Демон что-то напевал, и в его гудении слышались вот такие слова:— Что мы тут имеем? Еще один смертный знает обо мне здесь, во вселенной волшебства?— Меня зовут Савл, — сообщил я, изобразив самую обаятельную улыбку, на какую только был способен.Но мне не послышалось? Он сказал «еще один» смертный?— Еще один смертный? — вымолвил я.— Да. У меня есть друг, который знает мое имя, хотя он узнал его в другом мире, где по-иному сплетаются кривые пространства и времени.Я сдержался и не стал выпытывать, что это за друг. Сначала нужно было решить дела поважнее. Самое главное — как выжить.— Но ты... вряд ли подашь руку помощи еще одному всезнайке?— Почему не подать? — благодушно проговорил Демон. — А вдруг это забавно? Знай же, смертный, что существование бессмертных порой весьма скучно. И если ты предложишь мне развлечение — какое-либо необычайное происшествие, я, так и быть, окажу тебе услугу. Какую же диверсию ты способен мне предложить?— Как, например, насчет того, чтобы спасти мне жизнь?— Ну, это... — разочарованно протянул демон. — Я уже и раньше спасал всяких смертных. А вот ты скажи лучше: что такого новенького будет в том, как я спасу тебя, а?Я начинал понимать, что имею дело с воплощением физических принципов — воплощением безликим, как компьютер, и потому нуждающемся в четких, обстоятельных инструкциях, которым такое воплощение последует буквально. Однако в отличие от компьютера демон мечтал развлечься.Надо было вести себя крайне осторожно и внимательно.— Я специалист по парадоксам, — сказал я демону. — Может быть, тебе будет интересно понаблюдать за мной.— Парадоксы? — заинтересованно переспросил демон. — И какие же?— Ну, для начала скажу, что я противоречу сам себе каждые пять минут с тех пор, как угодил в этот мир. Причем не то чтобы мне самому этого хотелось.— Не сомневаюсь, — буркнул демон басом, — но как именно ты сам себе противоречишь?— Понимаешь... я решил ни с кем и ни с чем не связывать себя: ни с женщиной, ни с идеей, ни даже с самим собой, если получается, — но особенно с Добром и Злом.— Восхитительно! — воскликнул демон, — я как же тебе удается продержаться долее тридцати секунд в этом мире, где любое деяние проистекает либо из Добра, либо из Зла, оно либо от Бога, либо от Сатаны.— Из-за чистого везения, я думаю. Так было до тех пор, пока я не понял, что тут творится. Но после того, как меня пытались перетянуть на свою сторону посланники обеих сторон, я заупрямился и решил действовать сам по себе. Не хочу быть ничьим инструментом. Ну, вот так и выходит, что всякий раз, стоит мне только сделать что-то худо-бедно доброе, я стараюсь следом сотворить что-нибудь мало-мальски плохое.— Это всего-навсего расстановка полюсов, а не континуум, — поправил меня демон тоном лектора. — Но что верно, то верно, — ты живешь в противоречии. Противоречивы не только твои мысли и слова, но и поступки. Но осмеливаешься ли ты на большее?Я обозлился. Опять на меня пытаются давить, посягают на мою личность, пытаются перетянуть на свою дорожку.— Я — это я. И я не есть чье-то продолжение, как в естественном, так и в сверхъестественном смысле. Я должен оставаться самим собой. Если я примусь совершать широкие жесты, благородные подвиги, я так прочно свяжу свою жизнь с Добром, что стану его проявлением. И что еще хуже — если я стану, борясь с Добром, совершать по-настоящему злые поступки, то есть посягать на чьи-то права, разрушать чью-то целостность, то тут уж совсем беда. Нет, я способен только на крохи добра и зла, и больше всего меня волнует одно: как остаться самим собой.— Восхитительно изложено, — прогудел демон. — Ты очень верно уловил самую суть парадокса!Что, серьезно?— Я не могу позволить, чтобы такой великий ум тратился попусту и разбрасывался на мелочи, — заключил демон. — Чего ты хочешь от меня?— Навесика какого-нибудь! — возопил я и тут же, чтобы не показаться слишком навязчивым, добавил: — Как видишь, трудности у меня такие, что только ты можешь помочь. Спаси меня.— Спасти? — прогудел демон, обдумывая ситуацию. Духи-аборигены застонали и постепенно исчезли, убрались кто в камни, кто в песок.— Ну, землячок! — прошипел песчаный бес. — Разделяй и властвуй, а?— В каком-то смысле, в каком-то смысле, — прогудел демон и, обратившись ко мне, спросил: — Зачем ты просишь меня о помощи? Вот тот, кто мог бы тебе помочь!— Он только поджарит меня, — проворчал я. — А особи моего вида плоховато чувствуют себя при температуре выше девяноста градусов по Фаренгейту.— Ах да, — спохватился демон. — Я и забыл, как вы хрупки. Вообще удивляюсь, как ваша популяция выжила, имея такие энергетические ограничения.— Культурная революция! — воскликнул я. — Искусственное управление температурой! Техника! Но герцог и его прислужники кинули меня здесь безо всякой аппаратуры, а я же так долго не протяну! Пожалуйста, демон, перенеси меня в какое-нибудь прохладное местечко. И чтобы там было не выше семидесяти по Фаренгейту. Но и не ниже, — поспешно уточнил я. Что-то мне не очень-то хотелось оказаться там, где, по понятиям демона, было прохладно.— Скорее, тебе хочется туда, где ни тепло, ни холодно, — поправил меня демон, — то есть на границу тепла и холода. О да, я знаю такое место. Но там смертный может потерять рассудок.— Как это? — осторожно поинтересовался я.— А так, что это место — в царстве воплощенных парадоксов, там смертному просто растеряться... — Голос демона стал мечтательным, но потом былой энтузиазм снова вернулся к нему. — А вот мы сделаем так, что ты сам себя проверишь? Как ты думаешь, настолько ли ты предан парадоксу, чтобы суметь сразиться с ним?Я растерялся... но ведь он заставлял меня пройти проверку на то, как я отношусь к самому себе!— Если это не так, — решительно объявил я, — я хочу знать об этом. — Но на всякий случай осторожно добавил: — Ну, и потом, если я не выдержу, ты же всегда можешь выбросить меня в реальный мир — в какое-нибудь место, где температура пониже, и все.Демон так и заискрился от удовольствия.— Ты и вправду противоречишь себе! Нет, мы посмотрим, сможешь ли ты выдержать испытание, которого тебе самому хочется! Ну, смертный, в путь!В глазах у меня поплыло... и вдруг меня окружила желанная прохлада. То есть я даже задрожал от холода.— Шестьдесят восемь градусов по Фаренгейту, — бесстрастно сообщил демон.— П-привыкну, — пообещал я, стуча зубами. — Б-быстро п-привыкну. Сп-пасибб-о т-теб-бе, д-демон. Т-ты мой сп-пасит-тель. — Я огляделся по сторонам, но ничего, кроме серого тумана, не увидел. Вокруг все было в тумане, а подальше виднелись тучи. Я посмотрел вниз, но понял лишь, что сижу на одной из туч. — Где мы?— Там, куда ты хотел попасть, — отвечал демон, — на границе между холодом и теплом.Я посмотрел на демона и все понял.— Добро пожаловать ко мне домой, — пропел демон.— О-о-о... спасибо, — пробормотал я, чувствуя себя как мальчишка, впервые попавший в большой город.А ведь и впрямь тут был город. Сквозь туман начали проступать очертания домов — ну или каких-то предметов, которые мой разум воспринимал как дома. Мне пришло в голову, что на самом деле я, может быть, вижу совсем не то, что мне кажется. Или даже не так... Я что-то вижу глазами, но разум не в состоянии это воспринять, вот он и подсовывает мне знакомые образы-аналоги. Если все так и было, тогда туман являл собой мое же собственное замешательство. Во всяком случае, как только я начал распознавать формы, туман рассеялся, и мне сразу стало намного лучше. Я видел дома, имевшие форму твердых геометрических тел, видел прямоугольники — двери и окна. Словом, передо мной определенно были дома. Еще я видел улицу. Она, правда, изгибалась самым причудливым образом и к тому же не имела никакой опоры. И еще я видел странные, аморфные зеленые сгустки. Они плавали, струились в тумане, меняли очертания — ну, совсем как растительные амебы. Я решил, что это скорее всего аналоги деревьев и кустов. И еще тут были животные.Или правильнее сказать «создания» или «существа»? Сначала появилась парочка кошек странного вида. Парочка ли? Две головы, переходящие в одно туловище, две задние лапы и один хвост, который болтался из стороны в сторону. Вот он задел кончиком ухо одной головы — той, глаза которой были закрыты. Глаза открылись, но тут же закрылись глаза другой головы.Мне стало не по себе, и я даже немного обиделся. Нет, ну как вам это нравится? Сначала о вас трутся боком, мурлычут, а потом берут и засыпают на ходу?— В чем дело? — спросил я у бодрствующей головы. — Не выспались вчера?— Нет, — ответила кошка человечьим голосом, и почему-то это меня совсем не удивило. — Она умерла, а я ожила.Я лупал глазами, Наконец я сумел выдавить:— Но она тоже потом... оживет, да?— Да, в какой-нибудь неизвестный момент. Мы никогда не знаем, когда именно. Мы знаем только что, когда она живет, я умираю, ибо мы не можем быть живы одновременно.Что-то связалось у меня в голове.— А я-то думал, что это справедливо, только покуда ты сидишь в своем ящике.— Нет, — ответила кошка. — Когда мы возвращаемся домой, в ящик, мы обе впадаем в коматозное состояние — становимся ни живы, ни мертвы.— Пока кто-нибудь не откроет крышку, — резюмировал я. — Ты — кошка Шредингера.Теперь все стало ясно и насчет сросшихся задних половинок. Пока только передние представляли собой раздельные линии времени.Кошка повернула к демону голову. Она явно была и удивлена, и довольна.— Ты нашел смертного, который кое-что соображает.— Нет, — скромно признался я. — Всего лишь немножко знает.— Тогда ты очень опасен.— Больше, чем ты можешь себе представить, — Пропел демон. — Это не я его нашел — это он меня вызвал, представляешь?!Кошка посмотрела на меня и задрожала:— Но ты же можешь всех нас обратить в хаос!— Правда? — невинно спросил я и тут же понял, что лишаю себя возможности поторговаться. — Могу-могу! Еще как могу! Но, конечно, не буду, ведь твой приятель — демон Максвелла — вытащил меня из очень напряженной точки.— Я бы сказал — из горячей точки, — уточнил демон. — У него там еще чуть-чуть — и мозги бы поджарились.Кошка глянула на меня так, словно была бы не против последнего.— А ты не мог бы его обратно отправить?— Отправлю, как только настанет ночь и будет попрохладнее.Я пугливо оглядел странную местность. Я начинал нервничать.— Ну, если вам делать нечего... и вы можете ждать, тогда...— О, нам не надо ждать! Из этого места соединения пространства и времени мы можем спроецировать тебя куда угодно, в любое место в твоем собственном мире.— А-а-а, — протянул я, чувствуя себя в высшей степени глупо, — ты хочешь сказать, что сейчас я уже в другом мире?— Нет. Это царство находится между мирами.— Значит, оно само по себе отдельный мир.— Вероятно, так оно и есть, но мне не хотелось бы называть его миром, потому что это царство очень невелико.Тут я выпрямился. Меня словно током ударило.— Так, значит, ты мог бы легко перенести меня и в мой родной мир?— Мог бы, — спокойно ответил демон. — А ты этого хочешь?А правда, хотел ли я этого? Я нахмурился, задумался... Анжелика и радость творить чудеса... Анжелика и приключения... Анжелика и те друзья, которых я обрел... ну, пусть не друзья, пусть просто спутники... Анжелика и то, что здесь я чувствовал, будто чего-то стою. Стою — особенно для Анжелики. Да, да, там было небезопасно, но уж по крайней мере не скучно.— Нет, — ответил я. — Пока не хочу. И потом, не мог же я связать себя с нежеланием быть с чем-либо связанным.— Ну, тогда, может быть, ты хочешь вернуться в мир Аллюстрии, откуда попал сюда, — настаивала кошка. Но демон спросил:— А в твоем родном мире много таких, как ты?— Не так уж, чтобы очень, — рассеянно проговорил я и прищурился. Перед глазами появилась длинная горизонтальная плоскость, похожая на забор из цельного листа фанеры. — А в каком смысле таких, как я?— Таких, которые верят в демона Максвелла.— А, таких, — обрадованно вздохнул я. — Ну, этих немного. Может, миллион.— Миллион!— Из трех миллиардов, — быстренько добавил я. — Но даже среди тех, кто знает про тебя, большинство уверено, что ты — чисто научный вымысел.— Но мы существуем, — пропели в унисон кошка и демон, а демон проговорил: — Тут и живут всякие такие вымыслы — порождения логики и абстракции.От разговора меня отвлекли два огромных глаза и длинный нос, перевесившийся через забор. Стоило мне глянуть в эти глазища, как они тут же исчезли.— А этот что тут делает?Демон даже не обернулся.— Он тоже тут живет, как и Иегуди.— Иегуди? — Я глупо оглядывался, но разглядел только несколько ровных плоскостей, похожих на лестницу. — Но я его не вижу.— Конечно, не видишь. Коротышки сейчас нет, — раздраженно откликнулась кошка.За ней появились две фигуры в шафранового цвета балахонах с бритыми головами. Они сидели друг против друга в позе «лотоса», и оба держали по светильнику, вот только у одного все масло, похоже, выгорело.— Ясно... — протянул я. — А Гремлин тоже здесь?— Чш-ш-ш! — укоризненно прошипела кошка. — Ни слова о нем! Если явится, все тут переворошит!— Вряд ли. Мы с ним отлично ладили, — нагло возразил я, радуясь в душе, что Гремлина пока нет дома. Похоже, моя наглая уверенность сильно удивила кошку. Затем я разглядел юношу с волосами до плеч и очень бледным лицом, одетого в небесно-голубого цвета сорочку с «оксфордским» воротничком, синие джинсы и кроссовки. Он шагал вдоль ряда многоугольников. — Кто это? — поинтересовался я.— Это Норма, — пропел мне в ответ демон.— А я думал, что это отвлеченное понятие.— Не надо! — воскликнула кошка, но опоздала. Норма растаял и исчез. — Ну вот, — вздохнула кошка, — сколько же теперь дней пройдет, пока он снова поверит в себя и проявится.— Простите, — пробормотал я и, чувствуя себя виноватым, прошептал: — А это кто?Я имел в виду фигурку человека, похожую на те, что рисуют детишки — кружочек вместо головы, палочки вместо рук и ног.— Статистическая Единица, — негромко прогудел демон. — Не бойся, этот не исчезнет.Клацая железом, к нам притопал робот и остановился. Я попятился.— Ему-то тут совсем не место! Там, откуда я родом, он реальность, по крайней мере в наши дни!— Только мое тело реально, — прозвучал голос, но рот робота при этом открылся только один раз. Изо рта выскользнула странная пузырчатая тень и повисла в воздухе. — А я все думал, ну когда же ты к нам заглянешь?— Ой, да я тебя знаю! — воскликнул я. — Ты — философское понятие, которое я действительно отрицал!— Бог из Машины* Deus ex machina (лат.) — «Бог из Машины» — развязка вследствие вмешательства непредвиденного обстоятельства (в античной трагедии в подобной сцене какой-либо бог мог явиться благодаря механическому приспособлению).

, — подтвердил голос, похожий на шелест ветра. — Но почему ты меня отрицал?— Не тебя. — Я покачал головой. — Я просто пытался доказать, что тебя не существует, а в это время что-то внутри меня твердило: ты есть.— Я воистину существую, но лишь в царстве, неподвластном никакой логике, — согласился бог.— О... — сказал я. — Значит, поэтому ты думал, что в один прекрасный день я попаду сюда?— Верно. Ты и теперь будешь отрицать очевидное, даже когда оно яснее ясного?— Теперь не очень, — улыбнулся я в ответ. — От этого меня отучил Кант.— Вот-вот. — К нам подкатилось какое-то существо, формой напоминавшее яйцо.Я пригляделся — и на самом деле яйцо.— Вот я то же самое про слова говорил. Все дело только в том, кто кем управляет — ты ими или они тобой.— Правильно. — Я кивнул ему. — Логика — это всего лишь инструмент. И нельзя позволять ей править своей жизнью.Если честно, меня очень смутило, что яйцо так здорово знало мои потаенные мысли. Неужели я так похож на него, Шалтая-Болтая, который только и делал, что сидел на стене?Точно. Похож. У меня имелось чувство равновесия. Издалека послышался долгий и жалобный свист, и мимо промчался локомотив, тащивший по кругу длинный состав, в котором было такое количество вагонов, что локомотив не только тянул за собой тендер, но и толкал впереди себя тормозной вагон, а тот, в свою очередь, тянул за собой локомотив. Можно было и не смотреть. Я отлично знал, что машиниста в этом поезде нет. Поезд набирал скорость, он мчался все быстрее и быстрее... я отвернулся.— Скажите, а Вещь-в-себе? Она тоже здесь?— Нет, — печально сообщил бог.— Только тень ее среди нас, — добавил демон.— Ну. — Я покачал головой. — Мне бы настоящую. Она в следующем измерении, да?— Нет, между нами, — ответил демон. — Боюсь, смертный, что того, что ты ищешь на самом деле, здесь нет.— Да, наверное, его нигде нет, — вздохнул я. — Разве что внутри меня, может быть.— Или на небесах, — откликнулся один из монахов. Я нахмурил брови и поглядел на него.— А я, честно говоря, братцы, считал, что вы в это не верите.— У Царства Небесного множество имен, — пояснил монах.— Понимаете, от поисков Бога я отказался давным-давно.Монах покачал головой.— Глупо. Можно всю жизнь искать, а найти после смерти.Но что-то показалось мне фальшивым в его утверждении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52