Так и не вспомнив его, Фральк тупо глазел на бегунка, который, неистово суча всеми своими конечностями, медленно погружался вместе с лодкой на дно каменной чаши.С приличествующим его годам самообладанием Хогрэм вынул бегунка из таза и опустил его на пол. Зверушка припустила прочь со скоростью, способность к которой и дала ее племени название. Фральк провожал бегунка взглядом, гадая, не улепетывают ли вместе с проклятой тварью все его надежды.— Я полагаю, наших самцов следует проинструктировать насчет того, чтобы они не раскачивали лодки и не перепрыгивали через их края во время переправы через Ущелье Эрвис, — сухо провозгласил Хогрэм.— Что? Да, отец клана. Конечно, отец клана, — пролепетал подавленный Фральк, с облегчением осознавая, что Хогрэм все же не намерен ставить крест на проекте постройки лодок и не собирается поручать его кому-либо другому вместо него, Фралька.— Хочу спросить тебя кое о чем, старший из старших, — медленно проговорил Хогрэм.— Я весь внимание, отец клана. — Фральк мгновенно отошел от потрясения, вызванного фиаско с «пассажиром» лодки. — Что тебя интересует?— Я вот все думаю, понимают ли что-нибудь чужаки в этих… лодках. Они ведь настолько горячие, что, должно быть, знают о воде столько же, сколько мы — обо льде. Если так, то им наверняка знакомы все ее подлости и достоинства… Твое мнение?— Они, кажется, что-то говорили об этом, — осторожно начал Фральк. — Но поскольку сам я в таких делах все еще несмышленый отпочковавшийся, я не уверен, смогут ли человеки оказать нам здесь существенную помощь. Но, если ты желаешь, я постараюсь выведать у них, насколько они опытны в обращении с водой.— Что ж, попробуй, — разрешил Хогрэм, и Фральку пришлось колоссальным усилием воли сдержать изменение цвета своего тела — он давно боялся, что отец заговорит об обращении за советом к чужакам, но все надеялся, что этого не случится. — Похоже, я поступил правильно, — продолжил хозяин владения, — поручив именно тебе как постройку лодок, так и ведение дел с чужаками. Мне почему-то кажется, что оба эти предприятия могут иметь точки соприкосновения. Так что действуй. Я в тебя по-прежнему верю.— Благодарю, отец клана. Щедрость твоя безгранична, равно как и твоя мудрость, — Фральк уважительно, но с достоинством расширился.— Тебе нет равных в сыновьей почтительности, старший из старших, — хозяин владения колыхнул глазными стеблями. — Однако довольно взаимных восхвалений. Делом надо заниматься, делом. Будь уверен, отныне я стану наблюдать за твоей работой всеми своими шестью глазами.— Ты уделяешь мне больше внимания, чем я того заслуживаю, — позволил себе Фральк вежливо укорить хозяина владения. Он уже давно подозревал, что кое-кто из помогавших ему в строительстве лодок самцов отчитывается о ходе работ непосредственно перед Хогрэмом. «Ну что же, это в порядке вещей, — подумал старший из старших. — Будь я хозяином владения, то лично контролировал бы весь проект. А старик слишком умен, чтобы всецело полагаться на кого-либо одного, пусть даже на старшего из старших. У которого, — мысленно усмехнулся Фральк, — есть и свои маленькие интересы, а не только заботы о процветании клана». * * * Ирв сидел в рубке, когда на радиопередатчике засветился монитор канала межкорабельной связи. Антрополог взял микрофон.— «Афина» на связи, говорит Левитт, — сказал он на неплохом русском. — Слушаю вас, «Циолковский».— Здравствуйте, Ирвинг. Говорит полковник Толмасов. Вам не составит большого труда пригласить к микрофону полковника Брэгга? У меня есть информация, которая требует обсуждения на командном уровне.— Секунду, — нахмурив брови, Ирв отключил микрофон. Толмасовский английский всегда звучал чопорно, но сегодня церемонность советского полковника переходила все границы. Ирв ткнул указательным пальцем в клавишу включения интеркома: в данный момент Брэгг у себя в каюте просматривал компьютерные распечатки.— Слушаю, — откликнулся пилот.— На связи Толмасов. Заявил, что будет говорить только с тобой. Похоже, приготовил нам какой-то сюрприз.— Думаешь? — спокойно, как всегда, ответил Брэгг. Ирв был абсолютно уверен, что за фасадом холодной невозмутимости командира скрыты свойственные всякому нормальному человеку эмоции, просто тот редко позволял им вырываться наружу. — Сейчас буду, — бросил Брэгг, — иду.Ирв снова открыл канал связи с «Циолковским», и Толмасов немедленно откликнулся:— Да.— Сергей Константинович, сейчас будете говорить с командиром, — сказал антрополог и передал микрофон усевшемуся рядом Брэггу.— Что же вы хотите сказать мне такого, чего не должен знать мой экипаж? — Прямой вопрос прозвучал по-русски даже грубее, чем если бы Брэгг задал его на английском.— Полковник Брэгг, я вызвал вас, чтобы заявить официальный протест по поводу сокрытия вами истинных координат совершившего посадку на планету Минерва автоматического зонда «Викинг-1», а также циничного использования вами этой утаенной информации для вступления в контакт с аборигенами, нашедшими названный мной выше аппарат.— Вы вольны заявлять все, что вам угодно, Сергей Константинович, — сказал Брэгг. — Мы получили новые посадочные координаты незадолго до того, как приступили к захождению на посадку, и едва успели скорректировать траекторию спуска, чтобы приземлиться в месте, рекомендованном нам Хьюстоном.— Новые координаты содержались в полученной вами накануне шифровке?— Неужели вы всерьез рассчитываете, что я отвечу на подобный вопрос?— Почему нет? Знаете, полковник Брэгг, порядочный человек, каковым я вас до последнего времени считал, поделился бы с нами новой информацией, — с укором проговорил Толмасов. — Факт ее сокрытия естественным образом заставляет нас сомневаться в вашей готовности к честному сотрудничеству.— Порядочный человек, Сергей Константинович, не стал бы скрывать от нас сведения о том, что минервитяне, населяющие ВАШУ сторону Каньона Йотун, готовятся к вооруженному вторжению на НАШУ сторону, — сурово и внятно ответил Брэгг — Никакой информации по этому поводу мы не получили, а потому я считаю, что ваши претензии к нам звучат, мягко говоря, странноВ эфире повисла напряженная тишина, нарушаемая лишь тихим потрескиванием.— Аборигены не находятся под нашим контролем, полковник Брэгг, — сказал наконец Толмасов. — К разработке планов относительно военной экспансии на восточную сторону Каньона Йотун они приступили задолго до нашего появления здесь.— Вполне вероятно. И все же, Сергей Константинович, я считаю, что вы обязаны были предупредить нас о готовящемся вторжении. Это я к тому, что вы говорили что-то насчет порядочности… Все. Конец связи, — довольный собой, Брэгг отключил микрофон и откинулся на спинку кресла.Ирв понимал его чувства.— Да, Эллиот, на сей раз ты подрезал Толмасова как следует. Назвать русского чуть ли не подлецом и не дать ему возможности ответить… —антрополог усмехнулся, покачав головой.— Мм-хмм. — Брэгг потер пальцами пробивающуюся на подбородке щетину. — Если бы Фрэнк не имел обыкновения трепаться с аборигенами за жизнь, я не узнал бы о военных планах шестигла-зых парней с запада и в итоге получил бы хороший нокаут от нашего советского друга, любящего поболтать о порядочности. Такие дела, — он устало вздохнул. — Знаешь, Ирв, жутко хочется сигаретку. Я завязал с этим дерьмом пятнадцать лет назад, но иногда дьяволу душу готов продать за пару затяжек. — Брэгг поднялся с кресла и потянулся, разминая мышцы. — Ладно, потехе конец, пора возвращаться к работе.— Пойдешь рисовать на фюзеляже «Афины» серп и молот?Брэгг хохотнул.— Я бы не прочь, но только после того, как Толмасов изобразит на борту «Циолковского» наш звездно-полосатый вымпел. — Он неожиданно посерьезнел. — Откровенно говоря, мне все это не по нутру. Я говорю о той грызне, которую мы с русскими затеяли сразу после окончания второй мировой. Суем друг другу палки в колеса даже здесь, на Минерве. Противно.Не дожидаясь ответа, он вышел из рубки, оставив Ирва наедине с размышлениями о том, сколь бездонна и как неожиданна в своих проявлениях душа человеческая. Даже душа циничного вояки Эллиота Брэгга. * * * Ламра нещадно чесала себя четырьмя руками сразу. Кожа на растущих почках натянулась и сильно зудела. Сара направил на самку делатель картинок. Раздался щелчок.— Дай картинку меня, пожалуйста, — попросила Ламра, протягивая две руки.— Не такой делатель картинок, — ответил Сара после того, как Ламра повторила просьбу дважды.Самка смущенно втянула глазные стебли.— Правильно. Я забыла. Тот, от которого ты получаешь картинки сразу, испражняет их откуда-то снизу. А этот другой, он долго держит их внутри.— Да, Ламра. — Сара наклонился к Ламре, и та почувствовала смутную нервозность. Что-то подобное она испытала, когда Реатур расширился перед ней. — Другие самки не понимать это. Некоторые самцы не понимать это.— У меня есть глаза. Глаза для того, чтобы видеть. — Ламра на мгновение закрыла все шесть глаз сразу — весь окружающий мир, разумеется, исчез. Она открыла их, и мир вернулся. Сара внимательно смотрел на нее своей единственной парой глаз. — Как ты можешь жить, если видишь только половину из того, что тебя окружает?Верхняя часть Сариного тела странно дернулась — это движение обозначало, что человек не знает, что сказать.— Все человеки такой, — ответил Сара. — Человеки другой не бывать.— Как печально.Места, где Сарины руки соединялись с телом, вздрогнули еще раз.— А вот вы не все одинаковый.Ламра повернула к человеку третий глазной стебель — такие разговоры ей нравились, хотя случались крайне редко. Так с ней не говорил никто, даже Реатур. Обращаясь к ней, хозяин владения будто заставлял себя говорить серьезно, тогда как Сара казался серьезным всегда.— Какая может быть между нами разница? — спросила Ламра. — Мы — самцы и самки. Вот и все различия, не так ли? — Сара промолчал. — Скажи мне, какая между нами разница, — требовательно повторила Ламра, от волнения несколько раз подпрыгнув на месте. — Скажи мне! Скажи мне!— Какая разница? — Ламра уловила в голосе человека что-то новое, но значения этой перемены понять не смогла. — Ламра, ты знаешь, что произойти после… твое почкование?— После почкования я умру, это же ясно, — ответила Ламра. — Кто когда-либо слыхал о другой самке?— Человеки не такие. Они самцы, а я — самка, — Сара указал на себя. «Нет, УКАЗАЛА», — подумала Ламра в смятении. — Я старый… старый, как любой другой человек. Человечьи самки после… почковаться не умирать. Могут жить дальше.— Жить дальше? — С таким же успехом Ламра могла бы на полном серьезе рассуждать о чем-нибудь вроде трех лун, спустившихся с небес и танцующих на поле. — Кто когда-либо слыхал о старой самке?Древняя поговорка помогла Ламре уцепиться за ускользающую действительность — то, что говорил… говорила ей Сара, казалось очень странным. Даже более странным, чем все шесть глаз Реатура, направленные на нее.— А кто когда-либо слыхать о человеки? — спросила Сара, и Ламра не нашлась, что ответить. Кто бы мог подумать? Человечья самка! — Если вещь ЕСТЬ, это значит, что она ДОЛЖЕН БЫТЬ? Правильно? — Сара повторила фразу несколько раз, переставляя в ней слова и выговаривая каждое из них очень отчетливо.— Нет, слишком трудно, — пожаловалась Ламра.— Хорошо. Я задавать вопрос не так трудный: ты хотеть почковаться и жить после?Сара спросила об этом так, будто. —существовал один-единственный возможный ответ. Ламра совсем растерялась.— Как я могу хотеть? — взвыла она. — Кто когда-либо слыхал о старой самке?— НЕ хотеть жить дальше? — не отступала Сара. — Хотеть умереть, как Байал, залить кровь весь пол?Прежде Ламра никогда не задумывалась о НЕУМИРАНИИ, но теперь, когда человек завел такой странный разговор, перспектива залить собственной кровью пол в Палате Почкований, а затем отправиться в небытие показалась ей особенно неприятной. Неужели существовал иной путь?— Ты хочешь помочь мне… не умирать? — произнесла Ламра.— Я хотеть, только не знать как, — сказала Сара.— Но ты хочешь ПОПРОБОВАТЬ?Сара пробормотал… пробормотала что-то на своем языке, а потом наклонила голову — движение, заменявшее человекам почтительное расширение. Затем она заговорила на языке омало:— Ты задавать правильный вопрос. «Говорит почти так же, как Реатур, даже голос похож. Но как самка может иметь такой голос?» — подумала Ламра и с укором сказала:— Ты мне не ответила.— Не знать правильный ответ, — Сара вздохнула — почти так же, как это делал Реатур. — Я хотеть попытаться остановить твою кровь, когда почки отделяться от тебя. Сейчас не знать, как. Даже не знать, получится ли у меня. Я пробовать, если ты хотеть.— Я не знаю, не знаю, не знаю, — проговорила Ламра, все больше поражаясь сходству Сары и Реатура — одинаковые голоса, одинаково сложные мысли в головах. — Спроси Реатура, — нашлась она наконец. — Если Реатур даст согласие, то и я соглашусь.— Твое тело, — сказала Сара, — твоя жизнь.— Нет, спроси Реатура.Сара вскинула в воздух руки — Ламра видела такой жест впервые, а потому не поняла, что он означает.— Хорошо. Я спросить Реатур. Спросить Реатур сейчас, — она развернулась и направилась к выходу из палат самок.Ламра проводила ее взглядом и снова почесала зудящую кожу над почками. То, о чем говорила Сара, очень походило на выдумку и поэтому довольно быстро забывалось. К тому же до почкования еще далеко. Во всяком случае, оно случится не завтра. А что будет завтра или послезавтра… К чему заглядывать так далеко?В зал вбежала Морна и, воспользовавшись задумчивостью подруги, схватила ее за две руки и дернула за них так сильно, что Ламра едва не грохнулась на пол. Взвизгнув, она вытянула сразу три руки, пытаясь шлепнуть Морну, но та увернулась и припустила наутек. Радостно покачивая глазными стеблями, Ламра бросилась ей вдогонку. * * * «Странник» с негромким урчанием уверенно пробирался по тундре, пока его правое переднее колесо не наехало на большой камень, припорошенный снегом. Мощная маленькая машина легко преодолела препятствие, правда изрядно тряхнув двоих седоков: рессоры минервохода и набивка сидений оставляли желать лучшего. При создании этого «транспортного средства высокой проходимости» советские конструкторы экономили каждый грамм его веса, чтобы облегчить транспортировку «Странника» на борту «Циолковского».Верхние и нижние зубы Руставели звучно щелкнули друг об друга, оборвав напеваемую им грузинскую песню. Шота с театральной гримасой схватился за почки.— Стало быть, вот на что похожа служба в танковых войсках.— Я бы не возражал, если бы сейчас меня окружало несколько тонн стали. Трясло бы меньше, — ответил Брюсов, крепко сжимавший руль и не отводивший глаз от некоего подобия дороги.— Я бы тоже, — Руставели поежился и с тоской добавил: — Да и в танке, думаю, было бы потеплее.В условиях минервитянского климата ветрового стекла и тонких прутьев металлической рамы над кабиной явно не хватало для того, чтобы если не чувствовать себя в минервоходе защищенным, то хотя бы не трястись от холода. «Экономия веса, — с тоской подумал Руставели. — К чертям собачьим экономию веса! Десять дней едем по такой холодрыге… »Порыв ветра бросил ему в лицо пригоршню снега. Выругавшись, грузин вытер лицо рукой и искоса взглянул на лингвиста. Тому залетавший сбоку снег был словно нипочем. Он, как и остальные трое русских из экипажа «Циолковского», чувствовал себя на Минерве вполне комфортно, надевая телогрейку, валенки и шапку-ушанку только потому, что этого требовала инструкция. Так, во всяком случае, казалось Руставели.— Хочется чего-нибудь согревающего, — пробурчал он. — Женщину, например.— Увы, тут я вам ничем помочь не могу, — хмыкнул Брюсов. — Может, чайку? — Не дожидаясь ответа, он притормозил, чтобы Руставели смог налить себе чая из термоса, при этом не расплескав его.Грузин быстро налил себе чая и так же быстро выпил его, смакуя тепло.— Не женщина, конечно, но все равно неплохо.— Я бы тоже позволил себе кружечку, — сказал Брюсов. — Да и передохнуть пора.Щеки биолога вспыхнули, но не от того тепла, которого он жаждал.— Ради Бога, извините, Валерий Александрович. Поступил как последняя свинья, — он налил в кружку чая и протянул ее лингвисту. Время от времени подкалывать Брюсова — да, это он мог. А вот проявлять невоспитанность, пусть даже и случайную… Здесь совсем другое дело.Метель, кажется, успокаивалась, и сейчас, когда минервоход стоял на месте, встречный ветер почти не чувствовался. Руставели огляделся.— Думаю, надо сделать несколько снимков, — он взял с сиденья фотокамеру.Здесь, в 120 километрах к северо-востоку от владения Реатура, местность была более скалистой. Совсем неподалеку пролегал Каньон Йотун.Лингвист и биолог одновременно заметили в снегу какое-то движение. Первый тут же схватился за бинокль, второй — за телескопический объектив для своего «никона».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39