Поначалу он молчал, кон
ечно, но на второй день мы его все же «разговорили» Ч он, понятно, матерый
диверсантище был, но и у нас свои методы имелись. И показал он, внучок, имен
но то, чего от нас товарищ Сталин ждал: что, мол, да, было семь подземных уров
ней, и что это вообще не столько Ставка гитлеровская была, сколько сильно
секретная лаборатория. Правда, чем именно она занималась, он не знал, сказ
ал только, что с лабораторией этой фюрер большие надежды на победу связы
вал Ч не то секретное оружие тут разрабатывали, не то и вовсе что-то совс
ем уж непонятное творили…
И вот что я тебе еще скажу Ч личное мое наблюдение: фриц этот сильно
не в себе был, вроде как в шоке, и, что интересно, не из-за допроса совсем, не
из-за тех методов дознания, которые к нему наши ребята применяли! А оттого
, внучок, что не нашел он тех самых семи этажей, что ему взорвать приказано
было! Не ожидал он, уж ты мне поверь, бункер в том виде увидеть, в каком мы ег
о увидели! Совсем не ожидал. Вот такие были дела…
Немца этого мы в Москву отправили Ч за ним сам Лаврентий Палыч, кот
орый был тогда, как ты, надеюсь, знаешь даже из своей идиотской «перестрое
чной» истории, наркомом НКВД (вот в этом весь дед Ч сколько лет прош
ло, а ведь помнил нашу с ним первую ссору и даже подколол меня напоследок!)
, лично прилетел Ч и что с немцем дальше стало, я, сам понимаешь, не зн
аю. Работы все срочно свернули, охрану поставили и даже восстановили все
немецкие минные поля вокруг, а с нас подписки о неразглашении взяли. Меня
отозвали в Москву, и я думал: все, участие мое в этом деле закончилось, Ч ан
нет! Как оказалось, осенью этого же года я вновь отправился под Винницу, т
еперь войдя в состав новой исследовательской группы, которой официальн
о руководил тогдашний военный комендант Винницы Исай Беккер (реально вс
е исследования конечно же проводились моим ведомством, хотя и людей из т
воей, внучок, «организации» там тоже хватало).
Вот тут-то все и началось! Прибыли мы на местоЧ а кроме меня из сост
ава прошлой опергруппы никого больше не было, Ч саперы нам проход в минн
ых полях организовали, смотрю: что-то не то. Вроде все, как тогда, весной, а в
роде бы и нет. Такое ощущение, что бетонные глыбы, взрывом по всей территор
ии раскиданные, кто-то на другие места передвинул, а в них, как я уже говори
л, десятки тонн в каждой! И вообще, другое все какое-то, совсем чуть-чуть, но
другое. Даже и объяснить не могу, что это значит, Ч просто другое.
Но я человек военный был, да еще и в таком месте служил, где лишних во
просов задавать не принято и сомнения всяческие категорически не приве
тствовались. Промолчал, одним словом…
Расчистили мы бульдозерами вход, бронированную дверь с трудом, но
открыли (а ведь немцы вроде бы все здесь взорвали Ч как дверь-то могла уц
елеть?), спустились, а внизу все целехонькое, разве что стены первого уровн
я от взрыва на поверхности кое-где трещинами пошли!
Это я не заговариваюсь, внучок, именно «первого уровня», потому что
было их там именно семь. Да и вообще, другой это бункер был, не тот, в котором
я в прошлый раз побывал… Правда, мы ниже четвертого спуститься не смогли
Ч там такие двери с кодовыми замками стояли, что их только взорвать можн
о было. Но апартаменты Гитлера все-таки обнаружили, даже кое-что из личны
х вещей с собой забрали (кстати, те фашистские побрякушки, что ты в сейфе н
ашел, я именно оттуда прихватил)!
На нижние ярусы можно было только через шахты остановленных лифто
в (их там несколько было) попасть Ч у нас поначалу необходимого снаряжен
ия не было, а потом… Потом, внучок, из Москвы приказ пришел: самостоятельно
е исследование «объекта» прекратить, дождаться прибытия специальной б
ригады ученых и сдать им его с рук на руки. И на мой счет отдельный приказ п
ришел: остаться, организовать охрану, на территорию никого не впускать и
не выпускать…
Что они там делали, нашли ли, что искали, и смогли ли на оставшиеся ур
овни пролезть, Ч я так до сих пор не знаю. Я там как раз и был поставлен, что
б утечки информации не происходило и лишние разговоры не велись. Хотя сл
ухи-то, конечно, все одно ходили: вроде, так и не смогли они в самый низ спус
титься, да и вообще, столько всего странного происходить стало, что их обр
атно чуть ли не сумасшедшими отправили.
А еще через неделю Ч новый приказ: все работы свернуть, бункер зако
нсервировать, входы снова завалить и замаскировать, вроде тут никто ниче
го после взрыва и не трогал… Да еще и Ч ты не поверишь! Ч снова к нам сам Л
авруша Берия прилетел, осмотрел все да с учеными и всей собранной докуме
нтацией назад в столицу отбыл.
А я остался следы, так сказать, заметать. Вот тут-то все и произошло…
В тот день мои ребята как раз консервацию закончили, а я, сам понимае
шь, все время рядом с ними под землей находился Ч контролировал!
А место это Ч я не только сам бункер имею в видуЧ не зря, видно, у мес
тных дурной славой пользовалось, проклятым считалось (были у меня и таки
е сведения Ч мы же, как ты понимаешь, в окрестных селах тоже побывали, све
дения, какие смогли, подсобрали), они сюда даже по грибы не ходили, нечисто
й силы боялись. Да и сам я кое-что прочувствовать успел: например, когда в б
ункер спускался, часы начинали то отставать, то, наоборот, вперед уходить.
И вообще, давило оно на меня как-то, место это, так давило, что я, скажу тебе п
о секрету, старался лишний раз вниз вообще не соваться. Сразу голова боле
ть начинала, поташнивало, мысли какие-то непотребные приходили Ч непри
ятные, скажу тебе, ощущения, внучок. Но тут куда денешься Ч за консервацию
объекта я ж отвечал, не кто-то.
Вот и пришлось почти весь день под землей просидеть, еле выдержал. А
как закончилось все, решил я по лесу пройтись. Я всегда после этих подземе
лий прогулку себе устраивал, воздухом дышал да чувства свои с ощущениями
в порядок приводил: поделиться-то не с кем было, одно лишнее слово Ч и все
, отслужился Толик Кондратский. Могли б, пожалуй, и под трибунал отправить
«за подрыв боевого духа и идей марксистско-ленинского материализма сре
ди подчиненных» и все такое прочее. Страшные времена были, внучок. (В
этом месте я оторвался от письма и хмыкнул про себя: вот уж не ожидал от мо
его деда подобных заявлений! Не такой уж он, оказывается, закоренелый и не
пробиваемый материалист, каким я его считать привык!)
Вот иду я, значит, по территории Ч у меня для этих прогулок свой мар
шрут был проложен, так, чтобы на мины случайно не зайти, Ч курю да с мыслям
и пытаюсь собраться. Темнеет потихоньку, сумерки уже Ч осень все-таки. Вд
руг слышу: впереди, на полянке, металлом кто-то лязгнул. Раз, другой…
Ну, я пистолет из кобуры вытащил да потихоньку вперед пошел, за куст
ами схоронился и жду, наблюдаю. Я эту полянку хорошо знал, там пригорочек н
ебольшой был, с валуном в землю вросшим Ч я на нем во время своих прогулок
обычно вторую сигарету выкуривал.
И вдруг вижу: валун этот с места сдвинулся и в сторону отъехал! У мен
я аж мурашки по коже Ч ну, думаю, не то я окончательно мозгами двинулся, не
то и вправду нечистая сила шалит! Ан нет: валун-то, оказывается, непростой
был Ч под ним дверь металлическая пряталась. Если не знать Ч ни за что не
догадаешься!
Вот открылась она, в сторону отъехала, и из проема человек спиной вп
еред вылезать стал. В камуфляже пятнистом (такие во второй половине войн
ы эсэсовские солдаты носили Ч видел, наверное?), с автоматом да небольшим
плоским чемоданчиком в руках. Ну я, понятно, ждать, пока он, диверсант этот,
полностью вылезет, не стал, подскочил, пистолет ему в затылок нацелил да о
ру по-немецки: «вылезай, бросай автомат да ложись на землю, только без глу
постей, я с такого расстояния, мол, не промахнусь». Вылез он, на землю дисци
плинированно плюхнулся, правда, чемоданчик из руки так и не выпустил. Леж
ит молча, ждет, видно, когда я подойду. Только я не такой дурак, чтоб с диверс
антом из С С в рукопашной сходиться Ч подскочил да и врезал ему пистолет
ом по затылку. Вырубил в общем. И пока он без чувств валялся, я его аккуратн
енько его же ремнем повязал. Потом водой из фляжки лицо ему сбрызнул, смот
рю: очухался фриц. Подергался, конечно, немножко, пока не понял, что освобо
диться не получится, да и успокоился. Ну, я его, понятное дело, спрашиваю: «К
то, мол, откуда, с каким заданием сюда?» Ч думал, честно говоря, что он молча
ть будет. А фриц вдруг разговорчивым оказался, сам ко мне обратился, да еще
и с предложением Ч вот ведь какой наглец: он, мол, здесь с особым заданием
в составе спецгруппы, с самолета пару дней назад на парашютах сброшенной
, а задание его в том, чтоб на нижние ярусы пробраться да важные документы
вот в этом самом чемоданчике вывезти. И ведь вижу: не врет! Я про этих дивер
сантов уже слышал, приходила нам информация. Только не повезло им сильно
Ч то ли пилот ошибся, то ли еще что, но десантировались они в стороне от за
данного района и напоролись на наши тыловые части. Бой, говорят, серьезны
й был Ч наши почти всех их там и положили, в плен никто не сдался. Но и наших
полегло немало. Так-то вот…
А немец продолжает: «Я, мол, знаю, что ваши так вниз и не смогли проник
нуть, потому как про запасные выходы не знали, а у меня, мол, и схема есть, и к
люч от одного из них». Вот он мне и предлагает сделку: я его отпускаю, а доку
менты, план расположения запасного входа да секретный ключ себе беру. Во
йне, мол, все равно капут, а потому у него особого желания за своего фюрера
погибать нет. И на чемоданчик свой указывает Ч сам, мол, посмотри. Открыл
я его и вижу Ч не соврал фриц: внутри папки какие-то, все с грифом «соверше
нно секретно» да с личной резолюцией Гитлера Ч серьезные, видать, докум
ентики! А фриц опять за свое: «Отпускай меня, скажешь Ч сбежал; а тебе за та
кую информацию все на свете простят».
Тут бы мне, конечно, возмутиться: мне, офицеру государственной безо
пасности, какой-то диверсант сделку предлагает! А только чувствую, что не
могу, что наплевать мне на этого немца с большой горы. Главное Ч вот оно, т
о, что лично товарищ Сталин ищет, то, ради чего я здесь столько времени без
вылазно сижу да с ума схожу потихоньку.
И знаешь, внучок, что я дальше сделал? Догадываешься, наверное… Ну да
, отпустил я его Ч сначала, конечно, к потребовал показать, как вход в бунк
ер открывается, и ключ у него забрал Ч а потом, не поверишь! Ч отпустил.
А ведь за такое уже не просто трибунал Ч высшая мера со стопроцент
ной вероятностью светила! Что со мной тогда происходило Ч не могу тебе о
бъяснить: я вроде и контролировал свои поступки, а вроде за меня кто-то ре
шал, что и как сделать нужно.
Забрал я документы, ноги немцу развязал: «Беги, Ч говорю, Ч пока не
передумал! Глупость какую-нибудь сделаешь Ч пристрелю, имей в виду». А он
только усмехнулся криво да и исчез в темноте, вроде и не было его. Меня, чес
тно говоря, аж страх пронял Ч немец-то еще большим профессионалом оказа
лся, чем я думал! Похоже, что ему меня завалить даже и со связанными руками
раз плюнуть было. Только вот не стал он этого делать, да и не собирался, как
я понимаю. И не столько он от меня этими документами откупился, сколько из
бавился от них как от тяжкого груза!
Так ведь и это еще не все, внучок! Я пока назад возвращался Ч стольк
о всего передумал. И знаешь, что понял? Что не смогу эти документы, будь они
трижды неладны, никому отдать. И рассказать о них никому не смогу. Потому к
ак мной словно кто-то управлять продолжал: знаю, что должен поскорей рапо
рт оформить, документы все переписать, подшить да опечатать, а в голове не
то что голос какой-то, а твердая уверенность: «не надо так делать». Словно
приказывал мне кто-то: «спрячь все и молчи, не пришел еще срок». И ведь пони
мал, чем рискую Ч не одного себя подставляю, всю семью, всех вас на поколе
ние вперед! Ч а сделать ничего не мог. И бороться с самим собой не мог, пото
му как твердо знал, что сделаю именно так, как требуется.
И что это было, кто мной управлял, Ч так я и не понял. Да и не хотел осо
бо понять, честно говоря…
Но то, что все это с бункером тем проклятым связано Ч это точно. Не з
наю, каким образом, но уж поверь мне, внучок!
Вот с тех пор, аккурат с самого сорок четвертого года, я их и прятал. А
теперь вот тебе передаю. Решай сам, что с ними делать. Дело это давнее, поза
бытое.
Хотя после войны, насколько я знаю, еще не раз тот бункер обследоват
ь пытались, пару раз даже ко мне обращались Ч как к непосредственному уч
астнику событий, так сказать… Последний раз не то в восемьдесят девятом,
не то в девяностом году этим Московский геологоразведочный институт за
нимался, программа «Гермес» может, слышал? Ее вроде ваше ведомство курир
овало. Со спутника якобы снимки какие-то делали. Но чем все закончилось, я
не знаю Ч засекречено все было да в архив, как водится, сдано…
Ну а насчет самих документов… У сейфа моего задняя стенка снимаетс
я, надо только полки вытащить и ее вытянуть. Там все и спрятано Ч вроде и н
а виду, да кто догадается? И ключ тот, и схема, как вход найти.
Ключ, к слову, это просто такая пластинка железная со штырьками с об
еих сторон Ч его нужно только вставить куда положено и надавить до щелч
ка. А дальше механизм замка сам все сделает, если, конечно, он за столько ле
т не заржавел да не испортился окончательно.
Только вот документы с немецкого тебе самому переводить придется
Ч я, веришь ли, за столько лет так и не смог себя заставить к ним прикоснут
ься. Вроде табу на них или проклятье какое лежит. Может, ты сможешь…
Только ты-уж будь там поосторожнее Ч уж больно секретным все это б
ыло Ч сейчас, конечно, не сталинские времена, но кто знает…
Вот такие, внучок, дела. Все, что хотел сказать, я сказал, до остальног
о сам доходи Ч я и в молодые-то годы ничего из того, что в бункере этом да в
окрестностях его происходило, не понимал, а сейчас и подавно.
Прощай, одним словом, не поминай деда злом…»
Окончив читать, я несколько минут сидел без движения, переваривая получе
нную информацию. Так вот он какой оказался, дед-то мой! Кто бы мог подумать!
Да за подобное и в мои годы могли не то что под трибунал Ч под «вышак» отп
равить! А уж при товарище Сталине…
Затем на меня напала жажда бурной деятельности, этакая золотая лихорадк
а начала XXІ века. Или «синдром острова сокровищ», как я сам его назвал: несм
отря на поздний час и самым наглым образом поправ закон жилищного кодекс
а о соблюдении тишины после двадцати одного ноль-ноль, я выломал обе внут
ренние железные полочки и, провозившись еще минут десять, догадался, как
снимается задняя стенка. Все оказалось до обидного просто: нужно было ли
шь найти незаметный винтик в уголке, повернуть его отверткой и, ухвативш
ись пальцами за выступившую шляпку, вытащить ничем более не удерживаемы
й металлический лист. Сам тайник представлял собой небольшое, сантиметр
ов в десять, пространство между собственно сейфом и вырубленной в стене
нишей Ч толщина несущих стен в домах сталинской постройки вполне позво
ляла это сделать.
Слегка волнуясь, я просунул руку в пахнущую пылью щель и извлек толстую д
ерматиновую папку на защелке, покрытую чуть ли не сантиметровым слоем по
лувековой пыли Ч похоже было, что дед не открывал своего тайника с самог
о момента его создания. А прожил он в этом доме немало Ч с сорок шестого и
ли сорок седьмого года!
С трудом сдерживая желание немедленно взяться за ее изучение, я сперва л
иквидировал все следы вскрытия тайника, кое-как установил назад обе пол
очки и запихал обратно найденное в сейфе добро. Закрыв дверцу вторым ком
плектом ключей (как хорошо все-таки, что я не поддался собственной слабос
ти и не расстрелял замок!), я хорошенько протер от пыли потрескавшийся от в
ремени дерматин и раскрыл наконец таинственную папку.
Под обложкой обнаружилось несколько казенных серых картонных папок с у
страшающими запретительными надписями типа «совершенно секретно» и «р
аботать с документами только в помещении». На немецком языке, естественн
о. Поняв, что спать мне сегодня уже не придется, я выложил документы на сто
л и со вздохом поплелся на кухню. Сварив себе крепкого кофе и выключив во в
сей квартире свет Ч четвертый час ночи все-таки! Ч я уселся в кресло и по
грузился в доставшуюся мне в наследство тайну…
ГЛАВА 3
Неярким светом горела дедовская лампа под классическим для того в
ремени зеленым абажуром, дымилась сигарета в старой бронзовой пеп
ельнице, а передо мной неторопливо разворачивалась, возможно, одна из са
мых загадочных историй ушедшего века, навечно зафиксированная на пожел
тевших, хрупких от времени листах бумаги…
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
ечно, но на второй день мы его все же «разговорили» Ч он, понятно, матерый
диверсантище был, но и у нас свои методы имелись. И показал он, внучок, имен
но то, чего от нас товарищ Сталин ждал: что, мол, да, было семь подземных уров
ней, и что это вообще не столько Ставка гитлеровская была, сколько сильно
секретная лаборатория. Правда, чем именно она занималась, он не знал, сказ
ал только, что с лабораторией этой фюрер большие надежды на победу связы
вал Ч не то секретное оружие тут разрабатывали, не то и вовсе что-то совс
ем уж непонятное творили…
И вот что я тебе еще скажу Ч личное мое наблюдение: фриц этот сильно
не в себе был, вроде как в шоке, и, что интересно, не из-за допроса совсем, не
из-за тех методов дознания, которые к нему наши ребята применяли! А оттого
, внучок, что не нашел он тех самых семи этажей, что ему взорвать приказано
было! Не ожидал он, уж ты мне поверь, бункер в том виде увидеть, в каком мы ег
о увидели! Совсем не ожидал. Вот такие были дела…
Немца этого мы в Москву отправили Ч за ним сам Лаврентий Палыч, кот
орый был тогда, как ты, надеюсь, знаешь даже из своей идиотской «перестрое
чной» истории, наркомом НКВД (вот в этом весь дед Ч сколько лет прош
ло, а ведь помнил нашу с ним первую ссору и даже подколол меня напоследок!)
, лично прилетел Ч и что с немцем дальше стало, я, сам понимаешь, не зн
аю. Работы все срочно свернули, охрану поставили и даже восстановили все
немецкие минные поля вокруг, а с нас подписки о неразглашении взяли. Меня
отозвали в Москву, и я думал: все, участие мое в этом деле закончилось, Ч ан
нет! Как оказалось, осенью этого же года я вновь отправился под Винницу, т
еперь войдя в состав новой исследовательской группы, которой официальн
о руководил тогдашний военный комендант Винницы Исай Беккер (реально вс
е исследования конечно же проводились моим ведомством, хотя и людей из т
воей, внучок, «организации» там тоже хватало).
Вот тут-то все и началось! Прибыли мы на местоЧ а кроме меня из сост
ава прошлой опергруппы никого больше не было, Ч саперы нам проход в минн
ых полях организовали, смотрю: что-то не то. Вроде все, как тогда, весной, а в
роде бы и нет. Такое ощущение, что бетонные глыбы, взрывом по всей территор
ии раскиданные, кто-то на другие места передвинул, а в них, как я уже говори
л, десятки тонн в каждой! И вообще, другое все какое-то, совсем чуть-чуть, но
другое. Даже и объяснить не могу, что это значит, Ч просто другое.
Но я человек военный был, да еще и в таком месте служил, где лишних во
просов задавать не принято и сомнения всяческие категорически не приве
тствовались. Промолчал, одним словом…
Расчистили мы бульдозерами вход, бронированную дверь с трудом, но
открыли (а ведь немцы вроде бы все здесь взорвали Ч как дверь-то могла уц
елеть?), спустились, а внизу все целехонькое, разве что стены первого уровн
я от взрыва на поверхности кое-где трещинами пошли!
Это я не заговариваюсь, внучок, именно «первого уровня», потому что
было их там именно семь. Да и вообще, другой это бункер был, не тот, в котором
я в прошлый раз побывал… Правда, мы ниже четвертого спуститься не смогли
Ч там такие двери с кодовыми замками стояли, что их только взорвать можн
о было. Но апартаменты Гитлера все-таки обнаружили, даже кое-что из личны
х вещей с собой забрали (кстати, те фашистские побрякушки, что ты в сейфе н
ашел, я именно оттуда прихватил)!
На нижние ярусы можно было только через шахты остановленных лифто
в (их там несколько было) попасть Ч у нас поначалу необходимого снаряжен
ия не было, а потом… Потом, внучок, из Москвы приказ пришел: самостоятельно
е исследование «объекта» прекратить, дождаться прибытия специальной б
ригады ученых и сдать им его с рук на руки. И на мой счет отдельный приказ п
ришел: остаться, организовать охрану, на территорию никого не впускать и
не выпускать…
Что они там делали, нашли ли, что искали, и смогли ли на оставшиеся ур
овни пролезть, Ч я так до сих пор не знаю. Я там как раз и был поставлен, что
б утечки информации не происходило и лишние разговоры не велись. Хотя сл
ухи-то, конечно, все одно ходили: вроде, так и не смогли они в самый низ спус
титься, да и вообще, столько всего странного происходить стало, что их обр
атно чуть ли не сумасшедшими отправили.
А еще через неделю Ч новый приказ: все работы свернуть, бункер зако
нсервировать, входы снова завалить и замаскировать, вроде тут никто ниче
го после взрыва и не трогал… Да еще и Ч ты не поверишь! Ч снова к нам сам Л
авруша Берия прилетел, осмотрел все да с учеными и всей собранной докуме
нтацией назад в столицу отбыл.
А я остался следы, так сказать, заметать. Вот тут-то все и произошло…
В тот день мои ребята как раз консервацию закончили, а я, сам понимае
шь, все время рядом с ними под землей находился Ч контролировал!
А место это Ч я не только сам бункер имею в видуЧ не зря, видно, у мес
тных дурной славой пользовалось, проклятым считалось (были у меня и таки
е сведения Ч мы же, как ты понимаешь, в окрестных селах тоже побывали, све
дения, какие смогли, подсобрали), они сюда даже по грибы не ходили, нечисто
й силы боялись. Да и сам я кое-что прочувствовать успел: например, когда в б
ункер спускался, часы начинали то отставать, то, наоборот, вперед уходить.
И вообще, давило оно на меня как-то, место это, так давило, что я, скажу тебе п
о секрету, старался лишний раз вниз вообще не соваться. Сразу голова боле
ть начинала, поташнивало, мысли какие-то непотребные приходили Ч непри
ятные, скажу тебе, ощущения, внучок. Но тут куда денешься Ч за консервацию
объекта я ж отвечал, не кто-то.
Вот и пришлось почти весь день под землей просидеть, еле выдержал. А
как закончилось все, решил я по лесу пройтись. Я всегда после этих подземе
лий прогулку себе устраивал, воздухом дышал да чувства свои с ощущениями
в порядок приводил: поделиться-то не с кем было, одно лишнее слово Ч и все
, отслужился Толик Кондратский. Могли б, пожалуй, и под трибунал отправить
«за подрыв боевого духа и идей марксистско-ленинского материализма сре
ди подчиненных» и все такое прочее. Страшные времена были, внучок. (В
этом месте я оторвался от письма и хмыкнул про себя: вот уж не ожидал от мо
его деда подобных заявлений! Не такой уж он, оказывается, закоренелый и не
пробиваемый материалист, каким я его считать привык!)
Вот иду я, значит, по территории Ч у меня для этих прогулок свой мар
шрут был проложен, так, чтобы на мины случайно не зайти, Ч курю да с мыслям
и пытаюсь собраться. Темнеет потихоньку, сумерки уже Ч осень все-таки. Вд
руг слышу: впереди, на полянке, металлом кто-то лязгнул. Раз, другой…
Ну, я пистолет из кобуры вытащил да потихоньку вперед пошел, за куст
ами схоронился и жду, наблюдаю. Я эту полянку хорошо знал, там пригорочек н
ебольшой был, с валуном в землю вросшим Ч я на нем во время своих прогулок
обычно вторую сигарету выкуривал.
И вдруг вижу: валун этот с места сдвинулся и в сторону отъехал! У мен
я аж мурашки по коже Ч ну, думаю, не то я окончательно мозгами двинулся, не
то и вправду нечистая сила шалит! Ан нет: валун-то, оказывается, непростой
был Ч под ним дверь металлическая пряталась. Если не знать Ч ни за что не
догадаешься!
Вот открылась она, в сторону отъехала, и из проема человек спиной вп
еред вылезать стал. В камуфляже пятнистом (такие во второй половине войн
ы эсэсовские солдаты носили Ч видел, наверное?), с автоматом да небольшим
плоским чемоданчиком в руках. Ну я, понятно, ждать, пока он, диверсант этот,
полностью вылезет, не стал, подскочил, пистолет ему в затылок нацелил да о
ру по-немецки: «вылезай, бросай автомат да ложись на землю, только без глу
постей, я с такого расстояния, мол, не промахнусь». Вылез он, на землю дисци
плинированно плюхнулся, правда, чемоданчик из руки так и не выпустил. Леж
ит молча, ждет, видно, когда я подойду. Только я не такой дурак, чтоб с диверс
антом из С С в рукопашной сходиться Ч подскочил да и врезал ему пистолет
ом по затылку. Вырубил в общем. И пока он без чувств валялся, я его аккуратн
енько его же ремнем повязал. Потом водой из фляжки лицо ему сбрызнул, смот
рю: очухался фриц. Подергался, конечно, немножко, пока не понял, что освобо
диться не получится, да и успокоился. Ну, я его, понятное дело, спрашиваю: «К
то, мол, откуда, с каким заданием сюда?» Ч думал, честно говоря, что он молча
ть будет. А фриц вдруг разговорчивым оказался, сам ко мне обратился, да еще
и с предложением Ч вот ведь какой наглец: он, мол, здесь с особым заданием
в составе спецгруппы, с самолета пару дней назад на парашютах сброшенной
, а задание его в том, чтоб на нижние ярусы пробраться да важные документы
вот в этом самом чемоданчике вывезти. И ведь вижу: не врет! Я про этих дивер
сантов уже слышал, приходила нам информация. Только не повезло им сильно
Ч то ли пилот ошибся, то ли еще что, но десантировались они в стороне от за
данного района и напоролись на наши тыловые части. Бой, говорят, серьезны
й был Ч наши почти всех их там и положили, в плен никто не сдался. Но и наших
полегло немало. Так-то вот…
А немец продолжает: «Я, мол, знаю, что ваши так вниз и не смогли проник
нуть, потому как про запасные выходы не знали, а у меня, мол, и схема есть, и к
люч от одного из них». Вот он мне и предлагает сделку: я его отпускаю, а доку
менты, план расположения запасного входа да секретный ключ себе беру. Во
йне, мол, все равно капут, а потому у него особого желания за своего фюрера
погибать нет. И на чемоданчик свой указывает Ч сам, мол, посмотри. Открыл
я его и вижу Ч не соврал фриц: внутри папки какие-то, все с грифом «соверше
нно секретно» да с личной резолюцией Гитлера Ч серьезные, видать, докум
ентики! А фриц опять за свое: «Отпускай меня, скажешь Ч сбежал; а тебе за та
кую информацию все на свете простят».
Тут бы мне, конечно, возмутиться: мне, офицеру государственной безо
пасности, какой-то диверсант сделку предлагает! А только чувствую, что не
могу, что наплевать мне на этого немца с большой горы. Главное Ч вот оно, т
о, что лично товарищ Сталин ищет, то, ради чего я здесь столько времени без
вылазно сижу да с ума схожу потихоньку.
И знаешь, внучок, что я дальше сделал? Догадываешься, наверное… Ну да
, отпустил я его Ч сначала, конечно, к потребовал показать, как вход в бунк
ер открывается, и ключ у него забрал Ч а потом, не поверишь! Ч отпустил.
А ведь за такое уже не просто трибунал Ч высшая мера со стопроцент
ной вероятностью светила! Что со мной тогда происходило Ч не могу тебе о
бъяснить: я вроде и контролировал свои поступки, а вроде за меня кто-то ре
шал, что и как сделать нужно.
Забрал я документы, ноги немцу развязал: «Беги, Ч говорю, Ч пока не
передумал! Глупость какую-нибудь сделаешь Ч пристрелю, имей в виду». А он
только усмехнулся криво да и исчез в темноте, вроде и не было его. Меня, чес
тно говоря, аж страх пронял Ч немец-то еще большим профессионалом оказа
лся, чем я думал! Похоже, что ему меня завалить даже и со связанными руками
раз плюнуть было. Только вот не стал он этого делать, да и не собирался, как
я понимаю. И не столько он от меня этими документами откупился, сколько из
бавился от них как от тяжкого груза!
Так ведь и это еще не все, внучок! Я пока назад возвращался Ч стольк
о всего передумал. И знаешь, что понял? Что не смогу эти документы, будь они
трижды неладны, никому отдать. И рассказать о них никому не смогу. Потому к
ак мной словно кто-то управлять продолжал: знаю, что должен поскорей рапо
рт оформить, документы все переписать, подшить да опечатать, а в голове не
то что голос какой-то, а твердая уверенность: «не надо так делать». Словно
приказывал мне кто-то: «спрячь все и молчи, не пришел еще срок». И ведь пони
мал, чем рискую Ч не одного себя подставляю, всю семью, всех вас на поколе
ние вперед! Ч а сделать ничего не мог. И бороться с самим собой не мог, пото
му как твердо знал, что сделаю именно так, как требуется.
И что это было, кто мной управлял, Ч так я и не понял. Да и не хотел осо
бо понять, честно говоря…
Но то, что все это с бункером тем проклятым связано Ч это точно. Не з
наю, каким образом, но уж поверь мне, внучок!
Вот с тех пор, аккурат с самого сорок четвертого года, я их и прятал. А
теперь вот тебе передаю. Решай сам, что с ними делать. Дело это давнее, поза
бытое.
Хотя после войны, насколько я знаю, еще не раз тот бункер обследоват
ь пытались, пару раз даже ко мне обращались Ч как к непосредственному уч
астнику событий, так сказать… Последний раз не то в восемьдесят девятом,
не то в девяностом году этим Московский геологоразведочный институт за
нимался, программа «Гермес» может, слышал? Ее вроде ваше ведомство курир
овало. Со спутника якобы снимки какие-то делали. Но чем все закончилось, я
не знаю Ч засекречено все было да в архив, как водится, сдано…
Ну а насчет самих документов… У сейфа моего задняя стенка снимаетс
я, надо только полки вытащить и ее вытянуть. Там все и спрятано Ч вроде и н
а виду, да кто догадается? И ключ тот, и схема, как вход найти.
Ключ, к слову, это просто такая пластинка железная со штырьками с об
еих сторон Ч его нужно только вставить куда положено и надавить до щелч
ка. А дальше механизм замка сам все сделает, если, конечно, он за столько ле
т не заржавел да не испортился окончательно.
Только вот документы с немецкого тебе самому переводить придется
Ч я, веришь ли, за столько лет так и не смог себя заставить к ним прикоснут
ься. Вроде табу на них или проклятье какое лежит. Может, ты сможешь…
Только ты-уж будь там поосторожнее Ч уж больно секретным все это б
ыло Ч сейчас, конечно, не сталинские времена, но кто знает…
Вот такие, внучок, дела. Все, что хотел сказать, я сказал, до остальног
о сам доходи Ч я и в молодые-то годы ничего из того, что в бункере этом да в
окрестностях его происходило, не понимал, а сейчас и подавно.
Прощай, одним словом, не поминай деда злом…»
Окончив читать, я несколько минут сидел без движения, переваривая получе
нную информацию. Так вот он какой оказался, дед-то мой! Кто бы мог подумать!
Да за подобное и в мои годы могли не то что под трибунал Ч под «вышак» отп
равить! А уж при товарище Сталине…
Затем на меня напала жажда бурной деятельности, этакая золотая лихорадк
а начала XXІ века. Или «синдром острова сокровищ», как я сам его назвал: несм
отря на поздний час и самым наглым образом поправ закон жилищного кодекс
а о соблюдении тишины после двадцати одного ноль-ноль, я выломал обе внут
ренние железные полочки и, провозившись еще минут десять, догадался, как
снимается задняя стенка. Все оказалось до обидного просто: нужно было ли
шь найти незаметный винтик в уголке, повернуть его отверткой и, ухвативш
ись пальцами за выступившую шляпку, вытащить ничем более не удерживаемы
й металлический лист. Сам тайник представлял собой небольшое, сантиметр
ов в десять, пространство между собственно сейфом и вырубленной в стене
нишей Ч толщина несущих стен в домах сталинской постройки вполне позво
ляла это сделать.
Слегка волнуясь, я просунул руку в пахнущую пылью щель и извлек толстую д
ерматиновую папку на защелке, покрытую чуть ли не сантиметровым слоем по
лувековой пыли Ч похоже было, что дед не открывал своего тайника с самог
о момента его создания. А прожил он в этом доме немало Ч с сорок шестого и
ли сорок седьмого года!
С трудом сдерживая желание немедленно взяться за ее изучение, я сперва л
иквидировал все следы вскрытия тайника, кое-как установил назад обе пол
очки и запихал обратно найденное в сейфе добро. Закрыв дверцу вторым ком
плектом ключей (как хорошо все-таки, что я не поддался собственной слабос
ти и не расстрелял замок!), я хорошенько протер от пыли потрескавшийся от в
ремени дерматин и раскрыл наконец таинственную папку.
Под обложкой обнаружилось несколько казенных серых картонных папок с у
страшающими запретительными надписями типа «совершенно секретно» и «р
аботать с документами только в помещении». На немецком языке, естественн
о. Поняв, что спать мне сегодня уже не придется, я выложил документы на сто
л и со вздохом поплелся на кухню. Сварив себе крепкого кофе и выключив во в
сей квартире свет Ч четвертый час ночи все-таки! Ч я уселся в кресло и по
грузился в доставшуюся мне в наследство тайну…
ГЛАВА 3
Неярким светом горела дедовская лампа под классическим для того в
ремени зеленым абажуром, дымилась сигарета в старой бронзовой пеп
ельнице, а передо мной неторопливо разворачивалась, возможно, одна из са
мых загадочных историй ушедшего века, навечно зафиксированная на пожел
тевших, хрупких от времени листах бумаги…
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35