— Нет. Бой он решил завершить без меня, — Брэгг легко соскочил с седла. — Во-первых, у меня закончились патроны, а копьем или топором я орудовать не привык. Во-вторых, когда я уезжал, доблестный хозяин владения добивал и брал в плен тех скармеров, что не успели убежать, а также послал отряд за теми, кому удалось вырваться. Без разбомбленного тобой «Калашникова» пареньки с запада совсем захирели, и теперь добить их — раз плюнуть.— Понятно. — Лишний раз убедившись, что у Брэгга всегда найдутся веские аргументы, чтобы объяснить любой свой поступок, Сара улыбнулась. — Слушай, а каким образом ты извлечешь меня из кабины? Стремянка в двух милях отсюда.— Уж как-нибудь справлюсь. — Брэгг подошел к «Афине», взобрался на крыло по цепной лестнице и исчез в дверях воздушного шлюза. Спустя несколько минут он уже вернулся к «стрекозе» с большущим пластмассовым ящиком в руках. — Вот и вся проблема.— Похоже, ты прав.Брэгг взгромоздился на ящик, привстал на цыпочки и, схватив Сару за предплечья, рывком вытащил ее наружу. Ящик угрожающе заскрипел и прогнулся. Не дожидаясь, пока он сломается, Брэгг обнял Сару за талию и мягко спрыгнул с ней на снег.— Пойдем-ка домой, — сказал он. — Еще пара минут, и ты в своей одежонке превратишься в ледышку.Они пошли к «Афине», но руку Брэгг так и не убрал. Сара хотела стряхнуть ее, но передумала. Рука была теплая.— Ф-фу, — выдохнула она, когда закрылась дверь воздушного шлюза. — На Земле я не понимала, насколько приятными могут быть слова «комнатная температура».— А на Минерве поняла? — пилот криво усмехнулся. — Каким же образом? Стены у минервитянских комнатенок ледяные, и температура в них часто ниже, чем снаружи. — Он на секунду умолк, а потом серьезно продолжил: — Ты проделала адскую работу, Сара. Адскую.— Спасибо. Сама не знаю, как у меня это получилось, но, думаю, получилось. А сейчас просто радуюсь, что вернулась в целости и сохранности.— Рада, что осталась в живых. Да, это чувство мне знакомо, — Брэгг опять усмехнулся и вдруг проорал: — Вот черт, Сара, а ведь мы сделали это!Он обнял ее так крепко, что у нее перехватило дыхание. Крепкое и горячее мужское тело, находившееся сейчас так близко, только доказало ей факт того, что она НА САМОМ ДЕЛЕ жива. А потом Брэгг поцеловал ее в губы.Сара ответила на поцелуй, толком не отдавая себе отчет в происходящем.— М-м, — буркнул Брэгг и скользнул губами к ее шее; его зубы легонько куснули мочку ее уха.Сара закрыла глаза и откинула голову.— Хорошо, — промурлыкала она. Возможно, от недавнего ощущения близости смерти, каждое прикосновение губ Брэгга, его теплое дыхание и объятия сильных рук показались ей невыразимо упоительными.— Пошли, — Брэгг положил руки ей на бедра и кивнул в сторону кают.Сара не сопротивлялась. То, что Брэгг хочет ее, она поняла еще несколько месяцев назад и время от времени задавалась вопросом, как поступить, если он приступит к решительным действиям. Прежде вопрос был чисто риторическим, предполагающим твердый и безусловный отказ. А теперь…— Почему бы и нет? — шепнула она, испытывая легкое головокружение от волнения.В конце концов они очутились в каюте Пэт, самой дальней по коридору. Впоследствии Сара решила, что Брэгг выбрал каюту Маркаров потому, что здесь ничто не напоминало бы ему об Ирве или Луизе, перед которыми он, наверное, все же чувствовал какую-то вину.Но это было потом. А сейчас Сара покорно подчинилась мужчине, когда он раздел ее и разделся сам. Они снова обнялись и упали на поролоновый матрас.— Погоди-ка! — Сара неистово заерзала под навалившимся на нее Брэггом. — Приподнимись на секунду.— Какого… — нахмурившись, он приподнялся на локтях.Сара нащупала у себя под ягодицами какой-то твердый предмет и, не глядя, что это такое, отшвырнула его к стене. Затем обхватила руками шею Брэгга и потянула его к себе.— Ну давай же, Эллиот, давай!Не знай Сара, что прежде Брэгг был летчиком-испытателем, она догадалась бы об этом сейчас, по тому, как он взял ее. Партнер управлял ею, как новым самолетом, пробуя то так, то эдак, следя, как она отвечает на ласки и каковы пределы ее «технических» возможностей. Сам он, похоже, пределов не имел.— Полегче, — предупредил Брэгг со смешком, когда в кульминационный момент она попыталась укусить его за плечо. — Никаких следов. — Даже содрогаясь в оргазме, он держал свои чувства под контролем.Его самообладание отрезвило Сару. Ощущение себя тренажером, на котором испытатель доказывает свою компетентность, совсем ей не понравилось.Брэгг вдруг резко соскочил и выбежал в коридор.— Ты что? — ошеломленно взвизгнула она.— Сигнал вызова, — крикнул он.Спустя мгновение в рубке щелкнул тумблер радиопередатчика.— Сара, иди-ка сюда, — позвал Брэгг. — Что-то насчет Ламры.Сара вскочила с матраса и бросилась в рубку. Только взяв в руки микрофон, она вдруг осознала, что они с Брэггом все еще в чем мать родила Впрочем, спустя секунду позабыла об этом и спросила:— Что с Ламрой?— Дорогая…Ирв. Сару бросило сначала в жар, потом в холод. Полюбовался бы муж сейчас на нее — стоит нагишом рядышком с голым командиром. А, ладно…— ЧТО С ЛАМРОЙ, Ирв? * * * Ламра осмотрела себя. «КАК Я СМЕШНО ВЫГЛЯЖУ» — вот что было первой ее мыслью, предшествующей осознанию того, что она ЖИВА. Ее почки, раньше такие твердые и полные, свисали вниз, разорванные, словно кожура фрукта… как же он называется… эбстер. Прозрачные липкие полоски удерживали на ее теле какие-то странные штуковины из мягкого материала. «Видимо, благодаря им, я и ЕСТЬ», — решила она.Ламра слегка качнула глазными стеблями и услышала, что кто-то зовет ее по имени. Два голоса вполне нормальных, только со странным акцентом, а третий глубокий и рокочущий. Человеки.Она попыталась заговорить, но ее рот не хотел работать. Попробовала снова, и на этот раз у нее получилось:— Где мой бегунок?Человеки вдруг закричали и принялись подпрыгивать на месте, хлопая друг друга по разным частям тел.— Где мой бегунок? — снова спросила Ламра, на этот раз громче.Один из человеков поднял с пола и протянул ей окровавленную игрушку. Она тотчас же зажала ее в кулаке.— Как ты? Как чувствуешь себя? — спрашивали человеки, перебивая друг друга.— Я устала, — ответила Ламра, потом, подумав, добавила: — Мне больно. Я грязная и… проголодалась.— Где у тебя болеть? — озабоченно спросила Пэт. — Сильно болеть?— Мне больно там, где… где вы поставили эти… ЗАЖИМЫ, — ответила она, с трудом припомнив слышанное прежде человечье слово. — Когда вы их ставили, я почти ничего не чувствовала. Вообще почти ничего не чувствовала. Смешно, — ее глазные стебли колыхнулись. — Все равно что спать и не спать одновременно. Понимаешь, о чем я?— Нет, — Пэт поводила головой из стороны в сторону. — Сейчас очень больно?— Не очень, — ответила Ламра и вдруг увидела в руках у Луизы двух пищащих, шевелящихся… Сначала она подумала, что это — большие бегунки, но потом вспомнила, что несколько раз Реатур показывал ей таких существ после того, как другие самки почковались. — А, отпочковавшиеся?— Да. Хочешь посмотреть?— Давай, — с интересом ответила Ламра. Правда, вскоре отпочковавшиеся ей надоели — чересчур суетливы и издают слишком много шума. — Хватит. Отпусти их на пол.Ирв сказал что-то в свою коробочку с голосами, которая давно интересовала Ламру куда больше, чем сейчас ее собственные отпочковавшиеся. Она часто спрашивала себя, как человекам удается делать себя такими маленькими, чтобы залезать в коробочку и говорить оттуда. Правда, потом ей стало ясно, что они вовсе не прячутся там, а разговаривают на расстоянии. Сделанное открытие ее совершенно потрясло.Похоже, на этот раз Ирву никто не ответил, потому что он потряс коробочку, разломил ее пополам, заглянул внутрь и опять соединил половинки в одно целое. Затем снова поднес коробочку ко рту и заговорил громче.И снова никакого ответа. Тогда Пэт вынула свою коробочку и передала ее Ирву. И надо же, как раз в этот момент его коробочка вдруг заговорила таким же рокочущим, как у него, голосом. Ирв ответил. Ламра пока еще выучила мало слов из человечьего языка, но свое имя и имя Сары она узнала.Мгновение спустя из коробочки донесся Сарин голос. Она тоже говорила о ней, о Ламре. И вдруг Сара сказала несколько слов на языке омало:— Ламра, как ты? Как себя чувствуешь?Глазные стебли самки качнулись от смеха, когда Ирв поднес коробочку к ее рту.— Вы, человеки, задаете одни и те же вопросы.— Не шути! — резко ответила Сара. — Скажи мне немедленно, как ты себя чувствуешь!Ламра снова оглядела себя.— Чувствую себя уродливой. К тому же эта… ЛЕНТА чешется.— Я не об этом, — крикнула Сара. — Не смейся надо мной!— Пожалуйста, Сара, не сердись, — Ламре захотелось втянуть руки и глазные стебли. — Думаю, со мной все в порядке, только у меня остались дырки в тех местах, где были почки. Они закроются или такими и останутся?— Не знаю, Ламра. — Некоторое время в коробочке царила тишина, нарушаемая лишь слабым шипением. Затем Сара сказала: — Извини, Ламра, я не хотела сердиться на тебя. Я сердиться на себя.Порой человеки говорили совершенно бессмысленные вещи.— Почему ты должна сердиться на себя?— Потому что меня не было рядом, когда ты почковалась, — ответила Сара. — Хотела быть рядом с тобой, чтобы помочь, но не смогла.— О, не беспокойся, Сара, все нормально. Ирв, Пэт и… Луиза очень хорошо помогли мне. Что ты могла сделать такого, чего не смогли бы они?Снова тишина. Ирв нажал что-то на коробочке и сказал:— Ламра, это Сара придумала, как нам спасти тебя. Она показала нам, что делать. Нам просто повезло, что мы справились без нее. А если бы мы вдруг допустили ошибку, она показала бы нам, как исправить ее. — В его странном голосе звучала та же терпеливая нежность, что и в голосе Реатура, когда тот объяснял что-то юной, совсем недавно отпочковавшейся самке. Из этого Ламра заключила, что задала Саре глупый вопрос.— Сара! — позвала она, когда Ирв снова нажал на коробочку пальцем и поднес ее ближе. — Прости меня, Сара; конечно, мне жалко, что тебя здесь не было. Ты, вероятно, делала что-то важное, если не смогла прийти сюда.— Нет, Ламра, не очень важное, — ответила Сара после короткой паузы. — Не важнее тебя. Слушай, Реатур когда-либо говорил с тобой о самцах-скармерах, появившихся на вашей стороне Каньона Й… э-э-э… Ущелья Эрвис?— Да, Сара, — Ламра с силой сжала в руке игрушечного бегунка.— Так вот, он победил их. А я ему помогала.— Это важно, Сара. Если бы Реатур их не победил, тогда и то, что случилось со мной, было бы не так уж важно, верно ведь?— Да, — признала Сара, — но все равно, проклятье, мне хотелось бы быть рядом с тобой, Ламра!— Ладно, Сара, теперь все нормально, — ответила самка, в который уж раз отмечая, что, даже когда человеки используют слова из языка омало, смысл в них присутствует не всегда. Ламре всегда было интересно и весело разбираться в этих загадках, и она вдруг осознала, что теперь у нее появится для этого гораздо больше времени. Мысль ей понравилась. ГЛАВА 12 Самцы, охранявшие вход в Палату Совещаний Хогрэмова замка, вскинули копья и настороженно вытянули глазные стебли, когда к ним приблизились Толмасов и Брюсов. Глядя на наконечник копья, каких-то двух сантиметров не достающий до его груди, полковник пожалел, что не взял с собой АК-74 вместо рации. Впрочем, «Калашников» и так уже заварил здесь такую кашу, что не расхлебаешь.— Они нас больше не любят, Сергей Константинович, — тихо произнес Брюсов, тоже уловивший напряженность атмосферы.— Не любят, — согласился полковник. — Я только надеюсь, что у них нет некогда популярного на Руси обычая казнить посланника, приносящего дурные вести. — Он чувствовал себя боярином, идущим к Ивану Грозному с сообщением о провале очередного похода на татар.Все разговоры в Палате Совещаний разом смолкли, когда человеки появились в дверях. Несколько самцов демонстративно отвернули в сторону все глазные стебли.— По-моему, они просто отрицают наше право на существование, — пробормотал Брюсов.— Все равно что повернулись к нам спинами. Хотя спин у них нет, — подтвердил Толмасов. Он был благодарен Брюсову за его согласие вместе пойти к хозяину скармерского владения, потому что даже предположить не мог, как чувствовал бы себя здесь, в зале, полном врагов, один.Хогрэм ожидал посетителей в дальнем углу. Приблизившись к нему, Толмасов и Брюсов низко поклонились, потому что расшириться, естественно, не могли. Да Хогрэм и сам расширился едва заметно, совсем не так, как прежде. Это говорило о том, что престиж человеков в его глазах основательно упал за последнее время.— Мы пришли, как ты и просил нас, отец клана, — начал полковник, сразу напоминая старому скармеру, кто кому нужен был больше — они ему, или он им.— Да, я просил вас прийти. — Толмасов внимательно посмотрел, не меняется ли у хозяина владения цвет кожи, но тот был слишком хитер, чтобы так быстро и явно выдать свои эмоции. — Я хочу, чтобы ты еще раз объяснил мне и всем моим советникам, почему автомат, за который мы уплатили столь высокую цену, не помог нам победить омало.«Стало быть, хочешь все свалить на нас, — подумал Толмасов. — Что ж, вполне человеческий подход. Только со мной у тебя этот номер не пройдет».— Благородный отец клана, — проговорил он смиренно, — если бы мы, люди, не появляться в ваше владение, вы оставаться на своей стороне Ущелье Эрвис, не посылать самцов на другую сторону?Сам Хогрэм сохранял зеленый цвет невозмутимости и спокойствия, но несколько его советников гневно пожелтели.— Мы думали, что обязательно победим с вашим оружием, — произнес один из них. — А вместо этого…— Вместо этого, — перебил его Хогрэм, — те из скармерских воинов, что уцелели, стали пленниками Реатура, а Фральк, мой старший из старших, убит. И теперь, когда я умру, владение должно перейти к Лоркису, моему среднему из старших, который еще далеко не готов стать хозяином. А я слишком стар и могу не успеть научить его всему.— Благородный отец клана, один из наших самцов тоже погиб на восточной стороне Ущелья Эр-вис. Прошу учесть, что он был одной шестой частью нашего маленького племени, — напомнил Брюсов.— Вы все шестеро не стоите одного Фралька, — заявил Хогрэм. Советники поддержали его криками, и Толмасов вновь пожалел, что не прихватил с собой «Калашникова».— Хогрэм, во время войны ни в чем нельзя быть уверенным — есть у тебя автомат, или нет, — заметил полковник. Скармерский у него был похуже, чем у Брюсова, но выражаться на нем он научился вполне внятно. — Но ты должен быть рад, что на твоя сторона Ущелье остались живые человеки.— Почему это? — Хогрэм слегка пожелтел, хотя и говорил очень спокойно. — Почему это я должен радоваться?Толмасов вынул из кармана рацию.— Вот почему, благородный отец клана. С помощью этой вещи мы точно узнаем, что случилось с твоей армией.— С ее же помощью ты сможешь договориться с Реатуром относительно дальнейшей судьбы плененных омало самцов, — вставил Брюсов.В зале совещаний стало очень тихо. Все самцы в клане Хогрэма находились друг с другом в более или менее родственных отношениях — будучи, собственно говоря, одной семьей, — поэтому все они испытывали душевные терзания, осознавая, как много их родственников оказалось под властью врага. С другой стороны, Толмасов был уверен, что ни один из них не считает, что те самцы оказались в столь затруднительном положении лишь потому, что приняли участие в набеге на владение омало. Так и немцы на Земле по-прежнему плакались насчет дурного обращения с германскими военнопленными во время Великой Отечественной войны, будто те были невинными овечками.Хогрэм опять позеленел. Наверняка его кратковременная вспышка гнева была всего лишь продуманной демонстрацией соплеменникам праведного негодования. Он сам попросил человеков принести рацию, когда вызвал их к себе. Хозяин владения заранее знал, что ему придется торговаться с Реатуром насчет пленных, но предпочел, чтобы советники узнали все от человеков.Да, старик хитер. Очень хитер. Как это поможет делу, и поможет ли вообще, пока что неизвестно. Все преимущества на стороне омало, и Реатур, ясное дело, не преминет воспользоваться ими.— Ради спасения наших самцов я даю согласие на то, чтобы поговорить с хозяином владения омало, — сказал Хогрэм, выдержал небольшую паузу и добавил: — Если, конечно, никто из здесь присутствующих не возражает. — Возражений, ясное дело, не последовало, и хозяин владения махнул Толмасову трехпалой рукой. — Пожалуйста, попроси других человеков вызвать Реатура.— Я попробую, благородный отец клана. — Полковник прекрасно понимал, что Реатур, не будучи на побегушках у янки, не бросится сломя голову выполнять их просьбу о переговорах с Хогрэмом. Он включил рацию. — Готовы к трансляции, Шота Михайлович?В данный момент Руставели сидел в палатке у более мощного передатчика, способного транслировать сигнал через Каньон Йотун.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39