Ч Хил, да у нас крыша едет! Я в натуре чокнулся, а ты весь зеленый, как форск
ая трава. Чайка сломалась, а я так на нее рассчитывал. Мозги ведь не железн
ые; у меня уже левая рука не знает, что делает правая. Еще пара таких денько
в, и я в полную нирвану впаду, меня живьем в рай возьмут. А тут еще Фанка вскр
ывать…
Ч Дался тебе этот Фанк, Ч с раздражением отозвался Хиллари. Ч Сидит, ес
ть не просит!
Ч А вторую точку зрения на акцию, Ч устремил на него взгляд Гаст, Ч с ко
го писать будем? Или подадим события в двух версиях, чтобы правосудие оза
дачить?
Ч Фанка не трогать, Ч напомнил Хиллари, мгновенно схватив суть, Ч пере
стрелка на Энбэйк. Гаст продолжает решать свою задачу: серых он подчисти
л, но остались Фанк и Маска, в них тоже есть записи. Ч А что та воинственная
мартышка?
Ч Я смотрел ее память на F60.5, хоть и пришлось набрехаться с Пальмером, у нее
лакуны на него, обширные провалы. Похоже на приоритетное стирание.
Ч Вытри все начисто, чтобы и следа не осталось. Расширь лакуну в дыру. Тол
ько жги наверняка, чтобы реверс был невозможен, а то… ты сам видел.
Гаст довольно сощурил глаза, такое решение его вполне устраивало.
Хиллари все же сдержал обещание, и из лаборатории пошел тем же коридором,
чувствуя нарастающий страх и ускоряющийся пульс. Он с досадой вспомнил,
что хотел побывать у Нанджу утром, но в суматохе начисто забыл, а теперь по
здно Ч время упущено. Коридоры были темными, пустынными, уходящими куда-
то в бесконечность, как во сне. Разметочные линии зон отделились от пола и
повисли в воздухе; Хиллари боялся споткнуться и наступить на них. При пов
ороте головы коридор смещался, принимая иное направление, и новая волна
страха охватывала Хиллари. Он зашел в холл, где утром шли работы. Пол был ч
исто вымыт. Здесь собраны напольные и навесные конструкции, заполненные
дренажом и грунтом, и некоторые растения уже обрели постоянную прописку
. В нижней ванне красовались разноцветными листьями королевские бегони
и и сенсивьеры, а средний ярус занимало вышеупомянутое «дерево» Ч криво
е, с переплетенным скрученным стеблем на корнях-подпорках, с огромными т
емно-зелеными листьями в дырах, разделенных широкими перемычками, оно п
оказалось Хиллари живым, шевелящимся клубком не то змей, не то червей. Пок
ачивая листьями и напрягаясь, оно лезло из земли, и пугающие тени располз
ались по стенам. В нос ударил густой терпкий запах свежеполитой земли. Кр
угом ни души, только тени, в которых взгляд Хиллари выхватывал то искажен
ное ненавистью лицо, то тянущиеся щупальца, то согнутые мрачные фигуры, т
о пасть с оскалом зубов. Не в силах сдержать разбушевавшуюся фантазию и о
щущая стоящий в горле ком, Хиллари развернулся и быстро пошел вон из денд
рария. Напоследок он явственно увидел скользнувшую по краю поля зрения б
ольшую серую крысу без хвоста и прибавил шагу.


Хиллари сидел в удобном кресле и отчужденно разглядывал свое лицо в зерк
альной полировке шкафа. Заострившиеся черты, посеревшие губы и огромные
глаза, казавшиеся черными от расширенных зрачков. Он задыхался, сердце б
ешено колотилось в груди, и пульс отдавался частыми ударами в голове, жив
оте, кончиках пальцев. Необъяснимый страх владел всем его существом. Теп
ерь ему казалось, что сердце не выдержит такой скачки, остановится или ло
пнет, и он умрет. Сердце продолжало лихорадочно биться, а Хиллари умирал к
аждую секунду. Ему хотелось метаться по кабинету Нанджу, и он лишь усилие
м воли удерживал себя на месте.
Ч Нельзя ли побыстрей? Ч спросил он Нанджу; он уже не мог скрывать раздр
ажения, и голос прозвучал немодулированно звонко, с металлическим оттен
ком.
Ч Потерпи немного, Хиллари, Ч Нанджу говорила мягко, но непреклонно. Ч
Сейчас будет готов анализ.
Ч Что там анализировать?! Я и так скажу, что ведро адреналина в крови. Эту п
артитуру я по нотам знаю. Сделай мне что-нибудь, чтоб снять атаку.
Ч Хиллари, Ч Нанджу села напротив, взяв холодную руку босса в свои, тепл
ые, Ч я бы хотела с тобой серьезно поговорить…
Ч Очень вовремя. Меня всего трясет, я боюсь, что сердце не выдержит…
Ч Выдержит, Ч уверенно кивнула Нанджу, Ч давление крови у тебя нормал
ьное, есть небольшая тахикардия, но это характерно для адреналового криз
а. Во время бега давление повышается вдвое, а пульс втрое Ч ты же это выде
рживаешь, не так ли? У тебя большой резерв компенсации, ты молод Ч ты спра
вишься. А говорить с тобой именно СЕЙЧАС я хочу потому, что в другое время
ты и слушать об этом не захочешь.
Ч Ладно, Ч сдался Хиллари. Неподходящий момент, чтобы спорить с врачом.

Ч Хиллари, я веду профилактические сетки на каждого работающего с маши
нами, и все подчиняются моим распоряжениям, кроме тебя и Гаста. Ты уже сиди
шь здесь, Гаст моложе тебя и пока справляется с перегрузкой, но и он сюда п
ридет, если будет так же наплевательски относиться к своему здоровью. Я е
женедельно докладываю тебе о состоянии операторов, и ты внимательно это
выслушиваешь. А сам уклоняешься и от обследования, и от профилактики, бес
контрольно сидишь за стендом и пьешь табельные средства, подхлестывающ
ие мозг. Вот и результат.
Хиллари хотел возразить, но сдержался. У него не было сил пререкаться.
Ч Люди Ч не киборги, они истощаются от таких нагрузок; человек эволюцио
нно не приспособлен к системной работе; эволюция человека шла миллионы л
ет, а чудеса кибер-техники появились четыре с небольшим тысячи лет назад,
и хоть за это время в популяции выделились люди с быстрым мышлением Ч но
не в миллион же раз быстрей они работают… Суперактивный мозг нуждается в
особом режиме, иначе сразу залетит в вегетативный криз. Ты не умираешь, Хи
ллари; это фантомы, химеры уставшего, рассогласованного мозга; непрерывн
ая операторская работа ведет к тому, что клетки мозга хуже усваивают глю
козу, голодают и не могут вырабатывать сложные медиаторы, в том числе те, к
оторые поддерживают тонус жизни и удовольствия. Адреналин растет, серот
онин падает, развиваются панические атаки и депрессии. То, что с тобой про
исходит, Ч результат биохимического дисбаланса мозга и пренебрежения
к себе. Я могу понять Гаста, у него не выработан стереотип контроля за здор
овьем, к тому же он запойный трудоголик Ч но тебя, Хиллари, я не понимаю. Ес
ли только не считать, что процесс зашел так далеко, что ты полностью утрат
ил самоконтроль. Тогда мне надо брать дело в свои руки и писать медицинск
ое заключение о том, что по состоянию здоровья ты не можешь выполнять рук
оводящие функции.
Хиллари, все это время с тоской считавший свой пульс, от таких слов очнулс
я и чуть не заорал. Отстранить его отдел по врачебным показаниям, отправи
ть в санаторий в тот момент, когда проект собираются закрыть, а семья куко
л-террористов ведет войну?! Из-за какого-то немотивированного страха? Ну
нет, никогда! И Хиллари сразу же, не раздумывая, заявил:
Ч Я готов подчиниться любым твоим предписаниям, Нанджу. Назначай что хо
чешь, я все выполню Ч но я должен работать!
Ч Ты загонишь себя в полный невроз, Хиллари. Впрочем, твое согласие Ч эт
о уже хорошо; маленькая уступка все же лучше большого непонимания.
Нанджу повернулась и взяла распечатку с анализом, бегло ее просмотрела и
произнесла, словно про себя:
Ч Ну, что я говорила?.. Мыши бесхвостые еще не бегают?
Хиллари благоразумно промолчал.
Через пять минут Хиллари держал в руках порошок (растворить в теплой вод
е и залпом выпить), баллончик с успокоительным газом и с дозатором (через т
ри вдоха перерыв на шесть минут) и полную программу реабилитации: режим, г
рафик, диета, список медитативных кассет и лекарств, нормализующих крово
обращение и питание мозга. Но все это было не то, чего Хиллари так страстно
желал.
Ч Нанджу… Сделай мне что-нибудь, сними приступ. Я не могу больше терпеть!
Мне плохо; я боюсь, что…
Ч Алдорфин в вену ты от меня не получишь. Я не хочу делать из шефа табельн
ого наркомана, Ч Нанджу была несгибаема. Ч Прими все по схеме, и через по
лчаса тебе станет лучше, и ты уснешь.
Ч Я проведу это время у тебя, можно? Мне страшно…
Ч Очень сочувствую, Хиллари, но в такие моменты человек словно возвраща
ется в детство. Между врачом и пациентом возникают отношения типа «родит
ель Ч ребенок», а это уже потеря самостоятельности и вынужденная психол
огическая связь. Ты можешь с этим справиться сам. Ты уйдешь отсюда так же,
как и пришел, по доброй воле и личному побуждению.
Хиллари поблагодарил младшего врача. Как психолог, он понимал, что Нандж
у говорит чистую правду, но как человек Ч он хотел доброты и участия. Его
пугало одиночество. Остаться в пустой комнате наедине со своими страхам
и было для него мучительнее, чем все возможные в будущем слухи и сплетни.

Он выпил разведенный порошок и подышал газом, он пробовал медитировать и
петь мантры. Он пытался молиться и бить поклоны Ч все без толку: тоска сг
ущалась, сердце билось, страх не отступал. Он давно снял пиджак, расстегну
л все пуговицы на рубашке Ч но удушье не проходило. Он включил кондицион
ер на +16С° и сидел на кровати, клацая зубами от холода. Он метался по комната
м, держась за голову, несколько раз хватая трэк, чтобы набрать номер и снов
а вызвать Нанджу, но бросал его, подержав пару секунд. Он даже пробовал ску
лить Ч но страх цепко держал о его в своих липких лапах. Чтобы дышалось св
ободнее, Хиллари вынул из брюк ремень и, задержав в руках узкую полоску хо
рошо выделанной кожи, вдруг поймал себя Ч нет, не на мысли, а на желании, ос
тром, пронзительном желании сделать из ремня петлю, накинуть ее на шею и…
повеситься. И все муки тотчас же кончатся! И тут Хиллари испугался по-наст
оящему. Он не мог больше доверять себе; нельзя дольше оставаться одному, н
адо спасать себя от самого себя. «Я должен что-то придумать, Ч приказал с
ебе Хиллари, Ч недаром же мне дан такой мозг…» И он решился.


Фанк вздрогнул, вскинул голову и озадаченно уставился на шефа «Антикибе
ра», когда щелкнул замок, дверь ушла в пазы, и Хиллари предстал перед ним. Ф
анк, опираясь спиной о стену и скользя руками, поднялся, уступая место. Хил
лари, трясясь крупной дрожью и сжимая под мышкой скатку спального мешка,
опустился на приподнятый над уровнем пола мягкий пластик, где обычно леж
али киборги. Ни мебели, ни туалета здесь не было; здесь вообще ничего не бы
ло. Не глядя по сторонам, Хиллари развернул мешок и начал устраиваться на
ночлег. Фанк глядел на него в изумлении:
Ч Что-нибудь случилось?
Ч Если ты еще скажешь хоть слово, я буду бить, пока рука не устанет!
Фанк уселся рядом на корточки, внимательно вглядываясь в Хиллари. Затем,
отведя взгляд и помолчав, он негромко подытожил:
Ч Все люди одинаковы.
Ч Это ты к чему? Ч Хиллари разделся и теперь складывал одежду аккуратно
й стопкой в изголовье.
Ч Хлип тоже так говорил. И зеленые тоже курил. С них все и началось…
Ч Постой, Ч Хиллари развернулся к Фанку, Ч ты же не чувствуешь этого за
паха. У тебя слабый, примитивный ольфактометр…
Ч Зато у меня очень зрячие глаза, Ч парировал Фанк, Ч а еще Ч мозг, памя
ть и опыт. Хотя, Ч тут он горько улыбнулся, Ч зря я этим горжусь. Может быт
ь, завтра у меня уже ничего не будет.
Ч До завтра еще дожить надо, Ч ободрил его Хиллари, дрожа от озноба и рад
уясь двойной радостью: во-первых, Фанк все помнит, а во-вторых, приступ кон
чается.
Ч Это неприятно, но не смертельно; твои основные жизненные показатели в
пределах допустимой нормы, Ч успокоил его Фанк. Кому-кому, а киборгу в эт
ом верить можно Ч они видят тепло тела и работу сердца; недаром он так при
стально всматривался.
Ч Не ожидал меня увидеть?
Ч ТАКИМ и ТАК Ч меньше всего. Ч Фанк покрутил головой, словно проверял,
способна ли она двигаться. Ч Даже в мыслях не было. Я думал Ч если ты прид
ешь, то лишь затем, чтобы…
Ч Я ведь фанател по Хлипу. У меня в детской до сих пор приклеен к стене ваш
постер, где вы втроем. Теперь я хочу соскоблить его.
Фанк поднял печальные глаза.
Ч Я стал тебе так неприятен?.. Поверь, я ничего не знал, не знал даже, куда ид
у и кого встречу. Маска сказала мне лишь об интервью и о том, что подружила
сь с биокиборгом, а я… я хотел попрощаться с театром, объяснить им…
Хиллари прервал его, отрицательно покачав головой:
Ч Нет, не это. Просто во мне что-то изменилось, безвозвратно. Я хочу расста
ться с прошлым.
Ч Не делай этого, Ч Фанк подсел поближе, Ч не сжигай за собой мосты. Все
гда должно быть место, куда ты смог бы вернуться, чтобы вспомнить что-то х
орошее. Если уничтожить вещи, которые помнят тепло твоих рук, воспоминан
ия детства превратятся в невнятную путаницу образов и снов. Твоя комната
Ч как остров; как бы далеко в океан ни ушел твой корабль, рано или поздно о
н возвращается в гавань. Воспоминания детства Ч это то, что позволяет ва
м оставаться людьми.
Хиллари перестал дрожать и чувствовал, как по телу разливается тепло. Ды
шать стало легче; дремота подступила к глазам, и он знал, что скоро обретет
долгожданный покой.
Ч А ты помнишь? Ч Киборга надо постоянно спрашивать, чтобы разговор не
затухал.
Ч Да, Ч кивнул Фанк, Ч но не все, а только самое ценное. То, что дорого; то, ч
то несет нужную и полезную информацию; то, что я не могу забыть. Острова.
Глаза Хиллари закрывались, тепло охватывало его со всех сторон и качало
на сонных волнах.
Ч Я Ч Хиллари Хармон, Ч громко сказал он, чтобы его услышала следящая с
истема. Ч Идентификация голоса. Приказ Ч убавить на девять десятых све
т в помещении, где я нахожусь сейчас.
Свет постепенно померк.
Ч Я боюсь, Ч сказал Хиллари, уже засыпая, Ч что у меня остановится сердц
е.
Ч Спи, не бойся, Ч тихо отозвался Фанк, Ч я буду смотреть за тобой.
И Хиллари, расслабившись, стал погружаться в забытье. А Фанк, как двадцать
лет назад в особняке у Хлипа, остался сидеть рядом с кроватью, считая пуль
с и прислушиваясь к частому дыханию, чтоб вовремя подать сигнал, позвони
в по уже набранному телефону спасения.
Так Хиллари вошел в Вальпургиеву ночь Ч заснув в изоляторе своего проек
та под присмотром киборга-баншера.

ГЛАВА 12

В кафедральном вселенском соборе Триединства открылись врата алтаря, и
три священника Всеобщей Веры под ликующее пение вышли к молящимся, возгл
ашая о победе Жизни, Света и Любви; золотой прозрачный свет лился из врат,
восхищая и воодушевляя людей, которых собралось не меньше ста тысяч. Вто
ря победному сиянию, зазвучал торжественный экуменический гимн Ч и кое
-кто из присутствующих иномирян присоединил голоса к хору, сверяясь со в
зятой у входа листовкой. Пел и сам Президент Федерации Ч с супругой и дес
ятью бодигардами в якобы недорогом костюме (за два с лишним года до выбор
ов пора польстить манхлу и молодежи своим присутствием на празднике Вал
ьпургии). Очень неразборчиво, негромко, но с большим достоинством пели ди
пломаты из чужих миров и резиденты инопланетных разведок Ч туанцы с ост
рыми, нежными, вечно юными лицами, приземистые и по-медвежьи плечистые ал
арки с прилизанными хохлами, посол Форрэя (по профессии этнолог и вообще
большой любитель экзотики), вара, схожий с застрявшим на середине метамо
рфозы вервольфом, в тунике с обозначающей его представительский ранг ру
биновой спиралью; только мирк, посланник Бохрока, прижал к щекам свои чут
кие уши-чаши и помалкивал Ч этот заревет, так полсобора ляжет. Были и яун
джа всех размеров и мастей, кроме масона из Северной Тьянгалы, Ч он избег
ал языческих капищ.
В данный момент посол Генерала-Пресвитера слушал военного атташе Ч тот
докладывал о результатах расследования по так называемой войне кукол. А
гентура неплохо потрудилась на благо своей суровой родины и могла ожида
ть небольшого поощрения. Жаль, у Тьянгалы не было внедренных непосредств
енно в проект Хармона; там можно узнать и кое-что посущественней, посколь
ку недалек час конкурсного испытания эйджинских и атларских роботов.
Репортеры, подпевая, изучали через оптику скопление VIP и компоновали в уме
тексты для завтрашней глянцевой прессы. Надо как-нибудь так извернутьс
я, чтобы в статье не просквозило даже тени намека, вроде «Глава суверенно
й цивилизации истово молится за мир и дружбу всех разумных Ч в компании
чудовищ, диктующих нам образ жизни, стиль мышления, структуру госбюджета
и военную политику».
Праздник Ч полусветский, полуцерковный Ч овладевал Городом, словно по
жар, и в развеселых компаниях уже кричали пастиш на федеральный гимн:

Вальпургия, Вальпургия, Скор
ее мрак из мира прогони!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36