Ч Да, если Мелфорд и раньше был богат, он, черт побери, стал еще богаче сего
дня! Ч заметил Эдди.
Гости графа, вернувшись в дом, повторяли то же самое.
Ч Я заплатил чересчур много! Ч жаловался один из пэров. Ч Лучше бы я вов
ремя отступил.
Ч Предупреждал я вас, что надо сохранять головы ясными, Ч напомнил граф
.
Ч Я так и хотел, Ч начал оправдываться пэр, Ч но бренди был так хорош, чт
о, как ни стыдно мне это признать, я утратил волю. Черт бы побрал этого чело
века! Лучше бы я послушался вас, Пойнтон.
Ч Вряд ли можно винить Мелфорда за то, что он получил за своих лошадей хо
рошую цену, Ч заметил другой гость. Ч Что касается меня, так я очень дово
лен своей покупкой. Когда я выиграю на этой лошади Золотой кубок в Аскоте
, вы все будете мне завидовать.
Ч Так же как и Мелфорд! Ч воскликнул кто-то, и все рассмеялись.
После роскошного, как всегда в доме графа, обеда гости перешли в гостиную,
где уже были готовы столы для игр.
Гостей было больше, чем обычно, так как граф пригласил многих своих сосед
ей.
Однако на следующий день всем предстояло участвовать в скачках, поэтому
около полуночи гости разошлись, поблагодарив хозяина за приятный вечер.

Ч Полагаю, Пойнтон, вы завтра завладеете всеми призами, как обычно, Ч фи
лософски заметил на прощание один из гостей.
Ч Надеюсь, Ч ответил граф, Ч но аутсайдер нередко побеждает тогда, ког
да меньше всего этого ждешь.
Ч Молюсь, чтобы это была моя лошадь, Ч вставил кто-то, Ч но мои молитвы и
меют ужасную привычку теряться где-то по пути к финишному столбу.
Ч Вам следует лучше молиться, Ч ответил граф.
Ч Ну, я пошел спать, Ч сказал один из более старших гостей. Ч День был до
лгий и очень приятный. Нет нужды говорить, Пойнтон, что вы, как всегда, проя
вили себя прекрасным хозяином.
Граф улыбнулся, и Эдди заметил, что он не сел после того, как попрощался с г
остями, явно надеясь на то, что те, кто оставался у него в доме, последуют ег
о примеру и отправятся спать.
Конечно, его безмолвный намек был понят всеми без исключения.
Десятью минутами позже граф вошел в свою спальню, где его ждал Йетс.
Ч Все готово? Ч спросил Пойнтон.
Ч Экипаж у боковой двери, милорд, где никто не мог заметить его.
Ч Отлично! А правит им Харт?
Ч Да, милорд.
Граф снял свой великолепный вечерний костюм и белый шейный платок, замыс
ловато завязанный по последней моде.
Взамен Йетс протянул ему черный шелковый шарф, который граф обмотал вокр
уг шеи. Поверх белой рубашки и темного костюма камердинер накинул ему на
плечи легкий плащ. Теперь граф был весь в черном.
Ч У вас есть фонарь? Ч спросил он.
Ч Да, милорд, тот маленький, который служил нам раньше.
Ч Хорошо!
Йетс открыл дверь спальни и проверил, нет ли кого на лестнице. Затем отсту
пил в сторону, пропуская графа.
Молча они спустились к выходной двери, которой редко пользовались.
Она находилась с той стороны дома, куда не выходили окна спален.
Экипаж ждал их с закрытыми дверцами, на которых не было герба графа. Вообщ
е этот экипаж вряд ли мог привлечь чье-либо внимание.
Он был таким старым, что граф не мог припомнить, когда в последний раз виде
л, чтобы им пользовались.
В экипаж была впряжена пара лошадей, и на кучере не было ни шляпы с кокардо
й, ни ливреи. Он казался таким же неприметным, как и его повозка.
Граф устроился внутри, Йетс Ч рядом с кучером, и они тронулись.
Очень скоро экипаж остановился, высадив графа и Йетса.
Ночь была теплая и звездная, луна медленно плыла по небу. Но было не настол
ько светло, чтобы смутить того, кто не желал быть увиденным.
Экипаж остановился в тени деревьев, рядом с железным забором, который ог
ораживал паддок.
В конце его виднелись крыша и трубы особняка сэра Уолтера Мелфорда.
Не говоря ни слова, граф перелез через забор и двинулся по паддоку, держас
ь в тени деревьев. Йетс следовал за ним.
Они быстро пересекли открытое пространство и замерли на секунду, провер
яя, не увидел ли их кто. Затем продолжили свой путь.
К паддоку примыкала задняя стена конюшен. Граф шел вдоль нее, пока не дост
иг задней двери.
Здесь он остановился и подождал, пока Йетс с осторожностью зажег маленьк
ую свечу в своем фонаре.
С трех сторон стенки этого фонаря не пропускали света, поэтому его можно
было направлять так, чтобы освещать только то, что требовалось в данный м
омент.
Когда фонарь был зажжен, Йетс посветил им на дверь конюшни.
Граф медленно и осторожно, без единого звука приподнял щеколду и обнаруж
ил, что дверь не заперта.
Он открыл ее. Перед ним был узкий проход, который вел туда, где был денник, н
а котором еще днем он заметил надпись «Звездный».
Железную решетку по-прежнему прикрывала лошадиная попона.
Шагая совершенно бесшумно, граф двинулся вдоль узкого прохода к этому де
ннику.
Было очень тихо. Лишь изредка раздавался слабый шорох из тех денников, из
которых еще не забрали лошадей их новые владельцы.
Никого из конюхов не было видно.
Как надеялся граф, они, вероятно, крепко спали после выпитого эля, которым
отпраздновали успех аукциона и полученные от покупателей чаевые.
Конюхи помоложе спали на чердаке, а те, что постарше, вероятно, имели комна
ты в другом здании.
Граф вынул из кармана специальный инструмент, который не раз служил ему
в прошлом.
Замок не доставил ему хлопот. Пойнтон аккуратно снял его и положил на зем
лю, прежде чем открыть дверь в денник.
Мгновение он ничего не видел в темноте, только чувствовал запах сена и ло
шадиного пота. Потом появился Йетс с фонарем.
Он направил его на сено, затем луч света скользнул по стенам, потом снова с
пустился…
Теперь стало видно тело, лежавшее на полу, и граф, не обнаруживая признако
в волнения, прошел вперед, словно увидел именно то, что ожидал.
Йетс двинулся за ним. Теперь свет падал на обнаженную женскую спину, покр
ытую кровавыми рубцами.
Женщина лежала лицом вниз на стоге сена, а от ее связанных рук веревка тян
улась к нижней перекладине.
Ее лодыжки тоже были связаны. Опустившись на колени, граф узнал Кледру и у
видел кляп у нее во рту, прочно завязанный на затылке.
Достав нож из кармана, он перерезал веревку, которая удерживала ее руки, и
по тому, как безвольно они упали, Пойнтон понял, что девушка без сознания.

Он поднял ее на руки и понес к двери, сопровождаемый Йетсом.
Выйдя, граф остановился, и верный Йетс, не ожидая приказаний, запер дверь и
вернул замок в прежнее положение.
Это заняло всего несколько секунд, а потом Йетс пошел впереди, чтобы откр
ыть дверь в паддок, а граф медленно шел за ним, стараясь не задевать ногами
Кледры стены денников и прохода.
Оказавшись снаружи и ощутив прохладный ночной воздух, граф впервые заго
ворил:
Ч Мой плащ!
Йетс снял плащ с плеч графа и очень осторожно прикрыл им Кледру. Затем гра
ф и Йетс быстро двинулись к забору.
Если бы кто-то и наблюдал за ними, он не догадался бы, что мужчина несет на р
уках полуобнаженную женщину, прикрытую темным плащом.
С помощью Йетса граф без труда перенес Кледру через забор.
Когда он положил ее на заднее сиденье экипажа, Йетс вскарабкался на козл
ы, Харт хлестнул лошадей, и они стали быстро удаляться от этого места в том
же направлении, откуда приехали.
На пустынной дороге им никто не встретился. Экипаж повернул к дому графа,
где в окнах не видно было огней.
Гости и слуги мирно спали после долгого, насыщенного событиями дня.
Йетс и граф с Кледрой на руках снова прошли через боковую дверь, поднялис
ь по лестнице. На площадке, где располагалась графская спальня, никого не
было.
Граф внес девушку в свою комнату, пересек ее и подошел к двери, которая вел
а в небольшую гардеробную, заставленную шкафами с одеждой.
В дальнем конце этой комнаты имелась кровать, которой редко пользовалис
ь, разве что Йетс раскладывал на ней костюмы графа.
Очень осторожно граф положил Кледру на эту кровать.
Кляп у нее изо рта он вынул, еще пока они ехали в карете, а также перерезал в
еревки, которые стягивали ноги девушки.
Она пошевелилась, и граф с беспокойством посмотрел на нее при свете свеч
ей, которые внес в комнату Йетс.
Ее лицо было землисто-серым, казалось, она не дышала, и у графа мелькнула у
жасная мысль, что ее забили до смерти или она умерла от шока, не выдержав с
трашной боли.
Он осторожно снял с девушки свой плащ, понимая, что ткань в некоторых мест
ах прилипла к ранам и, если бы она была в сознании, это причинило бы ей нест
ерпимые страдания, так как при малейшем движении рубцы снова начинали кр
овоточить.
Кледра лежала абсолютно неподвижно, и граф с беспокойством следил за Йет
сом, который наклонился к ней, пытаясь прощупать пульс.
У его камердинера был большой опыт лечения болезней и врачевания ран.
Он спас жизнь многим солдатам во время войны, предупреждая нагноение ран
, нанесенных отравленным мечом или штыком. Еще Йетс умел справляться с ук
усами скорпионов и змей и с лихорадками, которые без его вмешательства м
огли бы кончиться смертью.
Ч Она жива? Ч спросил граф.
В его голосе звучала хорошо знакомая Йетсу нотка.
Он знал лучше, чем кто-либо, в какую ярость приходил граф, когда кто-нибудь
из его подчиненных бывал ранен неприятелем или подвергался надругател
ьствам после смерти, что часто случалось в Индии.
Ч Она жива, милорд, Ч ответил Йетс, Ч но ей потребуется тщательный уход
, а ее спина доставит ей невыносимые страдания, когда она придет в себя.
Граф посмотрел на Кледру и задумался.
Ч Надо увезти ее отсюда. Когда она будет в состоянии перенести путешест
вие?
Ч Никто не знает, что она здесь, милорд. Мы сможем увезти ее завтра вечеро
м, но лучше подождать до следующего дня.
Граф кивнул.
Ч Я уеду послезавтра после второго заезда. Никто не сочтет это странным.
Позже мы обсудим, как лучше вынести ее из дома, чтобы никто этого не замети
л. А теперь нужно заняться ее спиной.
Ч Предоставьте это мне, милорд. У меня есть целебная мазь, которую я нало
жу сегодня же, а завтра, пока ваше сиятельство будет на скачках, я придумаю
что-нибудь еще.
С этими словами Йетс снял с Кледры туфли и добавил:
Ч Я принесу мазь и бинты из своей комнаты, милорд, Ч а затем устрою ей пос
тель.
Граф снова кивнул, и Йетс поспешил к себе. По дороге он задержался, чтобы з
ажечь еще несколько свечей. Граф стоял неподвижно, глядя на Кледру.
При свете свечей раны на ее спине производили еще более ужасное впечатле
ние, чем когда он увидел их впервые.
Ее дядя наверняка действовал тонким, гибким кнутом для верховой езды, ко
торый врезается в тело, как нож.
Глубокие рубцы пересекали друг друга и сочились кровью.
Сэр Уолтер разорвал на девушке муслиновое платье от шеи до талии, прежде
чем швырнул ее на солому в стойле, чтобы побои были более мучительны для н
ее.
Скорее всего, подумал граф, он сначала заткнул ей рот, лишив возможности д
аже кричать от боли.
Сколько же времени прошло, прежде чем она впала в беспамятство? Граф наде
ялся, что забвение поглотило ее прежде, чем страдания стали невыносимыми
.
Если графа ужасала жестокость по отношению к животным, он и представить
себе не мог, чтобы кто-нибудь, претендующий на звание человека, мог так зв
ерски избить такое маленькое и хрупкое существо, как девушка, что лежала
перед ним.
Вероятно, сэр Уолтер, обнаружив исчезновение Звездного, притащил Кледру
в его стойло, чтобы расправиться с преступницей.
Чисто случайно граф понял, что она там, и на этот раз не его интуиция подск
азала ему, когда он стоял около стойла Звездного, что происходит нечто ст
ранное.
Его удивило, что попоны закрывали металлическую решетку, а сам денник бы
л заперт на замок.
Пока он молча стоял перед ним, ему показалось, что он слышит слабый, приглу
шенный всхлип. Это было похоже на писк какого-то мелкого зверька, который
попал в ловушку, и в другом случае он не обратил бы на это внимания.
Но на этот раз он никак не мог избавиться от чувства, что этот звук издал к
то-то, кто испытывал боль, и он уже намеревался отдернуть попону и посмотр
еть, что они скрывают, когда с ним заговорил конюх, уверяя что денник пуст.

Уверенный, что это ложь, граф еще больше укрепился в своих подозрениях, и,
когда он уходил, этот жалобный звук продолжал преследовать его.
По дороге домой он твердил себе, что это не его дело.
Даже если Кледра права и сэр Уолтер жестоко обращался со своими животным
и, граф не мог помешать этому.
Но этот звук не выходил у него из головы, и, когда он поднялся наверх, чтобы
переодеться к ужину, Пойнтон уже знал, что не сможет уснуть, пока не выясни
т, что же стало его причиной.
Но он не представлял себе, что в запертом деннике найдет избитую племянн
ицу сэра Уолтера.
Скорее он предполагал после разговора с Кледрой, что в стойле могли запе
реть собаку, которую, возможно, и побили за какой-нибудь проступок.
Это могла быть и какая-нибудь другая лошадь, которую Мелфорд вознамерил
ся отравить, как, по словам Кледры, отравил жеребца лорда Ладлоу.
Ясно было одно: сэр Уолтер не хотел, чтобы кто-нибудь видел или знал, что сп
рятано в запертом стойле Звездного.
И этого было достаточно, чтобы возбудить любопытство графа до такой степ
ени, что он решил освободить того, кто страдал там, кто бы это ни был.
Поэтому перед тем, как уехать с аукциона сэра Уолтера, он намеренно проше
лся несколько раз по конюшне до самого конца и заметил дверь и паддок, кот
орый примыкал к конюшням и мимо которого пролегла проезжая дорога.
Но у него еще не было точного плана, и он продолжал твердить себе, что ему н
е стоит вмешиваться в дела сэра Уолтера.
Он уже сделал достаточно, купив жеребца у его племянницы.
Но здесь снова заговорила его интуиция, подталкивая его к каким-то дейст
виям, ибо эти попоны скрывали существо, которое испытывало боль, а пройти
равнодушно мимо жертвы чей-то жестокости граф Пойнтон не мог.
Сейчас, глядя на исполосованную кнутом спину Кледры, он знал, что, каковы б
ы ни были последствия для него лично, он должен защитить ее от человека, ко
торый так жестоко обошелся с ней.

Глава 3

Граф увидел, как его лошадь с легкостью выиграла второй заезд, и принял по
здравления от своих друзей, которые находились вместе с ним в ложе Жокей
ского клуба.
Затем он простился с теми, кто останавливался в его доме во время скачек, и
вместе с Эдди прошел туда, где его ожидал фаэтон.
Ч Ты уезжаешь необычно рано, Леннокс, Ч заметил тот.
Ч Хочу вернуться домой до темноты. Присмотри вместо меня за гостями, вст
ретимся завтра в Лондоне. Я встану поздно, так как мне нужно проследить ко
е за чем в поместье.
Он говорил, как всегда, сухо, скорее безразличным тоном, но Эдди увидел нео
бычное напряжение в его осанке и огонек возбуждения в глазах, чего не вид
ел со времени их участия в военных действиях в Индии.
Ч У меня такое чувство, Леннокс, Ч медленно произнес он, Ч что ты что-то
замышляешь. Не имею ни малейшего понятия, что бы это могло быть, но я знаю т
ебя слишком хорошо, чтобы меня мог обмануть равнодушный вид, который ты н
а себя напускаешь.
При этом он подумал, не замешана ли здесь новая женщина.
Эдди знал, что граф уже пресытился романом с женой политика, но не знал ник
ого, кто бы мог занять ее место столь быстро.
Граф, не отвечая, улыбнулся загадочной улыбкой:
Ч Встретимся в Лондоне завтра вечером. Если хочешь устроить мне допрос,
приглашаю тебя поужинать со мной, но только тебя Ч и никого больше.
Ч Значит, ты признаешь, что есть что-то, о чем тебя можно допрашивать?
Ч Я ничего не признаю, кроме того, что я не люблю любопытных людей.
Это было действительно так, но граф улыбнулся, произнося эти слова, и Эдди
понял, что тот не «ставит его на место», как сделал бы с любым другим. Они бы
ли близкими друзьями, Эдди волновался за него, и граф давал ему почувство
вать, что ценит заботу друга.
Вокруг нарядного фаэтона графа собралась толпа. Этот фаэтон был здесь пр
екрасно известен, так же как и скаковые цвета графа.
Когда граф сам сел на козлы и подхватил вожжи, раздался гул одобрения, на к
оторый он ответил, приподняв шляпу.
Фаэтон тронулся, толпа расступилась, давая ему дорогу, но приветственные
крики не смолкали еще долго.
Эдди смотрел ему вслед, пока фаэтон не скрылся в облаке пыли вдали, затем н
аправился снова к ложе Жокейского клуба. И тут он понял, что этот внезапны
й отъезд графа был чем-то необычен.
Минуты две он размышлял, что бы это могло быть, затем пришел к выводу, что, в
о-первых, графа сопровождал не грум, как обычно, а Йетс, и, во-вторых, не в при
вычках графа было путешествовать без сопровождения.
Ч Возможно, остальные присоединятся к нему, когда он будет выезжать из д
ома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14