Недавно, прогуливаясь вблизи Красной площади, я заглянул в магазин «Кольчуга», там на витрине лежал точно такой же «зонтик», который на самом деле был умело замаскированным под невинный мужской аксессуар электрошокером.
Железная покатая лестница вывела из подземного гаража в помещение, отделанное гладко струганными досками. В помещении имелась дверь, за дверью оказалась еще одна лестница. Просторная, широкая, деревянная, освещенная солнечным светом, пробивающимся сквозь узкие «готические» оконца в деревянной стене. Оконца были с матовыми стеклами, мутными, словно мыльная вода. Судя по количеству лестничных пролетов, меня вели на третий, как минимум, этаж.
Последний пролет деревянной лестницы венчала дощатая, хорошо струганная дверь. Она открылась, и я увидел синее небо, расчерченное на идеально ровные квадратики. Лестница и двое сопровождающих привели меня в солярий. Примерно семьдесят квадратных метров приспособленной для загара, приятной и полезной площади под стеклянным клетчатым потолком. Террариум для любителей погреться на солнышке. Огромадный ящик на крыше, отделанный ладными, одна к одной, досочками со стеклянным, прозрачным потолком.
В солярии полно народу. Человек двадцать примерно сгрудились в дальнем углу оздоровительно-престижного помещения. Сразу, как меня ввели, я приметил в маленькой толпе высокую и толстую фигуру Анатолия с руками за спиной и лейкопластырем на роже. Толика не заметить трудно, он всегда выделялся в любом скоплении тел, как слоненок в зоопарке на бурлящей жизнью площадке молодняка. Взгляд мой лишь скользнул по человеческой массе под лучами солнечного ультрафиолета, и глаза магнитом притянули к себе две отдельно стоящие личности. Мужчина и женщина. Молодая красивая брюнетка разглядывала меня настолько внимательно, что я почти физически ощущал ее интерес к собственной потрепанной физиономии. Вглядевшись пристальнее в симпатичное женское лицо, я убедился, что впервые вижу эту бабу. Странно, такое впечатление, что она меня знает. Мы встретились глазами, она улыбнулась, что-то прошептала на ухо своему спутнику. Спутник брюнетки — господин примерно моих лет. Высокий, мускулистый, подтянутый, ухоженный. Лицо... Лицо господина изуродовано шрамом. Бледная багровая полоска на левой щеке от переносицы к уголку рта. Приметное лицо. Такое лицо, увидев однажды, как тебе кажется, забываешь навсегда, но тут же вспоминаешь, снова увидев через десяток лет, зим и весен, прошедших после первой и единственной мимолетной встречи...
Я узнал человека со шрамом внезапно. Без мучительных раскопок в памяти, без «паузы узнавания», как в случае с Толиком, без реставрации прежнего, десятилетней давности, образа, как в случае с Захаром. В голове блеснула вспышка, и я будто бы проснулся. Я узнал его, и сразу многое стало ясно, сразу же на многие вопросы отыскались ответы, сразу стала понятна первопричина всей цепочки сегодняшних зловещих и загадочных событий... Буря самых противоречивых эмоций захлестнула меня с головой. То, что случилось со мной и моими друзьями былых времен сегодня, это... Это невероятно, этого не может быть, но это случилось!
2. «Дай срок, мастер, сочтемся!»
Год одна тысяча девятьсот восемьдесят... не помню точно какой, но антиалкогольная кампания уже в прошлом, поскольку отчетливо помню бутылку сладкого ликера на откидном столике в четырехместном купе. За окнами поезда мелькают левитановские пейзажи, сияет солнце, заманчиво блестят водоемы, мимо которых, стуча колесами на стыках рельсов, проносится поезд дальнего следования. На улице жарко, в купе душно. Молодой, с прыщиком-хотюнчиком посреди лба, Толик успокаивает меня, мол, к завтраку жара спадет, а послезавтра я полезу в чемодан за свитером. Мы едем на Север, на халтуру. Толя Иванов, Леха Митрохин и Серега Контимиров — ветераны. Они едут халтурить на Север второе лето подряд. Я и Захар Смирнов — новобранцы. Прошлым летом мы с Захаром не смогли принять участие в поездке за длинным рублем в край алмазо— и нефтедобытчиков, хотя и очень этого хотели. В прошлом году я гулял отпуск в декабре, а Захару весной на тренировке сломали ногу, он лечился. В прошлом году Толя, Леха и Сергей привезли с Севера приличные деньги. В этом надеются с моей и Захара помощью привезти еще больше.
— Стас, прикинь, — в который раз пристает Толик с одним и тем же вопросом, не хуже меня зная ответ. — В месяц ты сколько на тренировках заколачиваешь?
— Столько же, сколько и ты, — улыбаюсь я, молодой и перспективный. — В два раза поболе, чем на основной работе, с учетом, что кооператоры-наниматели половину доходов оставляют себе.
— Зато кооператив дает надежную «крышу», — встревает в разговор Леха. — И аренда зала за их счет, и реклама.
— Фу! — морщится Серега. — Скажешь тоже — реклама! Объявления на столбах я и сам мог бы расклеить и текст сочинил бы получше. Они чего в объявлениях пишут, читал? Они пишут: «Китайская оздоровительная гимнастика УШУ». А надо писать — «КУНГФУ, САМООБОРОНА и ЗДОРОВЬЕ».
— Смешной ты. Серый. — Захар берет в руки пузатую бутылку ликера, взламывает пробку. — Статью за карате еще никто не отменял. Для ментов что кунгфу, что карате — без разбору. Я, например, в тюрягу по пустякам садиться не хочу... Давай стакан. Серый, ликеру накатим.
— Я не пью, — отказался Серега. — А люди, Захарыч, хотят учиться бить по морде. Гимнастика ушу — фенечка для отвода глаз, сам знаешь.
— Ты не прав, Сережа... Захар, капни мне сладенького на два пальца. — Я протягиваю Захару пустой граненый стакан в подстаканнике от Министерства путей сообщения. — Не прав ты, Сережа. Ушу — хорошая гимнастика.
Великий кормчий, товарищ Мао, гениально придумал. В пятидесятые годы, вместо того чтобы бороться с чуждой религиозной идеологией национальных единоборств, взял, да и легализовал эти единоборства, выхолостив из них боевую сущность, обозвал их ушу и... И давайте, что ли, чокнемся, а? У всех налито?.. Серега не пьет, остальные готовы.
Чокнулись. Выпили.
— Стасик, посылай ты в жопу свое кино! — возопил Толик задорно после того, как опустошил свой стакан. — И философствовать кончай. Давай бабки на ушу рубить, по полной программе. Ну дослужишься ты до нищего кинорежиссера через двадцать лет, ну и что? Бабки нужно делать, остальное — лирика!
— Стас, шли его на хер! — посоветовал Леха. — Он уже и меня, и Серегу, и Захара обрабатывал, звал «уйти в профессионалы». В одиночку Толян стремится бросить свое НИИ и пойти деньгу стругать с трудовой книжкой в кармане, вот и ищет дураков на манер себя. Скоро вся эта перестройка накроется медным тазом, вот тогда дураки, вроде Толика, и попляшут, как нэпманы в двадцатых.
— Много ты понимаешь! — обиделся Толик. — Я дело толкую, а вы все ссыте рискнуть и стать людьми. Надоело мне от зарплаты до зарплаты... Стас, подумай, потом жалеть будешь... Мне напарник нужен такой, как ты, чтобы свое дело начать.
— А разориться не боишься? — хихикнул Серега с подначкой. — Великий комбинатор...
— А ты сейчас куда едешь?! — задал риторический вопрос Толик. — Ты едешь проводить семинар по ушу в далекий северный городишко. По ящику в «Альманахе клуба кинопутешествий» на всю страну кунфуи с ушуями пропагандируют, во всех газетах, в журналах комплексы китайских упражнений печатают. Ажиотаж! Народ желает осваивать восточные гимнастики. Тренеров не хватает. Вона, в Киеве, мой знакомый каратист занятия на стадионе проводит. Он в ушу ни хрена не смыслит, по книжке выучил три движения и рубит «капусту». А кто придумал северные провинции горячо любимой Родины окучивать? Кто бумажки вам, сволочам, оформил на право индивидуальной трудовой деятельности в области китайской гимнастики? Кто все организовал? Кто организовал и прошлогоднюю, и эту поездки?
— Ну ты организовал, ты! — Захар быстренько разлил по стаканам остатки ликера. — Давай выпьем за твое здоровье.
— Мужики, пора подумать про текст объявлений, рекламирующий северянам наши семинары, — сказал непьющий Серега, дождавшись, пока все выпили. — По-моему, «самооборона и здоровье» — то, что надо.
— Категорически не согласен! — заявил я, поставив пустой стакан рядом с опустевшей бутылкой. — Представьте, приезжаем мы на Север бабки рубить, намекаем на боевые аспекты, приходит на семинар отставной офицер-разведчик, знакомый с системой рукопашного боя по версии «ГРУ — СМЕРШ», и ради стеба размазывает нас всех пятерых по стенкам... Поймите правильно — я не боюсь рукопашных инцидентов, но я трезво себя оцениваю. Пару боксеров, перворазрядников, я сделаю шутя, а боксер-полутяж, чемпион Союза отметелит меня и особо не вспотеет. Я, например, еду на Север не самоутверждаться, а денег подзаработать. Поэтому предлагаю вести семинары исключительно оздоровительно-дыхательной направленности и забыть о любых боевых выпендрежах!
— Стас, ты прав, без вопросов. — Толик озабоченно почесал затылок. — Сложность в том, Стасик, что на Севере народ особый, специальный. В Москве ты легко наберешь группу пенсионеров, желающих научиться правильно дышать. На Севере люди помоложе, позадиристей. Думаешь, я в прошлом году не пытался проскочить на одной только гимнастике? Пытался, Стас, пытался... Однако ж спрос рождает предложения... Забили в рекламу семинаров «72 шаолиньских приема захватов и освобождений Цзень Юаня», и контингент попер косяком. По двадцатнику с рыла за учебный час... Правда, пришлось пописать кипятком, когда один чувак другому чуть руку не сломал сдуру.
— Придумал!!! — Лешка Митрохин аж подпрыгнул. Будь Лешка повыше ростом, долбанулся бы головой о верхнюю купейную полку. Но Митрохин был низенький, «метр с кепкой», как говорится. Его рост остановился на критической для мужика отметке — один метр шестьдесят пять сантиметров.
— Придумал, братцы! — Леха звонко шлепнул себя ладошкой по ранней залысине. — Цзень Юань жил в четырнадцатом веке в колыбели всех ушу, в монастыре Шаолинь. Разработал «72 тайных захвата» и...
— Алешенька, не нужно нам лекции читать, — гнусным голосом перебил Серега, сморщившись, как от горького лекарства.
— Вам лекции не нужны, а северянам не повредят! — весело заявил Леха, предпочитая не замечать кислой рожи Сергея Контимирова. — Про патриарха Юаня я им много чего смогу порассказать и закончу рассказ тем, как Цзень Юань разработал комплекс из 170 приемов на основе стилей Дракона, Леопарда, Змеи, Тигра и Журавля! Нас пятеро, шаолиньских зверей пятеро, дошло?
— Ты предлагаешь, чтоб каждый из нас обозвался «мастером» одного из звериных стилей? — наморщил лоб Захар. — И чего это даст?
— Деньги! — завелся Леха. — Деньги и спокуху. Реклама семинаров ва-аще атас! Вслушайтесь, как звучит: «УШУ. ГИМНАСТИКА ПЯТИ ЗВЕРЕЙ». Вроде бы и гимнастика и в то же время зверская. Каждый понимает в меру своей испорченности. Сечете, какой консенсус?
— Чушь... — Серега сморщился пуще прежнего. — Кроме Стаса, подражательными стилями никто из нас серьезно не занимается, но...
— Но нас пятеро, и шаолиньских зверей пять штук, и это красиво! — Толик очень выразительно вскинул брови. — Это логично объясняет, почему мы приехали впятером. Пять «мастеров» разнообразной специализации имеют право увеличить оплату за свою науку если не в пять, то в два раза легко!
— Ага. — Захар задумчиво почесал гладко выбритую щеку. — Придут морду бить крутые спецназовцы сразу всем взводом, моментально вспомним про древнего врача — даоса Хуа То и его оздоровительные комплексы «Игры пяти животных»... Правда, Хуа То жил за тридцать веков до Цзень Юаня и учил подражать оленю и медведю, ну и шут с ним! Придут морду бить — скажем, мы лечебной гимнастике учим, драться не умеем и на крутость не претендуем. А надумаем сами кому-нибудь юшку пустить — опаньки, и мы уже бойцы из Шаолиня. Удобно... Чур, я буду Драконом, никто не возражает?
— Ты хотя бы одно движение Дракона знаешь? — Сергей продолжил излучать скептицизм.
— Не-а, — флегматично мотнул головой Захар. — Стас знает, ехать долго, в тамбуре места полно. Стас научит.
— Стоп, робятки! — запротестовал я. — Прежде чем сориентировать меня на птичьи стили, Бинь показывал и рассказывал о принципах других звериных направлений. Я много чего запомнил, но учить за три дня в тамбуре, извините!
— Меня учить не нужно, — заверил Митрохин. — Я два года до Вана прозанимался в школе «Чой», сиречь в школе «Змеи», умею и шипеть, и ползать, и извиваться...
— А я «Южным кулаком» занимался, пока не пришел тренироваться к Вану и с вами, чертями, не связался, — напомнил Толик. — При желании «Южный кулак» сойдет за стиль Тигра. — Толик закатил глаза и, как по-писаному, скороговоркой: — Стиль Тигра отличают прямолинейные передвижения, низкие мощные стойки, стремительные атаки. Приверженцы тигриной манеры боя практикуют синхронные, так называемые «сдвоенные» удары, когда следует одновременная атака рукой и ногой. И, конечно же. Тигр зачастую предпочитает кулаку «тигриную лапу» — положение кисти с растопыренными и согнутыми во вторых фалангах пальцами. Мастер способен «лапой тигра» без особого труда вырвать ребра соперника...
— Леха — Змей, Толян — Тигр, я — Дракон, Стас — Журавель... — Захар хитро посмотрел на смурного трезвенника Контимирова. — Остается Леопард... Быть тебе, Серый, Леопардом!
— Да ну вас всех! — Серега встал, посмотрелся в зеркало, врезанное в выдвижную дверь купе, поправил волосы.
Худой, стройный, среднего роста блондин с аккуратной щеточкой пшеничных усов, Серега походил на молодца-гусара из века прошлого. — Я спать пошел.
Серега демонстративно покинул купе. Нас пятеро, а в купе всего четыре места. Собираясь в дорогу, мы разыграли на спичках, кому спать в компании с чужими людьми. Не повезло Сереге.
— Предлагаю отложить деловые разговоры на завтра. Надоело трепаться. — Я тоже встал, тоже поправил коротко стриженные, в ту пору еще местами пегие, волосы. — Пойду, что ли, по коридорчику прогуляюсь, может, телку какую пригляжу, три дня без женщины для меня чересчур...
В узком поездном коридорчике я с ходу приметил юное белокурое создание, наметанным глазом оценил физиологические параметры свежего женского тела и смело пошел на абордаж.
По молодости я на удивление бесстрастно оценивал свои силы в качестве бойца-единоборца и с лихвой компенсировал объективную самооценку собственных спортивных возможностей искренним заблуждением, что, как мужчина, я абсолютно неотразим. По молодости не пропускал ни одной юбки. И редкая мини-юбка пропускала меня. Черт его знает, какой биолокационной системой природа наделила женщин, но то, что они, как пчелы цветок, безошибочно распознают мужика, который может, и может долго, и может по-всякому, это точно!.. По молодости мне фантастически везло на женщин, и до тридцати двух я умудрился прожить без визитов в вендиспансер. С тридцати трех лет я стал разборчив и придирчив в подборе подружек, но в то счастливое лето, когда мы, пятеро оболтусов, катили в пассажирском поезде на Север, я еще ничего не боялся и любил всех подряд представительниц прекрасного пола.
Подмеченное мною в коридорчике, подле купе под римским номером шесть, юное создание женского пола скорострельно пальнуло глазенками цвета спелых васильков и смущенно потупило взор. Ол райт, как говорят джентльмены с туманного Альбиона. Ежели девица не выдержала вашего взгляда и смутилась, смело штурмуйте нежное женское сердце, без страха быть посланным на три, пять или более букв русского алфавита в соответствующих сочетаниях.
— Девушка, извините великодушно, вы не подскажете, в каком, пардон, конце, в смысле поезда, находится вагон-ресторан? — Я шагнул к ней с этим идиотским вопросом, изо всех сил стараясь говорить как можно более томным голосом.
— Хи-хи-хи... — Она зарделась, дерзко вскинула кудрявую головку. — А зачем вам ресторан?
Мне повезло. Девица, судя по смеху, выражению глаз и контрвопросу, типичная дурочка-хохотушка. Не придется обольщать ее длинными интеллигентскими речами, поминая всуе имена титанов культуры. Можно смело звать дуреху в ресторан, накормить солянкой за два двадцать, угостить шампанским... Хотя нет, обойдется, угощу портвейном и влеплю ей первый «французский» поцелуйчик в переходе между вагонами, провожая обратно в купе номер шесть. Дуреха-то она дуреха, однако ж фигурка оч-чень даже ничего.
— А как вас зовут? Хи-хи-хи? — спросила девушка, не дав времени на ответ про ресторан. Отлично! Она еще проще и незамысловатей, чем показалась вначале. Отставить «французские» поцелуи! К чертям ресторан! Сейчас же выведу в тамбур покурить и познакомлюсь на ощупь с ее анатомическим устройством...
...А дальше все было, как в сказке про Ивана-царевича: «Поймал Иван-царевич лягушку и давай на ней жениться!!!»
Весь оставшийся путь до станции назначения, означенный на железнодорожных билетах, мои четыре друга завидовали мне черной как смоль завистью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
Железная покатая лестница вывела из подземного гаража в помещение, отделанное гладко струганными досками. В помещении имелась дверь, за дверью оказалась еще одна лестница. Просторная, широкая, деревянная, освещенная солнечным светом, пробивающимся сквозь узкие «готические» оконца в деревянной стене. Оконца были с матовыми стеклами, мутными, словно мыльная вода. Судя по количеству лестничных пролетов, меня вели на третий, как минимум, этаж.
Последний пролет деревянной лестницы венчала дощатая, хорошо струганная дверь. Она открылась, и я увидел синее небо, расчерченное на идеально ровные квадратики. Лестница и двое сопровождающих привели меня в солярий. Примерно семьдесят квадратных метров приспособленной для загара, приятной и полезной площади под стеклянным клетчатым потолком. Террариум для любителей погреться на солнышке. Огромадный ящик на крыше, отделанный ладными, одна к одной, досочками со стеклянным, прозрачным потолком.
В солярии полно народу. Человек двадцать примерно сгрудились в дальнем углу оздоровительно-престижного помещения. Сразу, как меня ввели, я приметил в маленькой толпе высокую и толстую фигуру Анатолия с руками за спиной и лейкопластырем на роже. Толика не заметить трудно, он всегда выделялся в любом скоплении тел, как слоненок в зоопарке на бурлящей жизнью площадке молодняка. Взгляд мой лишь скользнул по человеческой массе под лучами солнечного ультрафиолета, и глаза магнитом притянули к себе две отдельно стоящие личности. Мужчина и женщина. Молодая красивая брюнетка разглядывала меня настолько внимательно, что я почти физически ощущал ее интерес к собственной потрепанной физиономии. Вглядевшись пристальнее в симпатичное женское лицо, я убедился, что впервые вижу эту бабу. Странно, такое впечатление, что она меня знает. Мы встретились глазами, она улыбнулась, что-то прошептала на ухо своему спутнику. Спутник брюнетки — господин примерно моих лет. Высокий, мускулистый, подтянутый, ухоженный. Лицо... Лицо господина изуродовано шрамом. Бледная багровая полоска на левой щеке от переносицы к уголку рта. Приметное лицо. Такое лицо, увидев однажды, как тебе кажется, забываешь навсегда, но тут же вспоминаешь, снова увидев через десяток лет, зим и весен, прошедших после первой и единственной мимолетной встречи...
Я узнал человека со шрамом внезапно. Без мучительных раскопок в памяти, без «паузы узнавания», как в случае с Толиком, без реставрации прежнего, десятилетней давности, образа, как в случае с Захаром. В голове блеснула вспышка, и я будто бы проснулся. Я узнал его, и сразу многое стало ясно, сразу же на многие вопросы отыскались ответы, сразу стала понятна первопричина всей цепочки сегодняшних зловещих и загадочных событий... Буря самых противоречивых эмоций захлестнула меня с головой. То, что случилось со мной и моими друзьями былых времен сегодня, это... Это невероятно, этого не может быть, но это случилось!
2. «Дай срок, мастер, сочтемся!»
Год одна тысяча девятьсот восемьдесят... не помню точно какой, но антиалкогольная кампания уже в прошлом, поскольку отчетливо помню бутылку сладкого ликера на откидном столике в четырехместном купе. За окнами поезда мелькают левитановские пейзажи, сияет солнце, заманчиво блестят водоемы, мимо которых, стуча колесами на стыках рельсов, проносится поезд дальнего следования. На улице жарко, в купе душно. Молодой, с прыщиком-хотюнчиком посреди лба, Толик успокаивает меня, мол, к завтраку жара спадет, а послезавтра я полезу в чемодан за свитером. Мы едем на Север, на халтуру. Толя Иванов, Леха Митрохин и Серега Контимиров — ветераны. Они едут халтурить на Север второе лето подряд. Я и Захар Смирнов — новобранцы. Прошлым летом мы с Захаром не смогли принять участие в поездке за длинным рублем в край алмазо— и нефтедобытчиков, хотя и очень этого хотели. В прошлом году я гулял отпуск в декабре, а Захару весной на тренировке сломали ногу, он лечился. В прошлом году Толя, Леха и Сергей привезли с Севера приличные деньги. В этом надеются с моей и Захара помощью привезти еще больше.
— Стас, прикинь, — в который раз пристает Толик с одним и тем же вопросом, не хуже меня зная ответ. — В месяц ты сколько на тренировках заколачиваешь?
— Столько же, сколько и ты, — улыбаюсь я, молодой и перспективный. — В два раза поболе, чем на основной работе, с учетом, что кооператоры-наниматели половину доходов оставляют себе.
— Зато кооператив дает надежную «крышу», — встревает в разговор Леха. — И аренда зала за их счет, и реклама.
— Фу! — морщится Серега. — Скажешь тоже — реклама! Объявления на столбах я и сам мог бы расклеить и текст сочинил бы получше. Они чего в объявлениях пишут, читал? Они пишут: «Китайская оздоровительная гимнастика УШУ». А надо писать — «КУНГФУ, САМООБОРОНА и ЗДОРОВЬЕ».
— Смешной ты. Серый. — Захар берет в руки пузатую бутылку ликера, взламывает пробку. — Статью за карате еще никто не отменял. Для ментов что кунгфу, что карате — без разбору. Я, например, в тюрягу по пустякам садиться не хочу... Давай стакан. Серый, ликеру накатим.
— Я не пью, — отказался Серега. — А люди, Захарыч, хотят учиться бить по морде. Гимнастика ушу — фенечка для отвода глаз, сам знаешь.
— Ты не прав, Сережа... Захар, капни мне сладенького на два пальца. — Я протягиваю Захару пустой граненый стакан в подстаканнике от Министерства путей сообщения. — Не прав ты, Сережа. Ушу — хорошая гимнастика.
Великий кормчий, товарищ Мао, гениально придумал. В пятидесятые годы, вместо того чтобы бороться с чуждой религиозной идеологией национальных единоборств, взял, да и легализовал эти единоборства, выхолостив из них боевую сущность, обозвал их ушу и... И давайте, что ли, чокнемся, а? У всех налито?.. Серега не пьет, остальные готовы.
Чокнулись. Выпили.
— Стасик, посылай ты в жопу свое кино! — возопил Толик задорно после того, как опустошил свой стакан. — И философствовать кончай. Давай бабки на ушу рубить, по полной программе. Ну дослужишься ты до нищего кинорежиссера через двадцать лет, ну и что? Бабки нужно делать, остальное — лирика!
— Стас, шли его на хер! — посоветовал Леха. — Он уже и меня, и Серегу, и Захара обрабатывал, звал «уйти в профессионалы». В одиночку Толян стремится бросить свое НИИ и пойти деньгу стругать с трудовой книжкой в кармане, вот и ищет дураков на манер себя. Скоро вся эта перестройка накроется медным тазом, вот тогда дураки, вроде Толика, и попляшут, как нэпманы в двадцатых.
— Много ты понимаешь! — обиделся Толик. — Я дело толкую, а вы все ссыте рискнуть и стать людьми. Надоело мне от зарплаты до зарплаты... Стас, подумай, потом жалеть будешь... Мне напарник нужен такой, как ты, чтобы свое дело начать.
— А разориться не боишься? — хихикнул Серега с подначкой. — Великий комбинатор...
— А ты сейчас куда едешь?! — задал риторический вопрос Толик. — Ты едешь проводить семинар по ушу в далекий северный городишко. По ящику в «Альманахе клуба кинопутешествий» на всю страну кунфуи с ушуями пропагандируют, во всех газетах, в журналах комплексы китайских упражнений печатают. Ажиотаж! Народ желает осваивать восточные гимнастики. Тренеров не хватает. Вона, в Киеве, мой знакомый каратист занятия на стадионе проводит. Он в ушу ни хрена не смыслит, по книжке выучил три движения и рубит «капусту». А кто придумал северные провинции горячо любимой Родины окучивать? Кто бумажки вам, сволочам, оформил на право индивидуальной трудовой деятельности в области китайской гимнастики? Кто все организовал? Кто организовал и прошлогоднюю, и эту поездки?
— Ну ты организовал, ты! — Захар быстренько разлил по стаканам остатки ликера. — Давай выпьем за твое здоровье.
— Мужики, пора подумать про текст объявлений, рекламирующий северянам наши семинары, — сказал непьющий Серега, дождавшись, пока все выпили. — По-моему, «самооборона и здоровье» — то, что надо.
— Категорически не согласен! — заявил я, поставив пустой стакан рядом с опустевшей бутылкой. — Представьте, приезжаем мы на Север бабки рубить, намекаем на боевые аспекты, приходит на семинар отставной офицер-разведчик, знакомый с системой рукопашного боя по версии «ГРУ — СМЕРШ», и ради стеба размазывает нас всех пятерых по стенкам... Поймите правильно — я не боюсь рукопашных инцидентов, но я трезво себя оцениваю. Пару боксеров, перворазрядников, я сделаю шутя, а боксер-полутяж, чемпион Союза отметелит меня и особо не вспотеет. Я, например, еду на Север не самоутверждаться, а денег подзаработать. Поэтому предлагаю вести семинары исключительно оздоровительно-дыхательной направленности и забыть о любых боевых выпендрежах!
— Стас, ты прав, без вопросов. — Толик озабоченно почесал затылок. — Сложность в том, Стасик, что на Севере народ особый, специальный. В Москве ты легко наберешь группу пенсионеров, желающих научиться правильно дышать. На Севере люди помоложе, позадиристей. Думаешь, я в прошлом году не пытался проскочить на одной только гимнастике? Пытался, Стас, пытался... Однако ж спрос рождает предложения... Забили в рекламу семинаров «72 шаолиньских приема захватов и освобождений Цзень Юаня», и контингент попер косяком. По двадцатнику с рыла за учебный час... Правда, пришлось пописать кипятком, когда один чувак другому чуть руку не сломал сдуру.
— Придумал!!! — Лешка Митрохин аж подпрыгнул. Будь Лешка повыше ростом, долбанулся бы головой о верхнюю купейную полку. Но Митрохин был низенький, «метр с кепкой», как говорится. Его рост остановился на критической для мужика отметке — один метр шестьдесят пять сантиметров.
— Придумал, братцы! — Леха звонко шлепнул себя ладошкой по ранней залысине. — Цзень Юань жил в четырнадцатом веке в колыбели всех ушу, в монастыре Шаолинь. Разработал «72 тайных захвата» и...
— Алешенька, не нужно нам лекции читать, — гнусным голосом перебил Серега, сморщившись, как от горького лекарства.
— Вам лекции не нужны, а северянам не повредят! — весело заявил Леха, предпочитая не замечать кислой рожи Сергея Контимирова. — Про патриарха Юаня я им много чего смогу порассказать и закончу рассказ тем, как Цзень Юань разработал комплекс из 170 приемов на основе стилей Дракона, Леопарда, Змеи, Тигра и Журавля! Нас пятеро, шаолиньских зверей пятеро, дошло?
— Ты предлагаешь, чтоб каждый из нас обозвался «мастером» одного из звериных стилей? — наморщил лоб Захар. — И чего это даст?
— Деньги! — завелся Леха. — Деньги и спокуху. Реклама семинаров ва-аще атас! Вслушайтесь, как звучит: «УШУ. ГИМНАСТИКА ПЯТИ ЗВЕРЕЙ». Вроде бы и гимнастика и в то же время зверская. Каждый понимает в меру своей испорченности. Сечете, какой консенсус?
— Чушь... — Серега сморщился пуще прежнего. — Кроме Стаса, подражательными стилями никто из нас серьезно не занимается, но...
— Но нас пятеро, и шаолиньских зверей пять штук, и это красиво! — Толик очень выразительно вскинул брови. — Это логично объясняет, почему мы приехали впятером. Пять «мастеров» разнообразной специализации имеют право увеличить оплату за свою науку если не в пять, то в два раза легко!
— Ага. — Захар задумчиво почесал гладко выбритую щеку. — Придут морду бить крутые спецназовцы сразу всем взводом, моментально вспомним про древнего врача — даоса Хуа То и его оздоровительные комплексы «Игры пяти животных»... Правда, Хуа То жил за тридцать веков до Цзень Юаня и учил подражать оленю и медведю, ну и шут с ним! Придут морду бить — скажем, мы лечебной гимнастике учим, драться не умеем и на крутость не претендуем. А надумаем сами кому-нибудь юшку пустить — опаньки, и мы уже бойцы из Шаолиня. Удобно... Чур, я буду Драконом, никто не возражает?
— Ты хотя бы одно движение Дракона знаешь? — Сергей продолжил излучать скептицизм.
— Не-а, — флегматично мотнул головой Захар. — Стас знает, ехать долго, в тамбуре места полно. Стас научит.
— Стоп, робятки! — запротестовал я. — Прежде чем сориентировать меня на птичьи стили, Бинь показывал и рассказывал о принципах других звериных направлений. Я много чего запомнил, но учить за три дня в тамбуре, извините!
— Меня учить не нужно, — заверил Митрохин. — Я два года до Вана прозанимался в школе «Чой», сиречь в школе «Змеи», умею и шипеть, и ползать, и извиваться...
— А я «Южным кулаком» занимался, пока не пришел тренироваться к Вану и с вами, чертями, не связался, — напомнил Толик. — При желании «Южный кулак» сойдет за стиль Тигра. — Толик закатил глаза и, как по-писаному, скороговоркой: — Стиль Тигра отличают прямолинейные передвижения, низкие мощные стойки, стремительные атаки. Приверженцы тигриной манеры боя практикуют синхронные, так называемые «сдвоенные» удары, когда следует одновременная атака рукой и ногой. И, конечно же. Тигр зачастую предпочитает кулаку «тигриную лапу» — положение кисти с растопыренными и согнутыми во вторых фалангах пальцами. Мастер способен «лапой тигра» без особого труда вырвать ребра соперника...
— Леха — Змей, Толян — Тигр, я — Дракон, Стас — Журавель... — Захар хитро посмотрел на смурного трезвенника Контимирова. — Остается Леопард... Быть тебе, Серый, Леопардом!
— Да ну вас всех! — Серега встал, посмотрелся в зеркало, врезанное в выдвижную дверь купе, поправил волосы.
Худой, стройный, среднего роста блондин с аккуратной щеточкой пшеничных усов, Серега походил на молодца-гусара из века прошлого. — Я спать пошел.
Серега демонстративно покинул купе. Нас пятеро, а в купе всего четыре места. Собираясь в дорогу, мы разыграли на спичках, кому спать в компании с чужими людьми. Не повезло Сереге.
— Предлагаю отложить деловые разговоры на завтра. Надоело трепаться. — Я тоже встал, тоже поправил коротко стриженные, в ту пору еще местами пегие, волосы. — Пойду, что ли, по коридорчику прогуляюсь, может, телку какую пригляжу, три дня без женщины для меня чересчур...
В узком поездном коридорчике я с ходу приметил юное белокурое создание, наметанным глазом оценил физиологические параметры свежего женского тела и смело пошел на абордаж.
По молодости я на удивление бесстрастно оценивал свои силы в качестве бойца-единоборца и с лихвой компенсировал объективную самооценку собственных спортивных возможностей искренним заблуждением, что, как мужчина, я абсолютно неотразим. По молодости не пропускал ни одной юбки. И редкая мини-юбка пропускала меня. Черт его знает, какой биолокационной системой природа наделила женщин, но то, что они, как пчелы цветок, безошибочно распознают мужика, который может, и может долго, и может по-всякому, это точно!.. По молодости мне фантастически везло на женщин, и до тридцати двух я умудрился прожить без визитов в вендиспансер. С тридцати трех лет я стал разборчив и придирчив в подборе подружек, но в то счастливое лето, когда мы, пятеро оболтусов, катили в пассажирском поезде на Север, я еще ничего не боялся и любил всех подряд представительниц прекрасного пола.
Подмеченное мною в коридорчике, подле купе под римским номером шесть, юное создание женского пола скорострельно пальнуло глазенками цвета спелых васильков и смущенно потупило взор. Ол райт, как говорят джентльмены с туманного Альбиона. Ежели девица не выдержала вашего взгляда и смутилась, смело штурмуйте нежное женское сердце, без страха быть посланным на три, пять или более букв русского алфавита в соответствующих сочетаниях.
— Девушка, извините великодушно, вы не подскажете, в каком, пардон, конце, в смысле поезда, находится вагон-ресторан? — Я шагнул к ней с этим идиотским вопросом, изо всех сил стараясь говорить как можно более томным голосом.
— Хи-хи-хи... — Она зарделась, дерзко вскинула кудрявую головку. — А зачем вам ресторан?
Мне повезло. Девица, судя по смеху, выражению глаз и контрвопросу, типичная дурочка-хохотушка. Не придется обольщать ее длинными интеллигентскими речами, поминая всуе имена титанов культуры. Можно смело звать дуреху в ресторан, накормить солянкой за два двадцать, угостить шампанским... Хотя нет, обойдется, угощу портвейном и влеплю ей первый «французский» поцелуйчик в переходе между вагонами, провожая обратно в купе номер шесть. Дуреха-то она дуреха, однако ж фигурка оч-чень даже ничего.
— А как вас зовут? Хи-хи-хи? — спросила девушка, не дав времени на ответ про ресторан. Отлично! Она еще проще и незамысловатей, чем показалась вначале. Отставить «французские» поцелуи! К чертям ресторан! Сейчас же выведу в тамбур покурить и познакомлюсь на ощупь с ее анатомическим устройством...
...А дальше все было, как в сказке про Ивана-царевича: «Поймал Иван-царевич лягушку и давай на ней жениться!!!»
Весь оставшийся путь до станции назначения, означенный на железнодорожных билетах, мои четыре друга завидовали мне черной как смоль завистью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44