— Кто ж такой выискался? Бог морей?— Нет, но, если мы с ним встретимся, мы договоримся. Понимаете, я чародей.Выпучив глаза от изумления, матросы попятились. Даже капитан удивился настолько, что мне удалось проскользнуть мимо него. Он, правда, тут же опомнился, бросился за мной, но я вильнул в сторону и кинулся к мачте.Ветер ударил по мне так, словно меня стукнули мешком, полным песка. От грома, казалось, лопнут барабанные перепонки. Молния слепила глаза. Я чуть было не свалился за борт. Но все-таки сумел ухватиться за канат и удержаться, когда на палубу обрушился шквал ледяной воды Меня окатило с головы до ног. Я отплевывался, дрожал, но не выпускал канат из рук. В конце концов мне удалось подтянуться и ухватиться за кнехт.— Ну что? Понял? — кричал мне капитан. А я с трудом разбирал его слова. — Видишь теперь? Чем ты тут поможешь? Давай, дуй в трюм!— Нет... еще нет... — выдохнул я и поскорее прочел: Бушуют волны, ветер свищет, И мачта гнется и скрипит, Но трусов буря тут не сыщет, Гляди нас даже не мутит! Плевали мы на эти бури, Довольно шуток, Бог Морской! Гони струю светлей лазури, Гони луч солнца золотой! Может быть, мне показалось, но, похоже, ветер немного утих.— Маловато будет! — прокричал капитан. — Все равно нас может перевернуть!— Надо бабу-призрака за борт кинуть! — заорал один из матросов. — Море сразу утихомирится.Вот ведь люди — им бы только на кого-нибудь пальцем указать!— Дайте же время, — крикнул я в ответ — Вам что, сразу так и подавай штиль? Буря как началась, ни с того ни с сего, что ли?Капитан и матрос переглянулись. Капитан воскликнул:— Так и было! Плыли себе, погодка такая чудная была, и вдруг море прямо вскипело, небо тучами затянуло, ливень хлынул!Я изо всех сил вцепился в корабельный канат и не сводил глаз с бушующего моря.— Эй, чародей, ты чего там? — рявкнул капитан.— Да здесь я, здесь. — Я обернулся. — Это значит, что бурю на ваш корабль наслала злая колдунья. Глава 22 — Колдунья наслала? — вскричал капитан. — Ну а как же, все из-за того, что на борту — баба!— Нет. Из-за того, что на борту — я. — Я отвернулся, выругался и пробормотал: — Как же она догадалась?Так и вышло, что я не заметил, как капитан и матрос обменялись испуганными взглядами, Лишь обернувшись, я увидел: свирепо сдвинув брови и сжав кулаки, они стояли совсем рядом, готовые кинуться на меня. Я вовремя увернулся, поднял руки и принялся произносить бессвязные слоги. Вояки в страхе застыли.Я горько усмехнулся.— Я все устрою по-другому. Скоро не получится, потому что сразиться мне надо с колдуньей, а не просто с бурей. Но солнце я верну.Я повернул голову к волнам и запел: Ой, волна моя, волна, Ты гульлива и вольна! Не губи, родная, нас И утихни сей же час! Раскаты грома стали потише. Капитан и матрос подняли глаза к небу. Ветер утих настолько, что они могли переговариваться без необходимости орать друг дружке на ухо.— А он и взаправду чародей, — пробормотал матрос. Но капитан хмурился.— Кто же все-таки с нами плывет, а?Но тут налетел бешеный шквал, и над кораблем повисла стена воды — настоящее цунами.Волна обрушилась на капитана и матроса, они жалобно завопили и вцепились в снасти. Вода тут же схлынула с палубы — громадная волна подняла бедный кораблик к самому небу, горизонт ушел вниз, нас завертело на месте. Капитан прокашлял что-то непечатное. Я прервал пение и крикнул:— Потерпите еще немножко!А сам я в этот миг чуть было не выпустил из рук канат! Новая волна обрушилась на меня. Я думал об одном: остаться в живых и потом больше никогда близко не подходить к воде! Волна схлынула. Все кричали, как полоумные. Я хватал ртом воздух и обшаривал закоулки памяти. Вынуть пачку стихов Фриссона я не осмеливался. Напрягаясь из последних сил, я вспомнил: Раскинулось море широко, Вот нечего делать ему! Зачем оно с нами жестоко? Я в голову взять не могу. На палубе больше нет мочи стоять, Нас за борт буквально смывает, Но все ж не сдается наш гордый корабль, Пощады никто не желает! Напрасно колдунья наслала на нас Грозу вперемежку с цунами, И ветер свирепый утихнет сейчас, И сжалится море над нами? Я допел куплет и тут же запел песню с самого начала. Ветер сбавил силу, волны стали опадать.Но вот налетел новый порыв ветра, и я понял, что у Сюэтэ еще есть порох в пороховницах.Ну и ладно. Я и сам еще кое-что помнил. Святой Брендан, спаситель моряков! Не дай нам пасть на этой страшной битве! Но дай нам силы одолеть врагов И помяни нас всех в своей молитве! Пропев первые строки, я запел дальше. Шторм ослабел, и не на миг, как раньше. Я пел и пел, а ветер становился все тише, волны — ниже, и в конце концов через некоторое время можно было уверенно сказать, что идет дождь. А потом и дождь прекратился, и тучи умчались к западу. На поверхности моря заплясали солнечные блики, матросы радостно закричали «ура» и стали подбрасывать вверх свои шапочки. Я закашлялся и прервал песню.— Дайте же попить! У меня горло пересохло!Помощник капитана бегом бросился выполнять мою просьбу, на ходу крича от радости.Даже сам капитан усмехался, но вот взгляд у него все-таки был озабоченный.— А что, если колдунья снова нападет, чародей?— Придется снова спеть, — прокаркал я. — Мне вас очень жаль. Ну дайте же напиться скорее!Мысленно я вознес благодарственную молитву святому Брендаму — ирландскому моряку, которой отправился исследовать Атлантику в утлой лодчонке и, видимо, открыл-таки Северную Америку.Подбежал-помощник и подал мне большую деревянную кружку, которую я с благодарностью осушил. В кружке было теплое и горькое пиво, но оно показалось мне напитком богов. И как раз в это мгновение сверху раздался громкий и радостный крик.— Земля! — вопили матросы, взобравшиеся на мачты, чтобы распустить паруса. Они тыкали пальцами в сторону запада и кричали: — Зе-е-е-е-мля-а-а!— И верно, земля. — Капитан прикрыл глаза ладонью и посмотрел в ту сторону, куда указывали матросы. — Значит, во время шторма у нас прямо-таки крылья отросли — это, сдается мне, Крит.— Остров! — крикнул впередсмотрящий, но матросы все равно радовались.— Земля — она и есть земля, — заключил капитан, снова напуская на свою физиономию маску суровости. — Вы нам заплатили, чтоб мы вас отвезли на остров, подальше от Аллюстрии? Вот вам остров.— Все верно. Будем считать, что условия договора выполнены, — ответил я.Я понимал капитана, мне и самому не хотелось бы еще раз подвергать его и команду опасности. Да и сам я после всех испытаний приобрел стойкую неприязнь к морским прогулкам. «В следующий раз, — решил я, — надо будет воспользоваться ковром-самолетом или еще чем-нибудь в таком духе».— У меня только вот какое предложение. Вы нас высадите, а потом, может быть, отыщете какой-то другой остров? Нужно же дать Сюэтэ время забыть, кто нас сюда доставил. * * * Лодку нещадно качало. Что говорить — шторм ведь только-только унялся. Жильбер с Анжеликой по-прежнему были зелененькие, но все-таки взяли себя в руки и вежливо простились с капитаном и командой. Матросы подняли крик и дружно помахали нам руками. Не сомневаюсь — пара-тройка из них отлично помнили, кто именно повинен в том, что колдунья наслала шторм на их корабль. Но все же для большинства матросов я остался героем, который всех их спас.А потом корабль исчез за горизонтом, я отвернулся и начал грести. Нам и парус-то был не нужен. Волны сами несли нас к острову. И веслами я работал больше от нечего делать.Но вот лодка ткнулась носом в песок. Я выпрыгнул на мелководье, утешая себя тем, что джинсы скоро высохнут, и всем весом налег на корму. Жильбер что-то пробурчал насчет того, что кто-то суется не в свое дело, спрыгнул за борт, и тут уж все попадали в воду. Я бросился вытаскивать Жильбера.— Вот спасибо, господин Савл, — отплевываясь, поблагодарил меня сквайр. — Поддержи меня так, чтобы я не падал.И Жильбер, полный решимости, пошел по дну к корме.— Послушай, — попытался я удержать его, — морская болезнь — она и есть морская болезнь, как на нее ни смотри. Ты же не должен...Жильбер крякнул, навалился на корму, и шлюпка. взбороздив песок, выехала носом на берег. Жильбер уцепился за борт, тяжело дыша и отфыркиваясь.— ...Доводить себя до изнеможения, — закончил я начатую фразу, стараясь при этом не смотреть на Жильбера.Жильбер отчаянно держался за борт. Руки его на миг ослабели, он дышал, как выброшенный на берег кит.Анжелика в один миг перескочила через планшир и наклонилась к сквайру.— Ты изнемог? — участливо спросила она, хотя сама имела далеко не самый лучший вид. — Будь мужествен, храбрый сквайр! Все... все... пройдет!Жильбер выпрямился.— Ваш прекрасный пример вселяет в меня мужество, госпожа. — Он попробовал выбраться на берег, но побоялся отпустить планшир.— Что это... за местность, чародей?— Такая местность, — пожал я плечами. — Камни да колючки. Не самый гостеприимный из пляжей.Берег был усыпан галькой. За узкой полосой пляжа ступенями вздымались скалы, напоминая скамьи в амфитеатре. За этой «лестницей» виднелась каемка травы, а выше кое-где попадались редкие, невысокие и корявые деревца. Такие же деревца или чуть пониже громоздились с горем пополам в расщелинах скал, соседствуя с валунами и жалкими кустиками.— А что... тут людей вовсе нет, что ли?— Я их по крайней мере не вижу. — Я склонил голову набок и прислушался к гомону чаек. — И не слышу, — добавил я.Тут из-за скалы выпрыгнул горный козел, встал на камень и заблеял.— Ну вот, — произнес я обрадованно, — какая-то живность тут все-таки имеется. Пошли, братцы. Поглядим — может, источник разыщем. Нужно немного передохнуть и собраться с силами, прежде чем мы отправимся на поиски острова Тимеи.— Ага, — вяло пробормотал Жильбер. — Водички попить...Он оторвался от шлюпки и побрел за мной.Анжелика явно пребывала в смятенных чувствах. Я видел: ей очень хочется взять под руку Жильбера. Ведь она нисколько не затрудняла бы его этим при ее-то весе — а вернее, при полном его отсутствии.Кто сказал, что я ощутил муки ревности? Какая ревность, Бог с вами! Вам показалось.Крысолов замкнул наше шествие. Он испуганно озирался — не доверял открытому пространству. Если Гремлин и был где-то поблизости, он не показывался.И в общем-то правильно делал, как вскоре выяснилось. Не успели мы одолеть и трех каменных ступеней, как из-за скал и кустов бесшумно вышли и встали полукругом, преградив нам путь, с десяток мужчин. Они встали, уперев руки в боки.Я лупал глазами, совершенно сбитый с толку.Вспомнил про шлюпку, обернулся...А у шлюпки стоял еще один мужчина, и еще шестеро — между нами и шлюпкой.— Похоже, — промямлил я, — мы выбрали неправильный остров. И вторглись в чужие владения.— Я должен был догадаться, — проворчал Крысолов. — Где козлы, там и люди.— Ну, так давайте сразимся с ними, — храбро заявил Жильбер, приосанившись и сжав кулаки.Я искоса глянул на сквайра. Будь Жильбер в форме, я бы, может, и рискнул. Но даже без него у меня была убойная сила — наш Фриссон.— Чародей, — шепнул мне на ухо поэт. — Позволь мне сказать...— Нет, ни в коем случае! — резко оборвал его Крысолов. — Творить чудеса так близко от Аллюстрии и королевы Сюэ... королевы, которая с точностью до дюйма тогда определит, где мы!— Думаю, она и так провела неплохую рекогносцировку, — буркнул я, — вот только я терпеть не могу проливать кровь, когда это не нужно.— А и не нужно, — подтвердил Жильбер. — И не будем проливать. Поколотим как следует, и все. Но если промедлим — боюсь у тебя уже не будет возможности ни выбрать, ни придумать стишок.— Дело говоришь, — согласился я. — Но как я погляжу, все они безоружны.В каком-то смысле я был прав. Все мужики до одного имели при себе здоровенные ножи — настоящие тесаки, но ножи покоились за широченными крестьянскими ремнями. Правда, мужикам ничего не стоило в любое мгновение выхватить свои ножички из-за пояса. Мужики были широкоплечие, мускулистые, одетые в подпоясанные ремнями рубахи и широкие штаны. Лбы у всех украшали лихо повязанные яркие платки. Физиономии были свирепые и грубые, а у некоторых вдобавок имелись усищи непомерной длины. Если судить по внешности, я бы сразу сказал, что они — пираты.— Драться не будем, — решил я. — Мы пока что не враги. — Я закусил губу, повнимательнее пригляделся к мужчине, который стоял прямо напротив меня, немного выступив вперед, и принял решением — Вы, ребята, стойте на месте, — распорядился я, пропустил мимо ушей предостерегающие выкрики Жильбера и приветственно склонил голову. — Простите, что вторглись в ваши владения, — начал я, — но, боюсь, иного выхода у нас не было. Видите ли, мы попали в шторм, и...— Попали. Мы видели, — проговорил мужчина, показавшийся мне главным.Его голос походил на зудение пилы-ножовки, которой пытаются распилить ржавую трубу. Я удивленно посмотрел на него. Несмотря на чудовищный акцент, в его речи угадывался тот язык, на котором разговаривали в Аллюстрии.— И еще мы видали, как вас высадили в шлюпку. Высадили и уплыли! Ну, так какая же на вас зараза, если капитан порешил от вас избавиться?Я, не мигая, смотрел на аборигена. А ведь и вправду все складывалось так, что нас в чем угодно можно било заподозрить. Я мельком глянул на цепочку свирепого вида крестьян, вспомнил, что со стороны моря нас прикрывают, и решил сказать правду.— Мы — враги Сюэ... Королевы Аллюстрии. Мы и ваши враги?Мужчина нахмурился, поиграл мускулами и ответил:— Может, да, а может, и нет.И все. Стоит и смотрит на меня.В голове у меня все перепуталось, но, не придумав достойного ответа, я решил промолчать. Ответил мужчине взаимностью — уставился на него.Немногого же я добился. Правда, крестьянин кивнул и отвернулся.— Пошли, — бросил он через плечо, — пусть герцог разберется. * * * Нас отвели в замок, которому была не одна сотня лет, если судить по тому, как источила непогода его камни, какой на них лежал слой морской соли. Замок оказался приземистым и толстостенным. Тут преобладали римские арки и пухлые дорические колонны. Попади я в такой замок у себя на родине, он был бы выстроен предприимчивыми норманнами, которые, конечно, утверждали бы, что соблюли все каноны романской архитектуры.Надо сказать, что, несмотря ни на что, замок не производил гнетущего впечатления. Стены его были сложены из какого-то светлого камня с вкраплениями красного. Казалось, будто бы эти стены хранят тепло гревшего их многие годы солнца. Да, замок можно было назвать строгим, но уж никак не мрачным.И владелец замка оказался очень похожим на свое жилище.Герцогу, как выяснилось, было под пятьдесят. Волосы его тронула седина, но он был все еще крепок. Правда, аристократизма в его облике было примерно столько же, сколько в каком-нибудь заправском регбисте. В общем, он был очень похож на своих подданных, если не считать темно-синего облачения, расшитого знаками Зодиака и подпоясанного ремнем, к которому был приторочен весьма устрашающего вида меч. В руке герцог сжимал шестифутовый посох из какого-то прочного отполированного дерева — такого темного, что оно казалось почти черным. Посох имел форму змеи. Я чисто инстинктивно приготовился к схватке. Да, одежка на герцоге вроде бы не настораживала — ничто не указывало на его принадлежность к черной магии. Впрочем, и к белой тоже. А вот посох по символике больше тянул на приверженность хозяина ко Злу. В Европе змея была если и не всегда знаком Сатаны, то уж по крайней мере почти всегда знаком угрозы.— Я — Ширак, герцог этого острова, — представился воинственный волшебник. — А вы кто такие, что решились без спросу ступить на мою землю?Я решил сказать ему правду, но в самом обобщенном виде:— Мы странники и желали только оказаться на каком-нибудь острове за пределами Аллюстрии, милорд.— А Винсентио сказал мне, будто бы вас высадили в шлюпку с корабля, который затем уплыл.— Это было сделано по нашей просьбе.— По просьбе? Это зачем же кто-то станет просить, чтобы его высадили с корабля? — Герцог прищурился. — А не говорили ли вы Винсентио про то, что вы вроде бы враги королевы Сюэтэ?При упоминании имени королевы я вздрогнул. Ну, это ладно. Может быть, она сразу засекла его, но не нас. Я кивнул, старательно храня невозмутимость.— Говорили. Просто мы не хотели, чтобы капитан и команда корабля пострадали за то, что довезли нас сюда.— И еще вы хотели тайно выбраться из Аллюстрии, так? И вам плевать на то, что вы, может быть, навлекли гнев королевы на нас, а?— На самом деле мы не собирались высаживаться на обитаемый остров, — объяснил я.Краешком глаза я заметил выражение физиономии Жильбера, и оно мне очень не понравилось. Ухмылка его становилась все более враждебной, к тому же он воинственно распрямил плечи.— Но высадились на обитаемом! И если мы вас отпустим, Сюэтэ таки обрушит на нас свой гнев! Или нет?Подданные герцога сгрудились около него, зароптали.— Есть такая возможность, — признал я. — Но если мы раздобудем немного свежей воды, передохнем и перекусим, мы, может быть, сумеем тронуться в путь еще до рассвета.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52