Сейчас он может быть где угодно в доме. О, не говори мне о нем! Я боюсь его больше всех на свете!
Даскин обескураженно молчал, не понимая, как разговаривать с теперешней Лизбет. Через некоторое время она заговорила снова.
– Все происходит не так, как должно было происходить. Не так все должно было случиться.
– А как должно было случиться? Лизбет снова смущенно потупилась.
– По-другому. Должно было случиться по-другому. Даскин вдруг ощутил страшную слабость. У него даже слегка закружилась и разболелась голова.
– Пожалуй, я снова прилягу. Спасибо тебе за еду. Лизбет молча кивнула и вдруг покраснела.
– Я тебе пела раньше. Пока ты спал.
– Да, мне кажется, я слышал. У тебя красивый голос.
Слова Даскина произвели на Лизбет сильное впечатление. Она просто расцвела в улыбке. Так улыбнулся бы в ответ на похвалу ребенок. Даскин понял, что во многом Лизбет осталась двенадцатилетней девочкой. Она принялась негромко напевать, и он сам не заметил, как задремал.
Когда он проснулся, Лизбет сидела рядом с ним. Когда он спал, ему снилось или казалось, что ее руки гладят его лицо. Но когда он снова принялся за еду, Лизбет стеснительно отодвинулась.
– Мне уже лучше, – признался Даскин, попив воды из глиняного кувшина. – А раньше голова кружилась. Спасибо тебе.
Лизбет ничего не ответила. Она только молча смотрела на него. Теперь Даскин разглядел ее оборванную, ветхую одежду и нечесаные волосы. Между тем взгляд девушки выдавал недюжинный ум.
– Расскажи мне, Лизбет, как ты сюда попала.
Лизбет опустила глаза, сгорбилась и болезненно скривилась.
– Это сделал Картер. Это он.
– Но это невозможно!
– Это он. Клянусь тебе!
– И как же это произошло?
– «Хватит! Хватит убегать! Куда ты пойдешь? Я пришел, чтобы отвести тебя домой!» Он хочет узнать, как это произошло, – пробормотала она, разговаривая как бы сама с собой, а затем проговорила громче: – Как это произошло? Он увел меня во время праздника. Он отвел меня к анархистам, а они привели сюда, к Человеку в Черном, и тот забрал мое сердце.
– Картер не мог увести тебя. Он все время был дома. Как только ты исчезла, сразу же начались поиски. Меня там не было, но мне все рассказала Сара.
Лицо Лизбет стало непроницаемым, зрачки превратились в две крошечные черные точки.
– А я все так запомнила.
– Понятно, – кивнул Даскин. Он не решался упорствовать. – Но что ты имела в виду, сказав, что Человек в Черном забрал твое сердце?
– Он задает бесчувственные вопросы, – проговорила Лизбет, хотя лицо ее стало спокойнее. – «Глупый, несмышленый мальчишка! Надо же! Он весь дрожит, как будто боится, что я к нему притронусь!» Человек в Черном может все. Он великий и ужасный. Его нельзя победить. Он всегда знает, что и когда случится. Он каждый день дает мне еду, и я должна находиться здесь, потому что он так говорит. Он отобрал у меня сердце, чтобы я никогда не смогла никого любить. Никого на свете.
– И все же ты хочешь убежать из этого дома? Лизбет скорчилась, еще крепче обняла колени и стала совсем маленькой.
– Как Изабелла, когда бежала от Хитклиффа. Но все не может так закончиться. Все должно быть, как в книге. Я хочу убежать, но не могу.
Голос ее был полон тоски.
Даскин хотел взять ее за руку, но она отстранилась.
– Ты боишься меня? – спросил он. – Я так долго шел сюда, наш путь был так опасен, но мы пришли только для того, чтобы спасти тебя. Я твой друг. Ты говоришь, что сражаться с Человеком в Черном бесполезно, но я пришел именно для того, чтобы сразиться с ним. Он не забрал твое сердце. Это ложь. Неужели за все эти годы ты не знала прикосновения дружеской руки?
Робко, смущенно Лизбет придвинулась ближе к Даскину. Он сидел, протянув ей руку, как если бы приручал дикого зверька. Наконец их пальцы соединились. Потом Лизбет положила свою ладонь на его ладонь. Он сжал ее тонкие пальцы, и она вздрогнула.
А потом она внезапно обвила руками его шею и отчаянно расплакалась.
– Никто, никто не прикасался ко мне. Никто-никто!
Она плакала навзрыд, слезы текли по ее щекам, она все теснее прижималась к груди Даскина, а ее длинные острые ногти царапали его спину через толстую ткань плаща. Даскин не отстранялся, он смиренно терпел этот взрыв отчаяния. Он был в смятении. Лизбет плакала и прижималась к нему, как несчастное, заброшенное, всеми забытое дитя, и от жалости к ней у Даскина сжималось горло, и вес же… Все же Лизбет стала взрослой женщиной. Не зная, как быть, Даскин принялся утешать ее, как утешал бы ребенка. Он обнимал ее, нежно покачивал и шептал:
– Все хорошо. Я с тобой. Все хорошо. Я здесь.
– Не отпускай меня, – повторяла и повторяла она. – Прошу тебя, пожалуйста, не отпускай меня.
Но вот наконец ее рыдания стихли. Она отстранилась, и взгляд ее снова стал непроницаемым.
– Ты должен простить меня, – проговорила она. – Не знаю, что на меня нашло. Разве не странно, чтобы я, не плакавшая столько лет, вдруг так разревелась?
– Ничего странного.
Лизбет молчала, погрузившись в свои мысли, а Даскин принялся обдумывать, как быть дальше. Лизбет была важнейшей фигурой в планах анархистов, и ее следовало во что бы то ни стало увести из дома. Однако долг Даскина состоял не только в том, чтобы спасти девушку, нужно было разыскать Краеугольный Камень. И еще нужно было найти Картера.
Издалека послышался громкий топот и голос, выкрикивающий приказы. Даскин в испуге поднялся и сквозь сплетения стеблей и шипов увидел в проеме двери, ведущей в сад, несколько людских силуэтов. Лизбет схватила его за руку, заставила сесть. Глаза ее были широко открыты.
– Быстрее! – прошептала она. – Сюда! Она заползла в глубь колючих зарослей и мгновенно скрылась из виду. Даскин не был так проворен, но вскоре нашел Лизбет.
– Здесь мое убежище, – шепнула девушка. – Тут они нас никогда не найдут.
Даскин готов был ей поверить, поскольку вокруг видел только густые заросли терний. Он лежал и боялся шевельнуться, опасаясь, что поранится о шипы.
Несколько мгновений шагов анархистов не было слышно, но вот наконец со стороны забора донесся знакомый голос:
– Эти заросли непроходимы. Он не мог здесь спрятаться. Пойдемте отсюда.
Но даже после того, как шаги анархистов стихли, Даскин и Лизбет еще долго лежали не шевелясь, бок о бок под колючими стеблями, словно двое детей, играющих в прятки. Даскин видел только сверкающие глаза Лизбет, отражавшие тусклый свет далекого газового рожка.
– Это был Грегори, – наконец прошептал Даскин. – Мой двоюродный брат и до сегодняшнего дня – друг.
– Ты не уйдешь к нему? – взволнованным шепотом спросила Лизбет. – Ты не бросишь меня?
– Нет, не брошу, – ответил Даскин. – Не бойся. Мы убежим отсюда вместе.
Лизбет, похоже, ему не поверила.
– Просто не знаю, как я теперь вернусь одна в мою комнату. Теперь, когда я нашла тебя, мне нестерпима мысль об одиночестве. У меня так долго не было друзей.
Даскин улыбнулся. На сердце у него потеплело, и вдруг стало радостно и даже весело прятаться здесь, в колючих зарослях, несмотря на всю опасность того, что их могли найти. На какой-то миг Даскин забыл о долгом странствии, о своем побеге от анархистов, о том, что его ищут. Он ощутил неподдельное счастье, подобное тому, какое испытывал во время охоты на гнолингов. Его охватила радость приключения, в которое он угодил вместе со своей таинственной спутницей. Однако ожидание казалось Даскину бессмысленным.
– Лизбет, нам нельзя здесь оставаться, – прошептал он. – Нам нужно бежать из этого дома. Ты могла бы незаметно выйти из сада и вывести меня?
– Выбраться из терний можно сотней разных путей. Здесь, среди них, меня никто не поймает. Можно проникнуть в дом через входы, которые известны только мне одной. Но все двери, ведущие в дом, всегда заперты. Я много раз пробовала, – призналась она. – И до окон не доберешься.
Даскин медлил. Он вдруг понял, что Лизбет не представляет, насколько велик дом. Несомненно, анархисты держали ее в определенной части дома и не выпускали за ее пределы. Даскин устремил взгляд на забор и прикинул, нельзя ли через него перебраться. Увы, это было невозможно: вредные тернии встали перед забором непроходимой стеной. Вдобавок сам забор наверху был утыкан битым стеклом. Оставалось пробираться через Обманный Дом.
– Мы должны найти выход, – сказал он. – Ты готова попробовать?
Лизбет замерла, словно застигнутая врасплох лань. Похоже, эта мысль ей была не по силам. Она обвела взглядом тернии.
– Я вырастила их, – негромко проговорила она и широко развела руки. – Человек в Черном велел мне не растить их, но я все равно растила.
– Верно. Они заполонили весь дом.
– Они и есть дом, – уверенно проговорила Лизбет и добавила, снова заговорив сама с собой: – Но насчет моего сердца Даскин ошибается. Человек в Черном его точно забрал.
– Лизбет, почему ты говоришь обо мне так, словно меня здесь нет?
Лизбет нахмурилась.
– Правда? Я так давно ни с кем не разговаривала, вот и путаю внутренний голос с наружным.
– То есть мысли с речью?
– Да. Но у меня будет лучше получаться теперь, когда есть с кем разговаривать. Только если нам надо уйти, я должна забрать свои вещи.
– Какие вещи? Лизбет отвела взгляд.
– Я тебе покажу. Я не могу уйти без моих сокровищ.
Подумав и решив, что, вероятно, речь идет о каких-то предметах, которые могут оказаться нелишними для успешного побега, Даскин согласился. Лизбет взяла его за руку и повела среди терний. Они пошли рядом по тропинке, о существовании которой Даскин сам бы ни за что не догадался. Казалось, стебли расходятся в сторону и дают Лизбет дорогу. Прокравшись в круглый проем, спрятанный за колючками, они проникли в коридор, расположенный в главной части здания, затем миновали еще несколько коридоров и большой зал, но когда выглянули за угол, оказалось, что у двери комнаты Лизбет стоит на посту анархист.
Даскин и Лизбет попятились за угол.
– Этому что еще понадобилось? – прошептала Лизбет.
– Не сомневаюсь, они хотят взять тебя в плен как наживку для поимки меня.
– Есть другой вход в мою комнату, про который они не знают, – задорно усмехнулась Лизбет. Казалось, все происходящее для нее – увлекательная игра.
– Это слишком опасно, Лизбет.
– Я не могу уйти без моих сокровищ, – упрямо повторила она. – Пойдем.
Она увела Даскина назад тем путем, которым они пришли, и вскоре подвела к двери, за которой располагалась маленькая пустая гардеробная. Лизбет зажгла свечку от газового рожка, и они с Даскином скользнули за дверь и закрыли ее за собой. Лизбет присела на корточки, пошарила по стене над плинтусом. Послышался негромкий щелчок. Часть стены выехала вперед.
Ступив в образовавшееся отверстие, Даскин и Лизбет пошли по потайному ходу и через некоторое время добрались до глазка в стене. Лизбет заглянула в глазок и прошептала:
– Смотри.
Даскин заглянул в глазок и увидел комнату, где на полу лежал тонкий матрас, в углу стояли туалетный столик без зеркала да потрескавшийся стул. Даскином овладел гнев. Как жестоки были похитители Лизбет, если она жила в такой нищете! Еще страшнее было то, что один из этих людей – Грегори.
– Это моя комната, – прошептала Лизбет. – Анархисты сюда никогда не заходят, они появляются только за тем, чтобы отвести меня к Человеку в Черном. Как-то раз один из них явился, чтобы отобрать у меня мою ручную мышку, Рун. А матрас такой в доме один, других нет. Спать на нем очень удобно.
– Наверное, это ужасно – жить совсем одной.
– Сначала было страшно, пока я не стала давать названия комнатам. Теперь я знаю дом лучше кого бы то ни было. И я ничего не боюсь. Ничего на свете. Кроме моих страшных снов.
Иногда я от них просыпаюсь среди ночи. Но когда мне снится страшный сон, я молюсь, чтобы мне приснились балерины – они ведь такие красивые.
Даскин в изумлении смотрел на Лизбет. Тусклый огонек свечи освещал ее серьезное, задумчивое лицо. Пусть ее волосы были спутаны, пусть порой она вела себя дико и непредсказуемо, но в ней таилось непреодолимое очарование.
Лизбет еще раз заглянула в глазок, затем на ощупь нашла рычаг потайного механизма и открыла панель, ведущую в ее комнату. В подсвечнике горел единственный газовый рожок.
Даскин отчаянно жалел о том, что анархисты отняли у него пистолет. Он обвел взглядом комнату в поисках хоть какого-нибудь оружия, но, увы, ничего подходящего не обнаружил. К счастью, дверь была закрыта. Если им удастся не издать ни звука, можно будет забрать вещи Лизбет и уйти.
– Иди сюда, – прошептала Лизбет. – Я покажу тебе мои сокровища.
– Пожалуйста, скорее.
Лизбет, держа в руке свечу, медленно, бесшумно подошла к обшарпанному туалетному столику. Встав перед ним, она очертила свечой ритуальный прямоугольник и шепотом произнесла:
– «Я взял лопату, разрыл могилу Линтон, сбросил землю с крышки ее гроба. Затем я открыл его». – Обернувшись к Даскину, Лизбет сказала: – Ты должен дать мне слово, что никому не расскажешь.
Не дожидаясь его ответа, она бесшумно выдвинула верхний ящик.
– А что это ты такое сейчас делала со свечой? – спросил Даскин.
– Так я оберегаю мои сокровища. Для этого нужен ритуал. – шепотом объяснила Лизбет.
Лизбет принялась вынимать из ящика свои драгоценности: фотографию Сары, томик «Грозового перевала» в потрепанном кожаном переплете, грязный шелковый носовой платочек, несколько пуговок, каждой из которых она дала имя, ленточку для волос, пару детских туфелек, три самодельные тряпичные куклы. Забрав все это, Лизбет поманила Даскина к потайному выходу.
Скрывшись за вставшей на место панелью, Даскин и Лизбет ушли потайным ходом к другим, никому не ведомым комнатам, и наконец, отойдя на приличное расстояние от комнаты Лизбет, остановились.
– За этими стенами нас никто не услышит, – успокоила Даскина девушка. – Здесь мы в безопасности. Теперь можно показать тебе мои сокровища. Вот это – мои куклы. Эту зовут Кэтрин, – сказала она, показав Даскину куклу, изготовленную из розовых лоскутков. – А это – Эдгар. А вот это – Хэйртон, он похож на тебя. Когда я только попала в этот дом, я все время играла с ними.
Лица кукол были нарисованы чернилами.
– А почему Хэйртон похож на меня?
– Они с Кэти много лет были разлучены, но потом встретились вновь и жили долго и счастливо. Жаль, у меня нет сумки, куда можно сложить мои сокровища. Кое-что поместится в карманы. А можно положить кукол и туфельки в твой мешок?
– Конечно, – кивнул Даскин и улыбнулся, чтобы скрыть смущение и обиду. Ведь они рисковали жизнью ради того, чтобы забрать эти никчемные вещицы. Но когда Лизбет подала ему маленькие детские туфельки, раздражение Даскина сменилось жалостью.
Пока он развязывал мешок, Лизбет рассовывала по карманам пуговки, ленточку и платочек. Прежде чем убрать в карман фотографию Сары, она подержала ее перед собой.
– А знаешь, – прошептала она, – ведь она здесь, в доме.
– О чем ты? – непонимающе нахмурился Даскин. – Этого не может быть. Сара в Эвенмере, и никакая опасность ей не грозит.
– Я видела ее, – покачала головой Лизбет. – И Енох, и Фонарщик тоже здесь. Их всех… изменили, превратили в механические игрушки. Человек в Черном сказал мне, что заманил их сюда.
– Он обманывает тебя! – воскликнул Даскин. – Это невероятно!
– И все же это правда, – упрямо проговорила Лизбет. – Я говорила с Сарой.
Даскин молчал и думал о мутантах на равнине. Он не понимал, что может значить то, о чем сказала Лизбет, не знал, верить ей или нет. У него вдруг перехватило дыхание.
– Если это правда, мы должны спасти их. Лизбет согласно кивнула.
– Исчезла ее улыбка, а я так любила ее улыбку.
– Она – чудесная женщина, – сказал Даскин и, не подумав, добавил: – Их брак с Картером на пользу им обоим.
Лизбет напряглась, словно готовый к побегу зверек. Казалось, слова Даскина для нее нестерпимы. Она вдруг затряслась, как в лихорадке, зубы ее громко застучали.
– Ты заболела? – в страхе спросил Картер и сжал ее плечи.
Она вырвалась, рухнула на колени, уперлась лбом в стену и долго молчала. Даскин уже решил, что она потеряла сознание, но тут Лизбет глуховатым голосом спросила:
– Давно?
– Давно? – непонимающе переспросил Даскин, но тут понял, о чем спрашивает Лизбет. – Тебя похитили шесть лет назад, в октябре.
Лизбет резко поднялась.
– Так давно? – Она огляделась по сторонам. – Тут всегда темно. Я потеряла счет времени. – Помедлив, она пристально посмотрела на Даскина. – Я стала выше ростом.
Он рассмеялся.
– Намного выше. Когда мы с тобой познакомились, ты была маленькой девочкой, а теперь ты взрослая женщина.
– Как глупо. А я думала, что это я забыла, какого ты роста. Ведь ты носил меня на руках. Теперь у тебя это вряд ли получится. Я почти с тебя ростом.
Даскин улыбнулся. Лизбет была такой хрупкой, такой тоненькой.
– Не сомневайся, получится. Ты не тяжелее перышка.
– Сможешь, правда? – спросила Лизбет, глаза ее радостно сверкнули.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41