Ее раздирали сомнения. Ей хотелось
рассказать ему все и попросить о помощи. И в то же время не хотелось
ничего говорить ему, только бы ее оставили в покое.
Алан Гамильтон задумчиво смотрел на нее:
- Вы разведены?
"Да. Залпами выстрелов".
- Он... мой муж умер.
- Мисс Александер. - Он колебался. - Не возражаете, если я буду звать
вас Кэтрин?
- Нет.
- Меня зовут Алан. Кэтрин, чего вы боитесь?
Она замерла:
- Почему вы думаете, что я боюсь?
- Разве нет?
- Нет. - На этот раз молчание затянулось. Она боялась облечь свои
мысли в слова и произнести их вслух. - Люди вокруг меня... они умирают.
Если он и удивился, он не показал этого.
- И вы считаете, что вы в этом виноваты?
- Да. Нет. Не знаю. Все так запуталось.
- Мы часто виним себя в том, что случается с другими. Если муж с
женой разводятся, дети считают, что в том их вина. Если кто-то проклянет
другого и тот умрет, первый считает, что он виноват. Так обычно бывает.
Вы...
- Не только это.
- А что еще? - он внимательно следил за ней, готовясь слушать.
Далее был поток слов:
- Моего мужа убили и его... любовницу. Оба адвоката, которые их
защищали, тоже умерли. - Голос ее задрожал. - И Кирк.
- И вы считаете, что несете ответственность за эти смерти. Не по
силам вы себе груз подобрали.
- Мне... мне кажется, я приношу несчастье. Я боюсь связать свою жизнь
с каким-либо мужчиной. Я не выдержу, если с ним...
- Кэтрин, знаете ли вы, за чью жизнь вы в ответе? За вашу
собственную. Ни за чью другую. Немыслимо, чтобы от вас зависела жизнь и
смерть других людей. Вы невиновны. Никакого отношения к этим смертям вы не
имеете. Поймите это.
"Вы не виновны. Никакого отношения к этим смертям вы не имеете".
Кэтрин сидела, размышляя над этими словами. Как бы ей хотелось им верить.
Те люди сами виноваты в своей смерти, она тут ни при чем. А что касается
Кирка, то это просто несчастный случай. Так ведь?

Алан Гамильтон молча наблюдал за ней. Кэтрин взглянула на него и
подумала: "Он порядочный человек". И еще одна незваная мысль пришла в
голову: "Жаль, что я не знала его раньше". Кэтрин виновато взглянула на
портрет жены Алана в рамке, стоящий на журнальном столике.
- Спасибо, - сказала она. - Постараюсь этому верить. Надо привыкнуть
к этой мысли.
Алан Гамильтон улыбнулся:
- Давайте привыкать вместе. Вы еще придете?
- Что вы сказали?
- У нас же сегодня была пробная встреча. Вы должны решить, прийдете
вы еще или нет.
Кэтрин не колебалась ни минуты:
- Да, Алан. Прийду.
После ее ухода Гамильтон долго думал о ней.
У него было много привлекательных пациенток за эти годы, и некоторые
из них проявляли к нему интерес как к мужчине. Но он был просто хорошим
психиатром, чтобы соблазниться. В его профессии близкие отношения с
пациентками были первыми по важности табу. Это было бы предательством.

Доктор Алан Гамильтон родился в семье медиков. Его отец, хирург,
женился на медицинской сестре, а бабушка была известным кардиологом. С
самого раннего детства он знал, что станет врачом. Хирургом, как отец. Он
учился в медицинском колледже, а после его окончания вплотную занялся
изучением хирургии.
У него был особый талант хирурга - нечто, чему невозможно научить. Но
1 сентября 1939 года армия третьего рейха нарушила границы Польши, а через
два дня Англия и Франция объявили Германии войну. Началась вторая мировая
война.

Алана Гамильтона забрали в армию в качестве хирурга.
22 июня 1940 года, когда фашисты уже захватили Польшу, Чехословакию,
Норвегию и другие страны, когда пала Франция, вся тяжесть военных действий
легла на Англию.
Сначала каждый день сто самолетов сбрасывали бомбы на Британские
острова. Скоро их число увеличилось до двухсот, а затем до тысячи. Эту
кровавую бойню трудно себе представить. Кругом лежали раненые и убитые.
Города пылали. Однако Гитлер недооценил британцев. Бомбардировки только
укрепляли их боевой дух. Они готовы были отдать жизнь за свободу.
Оперировать приходилось бесконечно, днем и ночью, и иногда Алан не
спал по шестьдесят часов подряд. Когда бомба попала в госпиталь, где он
оперировал, он перевел своих раненых в помещение склада. Он спас
бесчисленное количество жизней, хотя работать приходилось в нечеловеческих
условиях.
В октябре бомбардировки особенно усилились, снова зазвучали сигналы
воздушной тревоги. Люди спасались в подземных бомбоубежищах. В одну из
бомбежек Алан делал операцию и, не желая оставлять пациента, отказался
уходить в укрытие. Разрывы бомб приближались. Врач, ассистировавший Алану,
сказал:
- Надо убираться отсюда к чертовой матери.
- Еще минуточку. - Алан Гамильтон удалял осколок шрапнели из груди
раненого.
- Алан!
Но Алан не мог уйти. Он сосредоточился на операции и не слышал, что
снаряды рвались уже вокруг госпиталя. Взрыва бомбы, попавшей в здание
госпиталя, он так и не услышал.

Шесть дней он был без сознания, а когда пришел в себя, то узнал, что
вдобавок к многочисленным ранениям и травмам у него раздроблены пальцы
правой руки. Врачи сделали все, что смогли, и с виду рука выглядела
нормально. Однако с хирургией было покончено.

Ему понадобился год, чтобы смириться с этой потерей. За ним наблюдал
психиатр, серьезный специалист, который однажды сказал ему:
- Пора перестать жалеть самого себя и продолжать жить.
- И чем же я займусь?
- Тем же, что и раньше, только по-другому.
- Не понял.
- Алан, ты целитель. Ты восстанавливаешь людские тела... Но этим ты
больше не сможешь заниматься. А ведь не менее важно врачевать человеческие
души. Из тебя должен получиться хороший психиатр: ты умен и умеешь
сопереживать. Подумай об этом.
Вышло так, что это решение оказалось самым удачным в его жизни. Ему
бесконечно нравилась его новая работа. Он находил большее удовлетворение,
врачуя души отчаявшихся людей, чем когда лечил их телесные хвори. Он
быстро завоевал себе репутацию и в последние три года вынужден был
отказываться от новых пациентов. Кэтрин он согласился принять только
потому, что хотел порекомендовать ей другого врача. Однако что-то тронуло
его в ней. "Я должен ей помочь".

Вернувшись на работу после визита к Алану Гамильтону, Кэтрин пошла
навестить Уима.
- Я сегодня была у доктора Гамильтона, - сказала она.
- Да? Для социальной адаптации в помощи психиатра нуждаются сто
процентов лиц, потерявших супруга или супругу, 73 процента разведенных, 63
процента заключенных, 63 процента лиц, потерявших близких, 53 процента
перенесших травму или серьезную болезнь, 47 процентов уволенных с
работы...
Кэтрин молча слушала. "Как может человек, - недоумевала она, -
смотреть на все только с математической точки зрения? Никогда не видеть в
другом человеке живое существо, никогда не иметь друга. У меня такое
впечатление, что я нашла нового друга, - подумала Кэтрин. - Интересно,
давно он женат?"

20. АФИНЫ
"Ты пытался меня уничтожить. Не вышло. Уверяю, для тебя было бы куда
лучше, если бы твой план удался. Но сначала я уничтожу твою сестру".
Слова Константина Демириса продолжали звучать в ушах Ламброу. Он не
сомневался, что Демирис приведет угрозу в исполнение. Господи, что же
такое произошло с Риццоли, почему все сорвалось? Он все так тщательно
спланировал. Но времени размышлять об этом не было. Главное сейчас было
предупредить сестру.
В кабинет вошла секретарша:
- Посетитель, назначенный на десять часов, ждет. Пригласить его?
- Нет. Отмените встречу. Меня утром не будет.
Он снял телефонную трубку. Еще через пять минут он уже ехал к Мелине.

Она ждала его в саду.
- Привет, Спирос! У тебя был такой расстроенный голос по телефону.
Что-нибудь случилось?
- Надо поговорить. - Он подвел ее к беседке, увитой виноградом. Сел и
долго смотрел на нее. "Как же она очаровательна. Приносит счастье всем,
кто с ней соприкасается. Такой судьбы она не заслужила".
- Так ты скажешь, что случилось?
Ламброу глубоко вздохнул:
- Я причиню тебе боль, дорогая.
- Ты пугаешь меня.
- Я это делаю намеренно. Твоя жизнь в опасности.
- Почему? Кто мне угрожает?
Он тщательно подбирал слова.
- Мне кажется, Коста попытается тебя убить.
Мелина смотрела на него с открытым ртом:
- Ты шутишь.
- Нет, я говорю серьезно.
- Дорогой, конечно, Коста не ангел, но ведь и не убийца. Он не
может...
- Ошибаешься. Он уже убивал.
Она побледнела:
- Что ты такое говоришь?
- Не своими руками, конечно. Он нанимал людей для этого...
- Не верю.
- Помнишь. Кэтрин Дуглас?
- Женщина, которую убили...
- Ее не убили. Она жива.
Мелина недоверчиво покачала головой:
- Не может быть. Ведь они... казнили людей, которые ее убили?
Ламброу взял сестру за руку:
- Мелина, Ларри Дуглас и Ноэлли Пейдж не убивали Кэтрин. Пока шел
суд, Демирис прятал ее.
Ошарашенная Мелина сидела, потеряв дар речи, и вспоминала женщину,
которую мельком видела в доме.
"Кто была та женщина, которую я видела в холле?"
"Приятельница моего делового партнера. Она будет работать у меня в
Лондоне..."
"Она напоминает мне жену летчика, который у тебя работал. Но,
разумеется, это не возможно: они убили ее".
"Да, они убили ее".
Наконец она нашла силы заговорить:
- Я видела ее у нас в доме, Спирос. Коста тогда солгал мне.
- Он безумен. Давай собирайся - и прочь отсюда.
Она взглянула на него и тихо сказала:
- Нет, это мой дом.
- Мелина, я не переживу, если с тобой что-нибудь случится.
В ее голосе звучал металл:
- Не волнуйся. Со мной ничего не случится. Коста не дурак. Он же
понимает, что если навредит мне, то дорого заплатит.
- Он твой муж, но ты его совсем не знаешь. Я за тебя боюсь.
Он взглянул на нее и понял, что уговорить ее не удастся.
- Если не хочешь уезжать, пообещай мне одну вещь: не оставайся с ним
наедине.
Она потрепала его по щеке:
- Обещаю.
Сдерживать обещание она не собиралась.

Когда Константин Демирис вернулся в тот вечер домой, он увидел, что
Мелина ждет его. Кивнув ей, прошел в спальню. Она последовала за ним.
- Самое время поговорить, - сказала Мелина.
Демирис взглянул на часы:
- У меня всего несколько минут. Опаздываю на встречу.
- Да что ты? Собрался убить кого-нибудь сегодня?
Он повернулся к ней:
- Что ты злишься?
- Спирос приходил сегодня утром.
- Придется сказать твоему брату, чтобы держался подальше от моего
дома.
- Это и мой дом, - заметила Мелина. - Мы не плохо поболтали.
- В самом деле? И о чем же?
- О тебе, Кэтрин Дуглас и Ноэлли Пейдж.
Она видела, что он заинтересовался.
- Старая история.
- Разве? Спирос сказал, что ты сделал так, что двух невиновных людей
казнили.
- Спирос - идиот.
- Я ведь видела девушку здесь, в доме.
- Никто тебе не поверит. И больше ты ее не увидишь. Я уже позаботился
об этом.
Тут Мелина вспомнила трех мужчин, что приходили ужинать. "Вы летите в
Лондон рано утром. Уверен, вы сделаете все, как надо".
Демирис наклонился к Мелине и негромко произнес:
- Знаешь, я уже сыт по горло тобой и твоим братцем. - Он взял ее руку
и крепко сжал. - Спирос попытался лишить меня всего. Ему надо было убить
меня. - Он еще крепче сжал ее руку. - Вы оба еще пожалеете, что он этого
не сделал.
- Хватит, мне больно.
- Дорогая моя женушка, ты пока еще не знаешь, что такое боль. - Он
отпустил руку. - Я развожусь с тобой. Мне нужна настоящая женщина. Но я
тебя не забуду. Не надейся. У меня есть великолепные планы насчет тебя и
твоего брата. Ладно, в общем, мы поговорили. Теперь, я надеюсь, ты меня
извинишь, мне надо переодеться. Неудобно заставлять даму ждать.
Он повернулся и скрылся за дверью гардеробной. Мелина осталась
стоять, чувствуя как бьется ее сердце. "Спирос прав. Он сумасшедший".
Хотя она и ощущала полную беспомощность, за себя лично она не
боялась. "Разве мне есть для чего жить?" - думала Мелина с горечью. Муж
отнял у нее чувство собственного достоинства, свел ее на свой уровень. Она
вспомнила унижения, которым он подвергал ее при посторонних. Она знала,
что многие друзья жалели ее. Нет, о себе она больше не беспокоилась. "Я
готова к смерти, - говорила она себе, - Но я не должна позволять ему
причинить вред Спиросу". Что же она может сделать, чтобы остановить его?
Как ни могущественен Спирос, Демирис сильнее его. Мелина была абсолютно
уверена, что, если она ничего не предпримет, муж выполнит свою угрозу.
"Надо его как-то остановить. Но как? Как?"

21
Делегация сотрудников из Афин отнимала у Кэтрин все время. Она
организовывала для них встречи с другими работниками компании, которые
знакомили их с деятельностью лондонского отделения. Они восхищались ее
деловыми качествами. Ее знание всех деталей приводило их в восторг.
Она была занята с утра до позднего вечера, и у нее не оставалось
времени раздумывать над своими собственными проблемами. Она смогла лучше
узнать каждого из трех членов делегации.

В своей семье Джерри Хейли был паршивой овцой. Отец был богатым
нефтепромышленником, а дед - уважаемым судьей. К тому времени, когда ему
исполнилось двадцать один, Джерри уже отсидел три года в тюрьме для
подростков за угон автомашины, кражу со взломом и изнасилование. Семья
решила избавиться от него и отправила его в Европу. Но он забросил все
старые штучки, похвастался он Кэтрин, и начал жизнь сначала.

Ив Ренард был человеком обиженным. Кэтрин узнала, что родители от
него отказались и он воспитывался у дальних родственников, которые скверно
с ним обращались. У них была ферма около Виши, и они заставляли его
батрачить от зари до зари. Когда ему было пятнадцать лет, он сбежал от них
и нанялся на работу в Париже.

Жизнерадостный итальянец Дино Маттуси родился на Сицилии. Родители
его были довольно обеспеченными людьми. В шестнадцать лет он стал причиной
крупного скандала, сбежав с замужней женщиной старше его на десять лет.
- О! Она была bellissima!
- И что случилось потом? - спросила Кэтрин.
Он вздохнул:
- Они заставили меня вернуться домой и отправили в Рим, чтобы спасти
от мужнина гнева.
Кэтрин улыбнулась:
- Понятно. А когда вы начали работать в компании мистера Демириса?
Ответ его был уклончив:
- Позднее. Я много чего перепробовал. Всякого разного. Чтобы на хлеб
заработать.
- И потом вы встретились с вашей женой?
Он посмотрел Кэтрин в глаза и сказал:
- Здесь моей жены нет.

Он наблюдал за ней, разговаривал с ней, вслушивался в звук ее голоса,
вдыхал аромат ее духов. Ему хотелось знать о ней все. Ему нравилось, как
она двигалась, и он представлял ее без одежды. Скоро он увидит ее тело
собственными глазами. Очень скоро. Скорее бы!

В кабинет Кэтрин вошел Джерри Хейли:
- Вы любите театр, Кэтрин?
- Да, но...
- Сегодня премьера мюзикла. "Радуга Файниана". Хочу сегодня пойти.
- Я с удовольствием закажу для вас билет.
- Я не люблю ходить один. Не составите ли мне компанию?
Кэтрин поколебалась:
- Хорошо. - Она поймала себя на том, что не может отвести глаз от
огромных беспокойных рук.
- Прекрасно! Тогда заезжайте за мной в гостиницу в семь. - Фраза
прозвучала как приказ. Он повернулся и вышел из комнаты.
"Странно, - подумала Кэтрин. - Он кажется таким дружелюбным и
искренним, и все же..."
"Я забросил все старые штучки". Кэтрин никак не могла забыть эти
огромные руки.

Джерри Хейли ждал Кэтрин в фойе гостиницы "Савой". В театр они ехали
на лимузине компании.
- Лондон - великий город, - сказал Джерри Хейли. - Я всегда рад,
когда попадаю сюда. А вы здесь давно?
- Несколько месяцев.
- Вы ведь из Штатов?
- Да. Из Чикаго.
- Тоже великий город. Я там неплохо проводил время.
"Насилуя женщин?"

Они подъехали к театру и смешались с толпой. Спектакль был
великолепен, играли прекрасные актеры, но Кэтрин никак не могла
сосредоточиться. Джерри Хейли непрерывно барабанил пальцами то по
подлокотнику кресла, то по колену. Его руки никогда не находились в покое.

Спектакль закончился, и Хейли повернулся к Кэтрин со словами:
- Чудесный вечер. Давайте отпустим машину и пройдемся по Гайд-парку.
- Мне завтра рано на работу, - сказала Кэтрин. - В другой раз.
Хейли смотрел на нее со странной улыбкой:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29