– Хо упорно не обращал внимания на Трелли, у которого от волнения уже стали подкашиваться ноги. Он видел перед собой великого чародея, о котором бессчётное число раз рассказывал учитель, и теперь ждал, что тот разрешит все его сомнения, откроет истину, укажет путь.
– Славный Хатто, блистательный Хатто, могучий Хатто, несравненный Хатто, – начал торопливо говорить Трелли. – Это чудо, что я встретил тебя. Ты был первым альвом, вошедшим в этот мир, а я, наверное, буду последним, кто из него уйдёт. Если смерть не настигнет меня раньше, я отдам учителю Тоббо последние два куска твоего великого полотна, и обратный путь откроется и для жителей болот, и для меня, и для вас, стоящих на пороге вечной жизни. Помоги мне, чародей…
– Помолчи, малыш. – Хатто посмотрел сквозь него куда-то вдаль, как будто не он сам, а Трелли был призраком, прозрачным и бесплотным. – Сам подумай, чем я могу помочь тебе…
– Ты же великий чародей! Помоги мне. Скажи хотя бы, как мне отсюда выбраться.
– Я ничем не смогу тебе помочь, – ответил Хатто, и его силуэт стал едва различим. – Когда-то целый мир казался мне тесен, а потом душный подвал стал для мне целым миром, который так и не открылся мне до конца. Я больше трёхсот лет просидел на цепи, которую сам ковал для непокорных рабов. Что бы я ни сказал, мои слова не пойдут тебе впрок. Я прожил жизнь, и вся она была сплошной ошибкой. Только на пороге смерти я сделал то единственное, ради чего стоило жить – спас вот эту девочку. Всё прочее, что я творил, шло лишь на погибель. Вот так, малыш… Триста лет на цепи понадобилось мне, чтобы понять всё это. Вот тебе мой совет: проведи триста лет в одиночестве. Если выдержишь, то любые Силы доверятся тебе, а если нет – забудь о магии, потому что, кроме бед и несчастий ты никому ничего не принесёшь.
– Хо, – Ута не решалась перебивать чародея и заговорила, как только он умолк. – Хо, я прошу тебя. Помоги нам отсюда выбраться. Ты же добрый, я знаю. Ведь, если я погибну, и твоё единственное доброе дело пойдёт насмарку. Разве не так?
– Не так, милая. – Хатто уже почти растаял в воздухе. – Добрые дела никогда не пропадают. Они украшают собой вечность.
– Наверное, я не стою того, чтобы ты мне помогал. – Ута вдруг почувствовала, что ей уже почти всё равно, переживёт ли она этот день. – Я успела столько натворить. Всякого…
– Кто знает, может быть, ты предотвратила куда большее зло… Никогда ничего нельзя знать наперёд. – Чародей печально улыбнулся. Растворился в густеющей дымке, и теперь его голос слышала только Ута. – А этому магу недоделанному скажи: ответ пусть ищет вон на том столбе и у себя на запястье. Дальше не ходите – оттуда не возвращаются. Не пытайтесь повернуть назад – обратного пути нет. И здесь не задерживайтесь – затянет в трясину.
– И как отсюда выбраться?
– Я же сказал…
Голос постепенно угасал, и теперь умолк совсем. Наверное, то, что Хо вышел им навстречу, было вообще против принятых здесь правил.
– Ну, и куда нам теперь? – спросил Трелли, скорее у себя самого, чем у неё.
– Пойдём, – отозвалась Ута, шагнув в сторону арки, украшенной каменными зай-грифонами. – Пойдём, я кое-что тебе покажу.
ГЛАВА 10
Порою, оглядываясь на свою жизнь, вдруг осожнаёшь, что никогда не делал ничего, кроме ошибок. Остаётся надеяться лишь на то, что и эта мысль может оказаться не верна.
Из духовного завещания Лина Трагора, придворного мага императора Ионы Доргона VII Безмятежного.
«…возведена в честь Анкаллы, погонщицы зай-грифонов, спасшей сотни альвов от свирепых чудовищ в Окраинных землях. Звону твоего браслета с благодарностью внимают полторы дюжины родов, чьи сыны вернулись к родным очагам на крыльях твоей стаи…»
Надпись на левом столбе, подпирающем высокую арку, местами была почти сточена ветрами, и отдельные знаки едва проступали на выщербленной поверхности искрящегося камня.
– Ну, что там? – нетерпеливо спросила Ута.
– Подожди, – отмахнулся от неё Трелли. – Не мешай, и дело пойдёт быстрее.
«…радость встречи – это больше, чем гордость павшими героями, спасённый альв – дороже убитого чудовища, мир в Альванго – ценнее войны в Окраинных землях. Анкалла, ты не снискала славы воительницы, но обрела благодарность и почтение старейших. Пока в небе слышен шелест крыльев твоей стаи, у всех родов есть надежда, что их сыны, жаждущие побед, не оставят свои кости на чужбине…»
«…если кто-то и говорит, что Анкалла делает нас слабыми, вселяя надежду на спасение тем, кто не добился победы. Пусть говорят. Того, кто воистину силён, не сделают слабым призрачные надежды. Можно отдать все силы победе и не добиться её. Живые могут вновь начать свой поход, мёртвые – никогда…»
– Я не понимаю, чем нам это поможет, – сказал Трелли, не отрывая глаз от высеченных на камне знаков. – Он ещё что-нибудь тебе сказал?
– Ты просил не мешать, – обиженно отозвалась Ута, но тут же решила, что сейчас не время для того, чтобы показывать характер. – И ещё он сказал: передай этому магу недоделанному, чтобы ответ искал у себя на запястье.
– Что? – Трелли тряхнул рукой, и браслет из золотых зай-грифонов, подарок маленькой Лунны, отчётливо звякнул в застоявшейся тишине.
«…звону твоего браслета с благодарностью внимают…» Вот оно что. Браслет, что на прощанье отдала ему маленькая Лунна, – не просто украшение. В нём заключена магия, способная подчинить зай-грифонов. Где только взять зай-грифонов, чтобы их подчинить? Наверное, тот, что принадлежит Уте, – последний из них, и по нему, кстати, не видно, что он способен поднять в воздух даже себя самого, не то что «сынов полутора дюжин родов». Кстати, ни Лунна, ни он сам ни разу не показывали браслет учителю…
Трелли вывернул браслет наизнанку, чего никогда раньше не делал, и там обнаружилась мелкая надпись, на первый взгляд, бессмысленный набор звуков, в который вплетались обрывки знакомых слов. Вот оно, заклинание, приводящее к покорности легендарных существ, которых даже старик Тоббо считал дедовской выдумкой, фантазией лирников и сказителей. Что бы из этого ни вышло, а попробовать надо. Может быть, стая зай-грифонов залегла в спячку где-нибудь неподалёку. Может быть… Тоббо как-то рассказывал, что для них нет преград и расстояний, что они могут за считанные мгновения преодолеть сотни лиг, лишь бы место, куда надо лететь, было им знакомо. Но учитель рассказывал это как сказку, просто красивую сказку перед сном, без которой дети плохо засыпали.
– Сейчас я попробую. – Трелли глубоко вдохнул, чтобы произнести первую фразу заклинания, но Ута схватила его за руку и дёрнула на себя.
– Ты что – хочешь выбираться отсюда один?
– Нет, с тобой. – Он только сейчас осознал, что, казалось бы, естественная мысль спасаться в одиночку уже давно не приходила ему в голову – с тех самых пор, как он вместе с небольшим войском покинул Ан-Торнн.
– А ты забыл, что мы не вдвоём сюда пришли?!
– Альвы ничего не забывают. – Трелли посмотрел на тяжёлое серое небо, только бы не встречаться взглядом с Утой. В её глазах созревала молния, готовая испепелить любого. – Если ты внимательно слушала чародея, то должна понять: здесь каждый шаг назад – шаг к смерти. Здесь нельзя возвращаться и нельзя дважды пройти одной дорогой. Если заклинание сработает, сюда прилетит (Трелли сосчитал число звеньев на браслете) дюжина зай-грифонов, с ними мы и вернёмся за остальными.
– Нет! Даже если они прилетят, откуда мне знать, что у них на уме. – Она даже топнула ногой. – Откуда мне знать, что на уме у тебя?! Ты получил своё и теперь, наверное, только и думаешь, как бы смыться!
Ута повернулась к нему спиной и решительно зашагала назад по дороге, не замечая, что булыжники под её ступнями начали мягко пружинить, и с них летит ржавая шелуха.
Вот так… Значит, для неё собственное спасение – ничто, для неё важнее, что о ней подумают перед смертью люди, оставшиеся там, за первым порталом. Или она действительно надеется их спасти? А ведь ещё вчера казалось, что ради достижения своей цели эта девочка пожертвует чем угодно и кем угодно, и врагами, и союзниками.
Она права: нет ничего проще, чем произнести заклинание, расчертить огненный знак прямо на своде портала, и – прощайте все! И больше никаких людей! Вперёд! К воротам славного Кармелла! Правда, неизвестно, стоит ли до сих пор Кармелл на прежнем месте. За несколько столетий могло произойти всё, что угодно… Горы рушатся, реки высыхают, камень превращается в пыль. Может быть, после того, как все альвы ушли оттуда с Горлнном-воителем, город, оставшийся без присмотра, превратился в руины… Правда, учитель не говорил, что из Кармелла ушли все альвы. Да и так ли уж важно, остались там альвы или нет! Главное – что там нет людей, и можно будет без страха встречать новый день, и у рода появятся новые сыны и дочери.
Тонкая фигурка Уты уже едва просматривалась в туманной дымке, но Трелли никак не мог ни на что решиться: то ли и впрямь попробовать немедленно вызвать зай-грифонов, то ли броситься на ней вдогонку. Он поймал себя на том, что ему самому не всё равно, погибнут эти люди или останутся в живых. Люди уже давно не казались ему чудовищами. Нет, иные из них были грязны, отвратительны, глупы и неуклюжи, но далеко не все. Временами даже как-то забывалось, что он здесь чужой.
Ещё не решив, что делать, он обнаружил, что ноги сами его несут вслед за упрямой девчонкой.
– Ута! – Он уже почти настиг её, когда булыжник на который она наступила, рассыпался в пыль, а из образовавшихся трещин ударило множество фонтанчиков мутной воды.
Одним прыжком перемахнув через промоину, Трелли успел ухватить её за руку, и они вместе оказались на поверхности не успевшей обрушиться мостовой.
– Ты? – Ута сделала вид, что удивилась.
– Пойдём быстрее. – Он подтолкнул её вперёд и начал на бегу произносить заклинание, начертанное на обратной стороне браслета. Чтобы явились вся дюжина зай-грифонов, его нужно было повторить двенадцать раз, меняя только имя…
Шелест крыльев и тень, промелькнувшая над головой, означали, что один из них уже откликнулся на зов. Следом за первым, рассекая туман, вперёд умчались второй и третий зай-грифоны. Четвёртый замедлил полёт, но Трелли махнул ему рукой, указывая, куда надо лететь.
– Мы ведь успеем?! Мы успеем? – набегу спросила Ута, но Трелли только подхватил её, не позволяя упасть. Мостовая, предательски потрескивая, рассыпалась в пыль позади них, и приходилось всё ускорять и ускорять бег, чтобы не увязнуть в бездонной трясине.
– Не могу больше. – У девчонки подкосились ноги, и Трелли, не обращая внимания на протесты, взвалил её на плечо, продолжая вызывать зай-грифонов…
Он промчался под аркой, вход в которую не так давно охраняла Йурга, и каменный свод начал с грохотом рушиться. Оставалось надеяться только на одно: если таящиеся здесь Силы и впрямь решили бы истребить незваных гостей, они сделали бы это давно. Может быть, чародей Хатто, нашедшиё здесь последнее пристанище, держал их до времени в узде…
– Командор, отставить! – скомандовала Ута, разглядев, что Франго уже выстраивает лучников, чтобы отразить атаку с воздуха. Она соскользнула с плеча альва и, припадая на левую ногу, заковыляла вперёд. Длинные запутавшиеся волосы, которым теперь не мешал потерянный по пути шлем, лезли в глаза, но она отбрасывала их назад, продолжая кричать: – Прекратите! Не смейте стрелять! Стрелы уберите!
Заметив, что обстрел им больше не угрожает, вожак кружащей под низкими облаками стаи пошёл на снижение. Он спланировал на обочину дороги и положил крыло на мостовую, приглашая тех, кто стоял поближе, забираться к себе на спину.
– Смелее-смелее! – подбодрил лучников Трелли. – Придётся немного полетать. Не пробовали? Я тоже.
– Уточка, да что ж это такое?! – возопил Крук, с опаской косясь на очередное приземлившееся чудище.
– Потом расскажу. – Времени для объяснений не было – дорога должна была вот-вот рассыпаться, и серебристая трава уже пробивалась меж булыжников. – Залезай! – Она втолкнула его на крыло.
– А лошади как же? – озабоченно спросила Лара, держа под уздцы свою напуганную кобылу. – Их что – оставить.
– Хорошая лошадь всегда хозяина найдёт. – Франго хлопнул по крупу своего скакуна и отпустил поводья. Конь тревожно заржал, сорвался с места в галоп и умчался туда, где трепетали на ветру заросли серебристой травы. Он никуда не провалился – видимо, ловушка была расставлена только для людей…
Булыжники начали один за другим проваливаться сквозь землю, и погрузка пошла быстрее. Лошади, сбившись в табун, еже мчались куда-то на север, и теперь сквозь густеющий туман доносился лишь грохот копыт. Люди торопливо занимали впадины между позвонками, выпирающими из спин зай-грифонов, и те один за другим отрывались от земли.
– Госпожа моя, давай-ка сама-то… – попытался поторопить её Айлон, но Ута упорно дожидалась, когда все займут свои места, и когда хребет последнего оседлало девять человек, оказалось, что на крохотном островке посреди бездонной трясины остались Франго, Айлон, Лара, Ай-Догон, Трелли и сама Ута. Карлики Крук кричал что-то с высоты, судя по всему, намереваясь спрыгнуть вниз, чтобы разделить судьбу тех, кому не хватило мест, и только страх высоты удерживал его в седле…
– Отправляй их. Пусть летят. – Ута толкнула плечом оцепеневшего альва. – ты можешь?
– Нет, так не пойдёт! – вмешался Франго. – Если ты останешься, значит, всё зря, всё напрасно. А как же завещание лорда Робина?!
Лучники, оседлавшие последнего зай-грифона, уже освобождали места, повинуясь приказу командора, когда Ута почувствовала мягкий толчок между лопаток. Ещё одно крылатый зверь стоял за её спиной и смотрел на свою хозяйку с укоризной. Командор и жрец без лишних слов, не прося разрешения и не дожидаясь приказа, подхватили Уту и мгновенно водрузили её на хребтину зверя, заняв места спереди и сзади неё, остальные тоже не заставили себя ждать – от дороги, служившей единственной опорой, уже ничего не осталось. Последней почти у самого хвоста уселась «мона Лаира», и зай-грифон, расправив крылья, оторвался от земли.
– Ну, и куда мы теперь? – выглянув из-за плеча командора, спросила Ута, обращаясь к сидящему впереди альву.
– Есть одно место… – Трелли представил себе усадьбу, обнесённую приземистыми стенами грубой кладки, одиноко притулившуюся на склоне холма, поросшего густым ельником. – Не близко, но больше нам некуда.
Клубящиеся облака остались внизу, в небесной голубизне расцвёл солнечный диск и тут же стремительно свалился за горизонт. На мгновение внизу промелькнули зелёные холмы призрачного мира, а потом всё вокруг заволокла серая мгла, заполненная частыми крупными снежинками.
– Куда ты нас затащил? – недоверчиво спросил Франго, озираясь по сторонам.
– Сейчас узнаем. – Трелли не был до конца уверен, что они попали именно туда, куда он задумал, но это было сейчас не самым важным. Надо было покинуть Серебряную Долину, где не было места ни людям, ни даже альву, если он ещё жив…
Зай-грифоны, один за другим, плюхались в глубокий снег, и все, кто сидел на их спинах, катились вниз по заснеженному склону.
– Ох, и замёрзнем мы тут, – поспешил высказать своё мнение карлик Крук, у которого только голова торчала их сугроба. – Это, конечно, лучше, чем захлебнуться, но жить-то всё равно хочется. И перекусить бы не мешало.
– Радуйся тому, что есть, – сказал в ответ Трелли и, оставляя за собой глубокую борозду, двинулся в сторону одинокой башенки, на треть заваленной снегом. В трёх небольших окнах под самой крышей мерцал слабый свет, и это означало, что хозяин усадьбы, сир Конрад ди Платан, жив и, возможно, здоров, хотя, скорее всего, не очень-то ждёт гостей.
Зай-грифоны, освобождаясь от наездников, один за другим взмывали в небо и растворялись в снегопаде, оставляя людей наедине с непогодой.
Трелли первым добрался до ворот и начал звонить в бронзовый колокольчик, слабо надеясь, что его кто-нибудь услышит за толстыми дубовыми створками. Но ответ не заставил себя долго ждать:
– Если жить хотите, убирайтесь! – Конрад, конечно, решил, что его затерявшуюся среди холмов усадьбу решили потрясти приезжие разбойники, поскольку местные были уже выловлены его стараниями. – Вон отсюда, а то всех перестреляю!
На крыше и впрямь показалось несколько стражников с заряженными самострелами, взяв на прицел тех, кто ближе других подошёл к воротам.
– Сир Конрад! – Трелли поймал себя на том, что он рад слышать голос старого воина. – Сир Конрад, это я, Тео ди Тайр, к вашим услугам.
– Нужны мне твои услуги! Ты что – альвов своих сюда понавёл?!
– Нет, это люди, сир Конрад! Они замёрзли и голодны. Мы просим лишь недолгого приюта.
– Люди, люди… – недоверчиво проворчал голос за воротами. – Врёшь ты всё. Чего ради тебе о людях-то печься?! – Крохотное окошечко в калитке распахнулось, и оттуда выглянул лично сир Конрад, которого можно было узнать лишь по широкому, покрытому седой щетиной подбородку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
– Славный Хатто, блистательный Хатто, могучий Хатто, несравненный Хатто, – начал торопливо говорить Трелли. – Это чудо, что я встретил тебя. Ты был первым альвом, вошедшим в этот мир, а я, наверное, буду последним, кто из него уйдёт. Если смерть не настигнет меня раньше, я отдам учителю Тоббо последние два куска твоего великого полотна, и обратный путь откроется и для жителей болот, и для меня, и для вас, стоящих на пороге вечной жизни. Помоги мне, чародей…
– Помолчи, малыш. – Хатто посмотрел сквозь него куда-то вдаль, как будто не он сам, а Трелли был призраком, прозрачным и бесплотным. – Сам подумай, чем я могу помочь тебе…
– Ты же великий чародей! Помоги мне. Скажи хотя бы, как мне отсюда выбраться.
– Я ничем не смогу тебе помочь, – ответил Хатто, и его силуэт стал едва различим. – Когда-то целый мир казался мне тесен, а потом душный подвал стал для мне целым миром, который так и не открылся мне до конца. Я больше трёхсот лет просидел на цепи, которую сам ковал для непокорных рабов. Что бы я ни сказал, мои слова не пойдут тебе впрок. Я прожил жизнь, и вся она была сплошной ошибкой. Только на пороге смерти я сделал то единственное, ради чего стоило жить – спас вот эту девочку. Всё прочее, что я творил, шло лишь на погибель. Вот так, малыш… Триста лет на цепи понадобилось мне, чтобы понять всё это. Вот тебе мой совет: проведи триста лет в одиночестве. Если выдержишь, то любые Силы доверятся тебе, а если нет – забудь о магии, потому что, кроме бед и несчастий ты никому ничего не принесёшь.
– Хо, – Ута не решалась перебивать чародея и заговорила, как только он умолк. – Хо, я прошу тебя. Помоги нам отсюда выбраться. Ты же добрый, я знаю. Ведь, если я погибну, и твоё единственное доброе дело пойдёт насмарку. Разве не так?
– Не так, милая. – Хатто уже почти растаял в воздухе. – Добрые дела никогда не пропадают. Они украшают собой вечность.
– Наверное, я не стою того, чтобы ты мне помогал. – Ута вдруг почувствовала, что ей уже почти всё равно, переживёт ли она этот день. – Я успела столько натворить. Всякого…
– Кто знает, может быть, ты предотвратила куда большее зло… Никогда ничего нельзя знать наперёд. – Чародей печально улыбнулся. Растворился в густеющей дымке, и теперь его голос слышала только Ута. – А этому магу недоделанному скажи: ответ пусть ищет вон на том столбе и у себя на запястье. Дальше не ходите – оттуда не возвращаются. Не пытайтесь повернуть назад – обратного пути нет. И здесь не задерживайтесь – затянет в трясину.
– И как отсюда выбраться?
– Я же сказал…
Голос постепенно угасал, и теперь умолк совсем. Наверное, то, что Хо вышел им навстречу, было вообще против принятых здесь правил.
– Ну, и куда нам теперь? – спросил Трелли, скорее у себя самого, чем у неё.
– Пойдём, – отозвалась Ута, шагнув в сторону арки, украшенной каменными зай-грифонами. – Пойдём, я кое-что тебе покажу.
ГЛАВА 10
Порою, оглядываясь на свою жизнь, вдруг осожнаёшь, что никогда не делал ничего, кроме ошибок. Остаётся надеяться лишь на то, что и эта мысль может оказаться не верна.
Из духовного завещания Лина Трагора, придворного мага императора Ионы Доргона VII Безмятежного.
«…возведена в честь Анкаллы, погонщицы зай-грифонов, спасшей сотни альвов от свирепых чудовищ в Окраинных землях. Звону твоего браслета с благодарностью внимают полторы дюжины родов, чьи сыны вернулись к родным очагам на крыльях твоей стаи…»
Надпись на левом столбе, подпирающем высокую арку, местами была почти сточена ветрами, и отдельные знаки едва проступали на выщербленной поверхности искрящегося камня.
– Ну, что там? – нетерпеливо спросила Ута.
– Подожди, – отмахнулся от неё Трелли. – Не мешай, и дело пойдёт быстрее.
«…радость встречи – это больше, чем гордость павшими героями, спасённый альв – дороже убитого чудовища, мир в Альванго – ценнее войны в Окраинных землях. Анкалла, ты не снискала славы воительницы, но обрела благодарность и почтение старейших. Пока в небе слышен шелест крыльев твоей стаи, у всех родов есть надежда, что их сыны, жаждущие побед, не оставят свои кости на чужбине…»
«…если кто-то и говорит, что Анкалла делает нас слабыми, вселяя надежду на спасение тем, кто не добился победы. Пусть говорят. Того, кто воистину силён, не сделают слабым призрачные надежды. Можно отдать все силы победе и не добиться её. Живые могут вновь начать свой поход, мёртвые – никогда…»
– Я не понимаю, чем нам это поможет, – сказал Трелли, не отрывая глаз от высеченных на камне знаков. – Он ещё что-нибудь тебе сказал?
– Ты просил не мешать, – обиженно отозвалась Ута, но тут же решила, что сейчас не время для того, чтобы показывать характер. – И ещё он сказал: передай этому магу недоделанному, чтобы ответ искал у себя на запястье.
– Что? – Трелли тряхнул рукой, и браслет из золотых зай-грифонов, подарок маленькой Лунны, отчётливо звякнул в застоявшейся тишине.
«…звону твоего браслета с благодарностью внимают…» Вот оно что. Браслет, что на прощанье отдала ему маленькая Лунна, – не просто украшение. В нём заключена магия, способная подчинить зай-грифонов. Где только взять зай-грифонов, чтобы их подчинить? Наверное, тот, что принадлежит Уте, – последний из них, и по нему, кстати, не видно, что он способен поднять в воздух даже себя самого, не то что «сынов полутора дюжин родов». Кстати, ни Лунна, ни он сам ни разу не показывали браслет учителю…
Трелли вывернул браслет наизнанку, чего никогда раньше не делал, и там обнаружилась мелкая надпись, на первый взгляд, бессмысленный набор звуков, в который вплетались обрывки знакомых слов. Вот оно, заклинание, приводящее к покорности легендарных существ, которых даже старик Тоббо считал дедовской выдумкой, фантазией лирников и сказителей. Что бы из этого ни вышло, а попробовать надо. Может быть, стая зай-грифонов залегла в спячку где-нибудь неподалёку. Может быть… Тоббо как-то рассказывал, что для них нет преград и расстояний, что они могут за считанные мгновения преодолеть сотни лиг, лишь бы место, куда надо лететь, было им знакомо. Но учитель рассказывал это как сказку, просто красивую сказку перед сном, без которой дети плохо засыпали.
– Сейчас я попробую. – Трелли глубоко вдохнул, чтобы произнести первую фразу заклинания, но Ута схватила его за руку и дёрнула на себя.
– Ты что – хочешь выбираться отсюда один?
– Нет, с тобой. – Он только сейчас осознал, что, казалось бы, естественная мысль спасаться в одиночку уже давно не приходила ему в голову – с тех самых пор, как он вместе с небольшим войском покинул Ан-Торнн.
– А ты забыл, что мы не вдвоём сюда пришли?!
– Альвы ничего не забывают. – Трелли посмотрел на тяжёлое серое небо, только бы не встречаться взглядом с Утой. В её глазах созревала молния, готовая испепелить любого. – Если ты внимательно слушала чародея, то должна понять: здесь каждый шаг назад – шаг к смерти. Здесь нельзя возвращаться и нельзя дважды пройти одной дорогой. Если заклинание сработает, сюда прилетит (Трелли сосчитал число звеньев на браслете) дюжина зай-грифонов, с ними мы и вернёмся за остальными.
– Нет! Даже если они прилетят, откуда мне знать, что у них на уме. – Она даже топнула ногой. – Откуда мне знать, что на уме у тебя?! Ты получил своё и теперь, наверное, только и думаешь, как бы смыться!
Ута повернулась к нему спиной и решительно зашагала назад по дороге, не замечая, что булыжники под её ступнями начали мягко пружинить, и с них летит ржавая шелуха.
Вот так… Значит, для неё собственное спасение – ничто, для неё важнее, что о ней подумают перед смертью люди, оставшиеся там, за первым порталом. Или она действительно надеется их спасти? А ведь ещё вчера казалось, что ради достижения своей цели эта девочка пожертвует чем угодно и кем угодно, и врагами, и союзниками.
Она права: нет ничего проще, чем произнести заклинание, расчертить огненный знак прямо на своде портала, и – прощайте все! И больше никаких людей! Вперёд! К воротам славного Кармелла! Правда, неизвестно, стоит ли до сих пор Кармелл на прежнем месте. За несколько столетий могло произойти всё, что угодно… Горы рушатся, реки высыхают, камень превращается в пыль. Может быть, после того, как все альвы ушли оттуда с Горлнном-воителем, город, оставшийся без присмотра, превратился в руины… Правда, учитель не говорил, что из Кармелла ушли все альвы. Да и так ли уж важно, остались там альвы или нет! Главное – что там нет людей, и можно будет без страха встречать новый день, и у рода появятся новые сыны и дочери.
Тонкая фигурка Уты уже едва просматривалась в туманной дымке, но Трелли никак не мог ни на что решиться: то ли и впрямь попробовать немедленно вызвать зай-грифонов, то ли броситься на ней вдогонку. Он поймал себя на том, что ему самому не всё равно, погибнут эти люди или останутся в живых. Люди уже давно не казались ему чудовищами. Нет, иные из них были грязны, отвратительны, глупы и неуклюжи, но далеко не все. Временами даже как-то забывалось, что он здесь чужой.
Ещё не решив, что делать, он обнаружил, что ноги сами его несут вслед за упрямой девчонкой.
– Ута! – Он уже почти настиг её, когда булыжник на который она наступила, рассыпался в пыль, а из образовавшихся трещин ударило множество фонтанчиков мутной воды.
Одним прыжком перемахнув через промоину, Трелли успел ухватить её за руку, и они вместе оказались на поверхности не успевшей обрушиться мостовой.
– Ты? – Ута сделала вид, что удивилась.
– Пойдём быстрее. – Он подтолкнул её вперёд и начал на бегу произносить заклинание, начертанное на обратной стороне браслета. Чтобы явились вся дюжина зай-грифонов, его нужно было повторить двенадцать раз, меняя только имя…
Шелест крыльев и тень, промелькнувшая над головой, означали, что один из них уже откликнулся на зов. Следом за первым, рассекая туман, вперёд умчались второй и третий зай-грифоны. Четвёртый замедлил полёт, но Трелли махнул ему рукой, указывая, куда надо лететь.
– Мы ведь успеем?! Мы успеем? – набегу спросила Ута, но Трелли только подхватил её, не позволяя упасть. Мостовая, предательски потрескивая, рассыпалась в пыль позади них, и приходилось всё ускорять и ускорять бег, чтобы не увязнуть в бездонной трясине.
– Не могу больше. – У девчонки подкосились ноги, и Трелли, не обращая внимания на протесты, взвалил её на плечо, продолжая вызывать зай-грифонов…
Он промчался под аркой, вход в которую не так давно охраняла Йурга, и каменный свод начал с грохотом рушиться. Оставалось надеяться только на одно: если таящиеся здесь Силы и впрямь решили бы истребить незваных гостей, они сделали бы это давно. Может быть, чародей Хатто, нашедшиё здесь последнее пристанище, держал их до времени в узде…
– Командор, отставить! – скомандовала Ута, разглядев, что Франго уже выстраивает лучников, чтобы отразить атаку с воздуха. Она соскользнула с плеча альва и, припадая на левую ногу, заковыляла вперёд. Длинные запутавшиеся волосы, которым теперь не мешал потерянный по пути шлем, лезли в глаза, но она отбрасывала их назад, продолжая кричать: – Прекратите! Не смейте стрелять! Стрелы уберите!
Заметив, что обстрел им больше не угрожает, вожак кружащей под низкими облаками стаи пошёл на снижение. Он спланировал на обочину дороги и положил крыло на мостовую, приглашая тех, кто стоял поближе, забираться к себе на спину.
– Смелее-смелее! – подбодрил лучников Трелли. – Придётся немного полетать. Не пробовали? Я тоже.
– Уточка, да что ж это такое?! – возопил Крук, с опаской косясь на очередное приземлившееся чудище.
– Потом расскажу. – Времени для объяснений не было – дорога должна была вот-вот рассыпаться, и серебристая трава уже пробивалась меж булыжников. – Залезай! – Она втолкнула его на крыло.
– А лошади как же? – озабоченно спросила Лара, держа под уздцы свою напуганную кобылу. – Их что – оставить.
– Хорошая лошадь всегда хозяина найдёт. – Франго хлопнул по крупу своего скакуна и отпустил поводья. Конь тревожно заржал, сорвался с места в галоп и умчался туда, где трепетали на ветру заросли серебристой травы. Он никуда не провалился – видимо, ловушка была расставлена только для людей…
Булыжники начали один за другим проваливаться сквозь землю, и погрузка пошла быстрее. Лошади, сбившись в табун, еже мчались куда-то на север, и теперь сквозь густеющий туман доносился лишь грохот копыт. Люди торопливо занимали впадины между позвонками, выпирающими из спин зай-грифонов, и те один за другим отрывались от земли.
– Госпожа моя, давай-ка сама-то… – попытался поторопить её Айлон, но Ута упорно дожидалась, когда все займут свои места, и когда хребет последнего оседлало девять человек, оказалось, что на крохотном островке посреди бездонной трясины остались Франго, Айлон, Лара, Ай-Догон, Трелли и сама Ута. Карлики Крук кричал что-то с высоты, судя по всему, намереваясь спрыгнуть вниз, чтобы разделить судьбу тех, кому не хватило мест, и только страх высоты удерживал его в седле…
– Отправляй их. Пусть летят. – Ута толкнула плечом оцепеневшего альва. – ты можешь?
– Нет, так не пойдёт! – вмешался Франго. – Если ты останешься, значит, всё зря, всё напрасно. А как же завещание лорда Робина?!
Лучники, оседлавшие последнего зай-грифона, уже освобождали места, повинуясь приказу командора, когда Ута почувствовала мягкий толчок между лопаток. Ещё одно крылатый зверь стоял за её спиной и смотрел на свою хозяйку с укоризной. Командор и жрец без лишних слов, не прося разрешения и не дожидаясь приказа, подхватили Уту и мгновенно водрузили её на хребтину зверя, заняв места спереди и сзади неё, остальные тоже не заставили себя ждать – от дороги, служившей единственной опорой, уже ничего не осталось. Последней почти у самого хвоста уселась «мона Лаира», и зай-грифон, расправив крылья, оторвался от земли.
– Ну, и куда мы теперь? – выглянув из-за плеча командора, спросила Ута, обращаясь к сидящему впереди альву.
– Есть одно место… – Трелли представил себе усадьбу, обнесённую приземистыми стенами грубой кладки, одиноко притулившуюся на склоне холма, поросшего густым ельником. – Не близко, но больше нам некуда.
Клубящиеся облака остались внизу, в небесной голубизне расцвёл солнечный диск и тут же стремительно свалился за горизонт. На мгновение внизу промелькнули зелёные холмы призрачного мира, а потом всё вокруг заволокла серая мгла, заполненная частыми крупными снежинками.
– Куда ты нас затащил? – недоверчиво спросил Франго, озираясь по сторонам.
– Сейчас узнаем. – Трелли не был до конца уверен, что они попали именно туда, куда он задумал, но это было сейчас не самым важным. Надо было покинуть Серебряную Долину, где не было места ни людям, ни даже альву, если он ещё жив…
Зай-грифоны, один за другим, плюхались в глубокий снег, и все, кто сидел на их спинах, катились вниз по заснеженному склону.
– Ох, и замёрзнем мы тут, – поспешил высказать своё мнение карлик Крук, у которого только голова торчала их сугроба. – Это, конечно, лучше, чем захлебнуться, но жить-то всё равно хочется. И перекусить бы не мешало.
– Радуйся тому, что есть, – сказал в ответ Трелли и, оставляя за собой глубокую борозду, двинулся в сторону одинокой башенки, на треть заваленной снегом. В трёх небольших окнах под самой крышей мерцал слабый свет, и это означало, что хозяин усадьбы, сир Конрад ди Платан, жив и, возможно, здоров, хотя, скорее всего, не очень-то ждёт гостей.
Зай-грифоны, освобождаясь от наездников, один за другим взмывали в небо и растворялись в снегопаде, оставляя людей наедине с непогодой.
Трелли первым добрался до ворот и начал звонить в бронзовый колокольчик, слабо надеясь, что его кто-нибудь услышит за толстыми дубовыми створками. Но ответ не заставил себя долго ждать:
– Если жить хотите, убирайтесь! – Конрад, конечно, решил, что его затерявшуюся среди холмов усадьбу решили потрясти приезжие разбойники, поскольку местные были уже выловлены его стараниями. – Вон отсюда, а то всех перестреляю!
На крыше и впрямь показалось несколько стражников с заряженными самострелами, взяв на прицел тех, кто ближе других подошёл к воротам.
– Сир Конрад! – Трелли поймал себя на том, что он рад слышать голос старого воина. – Сир Конрад, это я, Тео ди Тайр, к вашим услугам.
– Нужны мне твои услуги! Ты что – альвов своих сюда понавёл?!
– Нет, это люди, сир Конрад! Они замёрзли и голодны. Мы просим лишь недолгого приюта.
– Люди, люди… – недоверчиво проворчал голос за воротами. – Врёшь ты всё. Чего ради тебе о людях-то печься?! – Крохотное окошечко в калитке распахнулось, и оттуда выглянул лично сир Конрад, которого можно было узнать лишь по широкому, покрытому седой щетиной подбородку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48