— О чем это вы там говорите?
— Графиня, простите нас, пожалуйста. — Хорас засмеялся и уселся рядом с Гермионой. — Мы просто ворковали, как два влюбленных голубка.
Гертруда фыркнула.
— Будь добр, не забывай, в чьем доме ты находишься, Хорас. И вообще… мы думали, что ты умер. Гермиона, объясни же толком, почему твой разговор с Россмара не привел к успеху. Ты сказала, что эта девушка ушла. Что же произошло потом?
— Да, ушла. И после этого он думал только о ней.
— Почему ты так решила?
— Потому что знаю. Он… — Гермиона в отчаянии махнула рукой.
— Что он? — спросил Хорас. — Перестань над нами издеваться, моя милая.
— Я не издеваюсь над вами. Просто мне неловко об этом говорить. В общем, я стала его ласкать, а девчонка сидела в кабинете, и это придавало ощущениям особую остроту. Потом она ушла, я расстегнула его брюки, а сама осталась в корсете и в панталонах. Но он, он…
Графиня подалась вперед.
Гермиона опустила глаза.
— Я вдруг почувствовала, что его стальное копье вдруг превратилось в дохлую змею…
Хорас громко расхохотался. Несколько раз он Пытался что-то сказать, но смех душил его.
— Значит, он сплоховал, бедняга? — спросил наконец Хорас. — Россмара не был готов к твоим ласкам, Гермиона.
Ты его напугала Что ж, — из этого можно извлечь выгоду, моя милая. Ни один мужчина не захочет, чтобы подобное происшествие стало достоянием гласности. — Он снова рассмеялся.
— Ни одна женщина этого тоже не захочет, — огрызнулась Гермиона. — Немедленно прекрати смеяться!
— А что было потом? — спросила Гертруда. Она даже не улыбнулась. — Говори всю правду, моя девочка. Мы затеяли серьезное предприятие, и времени у нас в обрез.
— Ну, потом я оделась — что еще я могла сделать? Он повернулся ко мне спиной, расправил плечи и уселся за свой письменный стол, не обращая на меня никакого внимания. Я села за стоп этой девчонки. Он велел мне уходить, но я сказала, что не хуже ее справлюсь с обязанностями секретаря. И сказала, что согласна стать даже его рабыней. Я просидела там больше часа, но он не обращал на меня ни малейшего внимания. А потом встал и ушел. Вот к все. Я уверена: он отправился к ней!
— Ты можешь ошибаться, — заметил Хорас. Несмотря на сопротивление Гермионы, он усадил ее к себе на колени. — Поцелуй меня. Представь, что — Макс Россмара.
Она покачала головой — Я уже говорила вам, что в замке есть мои люди. Я ждала его в кабинете, надеясь, что он ко мне вернется. Но подошел . один человек и сказал, что Россмара с ней. Тогда я отравилась сюда. — Гермиона всхлипнула, и по щекам ее покатились слезы.
Хорас сунул руку в вырез ее платья, и Гермиона тотчас же заерзала у него на коленях. Он улыбнулся и, поцеловав ее в шею, проговорил:
— Кажется, у меня созрел новый план, дорогая. Герти, ты сможешь еще несколько дней попасти наших жирных гусей?
Если точнее — до конца бала — Наверное, смогу А что?
— Потом увидишь. Гермиона, дорогая ты выслушаешь мои советы относительно твоего бального платья?
— Ни за что! Ох!
Хорас принялся поглаживать ее груди.
— Нет, выслушаешь. — Он заглянул ей в глаза. — Я позабочусь о том, чтобы ты совершенно преобразилась. А потом, с помощью Герти, мы получим то, что нам нужно. Ты сделаешь решающий ход — и журнал окажется у нас.
— Я отказываюсь что-либо делать. Вернее, сначала я должна узнать, что ты задумал, — заявила Гертруда.
— Я тоже, — подхватила Гермиона и вдруг вскрикнула:
Хорас запустил руку ей под юбки. — Послушай, неужели ты ни о чем, кроме этого, не можешь думать? — спросила она — О чем же мне думать?
— улыбнулся Хорас. — Я всего лишь мужчина со стальным копьем.
Глава 18
Стараясь не смотреть на Керсти, Макс шагал рядом с ней по коридорам, ведущим в ее покои. Она хотела пойти одна, но он ей не позволил.
Сказать, что это был необычный день, — значит вообще ничего не сказать. Сначала — встреча с этой отвратительной Рашли. А потом его милая и нежная Керсти вдруг начала вести себя как проститутка…
Внезапно он остановился и, схватив девушку за локоть, развернул к себе.
— Керсти, прошу тебя, объясни, что все это значит.
— Не могу. — Она вызывающе вскинула подбородок, но губы ее дрожали. — Отпустите, мне больно. И вообще — вы меня пугаете.
Он отпустил ее руку.
— Мне хочется что-нибудь разбить.
— Вы плохо воспитаны. Макс Россмара. Своим поведением вы позорите себя.
— Как ты смеешь гак со юной разговаривать?
Она расправила плечи.
— Я тебя не боюсь!
Он подбоченился и склонился над ней.
— Как мне следует понимать то, что произошло в комнате Бланш Где ты этому научилась?
— Я только хотела сделать тебе приятно.
— Да, мне было приятно — до тех пор, пока у меня не прояснилось в голове. В конце концов, я всего лишь мужчина.
Скажи мне, кто тебя этому научил, и я от тебя отстану.
Керсти отрицательно покачала головой.
— Я его знаю?
Она опять промолчала.
— Да, я его знаю. Вот почему ты не называешь его имени.
Но я сам выясню, кто он, и вышвырну негодяя из поместья.
— Ох, Макс, что ты такое говоришь? Если бы я переспала с каким-нибудь мужчиной, то была бы грешна не меньше, чем он.
— Ты была невинна.
— А мужчина, по-твоему, не может быть невинным?
— Нет, если он научил тебя этому.
— Это был не мужчина. — Глаза Керсти наполнились слезами, и она опустила голову.
Макс решил, что ослышался.
— Ты сказала — не мужчина? Не понимаю…
— Это была… книга, — солгала Керсти. — Я прочла об этом в книге.
— В какой?
— Я нашла ее в одной из здешних библиотек.
— Когда я спросил тебя, о чем ты думаешь, ты ответила:
«Наверное, о Кирколди».
— Я сама не знала, что говорю. Вероятно, я сказала первое, что пришло в голову. — Она взглянула на Макса и вновь отвела глаза. — Кажется, раньше ты не, возражал, когда я тебя ласкала.
— Не возражал? А какой мужчина на моем месте стал бы возражать? Керсти, пожалуйста, скажи мне правду. Конечно, я не вправе рассчитывать на твою искренность, но я хочу знать, сколько у тебя было мужчин.
— Как по-мужски! — воскликнула она и судорожно сглотнула. — А если я спрошу, сколько у тебя было женщин?
— Это разные вещи. — В висках его стучала кровь, но он изо всех сил старался сохранять спокойствие.
— Разные? Почему?
Он не собирался обсуждать с ней эту тему.
— Мужчины — дело другое. И хватит об этом.
— Хорошо, я согласна: хватит. Дальше можешь меня не провожать. Я знаю дорогу.
Макс боролся со своей гордостью.
— Забудь то, что я говорил, — сказал он. — Я не могу без тебя, Керсти.
— А я люблю тебя, — проговорила она, очень тихо. — Люблю с самого детства.
Прижав девушку к стене, Макс пристально посмотрел ей в глаза.
— Мы оказались в чрезвычайно трудном положении, Керсти Мерсер. Никто не одобрит нашу связь.
Она отвернулась.
Макс поцеловал ее, и она прильнула к нему, обвивая руками его шею.
— У меня никогда не было другого мужчины, Макс Россмара. Можешь мне не верить, но это так.
Он ей верил.
— В какой-то момент я подумал, что ты случайно проговорилась. Что ты решила вступить со мной в связь, чтобы преуспеть в управлении Кирколди. Порой я бываю ужасно глупым.
— Да, верно, — сказала Керсти, по-прежнему обнимая его. — Утро прошло — а мы еще ничего не сделали.
— Сегодня мы будем объезжать поместье. Я сейчас отведу тебя в твои покои, и ты переоденешься.
— Может, мне не ехать?
— Я хочу, чтобы ты помирилась со своими родителями.
Керсти вздохнула и отступила в сторону. В следующую секунду они уже снова шагали по коридору.
— Каждый день я жду, что они позовут меня к себе, но время идет, а от них нет никаких вестей, — с грустью в голосе проговорила девушка.
Тут они повернули за угол — и увидели Нилла Мерсера.
Он стоял у порога гостиной Керсти, привалившись к дверному косяку. Заметив их, юноша выпрямился и посмотрел на Макса недобрым взглядом.
— Нилл! — Керсти подбежала к брату и обняла его. — Что ты здесь делаешь?
— Мэри показала мне, где ты живешь. Я сказал ей, что ты не будешь возражать, если я подожду тебя здесь.
— Конечно, не буду. Ох, мы совсем недавно расстались, а я уже соскучилась по тебе! — Она отступила на шаг и ласково улыбнулась брату. — Я только сейчас поняла, какой ты видный мужчина, Нилл! Я говорю это не только потому, что ты мой брат. Девушки, наверное, не дают тебе прохода?
— Мне сейчас не до этого. Я беспокоюсь за тебя и за родителей.
— Они нездоровы? — спросил Макс, подходя ближе и жестом приглашая Нилла в гостиную Керсти. — Я сегодня собирался к ним заехать.
Макс заметил, что Керсти сразу же прошла к окну и села на диван, словно хотела отстраниться от мужского разговора.
Такое поведение было не в ее характере.
— Как родители? — Макс повернулся к Ниллу.
— У них все в порядке. Люди много говорят про вас и Керсти. Они спрашиваю г, что все это значит, а наши родители не знают, что отвечать. Они любят свою дочь.
— Конечно, любят, — поспешно кивнул Макс. — Я к ним заеду и постараюсь развеять их опасения.
— Вы хотели заехать сегодня? — спросил Нилл.
— Да. Часа через три. Ты сообщишь им об этом?
Нилл ненадолго задумался.
— Хорошо, — сказал он. — Я тоже буду дома. Но предупреждаю: вам придется нелегко. Люди начали тревожиться за своих дочерей. Они не разрешают им уходить далеко от дома.
— Тревожатся за своих дочерей? О Господи, на что ты намекаешь?
— Я говорю как есть. Люди решили, что у землевладельцев появилось новое развлечение — приглашать к себе на время девушек.
Лоб Макса покрылся испариной. Он с огромным трудом сдержал свой гнев.
Поглядывая на сестру, Нилл продолжал:
— Фермеры — люди небогатые, но они берегут своих дочерей.
— Черт возьми! — Макс все же не выдержал. — Мы с Керсти дружим уже мною лет. Она пришла сюда, чтобы помогать мне. Все разговоры о «развлечениях» — это ложь и клевета!..
В следующее мгновение Макс схватил хрустальную вазу, стоявшую па столе, и запустил ее в каминную решетку. Ваза разлетелась вдребезги.
Керсти тихо вскрикнула.
— Я не говорю, что верю этим слухам, — поспешно проговорил Нилл. — Можете на меня положиться, я постараюсь вас поддержать. В детстве я считал вас своим братом. Я знаю, Керсти вам небезразлична. Простите, что причиняю вам неприятности.
— Не вы, а отгородившиеся от всего мира глупцы — вот кто причиняет мне неприятности, — процедил Макс сквозь зубы. — Их надо как следует проучить, чтобы впредь не осуждали своих господ. Россмара в отличие от большинства остальных придерживались старых традиции. Мы заботились о наших людях и не хотели, чтобы они потеряли то, что заработали своим трудом. Что ж, пора кое-что изменить. Я поговорю с маркизом.
— Нет, Макс! — выпалила Керсти. — Не наказывай их.
Они любят тебя… и всех Россмара.
— Сестра права, — кивнул Нилл. — Поверьте, наши родители прекрасно знают, что вы с Керсти были очень дружны в юности, что вы любили друг друга. Но они также знают, что вы не можете узаконить ваши отношения. Вы никогда не сможете жениться на Керсти, потому что она — дочь фермера.
Макса понимал, что было бы глупо спорить с Ниллом — ведь он же предлагал Керсти стать его любовницей…
— Я попытаюсь поговорить сегодня с вашими родителями.
— Попытайтесь, — кивнул Нилл.
Юноша прошелся по комнате. В своей куртке из грубой шерсти и пыльных сапогах он выглядел довольно странно в шикарной гостиной Керсти.
— А у тебя здесь красиво, сестрица, — заметил Нилл; он с любопытством рассматривал фарфоровые статуэтки, миниатюры и прочие безделушки, украшавшие столики и комоды. — Никогда не видел такую роскошь. Тебе не кажется, что ты вдруг оказалась… в сказочном дворце?
— Иногда кажется, — невольно улыбнулась Керсти. — Но я пришла сюда, чтобы заниматься делом, мне некогда любоваться этими вещицами.
— Как называется эта игра? — Нилл повернулся к Максу:
— Кажется, вы учили Керсти в нее играть.
— Парчизи, — ответил Макс — и вдруг уставился на обтянутую кожей игральную доску, когда-то принадлежавшую Элле. — Черт возьми, она ведь пропала…
— Доска на прежнем месте, — кивнула Керсти. — Как странно!.. Я поговорю с Мэри — может, она что-то об этом знает.
Нилл уже утратил интерес к доске и снова принялся рассматривать фарфоровые статуэтки. Макс же наклонился над столиком, но тотчас выпрямился и, взглянув на Керсти, проговорил:
— Похоже, нам не удастся сохранить игру. Теперь не хватает двух фигурок.
Керсти нахмурилась.
— Но они же сделаны из…
— Ничего страшного, — перебил Макс; он не желал говорить об этом в присутствии Нилла. — Их, наверное, взяли в починку.
Керсти молча кивнула.
— О чем вы? — спросил Нилл. — Здесь что-то украли?
Макс вздохнул. Притворяться не было смысла.
— Недавно в этой комнате побывал посторонний Это случилось ночью… Тогда пропала эта доска, а фигурки остались нетронутыми. А теперь, пока Керсти не было, доску вернули на место, но забрали две серебряные фигурки.
Все это очень неприятно.
— Здесь побывал вор? — Черные брови Нилла сошлись на переносице. — А если он придет, когда наша Керсти будет здесь? Вряд ли он захочет ославить живого свидетеля.
Макс вздрогнул и пробормотал:
— Мне это не приходило в голову.
— Зато мне пришло. — Нилл повысил голос. — Я не смогу и часа провести спокойно, зная, что моей сестре угрожает опасность.
— Можешь не волноваться. — Макс похлопал юношу по плечу. — Керсти будет под присмотром — я позабочусь об этом.
Впрочем, я сомневаюсь, что вор, кто бы он ни был, снова здесь появится. Он слишком напуган.
— И кто же станет за ней присматривать? Вы?
— Да, я, — ответил Макс. — Я отвечаю за ее безопасность.
— Макс, замолчи!.. — воскликнула Керсти, но он даже не взглянул на нее.
— И что же вы теперь намерены делать? — спросил Нилл.
Макс растерялся. Он не знал ответа на этот вопрос.
— Может, вы собираетесь сделать ее своей любовницей? — продолжал Нилл. — Я ни за что не поверю, что Керсти нужна вам только как помощница.
— Но это именно так. — Макс ухватился за протянутую Ниллом соломинку. — Да, твоя сестра мне небезразлична. Мы с ней давние друзья. Но ты должен знать: Керсти живет в замке лишь потому, что она моя помощница. — Он глубоко вздохнул. — Обещаю, что верну ее в семью, если сочту, что так будет лучше.
— Лучше не будет, — возразил Нилл. — Может, потом, когда вы женитесь на леди из Хэллоуса и люди убедятся, что вы не бессердечный распутник.
— Нилл! — Керсти вскочила с дивана. — Замолчи сейчас же, если не хочешь навлечь на свою голову гнев Макса.
— О да, его надо опасаться. Все знаю г, как ужасен Макс Россмара в гневе. И это очень меня беспокоит. Ведь он может обратить свой гнев на тебя, Керсти… А ты не привыкла к жестокому обращению, не так ли?
Макс понимал: если он сейчас не сдержится, его вспышка станет лишним поводом для сплетен.
— Сегодня я постараюсь развеять все ваши страхи, — проговорил он.
Нилл взглянул на сестру.
— Мне хотелось тебя увидеть, только и всего. Я скучал по тебе, Керсти.
— Я тоже по тебе скучала. Неужели родители не хотят видеть меня в своем доме?
— Я поговорю с ними и постараюсь изменить их отношение к тебе Ну, мне пора. — Нилл повернулся к Максу. — Что вы собираетесь с ней делать, мистер Россмара?
— Я хочу лишь одного — чтобы она стала моей помощницей. — Макс прекрасно понимал, что лжет, но он не мог сказать правду.
— Значит, вы ею уже овладели?
Макс не посмел взглянуть на Керсти.
— Нет, — ответил он, радуясь, что хотя бы на сей раз сказал правду.
— Тогда я напомню вам, что она невинна И заслуживает вашего уважения. По поместью ходят слухи. Вас осуждают, называют жестоким. Говорят, что вы насилуете молоденьких девушек.
— Я не такая уж молоденькая! — огрызнулась Керсти. — Мне двадцать пять лет, и не смей говорить обо мне так, как будто меня здесь нет! Макс никогда не пытался взять меня силой Как ты мог такое предположить? Мне стыдно за тебя!
«Она меня выгораживает! Она защищает меня!» — возликовал в душе Макс.
Нилл Мерсер в смущении молчал. Наконец, взглянув на Макса, пробормотал:
— Ладно, я ухожу. Жду вас в гости. И имейте в виду: я буду на вашей стороне.
Макс кивнул. Сейчас он уже сомневался в том, что ему удастся успокоить родителей Керсти.
После ухода Нилла Керсти молча сидела у окна. Макс же в задумчивости перебирал серебряные фигурки парчизи. Он понимал, что должен позаботиться о репутации девушки. Ее следовало отправить домой, к родителям. А потом, когда дети маркиза приедут из Корнуолла, она сможет приступить к своим прежним обязанностям.
Он услышал шуршание юбок и почувствовал прикосновение ее руки.
— Я никуда отсюда не уйду, — заявила Керсти. — И ты это знаешь, правда?
— Я не уверен. Может быть…
— Люди этою не забудут. У них уже сложилось мнение о происходящем, и оно не изменится. Когда-нибудь они свыкнутся с моим присутствием здесь. Мне предстоят нелегкие испытания, но я готова к трудностям. Тебе же ничто не угрожает.
— То, что отражается на тебе, отражается и на мне.
Она невесело рассмеялась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
— Графиня, простите нас, пожалуйста. — Хорас засмеялся и уселся рядом с Гермионой. — Мы просто ворковали, как два влюбленных голубка.
Гертруда фыркнула.
— Будь добр, не забывай, в чьем доме ты находишься, Хорас. И вообще… мы думали, что ты умер. Гермиона, объясни же толком, почему твой разговор с Россмара не привел к успеху. Ты сказала, что эта девушка ушла. Что же произошло потом?
— Да, ушла. И после этого он думал только о ней.
— Почему ты так решила?
— Потому что знаю. Он… — Гермиона в отчаянии махнула рукой.
— Что он? — спросил Хорас. — Перестань над нами издеваться, моя милая.
— Я не издеваюсь над вами. Просто мне неловко об этом говорить. В общем, я стала его ласкать, а девчонка сидела в кабинете, и это придавало ощущениям особую остроту. Потом она ушла, я расстегнула его брюки, а сама осталась в корсете и в панталонах. Но он, он…
Графиня подалась вперед.
Гермиона опустила глаза.
— Я вдруг почувствовала, что его стальное копье вдруг превратилось в дохлую змею…
Хорас громко расхохотался. Несколько раз он Пытался что-то сказать, но смех душил его.
— Значит, он сплоховал, бедняга? — спросил наконец Хорас. — Россмара не был готов к твоим ласкам, Гермиона.
Ты его напугала Что ж, — из этого можно извлечь выгоду, моя милая. Ни один мужчина не захочет, чтобы подобное происшествие стало достоянием гласности. — Он снова рассмеялся.
— Ни одна женщина этого тоже не захочет, — огрызнулась Гермиона. — Немедленно прекрати смеяться!
— А что было потом? — спросила Гертруда. Она даже не улыбнулась. — Говори всю правду, моя девочка. Мы затеяли серьезное предприятие, и времени у нас в обрез.
— Ну, потом я оделась — что еще я могла сделать? Он повернулся ко мне спиной, расправил плечи и уселся за свой письменный стол, не обращая на меня никакого внимания. Я села за стоп этой девчонки. Он велел мне уходить, но я сказала, что не хуже ее справлюсь с обязанностями секретаря. И сказала, что согласна стать даже его рабыней. Я просидела там больше часа, но он не обращал на меня ни малейшего внимания. А потом встал и ушел. Вот к все. Я уверена: он отправился к ней!
— Ты можешь ошибаться, — заметил Хорас. Несмотря на сопротивление Гермионы, он усадил ее к себе на колени. — Поцелуй меня. Представь, что — Макс Россмара.
Она покачала головой — Я уже говорила вам, что в замке есть мои люди. Я ждала его в кабинете, надеясь, что он ко мне вернется. Но подошел . один человек и сказал, что Россмара с ней. Тогда я отравилась сюда. — Гермиона всхлипнула, и по щекам ее покатились слезы.
Хорас сунул руку в вырез ее платья, и Гермиона тотчас же заерзала у него на коленях. Он улыбнулся и, поцеловав ее в шею, проговорил:
— Кажется, у меня созрел новый план, дорогая. Герти, ты сможешь еще несколько дней попасти наших жирных гусей?
Если точнее — до конца бала — Наверное, смогу А что?
— Потом увидишь. Гермиона, дорогая ты выслушаешь мои советы относительно твоего бального платья?
— Ни за что! Ох!
Хорас принялся поглаживать ее груди.
— Нет, выслушаешь. — Он заглянул ей в глаза. — Я позабочусь о том, чтобы ты совершенно преобразилась. А потом, с помощью Герти, мы получим то, что нам нужно. Ты сделаешь решающий ход — и журнал окажется у нас.
— Я отказываюсь что-либо делать. Вернее, сначала я должна узнать, что ты задумал, — заявила Гертруда.
— Я тоже, — подхватила Гермиона и вдруг вскрикнула:
Хорас запустил руку ей под юбки. — Послушай, неужели ты ни о чем, кроме этого, не можешь думать? — спросила она — О чем же мне думать?
— улыбнулся Хорас. — Я всего лишь мужчина со стальным копьем.
Глава 18
Стараясь не смотреть на Керсти, Макс шагал рядом с ней по коридорам, ведущим в ее покои. Она хотела пойти одна, но он ей не позволил.
Сказать, что это был необычный день, — значит вообще ничего не сказать. Сначала — встреча с этой отвратительной Рашли. А потом его милая и нежная Керсти вдруг начала вести себя как проститутка…
Внезапно он остановился и, схватив девушку за локоть, развернул к себе.
— Керсти, прошу тебя, объясни, что все это значит.
— Не могу. — Она вызывающе вскинула подбородок, но губы ее дрожали. — Отпустите, мне больно. И вообще — вы меня пугаете.
Он отпустил ее руку.
— Мне хочется что-нибудь разбить.
— Вы плохо воспитаны. Макс Россмара. Своим поведением вы позорите себя.
— Как ты смеешь гак со юной разговаривать?
Она расправила плечи.
— Я тебя не боюсь!
Он подбоченился и склонился над ней.
— Как мне следует понимать то, что произошло в комнате Бланш Где ты этому научилась?
— Я только хотела сделать тебе приятно.
— Да, мне было приятно — до тех пор, пока у меня не прояснилось в голове. В конце концов, я всего лишь мужчина.
Скажи мне, кто тебя этому научил, и я от тебя отстану.
Керсти отрицательно покачала головой.
— Я его знаю?
Она опять промолчала.
— Да, я его знаю. Вот почему ты не называешь его имени.
Но я сам выясню, кто он, и вышвырну негодяя из поместья.
— Ох, Макс, что ты такое говоришь? Если бы я переспала с каким-нибудь мужчиной, то была бы грешна не меньше, чем он.
— Ты была невинна.
— А мужчина, по-твоему, не может быть невинным?
— Нет, если он научил тебя этому.
— Это был не мужчина. — Глаза Керсти наполнились слезами, и она опустила голову.
Макс решил, что ослышался.
— Ты сказала — не мужчина? Не понимаю…
— Это была… книга, — солгала Керсти. — Я прочла об этом в книге.
— В какой?
— Я нашла ее в одной из здешних библиотек.
— Когда я спросил тебя, о чем ты думаешь, ты ответила:
«Наверное, о Кирколди».
— Я сама не знала, что говорю. Вероятно, я сказала первое, что пришло в голову. — Она взглянула на Макса и вновь отвела глаза. — Кажется, раньше ты не, возражал, когда я тебя ласкала.
— Не возражал? А какой мужчина на моем месте стал бы возражать? Керсти, пожалуйста, скажи мне правду. Конечно, я не вправе рассчитывать на твою искренность, но я хочу знать, сколько у тебя было мужчин.
— Как по-мужски! — воскликнула она и судорожно сглотнула. — А если я спрошу, сколько у тебя было женщин?
— Это разные вещи. — В висках его стучала кровь, но он изо всех сил старался сохранять спокойствие.
— Разные? Почему?
Он не собирался обсуждать с ней эту тему.
— Мужчины — дело другое. И хватит об этом.
— Хорошо, я согласна: хватит. Дальше можешь меня не провожать. Я знаю дорогу.
Макс боролся со своей гордостью.
— Забудь то, что я говорил, — сказал он. — Я не могу без тебя, Керсти.
— А я люблю тебя, — проговорила она, очень тихо. — Люблю с самого детства.
Прижав девушку к стене, Макс пристально посмотрел ей в глаза.
— Мы оказались в чрезвычайно трудном положении, Керсти Мерсер. Никто не одобрит нашу связь.
Она отвернулась.
Макс поцеловал ее, и она прильнула к нему, обвивая руками его шею.
— У меня никогда не было другого мужчины, Макс Россмара. Можешь мне не верить, но это так.
Он ей верил.
— В какой-то момент я подумал, что ты случайно проговорилась. Что ты решила вступить со мной в связь, чтобы преуспеть в управлении Кирколди. Порой я бываю ужасно глупым.
— Да, верно, — сказала Керсти, по-прежнему обнимая его. — Утро прошло — а мы еще ничего не сделали.
— Сегодня мы будем объезжать поместье. Я сейчас отведу тебя в твои покои, и ты переоденешься.
— Может, мне не ехать?
— Я хочу, чтобы ты помирилась со своими родителями.
Керсти вздохнула и отступила в сторону. В следующую секунду они уже снова шагали по коридору.
— Каждый день я жду, что они позовут меня к себе, но время идет, а от них нет никаких вестей, — с грустью в голосе проговорила девушка.
Тут они повернули за угол — и увидели Нилла Мерсера.
Он стоял у порога гостиной Керсти, привалившись к дверному косяку. Заметив их, юноша выпрямился и посмотрел на Макса недобрым взглядом.
— Нилл! — Керсти подбежала к брату и обняла его. — Что ты здесь делаешь?
— Мэри показала мне, где ты живешь. Я сказал ей, что ты не будешь возражать, если я подожду тебя здесь.
— Конечно, не буду. Ох, мы совсем недавно расстались, а я уже соскучилась по тебе! — Она отступила на шаг и ласково улыбнулась брату. — Я только сейчас поняла, какой ты видный мужчина, Нилл! Я говорю это не только потому, что ты мой брат. Девушки, наверное, не дают тебе прохода?
— Мне сейчас не до этого. Я беспокоюсь за тебя и за родителей.
— Они нездоровы? — спросил Макс, подходя ближе и жестом приглашая Нилла в гостиную Керсти. — Я сегодня собирался к ним заехать.
Макс заметил, что Керсти сразу же прошла к окну и села на диван, словно хотела отстраниться от мужского разговора.
Такое поведение было не в ее характере.
— Как родители? — Макс повернулся к Ниллу.
— У них все в порядке. Люди много говорят про вас и Керсти. Они спрашиваю г, что все это значит, а наши родители не знают, что отвечать. Они любят свою дочь.
— Конечно, любят, — поспешно кивнул Макс. — Я к ним заеду и постараюсь развеять их опасения.
— Вы хотели заехать сегодня? — спросил Нилл.
— Да. Часа через три. Ты сообщишь им об этом?
Нилл ненадолго задумался.
— Хорошо, — сказал он. — Я тоже буду дома. Но предупреждаю: вам придется нелегко. Люди начали тревожиться за своих дочерей. Они не разрешают им уходить далеко от дома.
— Тревожатся за своих дочерей? О Господи, на что ты намекаешь?
— Я говорю как есть. Люди решили, что у землевладельцев появилось новое развлечение — приглашать к себе на время девушек.
Лоб Макса покрылся испариной. Он с огромным трудом сдержал свой гнев.
Поглядывая на сестру, Нилл продолжал:
— Фермеры — люди небогатые, но они берегут своих дочерей.
— Черт возьми! — Макс все же не выдержал. — Мы с Керсти дружим уже мною лет. Она пришла сюда, чтобы помогать мне. Все разговоры о «развлечениях» — это ложь и клевета!..
В следующее мгновение Макс схватил хрустальную вазу, стоявшую па столе, и запустил ее в каминную решетку. Ваза разлетелась вдребезги.
Керсти тихо вскрикнула.
— Я не говорю, что верю этим слухам, — поспешно проговорил Нилл. — Можете на меня положиться, я постараюсь вас поддержать. В детстве я считал вас своим братом. Я знаю, Керсти вам небезразлична. Простите, что причиняю вам неприятности.
— Не вы, а отгородившиеся от всего мира глупцы — вот кто причиняет мне неприятности, — процедил Макс сквозь зубы. — Их надо как следует проучить, чтобы впредь не осуждали своих господ. Россмара в отличие от большинства остальных придерживались старых традиции. Мы заботились о наших людях и не хотели, чтобы они потеряли то, что заработали своим трудом. Что ж, пора кое-что изменить. Я поговорю с маркизом.
— Нет, Макс! — выпалила Керсти. — Не наказывай их.
Они любят тебя… и всех Россмара.
— Сестра права, — кивнул Нилл. — Поверьте, наши родители прекрасно знают, что вы с Керсти были очень дружны в юности, что вы любили друг друга. Но они также знают, что вы не можете узаконить ваши отношения. Вы никогда не сможете жениться на Керсти, потому что она — дочь фермера.
Макса понимал, что было бы глупо спорить с Ниллом — ведь он же предлагал Керсти стать его любовницей…
— Я попытаюсь поговорить сегодня с вашими родителями.
— Попытайтесь, — кивнул Нилл.
Юноша прошелся по комнате. В своей куртке из грубой шерсти и пыльных сапогах он выглядел довольно странно в шикарной гостиной Керсти.
— А у тебя здесь красиво, сестрица, — заметил Нилл; он с любопытством рассматривал фарфоровые статуэтки, миниатюры и прочие безделушки, украшавшие столики и комоды. — Никогда не видел такую роскошь. Тебе не кажется, что ты вдруг оказалась… в сказочном дворце?
— Иногда кажется, — невольно улыбнулась Керсти. — Но я пришла сюда, чтобы заниматься делом, мне некогда любоваться этими вещицами.
— Как называется эта игра? — Нилл повернулся к Максу:
— Кажется, вы учили Керсти в нее играть.
— Парчизи, — ответил Макс — и вдруг уставился на обтянутую кожей игральную доску, когда-то принадлежавшую Элле. — Черт возьми, она ведь пропала…
— Доска на прежнем месте, — кивнула Керсти. — Как странно!.. Я поговорю с Мэри — может, она что-то об этом знает.
Нилл уже утратил интерес к доске и снова принялся рассматривать фарфоровые статуэтки. Макс же наклонился над столиком, но тотчас выпрямился и, взглянув на Керсти, проговорил:
— Похоже, нам не удастся сохранить игру. Теперь не хватает двух фигурок.
Керсти нахмурилась.
— Но они же сделаны из…
— Ничего страшного, — перебил Макс; он не желал говорить об этом в присутствии Нилла. — Их, наверное, взяли в починку.
Керсти молча кивнула.
— О чем вы? — спросил Нилл. — Здесь что-то украли?
Макс вздохнул. Притворяться не было смысла.
— Недавно в этой комнате побывал посторонний Это случилось ночью… Тогда пропала эта доска, а фигурки остались нетронутыми. А теперь, пока Керсти не было, доску вернули на место, но забрали две серебряные фигурки.
Все это очень неприятно.
— Здесь побывал вор? — Черные брови Нилла сошлись на переносице. — А если он придет, когда наша Керсти будет здесь? Вряд ли он захочет ославить живого свидетеля.
Макс вздрогнул и пробормотал:
— Мне это не приходило в голову.
— Зато мне пришло. — Нилл повысил голос. — Я не смогу и часа провести спокойно, зная, что моей сестре угрожает опасность.
— Можешь не волноваться. — Макс похлопал юношу по плечу. — Керсти будет под присмотром — я позабочусь об этом.
Впрочем, я сомневаюсь, что вор, кто бы он ни был, снова здесь появится. Он слишком напуган.
— И кто же станет за ней присматривать? Вы?
— Да, я, — ответил Макс. — Я отвечаю за ее безопасность.
— Макс, замолчи!.. — воскликнула Керсти, но он даже не взглянул на нее.
— И что же вы теперь намерены делать? — спросил Нилл.
Макс растерялся. Он не знал ответа на этот вопрос.
— Может, вы собираетесь сделать ее своей любовницей? — продолжал Нилл. — Я ни за что не поверю, что Керсти нужна вам только как помощница.
— Но это именно так. — Макс ухватился за протянутую Ниллом соломинку. — Да, твоя сестра мне небезразлична. Мы с ней давние друзья. Но ты должен знать: Керсти живет в замке лишь потому, что она моя помощница. — Он глубоко вздохнул. — Обещаю, что верну ее в семью, если сочту, что так будет лучше.
— Лучше не будет, — возразил Нилл. — Может, потом, когда вы женитесь на леди из Хэллоуса и люди убедятся, что вы не бессердечный распутник.
— Нилл! — Керсти вскочила с дивана. — Замолчи сейчас же, если не хочешь навлечь на свою голову гнев Макса.
— О да, его надо опасаться. Все знаю г, как ужасен Макс Россмара в гневе. И это очень меня беспокоит. Ведь он может обратить свой гнев на тебя, Керсти… А ты не привыкла к жестокому обращению, не так ли?
Макс понимал: если он сейчас не сдержится, его вспышка станет лишним поводом для сплетен.
— Сегодня я постараюсь развеять все ваши страхи, — проговорил он.
Нилл взглянул на сестру.
— Мне хотелось тебя увидеть, только и всего. Я скучал по тебе, Керсти.
— Я тоже по тебе скучала. Неужели родители не хотят видеть меня в своем доме?
— Я поговорю с ними и постараюсь изменить их отношение к тебе Ну, мне пора. — Нилл повернулся к Максу. — Что вы собираетесь с ней делать, мистер Россмара?
— Я хочу лишь одного — чтобы она стала моей помощницей. — Макс прекрасно понимал, что лжет, но он не мог сказать правду.
— Значит, вы ею уже овладели?
Макс не посмел взглянуть на Керсти.
— Нет, — ответил он, радуясь, что хотя бы на сей раз сказал правду.
— Тогда я напомню вам, что она невинна И заслуживает вашего уважения. По поместью ходят слухи. Вас осуждают, называют жестоким. Говорят, что вы насилуете молоденьких девушек.
— Я не такая уж молоденькая! — огрызнулась Керсти. — Мне двадцать пять лет, и не смей говорить обо мне так, как будто меня здесь нет! Макс никогда не пытался взять меня силой Как ты мог такое предположить? Мне стыдно за тебя!
«Она меня выгораживает! Она защищает меня!» — возликовал в душе Макс.
Нилл Мерсер в смущении молчал. Наконец, взглянув на Макса, пробормотал:
— Ладно, я ухожу. Жду вас в гости. И имейте в виду: я буду на вашей стороне.
Макс кивнул. Сейчас он уже сомневался в том, что ему удастся успокоить родителей Керсти.
После ухода Нилла Керсти молча сидела у окна. Макс же в задумчивости перебирал серебряные фигурки парчизи. Он понимал, что должен позаботиться о репутации девушки. Ее следовало отправить домой, к родителям. А потом, когда дети маркиза приедут из Корнуолла, она сможет приступить к своим прежним обязанностям.
Он услышал шуршание юбок и почувствовал прикосновение ее руки.
— Я никуда отсюда не уйду, — заявила Керсти. — И ты это знаешь, правда?
— Я не уверен. Может быть…
— Люди этою не забудут. У них уже сложилось мнение о происходящем, и оно не изменится. Когда-нибудь они свыкнутся с моим присутствием здесь. Мне предстоят нелегкие испытания, но я готова к трудностям. Тебе же ничто не угрожает.
— То, что отражается на тебе, отражается и на мне.
Она невесело рассмеялась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35