:
– Это чудо-лента. В ней две проволочки, одна – для видео, другая – для заземления. Подсоедини ее к камере и веди к передатчику. Расстояние между ними должно быть небольшим. Чем длиннее отрезок ленты, тем сильнее искажается изображение. Тебе, если нужно разглядывать цифры, это ни к чему.
– Да, я помню.
На лбу у Полца выступил пот, капли стекали по щекам. Касси не казалось, что в фургоне жарко. Под ее пристальным взглядом он поднял руку и утер лицо.
– Нездоровится?
– Нет, все в порядке, – ответил Полц и полез в чемодан. – Просто здесь становится душно. Это четырехканальный передатчик.
Он достал плоскую квадратную коробку величиной с сотовый телефон. В ней была выдвижная шестидюймовая антенна.
– Она всенаправленная – не важно, под каким углом ее ставить. Главное – поближе к камерам, для более четкого сигнала. Обрати внимание, передатчик совсем не замаскирован. Поскольку это не камера, прячь его где угодно – под кроватью, в ящике стола, в чулане, разницы никакой. У него тоже батарейка – работает примерно то же время, что и камеры. Все понятно?
– Да.
– Передатчик посылает схваченное изображение приемнику. Вот этой штучке.
Полц достал из чемодана последнюю принадлежность, похожую на крохотный компьютер или, может, на коробку для завтрака космического века.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
– О ближайшем, Джерси. О сегодняшнем вечере. Я здесь. Работа намечена.
Он посмотрел на Касси, продолжая держать руки на стойке, огляделся, убедился, что их никто не слышит.
– Ладно... я занят здесь до пяти. Может, в «Тузах и восьмерках» в шесть?
– Этот кабак все еще работает?
– Да. Круглые сутки.
– Тогда до шести.
Касси сделала шаг от стойки, но Полц негромко свистнул, и она обернулась. Он достал ручку из-за уха и что-то вывел в блокноте для черновых записей. Вырвал из него листок и протянул ей.
– Приготовь эту сумму.
Касси взяла листок и взглянула на него. Там была проставлена цена.
8500 долларов.
Касси подумала, что это слишком дорого. Она немало прочла о современных технологиях и знала, что цена всего нужного ей должна быть в пределах пяти тысяч, включая и приличный барыш для Полца. Тот, видимо, догадался о ее мыслях.
– Послушай, – прошептал он, – тебе придется раскошелиться за эти штуки. Изделия у нас фирменные. Ты провернешь дело, оставишь их в номере, и сразу будет ясно, откуда они. Продать их тебе – не преступление, но мне могут пришить подстрекательство и пособничество. Обвинения в сговоре сейчас так и сыплются. В довершение всего я лишусь работы. Так что с тебя добавка за мое разоблачение. Хочешь – соглашайся, хочешь – нет, цена такая.
Касси поняла, что совершила ошибку, показав ему деньги заранее.
– Ладно, годится, – сказала она наконец. – Расходы мне возместят.
– Тогда до шести часов.
– Договорились.
10
У Касси оставалось два часа до встречи с Джерси Полцем. Она подумала, не поехать ли в «Клеопатру», взять оставленный в регистратуре пакет, но отказалась от этой идеи, поскольку нужно будет уйти оттуда на встречу, а потом вернуться. Это означало пройти два лишних раза под камерами слежения. Не следовало давать людям по ту сторону камер два лишних случая засечь себя.
Она поехала в противоположную от Стрипа сторону. Остановилась сначала на Фламинго-стрит у маникюрного салона и попросила маникюршу остричь ей ногти как можно короче. Это было не особенно элегантно, но азиатка-маникюрша, очевидно, вьетнамка, не задавала никаких вопросов, и Касси щедро дала ей на чай.
Потом поехала на восток, мимо университетского городка, в район, где жила до одиннадцати лет. По пути из Лос-Анджелеса она убедила себя, что хочет увидеть его в последний раз.
Касси миновала детское кафе, куда отец водил ее за конфетами, автобусную остановку, где она выходила, возвращаясь из школы. Домик на Блум-стрит, принадлежавший ее родителям, был по-прежнему окрашен в розовый цвет, но за два десятилетия кое-что переменилось. Водяной охладитель на крыше сменился настоящим кондиционером. Гараж был превращен в жилое помещение, а задний двор обнесен изгородью, как и у всех в квартале. Касси стало любопытно, кто теперь живет в доме, не та ли семья, которая приобрела его на аукционе после того, как их лишили права выкупить заложенное жилье. У нее возникло желание постучаться, попросить разрешения взглянуть на свою старую комнату. Казалось, там она последний раз чувствовала себя в полной безопасности. Как приятно было бы вернуть это ощущение. Образ той комнаты навел Касси на мысль о комнате Джоди Шо с коллекцией чучел собачек над кроватью, но она поспешно отогнала это видение и вернулась к своим воспоминаниям.
Глядя на дом, Касси вспоминала, как вернулась домой из школы и увидела, что мать плачет, а какой-то человек в мундире прибивает к парадной двери уведомление о лишении права выкупа заложенного имущества. Он сказал, что уведомление должно быть у всех на виду, но стоило ему только уехать, как мать сорвала с двери бумагу. Потом потащила с собой Касси, и они сели в машину. Мать очертя голову неслась к Стрипу и в конце концов остановилась перед «Ривьерой», въехав двумя колесами на тротуар. Таща Касси за руку, она отыскала отца за одним из столов, где играли в блэкджек, и сунула бумагу ему в лицо, а потом за пазуху гавайской рубашки. Касси навсегда запомнила эту рубашку. На ней были изображены танцовщицы хулы, прикрывающие движущимися руками голые груди. Мать осыпала бранью отца, обзывала трусом и другими словами, пока ее не оттащили охранники казино.
Касси не могла припомнить всех слов, но явственно помнила ту сцену, увиденную глазами ребенка. Отец сидел, сохраняя место за игорным столом. Таращился на вопящую женщину так, словно видел ее впервые. На его губах играла легкая улыбка. И он не произносил ни слова.
Отец не вернулся домой ни в ту ночь, ни в последующие. Касси видела его потом лишь однажды – когда сдавала в «Тропикане» карты для блэкджека. Но к тому времени он окончательно спился и не узнал ее. А у нее не хватило смелости представиться.
Касси отвернулась от дома, и ей вновь припомнился дом на Лукаут-Маунтин-роуд. Она подумала о рисунке на мольберте в комнате Джоди Шо. Нарисованная маленькая девочка плакала, потому что покидала свой дом.
Касси понимала ее чувства.
11
В северном Лас-Вегасе машины еле-еле ползли по улицам. К клубу «Тузы и восьмерки» Касси подъехала с опозданием на четверть часа. Но прежде чем вылезти, она не спеша надела парик, купленный для дня осмотра дома на Лукаут-Маунтин-роуд. Опустила зеркальце, поправила парик, подкрасив в тон ему брови, затем надела розовые очки, купленные в аптеке Трифти.
В свое время Касси была завсегдатаем бара в «Тузах и восьмерках». Большинство его посетителей добывали средства к существованию в казино – кто законным путем, кто нет, и если ее где-то могли узнать даже после шестилетнего отсутствия, то именно в этом баре. Касси чуть не сказала Джерси Полцу, чтобы он назначил другое место встречи, но смирилась с его выбором, дабы не спугнуть его. Кроме того, она призналась себе, что ее манят туда воспоминания. Ей хотелось взглянуть, изменилось ли это место постоянных сборищ.
Взглянув еще раз в зеркальце, Касси вышла из «бокстера» и вошла в клуб. Рюкзак она несла повешенным на плечо. Увидела у стойки нескольких человек, по их форменной одежде или цвету фартуков у сдающих карты ей было понятно, в каких казино они работают. Было там несколько женщин в коротких платьях и туфлях на высоком каблуке, с лежащими на стойке пейджерами и сотовыми телефонами – поджидающих клиентов проституток, не смущающихся тем, что это ясно с первого взгляда. В «Тузах и восьмерках» нравы были свободные.
Полна она увидела в закругленной кабинке в дальнем углу тускло освещенного бара. Он склонился над тарелкой чили. Касси вспомнила, что это было единственное в меню блюдо, которое завсегдатаи отваживались есть. Но она не хотела больше притрагиваться к нему ни здесь, ни где бы то ни было, после того как ела его каждую среду в Хай-Дезерт. Когда Касси появилась в кабинке, Полц запротестовал:
– Голубушка, ко мне должны...
– Это я.
Он поднял взгляд и узнал ее.
– Канун Дня всех святых еще ведь не скоро, а?
– Я подумала, здесь могут оказаться люди, которые помнят меня.
– Нет, ведь прошло шесть лет! Для Лас-Вегаса шесть лет – это большой срок. Знаешь, я уж решил не дожидаться, но потом вспомнил, что тебя здесь давно не было и ты не знаешь, сколько пробок стало на улицах.
– Теперь узнала. Я думала, в Лос-Анджелесе с этим паршиво, но здесь...
– По сравнению с Вегасом Лос-Анджелес – сплошной автобан. Здесь идет такое строительство, что нужны еще три скоростных шоссе.
Касси не хотелось разговаривать об уличном движении или погоде, и она перешла к цели их встречи.
– Привез мне что-нибудь?
– А как же.
Полц подсел к Касси с правой стороны, сунул левую руку под столик и принялся лапать ее. Касси оцепенела.
– Мне всегда хотелось этого, – улыбаясь, сказал Полц. – С тех пор как впервые увидел тебя с Максом.
От него несло чили и луком. Касси отвернулась и стала смотреть на стоику.
– Зря тратишь время. Я не...
Когда он полез к ее груди, она умолкла и оттолкнула его руку.
– Ладно, ладно, – пробормотал Полц. – Знаешь, осторожность в наши дни не повредит. Лежат у тебя в этой сумке восемьдесят пять шмелей?
Касси выглянула из кабинки, проверяя, не наблюдают ли за ними. Никто не смотрел в их сторону. Если люди и заметили их серьезный вид, то сочли, что идут переговоры о цене между проституткой в парике и клиентом. Обычное дело. Даже лапанье могло сойти за элемент переговоров: по нынешним временам покупатель должен быть уверен в сорте и качестве продукта.
– Я принесла то, что ты сказал. Где набор?
– В фургоне. Покажи еще раз то, что мне нужно, и пойдем.
– Сколько можно? – недовольно произнесла Касси. – Вернись на место.
Полц пересел на свой стул. Отправил в рот чили и отпил из горлышка бутылки большой глоток пива.
Касси сняла рюкзак, потом поставила на стул. Приподняла верхний клапан. В рюкзаке теперь находилась сумка с инструментами. Поверх нее лежала пачка денег – стодолларовых банкнот, или шмелей, как называли их некоторые старожилы. Это местное словечко появилось давно, когда в распоряжении преступного мира Лас-Вегаса были тысячи фальшивых стодолларовых фишек, превосходных подделок черно-желтых, какими пользовались в «Песках». Их называли шмелями. Подделки были настолько удачными, что казино пришлось менять цвета и узор фишек. «Пески» уже давно не существовали, на их месте построили новое казино, но жаргонное наименование стодолларовых банкнот и фишек сохранилось. Употребление его выдавало давнего жителя Лас-Вегаса.
Касси убедилась, что Полц хорошо рассмотрел деньги, и закрыла рюкзак как раз в тот момент, когда к столику подошла официантка.
– Принести вам чего-нибудь? – обратилась она к Касси.
За нее ответил Полц:
– Нет, ей ничего не нужно. Мы сейчас выйдем, потом я вернусь. И тогда, голубушка, мне понадобится еще бутылка пива.
Официантка ушла, и Полц улыбнулся, зная, что она подумает – они выйдут заняться сексом. Касси это не задело, так как работало на ее прикрытие. Но ей не понравилось, что Полц назвал официантку голубушкой. Ее всегда задевало, когда мужчины бесцеремонно называли незнакомых женщин ласковыми словами. Подавив желание сказать Полцу резкость, Касси встала и направилась к выходу.
– Идем! – бросила она.
Они вышли наружу, и Полц повел Касси к фургону, припаркованному у бара. Снял с брючной петли для ремня связку ключей и отпер задвижную дверцу с пассажирской стороны. Фургон стоял так, что открытая дверца находилась всего в нескольких футах от боковой стены бара. Заглянуть в машину было можно, только подойдя вплотную к ней. Касси решила, что это и хорошо, и плохо. Хорошо, если Полц намерен вести себя по-честному. Плохо, если задумал ее ограбить. В прежние времена она никогда не носила оружие и теперь пыталась вспомнить, известно ли это Полцу.
Полц влез в фургон и жестом пригласил Касси следовать за ним. Кабина была отделена от кузова невысокой фанерной перегородкой. В кузове вдоль бортов стояли две скамьи. С крючков на деревянных настенных панелях свисали различные инструменты, в пятигаллоновых ведрах тоже находились инструменты, разные приспособления, тряпье. В проеме дверцы Касси задержалась. В рюкзаке у нее лежало почти десять тысяч долларов, и ее манил в кузов мужчина, с которым она более шести лет не виделась, тем более не общалась.
– Ну что, нужен тебе набор или нет? – спросил Полц. – В моем распоряжении не вся ночь и в твоем, думаю, тоже.
Он указал на лежавший на полу кузова туристский чемодан средней величины. Поднял его и, сев на скамью, положил на колени. Открыл и прижал крышку к груди, чтобы Касси видела оборудование, лежащее на пенорезиновой подкладке.
Касси кивнула и влезла в фургон.
– Закрой дверцу, – сказал Полц.
Касси задвинула ее, но при этом не сводила глаз с Полца.
– Давай быстрее, – произнесла она. – Не нравится мне здесь.
– Успокойся, не укушу.
– Меня это не пугает.
Касси еще раз взглянула на чемодан с более близкого расстояния. Компоненты электронной системы наблюдения лежали в гнездах, чтобы не сдвигаться при перевозке. Почти все из них она узнавала по прежней работе или по журналам и каталогам электронной аппаратуры. Там были миниатюрные телекамеры, микроволновый передатчик, приемник изображения и еще кое-что. А также очки ночного видения.
Полц, словно коммивояжер, указал на свой товар и принялся его рекламировать.
– Показывать тебе все или сама знаешь, что к чему?
– Пожалуй, покажи все, кроме очков. Прошло много времени.
– Хорошо, пойдем от получения изображения к его передаче. Первым делом камеры.
Он указал на верхнюю половину чемодана. Четыре черных квадратика с открытыми электросхемами и круглыми глазками посередине лежали в пенорезиновой подкладке.
– У тебя здесь четыре камеры – их должно хватить для любой работы. Ты не сказала, нужен ли тебе цвет, но...
– Цвет не нужен. Звук тоже. Требуется четкость. Мне нужно разобрать цифры.
– Я так и понял. Все они черно-белые. Первые три – стандартные панельные телекамеры. Говоря «стандартные», я имею в виду стандарт фирмы «Электротовары» Хутена. Сейчас никто не изготавливает лучших. У них разрешающая способность четыреста строк. Четкость высокая. Работают от четырех до шести часов на обычной батарейке. Продолжительность тебя устраивает?
– Вполне.
Касси охватило возбуждение. Она следила за технологическими новшествами, просматривала журналы с описаниями электронной аппаратуры, но вид этих приспособлений взволновал ее.
Полц продолжал:
– Отлично, четвертая камера – зеленая. Именуется она ЗЛО. Вот почему названа в каталоге «наилучшей миниатюрной камерой всех времен».
– Зло?
– З-Л-О. Зрачок для любого освещения. Работает как при включенном, так и при выключенном свете. С инфракрасными камерами при включенном свете изображение на светодиоде иногда расплывается. Вот мы и создали эту штуку. Она действует при любом освещении в комнате и дает возможность увидеть все, что нужно, – очертания, тени, движение. На зеленом фоне, как обычно. Знаешь, сегодня ночью должно быть полнолуние. Если ты...
– И луна без курса.
– Что?
– Ничего, продолжай.
– Я вел речь о том, что если там, где ты установишь камеру, будет лунный свет, для работы его вполне хватит.
– Прекрасно.
Касси нуждалась только в возможности видеть местонахождение объекта в темноте его номера. Похоже, ЗЛО было именно тем, что ей требовалось.
– Хорошо, пойдем дальше. Камеры можешь вставлять в любую из этих штук.
Полц вынул из чемодана поддельный детектор дыма и показал Касси. В колпаке было просверлено маленькое отверстие. Продемонстрировал, как устанавливать внутри камеру, чтобы линзы глядели в него.
– Если нужен ракурс пониже...
Он извлек поддельную стенную электророзетку. Камеру можно было установить за верхним отверстием. Протянул ее Касси, и та поразилась тому, какое оно маленькое.
– Великолепно.
– Только немного рискованно. Человек может попытаться включить в нее что-то – и на тебе – обнаруживает у себя в номере камеру. Так что если будешь использовать эту штуку, ставь ее в таком месте, где объект вряд ли станет включать компьютер, электробритву и прочее.
– Понятно.
– Вот и хорошо. Батарейки подключаются к камере так.
Полц вставил крохотные круглые батарейки в гнезда, прикрепленные к камерам проволокой.
– Затем устанавливай. Потом тебе надо подсоединить камеры к передатчику. Расстояние будет коротким, верно?
Касси кивнула:
– Восемь, от силы десять футов, может, даже меньше.
Полц достал рулон, похожий на скотч, и приподнял.
– Токопроводная лента. Ты ведь ею пользовалась?
– Да, под конец... на нескольких делах.
Полц продолжал объяснения, словно Касси сказала обратное:
– Это чудо-лента. В ней две проволочки, одна – для видео, другая – для заземления. Подсоедини ее к камере и веди к передатчику. Расстояние между ними должно быть небольшим. Чем длиннее отрезок ленты, тем сильнее искажается изображение. Тебе, если нужно разглядывать цифры, это ни к чему.
– Да, я помню.
На лбу у Полца выступил пот, капли стекали по щекам. Касси не казалось, что в фургоне жарко. Под ее пристальным взглядом он поднял руку и утер лицо.
– Нездоровится?
– Нет, все в порядке, – ответил Полц и полез в чемодан. – Просто здесь становится душно. Это четырехканальный передатчик.
Он достал плоскую квадратную коробку величиной с сотовый телефон. В ней была выдвижная шестидюймовая антенна.
– Она всенаправленная – не важно, под каким углом ее ставить. Главное – поближе к камерам, для более четкого сигнала. Обрати внимание, передатчик совсем не замаскирован. Поскольку это не камера, прячь его где угодно – под кроватью, в ящике стола, в чулане, разницы никакой. У него тоже батарейка – работает примерно то же время, что и камеры. Все понятно?
– Да.
– Передатчик посылает схваченное изображение приемнику. Вот этой штучке.
Полц достал из чемодана последнюю принадлежность, похожую на крохотный компьютер или, может, на коробку для завтрака космического века.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32