Картина сохранилась прекрасно, краски сияли, словно были положены рукой безумного мастера лишь вчера.Макбрайд помог Иден вернуться в постель. Она откинулась на подушки и закрыла глаза.– Тиррелл жил в Париже как раз в период расцвета импрессионизма. Но картины эти были столь необычны, что их трудно было продать. Впрочем, для художников важно было творить, даже если их работы и не покупали.– Помнится, ты говорила, что семья Тиррелла прекратила выплачивать ему содержание, чтобы заставить вернуться домой.– Да, у него практически не оставалось денег. Может, он использовал полотна, выброшенные другими художниками, в качестве холстов для работы?– То есть использовал их просто как материал? Полотна импрессионистов? – Джаред в сомнении покачал головой. – Думаешь, остальные его картины тоже написаны поверх чужих работ?– Не знаю. Но одно я знаю точно – никакая картина не стоит жизни моей дочери. Узнай, как я могу обменять их на Мелиссу.– И на того мужика, с которым она встречалась в аэропорту?– Если только это не один из похитителей. Про него ничего еще не удалось выяснить?Джаред молчал, и Иден открыла глаза. Видимо, действие лекарства начало ослабевать, и она смогла сесть без посторонней помощи. Внимательно взглянув на Макбрайда, она спросила:– Ты ведь знаешь, кто он?– Не знаю, – ответил Макбрайд, глядя ей в глаза.Иден видела, что он лжет. Но она понимала, что Джаред Макбрайд не стал бы обманывать ее без веской на то причины. Может, у ее дочери был любовник? И отец ребенка вовсе не Стюарт? Иден сама удивилась тому, как спокойно она восприняла столь кощунственные мысли. Сейчас это не главное. И она кивнула, взглядом давая Макбрайду понять, что она верит ему, даже понимая, что он солгал.Макбрайд сел на кровать и обнял Иден.– Мы прочесываем полстраны в поисках твоей дочери, но никто пока не связался с нами и не потребовал выкупа, – прошептал он. – А теперь скажи, где та дверь с шифром?– На чердаке. Там есть шкаф, слева, под балками. Правда, перед ним наставили каких-то сундуков, так что разыскать дверцу будет непросто.– Я вернусь очень быстро. Просто полежи и подожди меня. – С этими словами Макбрайд вышел из комнаты.Иден закрыла глаза. Она уже могла мыслить яснее, но с осознанием происходящего к ней возвращался страх за дочь, ужас при мысли, что с ее ребенком что-то может случиться.Зазвонил телефон, и она схватила трубку на первый же звонок.– Да.– Вы знаете, что нам нужно, правда? – раздался глухой мужской голос.– Да. Мы только что догадались. Прошу вас, не причиняйте вреда моей дочери, она ничего не знает и ни в чем не замешана. Она ждет ребенка и…– Никто ей ничего не сделает, если вы будете четко следовать нашим инструкциям. Слушайте внимательно: у пересечения шоссе 580 и дороги номер 45 есть еще одна дорога, она разбитая и узкая, но ее вполне можно отыскать. В конце дороги стоит старый дом. Положите ожерелье в бумажный пакет и оставьте в доме. Вы сможете отыскать это место?– Конечно! – Иден пыталась собраться с мыслями. При чем здесь ожерелье? Оно ничего не стоит, стекляшки вместо камней… или все же стоит? Вдруг Макбрайд обманул ее, и эксперт подтвердил подлинность камней в украшении?– Вам следует быть одной, – продолжал голос по телефону. – Если притащите с собой кого-нибудь, нам придется убить вашу дочь. Вы поняли меня?– Да-да. Когда я должна принести ожерелье? – заторопилась Иден. Она услышала, как Макбрайд спускается по лестнице. – Когда?– Сегодня в полночь.– Хорошо, я там буду. – Она едва успела бросить телефон на кровать, как в дверях показался Макбрайд. В руках он держал тяжелую деревянную дверцу.– Ты разговаривала по телефону?– Я пыталась дозвониться до Брэддона, чтобы рассказать ему, что мы обнаружили, – слабым голосом ответила Иден. – Но он не берет трубку.Джаред кивнул и опустил дверцу на кровать. На той стороне, где дерево сохранило свой первоначальный цвет, потому что почти две сотни лет на него не падал свет, были грубо вырезаны четыре строки.– Расскажи мне об этой загадке, – попросил Джаред.– Я увидела стишок, когда разбиралась на чердаке, но миссис Фаррингтон знала про него давным-давно. Вот только никто в семье не мог сказать, кто и когда вырезал эти строки; к ним просто не относились всерьез. Мало ли странностей в таких старых домах.– А как тебе кажется, что могут означать эти слова?– Я не знаю, – прошептала устало Иден. – Спросите у Гренвилла. Он о чем-то догадался. – Ее мозг лихорадочно работал, придумывая план, как ускользнуть от Джареда, чтобы отнести похитителю ожерелье.– Мне нужно поспать, – прошептала Иден, и слезы вновь заструились из-под сомкнутых век. «Пусть, – думала Иден, – пусть Джаред видит мою слабость, и тогда он успокоится и я смогу собраться с силами и спасти дочь». Глава 23 – Думаю, мне все же стоит пойти вместе с тобой, – сказал Брэд. – В такой ситуации…– Дело не в ситуации, а в моей дочери, – ответила Иден. – Она находится у похитителя уже почти сутки, и я должна вызволить ее как можно скорее. Если кому-то понадобилось это дурацкое фальшивое ожерелье – пусть получит его и радуется.– Надеюсь, ты не станешь разъяснять этому типу, что ожерелье фальшивое? Он должен думать, что в его руках оказалась вещь, которую он сможет продать за огромные деньги и решить все свои проблемы…– Само собой, я ему ничего не скажу. – Иден внимательно посмотрела на сидящего рядом Брэддона. – Ты что-то знаешь? – спросила она вдруг.– Нет, ничего полезного, – быстро ответил Гренвилл и резко вывернул руль. Машина съехала с ровного асфальта на каменистую и ухабистую дорогу. Часы на приборной доске показывали 23.32. Было не так-то просто сбежать из дома тайком от Макбрайда, но им это удалось.Иден талантливо разыграла истерику, а потом незаметно выплюнула таблетки, которые ей дал Макбрайд. Убедившись, что она заснула, он ушел из спальни. Тогда Иден пробралась к маленькой лесенке в конце коридора, ведущей в кухню, и выскользнула из дома через заднюю дверь. Перед особняком стояло несколько машин, принадлежавших ФБР; агенты сидели в гостиной, гипнотизируя взглядом телефон и ожидая звонка от похитителя, поэтому за кухней никто не следил.Гренвилл – как и было условленно – ждал ее на дороге за мостом.Ему сегодняшний день тоже попортил немало нервов. Он раскаивался, что бросил Иден и сбежал к любовнице. Но он просто не смог совладать с собой, когда увидел ее, хохочущую, в грязи, рядом с Макбрайдом. А еще эта рассада и новенькие инструменты. Он-то сразу понял, что только Макбрайд мог сделать такой подарок. И он, Гренвилл, почувствовал себя побежденным. Его гордость, его мужское эго были уязвлены и поруганы. Как же так – он столько лет был самым желанным женихом в Арунделе, предметом вожделения многих женщин, и вот теперь, когда он наконец нашел ту единственную, с которой хотел бы разделить горести и радости, он получил отставку. Другой обошел его, другой возьмет приз. Пытаясь заглушить боль от потери и уязвленного самолюбия, он бросился к другой женщине, чтобы снова почувствовать себя желанным, нужным.Свидание с Кэтлин не принесло облегчения. Наоборот, теперь Гренвилл особенно остро осознал свое одиночество. Но Кэтлин, по чистой случайности, рассказала ему о книге, которую написала Иден, и о загадке, вырезанной на дверце чердака. Брэд вдруг понял, что слова написал Тиррелл Фаррингтон. Кто, кроме него, обладал таким самомнением? Это так типично для художника – считать себя великим, даже если остальные смеются над твоей мазней.Нажимая на газ, чтобы поскорее попасть в Арундел, Гренвилл вновь и вновь размышлял о художнике и о том, что побудило его написать загадочные строки на дверце чердака. Да, Тиррелл не был большим художником, но, возможно, он смог оценить гениальность других, творивших в столь любимом им Париже. А что случилось бы, привези он домой работы импрессионистов? Скорее всего его отец – деспот и консерватор – просто сжег бы дурацкие картинки. И Брэддон решил – Тиррелл смог предвидеть, что когда-нибудь полотна оценят по заслугам. Но как сделать так, чтобы они остались в семье и пережили поколения лишенных вкуса владельцев? Как спасти картины, которые может уничтожить любой самодур – если не его собственный отец, то кто-нибудь из правнуков?Должно быть, Тиррелл очень хорошо знал традиции своей семьи, их любовь к родному поместью, тщеславие и маниакальную страсть беречь все, что им принадлежит. Они не станут уничтожать вещь, созданную другим Фаррингтоном. И когда художника вынудили вернуться в родное поместье, он посвятил остаток жизни тому, что рисовал акварельными красками свои посредственные картины поверх гениальных холстов, хранивших шедевры живописи импрессионистов. И он изобразил на них именно то, что тешило самолюбие Фаррингтонов, – их портреты и их собственность. Тиррелл Фаррингтон рассчитал правильно – тщеславие семьи спасло шедевры. Столько лет они ждали своего часа, неприкосновенные под тонким слоем акварельных красок, ждали того, кто разгадает загадку художника и найдет «то, что дороже злата».«Пятью пять и трижды три» – это указание размера картин.«Дороже злата то, что внутри» – Тиррелл оказался человеком с тонким вкусом и сумел понять, что когда-нибудь полотна импрессионистов станут действительно дороже злата.«Десять раз по десять, и сказка про меня» – он оставил более сотни картин и знал, вернее, надеялся, что, когда их обнаружат, о нем станут рассказывать легенды и сказки.«Ищи талант и не забудь меня» – ну это совсем просто: нужно искать работу талантливого художника под мазней того, кто ее скрывал. А его имя, имя посредственного художника, станет наконец знаменитым, и еще очень долго и с признательностью о нем будут вспоминать многие.Брэддон был горд, что сумел разгадать загадку, и рад находке. Ему очень хотелось сразу же рассказать обо всем Иден, но похищение Мелиссы отодвинуло все остальное на второй план. А еще Гренвиллу стало не по себе, когда он увидел, какими глазами Макбрайд смотрит на Иден. Она сама думала только о дочери, но сидящий рядом мужчина не мог совладать с собой, и его страсть была очевидна любому.«Они стали любовниками, – подумал Гренвилл, и отчаяние затопило душу. – Как я мог, что я наделал, глупец, – побежал искать утешения к женщине, которую никогда не любил!» Что теперь делать? Повеситься на дереве в ее саду? А может, его проницательность и то, что он сумел разгадать загадку Тиррелла, помогут ему вернуть Иден?К тому же в Арунделе Гренвилл встретил далеко не теплый прием. В Фаррингтон-Мэноре он сразу же попал в руки агентов ФБР, которые подвергли его унизительному обыску. А потом Макбрайд заявил ему, что Иден спит и еще долго не проснется.И Гренвиллу пришлось излагать свои соображения относительно картин и стишка-загадки двум агентам ФБР. В результате агентство вызвало экспертов, которые должны были привезти специальное оборудование, позволявшее узнать, какие именно полотна скрываются под акварелями, не засовывая их под душ.Иден спустилась в столовую в четыре часа. Под глазами ее темнели круги, и она была неестественно спокойна. Она молча съела обед, который ей подали, кивнула Гренвиллу, но не выказала ни малейшего желания говорить с ним.И лишь выходя из комнаты и пройдя совсем близко, она сунула ему в руку записку. Гренвилл сжал кулак и молча смотрел, как она с трудом, еле передвигая ноги, поднимается по лестнице. Затем он извинился и вышел в туалет. Там Брэд прочитал записку, из которой узнал, что похититель связался с Иден и ради Мелиссы она просит его помочь. Пусть Брэд ждет ее на той стороне моста в одиннадцать. На листке еще была приблизительная карта с указанием места, куда нужно доставить ожерелье.Гренвилл знал, что записку следует отдать Макбрайду. Но с другой стороны, он вдруг увидел еще один шанс вернуть себе Иден. Она доверилась не агенту, а ему, Гренвиллу. И он не мог предать ее. Он уже сделал это один раз – когда Мелисса приехала к матери, он сбежал, сбежал, вместо того чтобы остаться с любимой женщиной и бороться за нее. Теперь он стыдился и своего бегства, и встречи с Кэтлин.Гренвилл порвал листок в клочки и бросил их в унитаз. Пару раз спустил воду. На этот раз он не подведет Иден. Спокойно простившись с Макбрайдом, он отправился домой, открыл шкаф, где хранилось оружие, достал свой револьвер и позаимствовал пару пистолетов кузена. Все оружие Гренвилл спрятал в джипе. Затем сел за компьютер и тщательно изучил местность, указанную Иден на карте. Закончив эту работу, Брэд поехал к дяде, который жил в доме для престарелых. Старик с трудом отличал детей от внуков, но прекрасно помнил прошлое и знал всех и каждого в Арунделе. К моменту возвращения домой Гренвиллу была известна история заброшенного дома и всех его обитателей за последние сто пятьдесят лет. А еще он знал номер телефона человека, который вырос в этом доме и ориентировался в окрестностях, как никто другой. После разговора с ним Гренвилл почувствовал себя готовым встретиться с любым противником. Но, поразмыслив еще немного, он снял телефонную трубку.– Реми, – сказал он зятю, – я прошу тебя помочь мне в одном деле. Но предупреждаю, что это может быть опасно.– Я готов, – отозвался Реми.– Я совершенно серьезен насчет опасности.– Мистер Гренвилл, я родом из Луизианы. Это мы изобрели опасность, разве вы не знали?– Избавь меня от дурацких шуточек! Если ты готов помочь, приезжай немедленно.– Уже в пути, сэр.Брэддон положил трубку и задумался. Когда он знакомился с историей заброшенного дома, ему встретилось одно знакомое имя. Имя это навело его на размышления, и теперь он был почти уверен, что знает, кто именно стоит за похищением. Мысль эта была неприятна, но логика – вещь неумолимая. И все ради ожерелья, которое оказалось фальшивым, с грустью подумал он. А ведь тот человек много раз бывал в Фаррингтон-Мэноре и мог украсть картины в любой момент. А сейчас он рискует всем ради куска цветного стекла.Брэддон покачал головой, сунул еще один небольшой пистолет в карман и взглянул на часы. Уже почти девять. До встречи с Иден еще есть время, и нужно провести его с пользой. Гренвилл сел за стол, наугад раскрыл Библию и погрузился в чтение. Глава 24 – Не пытайся остановить меня, – сказала Иден. – Я должна, понимаешь, должна это сделать. – Она держала в руке бумажный пакет с ожерельем и, не замечая, сжимала его так сильно, что ногти прорвали бумагу. – Если ему нужна эта стекляшка – или что угодно другое, – я отдам. Отдам все, что он потребует. Только пусть мне вернут мою дочь!Брэд взглянул на часы, было уже без четырнадцати минут двенадцать.– Слушай, давай я пойду вместо тебя, – предложил он. – У меня с собой черный свитер с капюшоном, и если я надвину его поглубже…– Вряд ли нас с тобой можно перепутать, – печально отозвалась Иден, глядя на пакет с сапфирами. – Нет, пожалуйста, оставайся здесь и жди меня. Ведь я не знаю, что случится после того, как я оставлю ожерелье в доме. Как ты думаешь, он может… – Ей не хватило сил закончить предложение.Гренвилл положил ладонь на судорожно сжатые руки Иден, пытаясь хоть как-то успокоить ее.– Думаю, он покинет город, как только получит драгоценности. Возможно, он уже даже подыскал покупателя для ожерелья. Он рассчитывает получить деньги и отправиться в какую-нибудь страну, которая не выдает преступников. Хочет провести остаток своей бесполезной жизни в хижине на берегу синего моря, малюя картинки и воображая себя новым Гогеном. Полагаю, он уверен в своей гениальности и ждет, что мир признает его творения шедеврами, и тогда ему простят прошлые грехи.Иден смотрела на Гренвилла в изумлении.– Что… что еще ты знаешь? – выдавила она наконец.– Я догадываюсь, с кем именно мы имеем дело. И не думаю, что тебе или Мелиссе действительно что-то угрожает. Подонку нужны деньги, и он мечтает завладеть сокровищем.– Но кто он? Про кого ты говоришь?– Позже. – Брэд опять взглянул на часы. – Я скажу тебе потом. А сейчас иди. Да, и вот еще что… Я хочу, чтобы ты знала. В этой машине есть оружие… Под сиденьями и в ящичке для перчаток. – Он протянул ей ключи от машины: – На всякий случай. Не бойся – я все время буду неподалеку.– Но вдруг он услышит тебя? – В голосе Иден зазвучала паника. – Он предупредил, чтобы я была одна.– Доверься мне, – попросил Гренвилл, глядя ей в глаза. – Доверься мне, как ты доверилась Макбрайду, я знаю, что делаю.Он не ожидал, что она так быстро успокоится после этих слов. Осознание того, насколько глубоко Иден доверяет сопернику, стало для Гренвилла неприятным открытием. Он молча кивнул на дверцу, и Иден взялась за ручку.С фонарем в руке она шла по дорожке туда, где, как она знала, должен был находиться старый дом. Вряд ли Мелисса в доме, думала она. А вдруг похититель захочет отнести ожерелье к оценщику, прежде чем освободит дочь? И тогда он узнает, что камни поддельные… Что же тогда будет с Мелиссой?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37