— Мы обсудили это, пока ты отсутствовал, — сказала Танди.Она бодрствовала, единственная из девушек; остальные, включая и медную девицу, спали. Загремел на минуту задумался, зачем металлическому человеку сон, но потом понял, что это ничуть не более странно, чем металлический человек, оживающий при нажатии кнопки.— Мы решили, что здесь она — только некое проявление себя, так же как и ты в тыкве. Потому она сама и не может пересечь эту границу, ее должен перевести кто-то из нас. И ее кажущееся тело исчезнет здесь, так же как твое исчезает там.— В этом есть смысл, — согласился Загремел, в несколько приемов уминая очередную тыкву. — Исчезала ли она, когда я взял ее на борт корабля «Шаттл — Луна»?— Да. Ты держал пустоту. Потом, когда мы убрали тыкву, она появилась снова, обняв тебя...— В рубке корабля не хватало места, — объяснил Загремел.— Понимаю, — несколько недоуменно откликнулась Танди.— Теперь я выбрался из корабля и вернулся в ее дом. На этот раз никаких проблем не будет.— Прекрасно. Но, пожалуйста, отдохни, прежде чем снова отправишься туда, — сказала Танди. — Время еще есть, пока лава не перестала течь. И...Загремел посмотрел на девушку. В слабом свете луны виделся только ее силуэт. Танди о чем-то размышляла, и Загремел поймал себя на совершенно неогрской мысли, что он находит ее очень милой.— Да?Она дернула плечом:— Будь осторожен, Загремел.— Огры осторожны, — ответил он, улыбнувшись. Ему показалось, что она хотела сказать что-то еще. Но ведь девушки всегда могут изменить решение, особенно хрупкие девушки, решения которых столь же хрупки.Наевшись до отвала, он растянулся среди тыкв и сразу уснул. Танди устроилась возле его заросшего шерстью плеча и тоже уснула. Загремел сквозь сон ощущал ее присутствие — и общество этой девушки, такой маленькой и ладненькой, нравилось ему. Временами он становился до огорчения непохожим на огра. Надо бы это исправить...Когда начал разгораться день, лава застыла. Вулкан поутих. Сирена прислушалась к уху и объявила, что там все тихо; это было воспринято как знак того, что надо подождать, пока лава остынет совсем. Время от времени сирена бросала кусочки тыквенной мякоти на поверхность ближайшего к ним застывшего потока — пока в ответ раздавались треск и шипение, двигаться вперед было рано.— Ты готова к возвращению домой, Бантик? — спросил Загремел у медной девицы, заранее зная ответ. — Я вернулся в здание.— Абсолютно готова, огр, — с готовностью ответила та и повернулась к остальным: — Не обижайтесь, вы все мне очень нравитесь. Но я боюсь открытого пространства. В медном здании намного безопаснее.— Уверена, что так оно и есть, дорогуша, — сказала сирена, обнимая ее. — Может быть, со временем каждый из нас найдет свой медный дом.— И то, что я здесь сплю и меня не отключают кнопкой, тоже странно.— Все существа по-своему странны, — сказала Чем. — Мы должны поблагодарить Тебя за то, что ты помогла нам в этой истории с драконами. Ты спасла наши шкуры.— Я ничем не рисковала, — сказала Бантик, однако медно покраснела от удовольствия.Загремел подцепил Бантик за бюстгальтер.— И держи руки подальше от ее колена! — предупредила Танди.Все рассмеялись, и Загремел заглянул в аппетитную на вид тыкву.На этот раз сработало. Они оба оказались в медном здании.Увидев их, вокруг сгрудились медяки. Раздались приветственные возгласы. Бантик была очень рада оказаться дома.— Теперь, если вы покажете мне еще какую-нибудь дорогу отсюда, я уйду, — сказал Загремел. — Мне не нужен корабль; должна быть какая-то другая, наземная дорога.— О да, конечно! — с энтузиазмом воскликнула Бантик. — Я покажу тебе ее!— Разве я тебе еще не надоел? — спросил Загремел.— Я чувствую себя обязанной и потому должна помочь тебе, — защищалась она. — Я покажу тебе путь в бумажный мир.— Как хочешь, — согласился Загремел. — Но я считаю, что ты уже достаточно помогла нам, — тоннель и все прочее...Ее лицо омрачилось, приобретя свинцовый оттенок.— Драконы меня так и не съели!Загремел не стал спорить. Вероятно, была еще какая-то причина странного поведения Бантик во время их встречи с драконами.Она провела его через потайную дверь в комнату поменьше. Загремелу пришлось пригнуться, чтобы поместиться в ней. Комната дернулась и начала двигаться, и Загремел ткнулся в стену.— Это подъемник, — объяснила Бантик. — На нем мы доберемся до бумажного мира, но это займет некоторое время.— Я подожду, — сказал Загремел, садясь на пол и вжимаясь в угол, чтобы его не слишком било о стенки. Бантик сидела у него на колене.— Загремел...Он почувствовал, что такое уже было. Косящие глаза настаивали на том, чтобы немедленно выяснить все, вместо того чтобы оставить это приятной тайной, как назначено природой. Танди почти так же обратилась к нему прошлой ночью.— Да?— Я хотела сказать тебе пару слов наедине, — призналась она. — Именно поэтому я и вызвалась показать тебе дорогу. Ты должен кое-что знать.— Например, где у тебя царапина?— Я не могу тебе показать — твое колено мешает. Это кое-что другое.— Ты что-то знаешь о коне тьмы? — заинтересовался он.— Нет, не о нем, — ответила она. — О Ксанфе.— О!— Загремел, я не из вашего мира. Но может быть, я вижу то, чего не замечаешь ты. Ты нравишься этим девушкам.— Мне они тоже нравятся, — признался он, выказав это несвойственное ограм чувство с некоторым смущением. Как он сумеет найти свой ответ в жизни, если утратит свое естество? — Они чудесные. И ты тоже.Она снова помеднела:— Они мне тоже нравятся. До сих пор я не знала людей. Но я не об этом. Они... они не просто твои друзья. Мне трудно сказать это, потому что у меня медное сердце. Они женщины, ты мужчина. И поэтому...— Поэтому я их защищаю, — согласился Загремел. — Потому что женщины сами по себе выживают с трудом. Я буду помогать им, пока я с ними и пока им нужна защита.— И это тоже. Но не только это. Особенно Танди...— Да, ей особенно нужна защита. Она знает о Ксанфе немногим больше тебя, к тому же она не из металла.Медная девица, казалось, отчаялась, но продолжала улыбаться. Ее маленькие зубки тоже были медными.— Мы немного поговорили, пока ты был в тыкве, — занятно думать о моем мире как о тыкве! Танди рассказала нам, почему покинула дом. Может быть, я не должна открывать доверенную мне тайну, но думаю, ты должен это знать.— Знать — что? — спросил Загремел. Интеллект косящих глаз уведомил его, что он упустил что-то важное, — неприятный побочный эффект интеллекта. Настоящего огра это не встревожило бы!— Почему она покинула дом. Видишь ли, там был демон по имени Бошир, который искал себе жену. Ну, не совсем жену... в общем, ты понимаешь.— Товарища по играм?— Можно сказать и так. Но Танди вовсе не хотелось играть. Я думаю, демон — это дурное существо. Она отказалась подчиниться ему. Но он преследовал ее и попытался изнасиловать...— Как это? — спросил Загремел.— Изнасиловать? Ты действительно не знаешь? — поразилась Бантик.— Я не из меди, — напомнил он ей. — Я многого не знаю. В Ксанфе есть какая-то трава с похожим названием, которую девушки боятся...Она вздохнула:— Сирена права. Ты безнадежно наивен. Может быть, как и все мужчины, с которыми стоит знаться. Ну разумеется, именно поэтому и существуют женщины — должен же хоть кто-то знать, что к чему. Ну вот смотри, Загремел: ты знаешь, как мужчины обращаются с женщинами? — Ее лицо помеднело больше, чем когда-либо, и Загремел понял, что этот предмет ее смущает.— Разумеется, нет, — уверил он ее. — Я же огр.— Ну а как огр обращается с огрицей?— Конечно.К чему она клонит?Она немного помолчала.— Я не уверена, что мы понимаем друг друга. Может, ты расскажешь мне, как это происходит у огра с огрицей?— Он с криками гоняется за ней, хватает за волосы, вертит за ногу над головой, бьет несколько раз головой о дерево, бросает на землю, придавливает ей голову валуном, чтобы не вырвалась, а потом...— Это насилие! — в ужасе воскликнула Бантик.— Это замечательно! — возразил он. — Огрицы ждут этого, а взамен приносят маленьких огрят. Это огрская любовь.— Но не людская— Я знаю. Люди так нежны, что вообще непонятно, как они узнают, что надо делать. Принц Дор и принцесса Айрин потратили четыре года, чтобы дойти до этого. Будь у них огрская наследственность, четырех секунд хватило бы, чтобы...— А... ну да, — согласилась она. — Ну вот, этот демон пытался... любить Танди как огры...— А, теперь я понял! Танди бы это не понравилось!— Верно. Она не огрица. Поэтому она ушла из дома и отправилась искать помощи. И добрый волшебник сказал, что ей надо путешествовать с тобой. Так демон не сможет до нее добраться.— Точно. Если она хочет, чтобы я стер этого демона в порошок, я сделаю это. Хрясь — и дело с концом. В сущности, это соответствует моему происхождению.— Она не совсем этого хочет. Видишь ли, она хочет выйти замуж... не за демона, а за другого. И она многое может предложить своему мужу. В этом путешествии она надеется найти себе мужа. Но...— Прекрасно! — воскликнул Загремел в абсолютно неогрском духе. — Может, мы сумеем найти ей хорошего мужчину, человека, который ей подойдет.— Ты недослушал мое «но», Загремел.— Твое «но»?— Ты ей нравишься.— Конечно, и она мне тоже нравится. И поэтому я помогу ей найти ее мужчину.— Думаю, ты не понял, Загремел. Если Танди и найдет своего идеального мужчину, человека, она, возможно, не захочет пойти с ним, если ты успеешь ей слишком понравиться.Он поперхнулся:— Огр никому не может слишком понравиться!Медная девушка с сомнением покачала головой: — Не уверена. Ты не обычный огр, как мне сказали. Во-первых, мне рассказали, что ты гораздо умнее большинства себе подобных.— Это все из-за проклятия косящих глаз. Как только избавлюсь от него, я снова обрету благословенную глупость. Стану таким же, как любой другой огр. А может, и еще глупее.— В этом-то и дело, — подтвердила Бантик. — Я не думаю, что Танди понравится, если ты станешь таким же, как обычный огр.Комната перестала двигаться; резкий толчок сбросил Бантик с колена Загремела.— Ну вот и бумажный мир, — сказала она.Из подъемника виднелся мир, бумажный в буквальном смысле слова. Лужайкой служили обрывки зеленой бумаги; колонны из коричневой и зеленой бумаги изображали деревья; плоское бумажное солнце висело в крашенном голубой краской небе. По крайней мере этот мир был цветным, в отличие от всего остального тыквенного черно-белого мира.— Дальше я не пойду, — сказала Бантик, когда Загремел вышел из подъемника. — Если тебя это успокоит, я скажу тебе, что в чем-то ты все еще глуп, несмотря на весь свой интеллект косящих глаз.— Благодарю, — ответил польщенный Загремел.— Пока, огр!Дверь закрылась, и Бантик пропала. Загремел устремился навстречу новым приключениям, которые, несомненно, с нетерпением ожидали его.Бумага была повсюду. Загремел заметил птичку; от нечего делать он поймал ее в воздухе, стараясь не причинить ей вреда. Он просто захотел рассмотреть ее — она показалась ему странной. Она и была странной, тоже была бумажной — бахромчатые крылья, тело из свернутого в цилиндр листка, клюв — твердый треугольник крашеного картона. Огр отпустил ее, и она полетела прочь, издавая хруст мнущейся бумаги.Заинтересованный, он поймал жука. Тот оказался сложно свернутой бумажкой, выкрашенной яркими красками. Когда Загремел отпустил его, бумага развернулась, и жук улетел прочь. Были здесь и бабочки — тоже бумажные. Кусты, камни и лужи — все было из цветной бумаги. Он подумал, что здесь ему опасаться нечего.Затем появилась маленькая бумажная машина. Загремел видел машины во время своего пребывания в Обыкновении, и они ему не понравились. Те были нелепыми механическими сооружениями. Эта же слишком мала, чтобы всерьез обеспокоить его, но все-таки слегка обеспокоила. Она стрельнула в него бумажным шариком-снарядом.Бумажный шарик угодил ему в колено. Загремел улыбнулся. На боку миниатюрной машинки виднелась печатная надпись: танк. Это казалось пародией.Огр потопал дальше. Танк последовал за ним, выпустив еще один снаряд из жеваной бумаги. Этот попал Загремелу в крестец. Огр хмыкнул. Шутка переставала быть смешной. Он вовсе не хотел получить царапину, подобно медной девушке.Он обернулся, чтобы сказать танку, что тому пора убраться, — и третий снаряд влепился ему в нос.Это стало последней каплей. Загремел поднял здоровенную ногу и раздавил навязчивую машину в лепешку. Машина была бумажной, а потому легко смялась.Но неизрасходованный бумажный снаряд прилип к большому пальцу огрской ноги.Загремел отправился дальше, в поисках того, кто может бросить ему вызов на этом отрезке пути. Теперь дорогу ему преградили три танка. Бац-бац-бац! Бумажные комочки, очередью выпущенные в огра, прилипли к его брюху рядом влажных пуговиц. Он смял все три бумажных орудия.Но им на смену явились новые танки — эти были больше. Их снаряды били больнее, и один едва не угодил Загремелу в глаз. Пришлось прикрыть лицо одной рукой, пока он топтал их.Он услышал за спиной какой-то шорох. Танк жевал тянувшуюся за огром бечевку! Теперь Загремел не узнает, не пересек ли он свой след, а значит, он может заблудиться. Огр пошел назад и, подняв танк, начал внимательно разглядывать его.Штуковина плюнула в него большим бумажным шариком, залепившим ему ноздрю. Загремел чихнул — и танк развернулся в плоский бумажный лист. На нем были напечатаны слова: «УБИРАЙСЯ, БОЛВАН!» Забавно — Загремел никогда не учился читать. Среди огров нет ни одного достаточно умного, чтобы освоить грамоту. Однако он прекрасно понял послание. Должно быть, это еще одна грань интеллектуального проклятия. Огр сделал вид, что не понял надписи.Он снова обернулся — и увидел двигающийся прямо на него бумажный танк еще большего размера. Он ухватил картонную пушку за дуло и заткнул его как раз в тот момент, когда машина выстрелила. Танк разорвало. Его остатки кружились в воздухе — обрывки бумаги и конфетти.Но приближались новые танки; их стало еще больше, и размером они были посолиднее. Похоже, тупость этой земли неиссякаема! Загремел задумался о том, как бы прекратить это раз и навсегда.Ему пришла в голову мысль. Загремел начал рвать бумагу, покрывавшую землю. Как он и ожидал, под бумажным покровом оказались обычная грязь и камни. Он отыскал пару хороших осколков кварца и ударил их друг о друга, чтобы выбить искры. Вскоре ему удалось высечь огонь. Бумажная трава легко загорелась.Танки ринулись к огню и вскоре загорелись сами. Их боезапас взорвался, разбрызгивая слюду. Обрывки цветной бумаги взлетели в небо облаками из картинок, рекламы продуктов и прочего безумного бреда, который заполняет страницы журналов. Вскоре все танки превратились в пепел.Загремел потопал дальше. Бумажный тигр вышел из бумажных джунглей и, зарычав, прыгнул. Загремел поймал его за хвост и тряхнул так, что зверь превратился в листок гофрированной бумаги в оранжево-черную полоску. Он сунул ее в огонь и использовал этот импровизированный факел, чтобы отпугнуть других бумажных зверей. Они отступили перед горящим тигром, и Загремел пошел вперед — никто не решался преградить ему путь. Очевидно, здесь не знали ничего страшнее горящего тигра. Если это была битва, то Загремел ее выиграл.Он подошел к карточному домику. Загремел знал, что такое карты; он видел, как принц Дор и принцесса Айрин играли в них в замке Ругна, вместо того чтобы перейти к делу, как поступили бы огры. Иногда они строили странные сооружения из карт. Домик был таким же сооружением, только большим: каждая карта высотой с Загремела, а знаки мастей размером с его голову — и почти такие же уродливые.Загремел остановился, чтобы обдумать это. Ближней к нему была девятка червей. Он знал, что изображение сердца на карте — символ любви. Это мимолетно напомнило ему разговор с медной девицей о Танди. Возможно ли, чтобы он нравился маленькой девушке больше, чем следовало, принимая во внимание тот факт, что огры вообще не способны нравиться? И если это действительно так, то как ему поступить? Может, сердито зарычать на нее, чтобы выбить эту дурь у нее из головы? Это казалось лучшим выходом.Загремел вошел в карточный домик, стараясь не развалить его. Такие строения легко рассыпались; кроме того, возможно, это выход из бумажного мира. Он чувствовал, что неплохо справляется со странствиями в тыквенных мирах, и хотел добраться до конечного пункта и встретиться с конем тьмы.Внутренняя стена представляла собой двойку треф. Загремел вспомнил, как он развлекался на кладбище, и довольно улыбнулся — вот истинно огрское развлечение, великолепное буйство! На стене был также бриллиантовый валет — валет бубей, символизирующий богатство драконов. Интеллектуальное проклятие огра делало значение этого символа вполне очевидным. Он вспомнил, как много маленьких сверкающих камешков было у леди драконов, — вероятно, это ее карта. Кроме того, там имелась еще двойка пик со своим зловещим символом:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39