Высокий лоб, широко
распахнутые синие глаза, маленький задорный носик, чувственные пухлые
губы, обещавшие немыслимое наслаждение и одновременно вызов тому, кто
осмелится вкусить это наслаждение без желания ее владелицы. Каштановые
волосы пушистым водопадом ниспадали до талии. Это была воплощенная мечта
любого мужчины, женщина-символ, женщина-идеал.
Несправедливость факта, что она сопровождаема старым хрычом, а не им,
пронзила Дара острее стилета. А старый хрыч, он же человек-комета, тем
временем атаковал жертву наибольшего благоприятствования собственному
пищеварению.
- Хотел бы я, чтобы ваш протест был обнародован! Разве вы не знаете,
что происходит с аполитичными людьми? Они перестают заботиться о своем
правительстве! А знаете, что случается, когда перестаешь заботиться о
правительстве? Однажды ночью какой-нибудь беспринципный негодяй дорвется
до кормила и сменит к чертовой матери все плюсы на минусы! На следующее
утро проснешься и обнаружишь, что налоги прыгнули выше головы, никуда
нельзя пойти без пропуска, и если суммировать все нововведения, окажется,
что твое положение не лучше положения раба в Римской империи! Вот что
произойдет, если будете разоряться не по делу!
- Сэр! - толстяк отпрянул, словно наступил на змею. - Это кощунство!
- Лучше кощунствовать, чем прятать чайник в отбросах! - парировал
профессиональный демагог. - Но поскольку твой чайник способен мыслить
только в одном направлении, полагаю, что нам с друзьями нужно поискать
место, где воздух почище, - он подмигнул отцу Марко, Самми и Дару. - Вы не
возражаете, что я обозвал вас друзьями? Я готов показать местечко возле
авансцены, мы как раз туда направляемся с племянницей, присоединяйтесь!
И он похромал к авансцене так энергично, будто боялся, что от него
сбежит сама жизнь, если он не поторопится. Красавица повернулась, чтобы
последовать за своим дядей. Показалось ли Дару, что взгляд женщины
задержался на какое-то мгновение, встретившись с его глазами? Нет, это
невозможно. Игра воображения. Но...
Она всего лишь племянница!
- Пойдем, что ли? - спросил свою спутницу Дар.
- Почему бы нет, - равнодушно ответила Самми. Ее лицо застыло маской.
- Компания живая, скучать нам не дадут.
Они встали с табуретов, забрали свою выпивку и пошли на громкий голос
дяди Елены Прекрасной.
- Сюда! Сюда! - размахивая руками, вопил человек-метеор. Его
племянница таинственно улыбалась. Теперь Дар обнаруживал в ней сходство с
Джокондой.
- Значит, вы принадлежите к Ордену Святого Катода, - приветствовал
человек-комета отца Марко. - Что представитель такого веселого ордена, как
ваш, забыл в этом тоскливом заведении?
- А где еще так нужен проповедник веселой жизни, как не среди
тоскующих? - парировал отец Марко.
- Как вы догадались, что отец Марко - член ОСК? - воскликнул Дар.
- Молодой человек, я не первый год живу. Знак принадлежности, -
старый греховодник указал на отвертку в нагрудном кармане святого отца. -
Раньше это было эмблемой касты инженеров, а теперь - священников.
- У вас, сэр, преимущество перед всеми нами, вы такой наблюдательный,
- заявил отец Марко.
- Да, - самодовольно напыжился почтенный балагур, - чего не отнять,
того не отнять...
- Дедушка, - укоризненно заметила красавица.
Старик поморщился.
- Ну, что ж, нельзя быть первым во всех областях, - глубоко вздохнул
он. - Меня зовут Уайти, а это - Лона, моя... племянница, - добавил он,
пронзив ее взглядом.
Она попыталась смутиться.
- Как хочешь, дедушка.
- Зачем ты акцентируешь внимание окружающих на моем возрасте,
девчонка! - с шумом выдохнул Уайти.
- Я понимаю, что ты помешана на правдивости в мелочах, но знай же
меру! Я не прошу невозможного - просто зови меня дядей, когда поблизости
кто-то есть.
- Как хочешь, дедуля, - красавица окинула присутствующих
ослепительной улыбкой и солгала: - А это мой дядя!
- Рад познакомиться, - пробормотал Дар, не сводя с Лоны взгляда.
Отец Марко прокашлялся и протянул руку Уайти.
- Я - отец Марко Риччи, а это - Дар Мандра и Самми Байн.
- Привет, Уайти! - официант поставил здоровенный кубок с вином перед
стариком. - Здравствуй, Лона.
- Привет, - она приняла свой коктейль с теплой улыбкой, но потом
намеренно отвела глаза в сторону.
Официант покачался на месте, надеясь на что-то, потом отошел от
столика.
- Вы - Уайти Альбинос? - высказал предположение отец Марко.
В знак одобрения старик поднял кружку.
- Молодец, быстро соображаешь!
- Только о тебе разговоры в каждой забегаловке на три парсека в
округе. Рад наконец тебя настичь!
Имя действительно подходило старому весельчаку. Седина его была не
серой, а белоснежной, глаза столь светло-голубыми, что казались
бесцветными, даже кожа на лице и кистях была какой-то выгоревшей, а не
покрытой космическим загаром.
- Ах, так! Значит, меня настигли, - ухмыльнулся Альбинос. - О-хо-хо,
если б не твоя тонзура, я, наверное, умер бы от страха!
Отец Марко в свою очередь улыбнулся.
- Но я же не переодетый налоговый инспектор...
- ...и не ревнивый муж, - добавила Лона.
- Лапочка, - бурно запротестовал Альбинос на последнее замечание, -
до чего же у тебя острый язычок: разве я способен встать между супругами?
- Подвернись удобный случай, ты не только встанешь, но и ляжешь между
ними! - и племянница-внучка целомудренно уставилась в бокал с коктейлем.
Уайти повернулся к священнику со стоном вселенского отчаяния:
- Как цинична нынешняя молодежь: никаких идеалов, полное отсутствие
веры!
- В тебя я верю безгранично, дедуля, но не скажу, за что именно.
- Похоже, вы не остаетесь подолгу на одном месте, Уайти, совсем как
я, - изменил тему отец Марко.
- Я не могу долго выносить самодовольных, закоснелых жителей той или
иной планеты, в какие бы идеологические обертки они ни прятались...
- Так же, как и они тебя, - пробормотала Лона в бокал.
- Как правило, аборигены всегда с готовностью оплачивают мои дорожные
расходы до следующей планеты. Для своего возраста я немного непоседлив,
отче, все время в движении, все время в пути, но я все еще надеюсь
отыскать мир, еще не погрязший в декадентстве.
- Давно бы пора, Уайти, - возле столика задержался кто-то из
завсегдатаев.
- Мне приходится каждый раз подыскивать свежую аудиторию, - Уайти
вытащил переносную музыколу из складок своей туники и встал. - Я покину
вас на несколько минут, не возражаете?
- Вы артист? - изумился Дар.
- Что наша жизнь, - фальшиво пропел Альбинос, - игра!
- Не очень постоянный заработок, но на коктейли хватает, - пояснила
Лона.
- Но гораздо стабильнее, чем в "добрые" старые времена, до тех пор,
пока я не повстречал твою бабушку! - напомнил внучке дед. - Я тогда
приторговывал мягкими наркотиками, отче, не вполне легально. Это было до
того, как на меня снизошло откровение. Меня больше знали под именем Тода
Тамбурина, - он пропустил вперед Лону и они оба взошли на авансцену.
Самми резко выпрямилась, широко раскрыв глаза.
- Неужели тот самый Тод Тамбурин!
- Не может быть, - неуверенно сказал Дар, - но великие барды не
выступают в барах, насколько мне известно...
- Лично я могу назвать несколько исключений, - отец Марко откинулся
на спинку стула и поднес выпивку к губам. - Давайте будем судить по
конечному продукту!
"Продукт" судить было нечего. Уайти уселся на маленький стульчик, в
то время как для Лоны вынесли обычный. Альбинос резво пробежался пальцами
по клавиатуре и извлек из музыколы переливающееся крещендо. Звуки
пронеслись над головами, заставив зал стихнуть. Уайти энергично накачал
тишину песенкой, гносеологические корни которой уходили в седую старину:
веселая чепуха о леди-астронавте, которую вряд ли можно было назвать леди,
ибо ее интерес к космосу ограничивался весьма своеобразными рамками. Во
время исполнения песни Лона помалкивала, присоединяясь к деду лишь тогда,
когда он начинал припев, но делала это с бесшабашностью, явно
унаследованной от деда.
- И это прославленнейший поэт Терры! - Самми была неприятно поражена
дурным вкусом.
Дар тоже чувствовал себя разочарованным, но это относилось не к
Альбиносу и его таланту.
Песня завершилась септаккордом, имитирующим взлет звездолета.
Посетители прямо-таки взвились от восторга, топая, хохоча и оглушительно
свистя. Когда гам одобрения постепенно сошел на нет, запела Лона, глядя в
пространство над аудиторией, голосом свежим и чистым, как родник.
Отдельные слова не воспринимались слухом, они скользили и обвораживали
Дара. Плач по лесной глуши, которой на самом деле не было, ностальгия по
месту, носящему имя Терра.
Потом присоединился Уайти. Тихим, удовлетворенным голосом он поведал
о том, что все миновало, но это в порядке вещей. Лона вновь повела партию
первой скрипки, как бы в изумлении перед тем, что человеку вновь
повстречалась глушь на далеких планетах под лучами звезд, невидимых с
Терры.
И снова припев, что все прошло, все миновало. И очередной куплет:
новая планета, сотни новых планет, встречающих звездопроходцев в своей
первозданности, чтобы приручить, чтобы уничтожить. И снова куплет, и снова
припев взмывал триумфально ввысь, ибо постепенно человек научился жить в
глуши и сохранять ее в неприкосновенности. И снова новые планеты манили
астронавтов вечной загадкой бытия.
Дар застыл над столом, потрясенный до глубины души. Как он мог
считать эту балладу великой, лишь прочтя, без музыкального сопровождения.
Музыкола Уайти загремела диссонансом и неожиданно перешла в
непристойные куплеты. Так прошел весь концерт - серьезная поэзия
в_п_е_р_е_м_е_ш_к_у_ с легкомысленными стишатами. Когда же поэт поднялся и
отвесил публике поклон, умоляя дать осипшему горлу передышку для иного его
употребления. Дар вскочил и заорал вместе со всеми: "Бис! Браво!"
Когда Лона, раскрасневшаяся и сияющая от сознания хорошо проделанной
работы, и улыбающийся Уайти подошли к столику. Дар почувствовал себя
глупо.
- Садись, садись, - загнал его обратно на стул Тамбурин, - и миллион
благодарностей, малыш. Величайшая награда певцу, когда слушатель забывает
обо всем, купаясь в его музыке!
Лона промолчала, но одарила молодого человека таким искренним
взглядом, что внутри у него запели райские птицы, а кровь забурлила. Но
тут официант разрушил очарование момента звяканьем стаканов, шеренгой
выстраиваемых перед артистами.
- Теперь я могу поверить, - вскипела Самми, - что величайший трубадур
современности опустится до того, что начнет расточать свой талант во
второстепенных барах!
- Гм, рад знать, что я все еще остаюсь самим собой, - ухмыльнулся
Альбинос. - Что я трубадур - признаю, но величайший... Увольте.
- Не обращайте на дедулю внимания, - ласково дотронулась Лона до руки
Самми. - Ты же не могла знать, что эпитеты для него - оскорбление.
- Но что побуждает вас мотаться по окраинным планетам?
- Путешествуем в поисках глотка чистого воздуха, - губы Уайти
сжались. - Публика в барах на Терре столь стерильна, что там кроме од и
гимнов ничего не исполнишь. К тому же нельзя сказать, что посетители
прислушиваются к стихам, поэт для них всего лишь фон, на котором они
веселятся. А скажи хоть слово о политике, бац - и ты уже за дверью! Жители
Терры превратились в безнадежных ипохондриков, и лучшие песни мира не
способны взбодрить им кровь. Ситуация улучшается по мере того, как
удаляешься от Терры, но и там, несмотря на некоторые проблески жизни, она
утратила радость и удивление. Народ предпочитает сидеть за крепкими
стенами и набивать брюхо, не желая слушать о летающих драконах...
Гигантский окорок с поросячьими глазками на лоснящейся физиономии под
два метра ростом и с талией соответствующей окружности прервал речь Уайти:
- Ты чего, куплетист, хаешь прогресс!
В глазах Альбиноса зажглись огоньки.
- Прогресс? Если у тебя в доме полно разных штучек-дрючек, это еще не
показатель того, что у тебя душа шире. А ты кто такой? Мой исповедник?
Бочка с жиром ухватила Уайти за грудки и подняла его вместе со
стулом.
- Что за болтливый клоп! Сначала треп о политике, теперь религия...
Нет, я просто обязан размазать тебя по стенке!
Уайти не потерял присутствия духа.
- Валяй! - весело выкрикнул он. - Чего ждешь?!
До громилы какое-то время доходило сказанное, потом глазки его
сузились и он размахнулся с грацией парового молота.
Уайти врезал ребром ладони по сгибу локтя верзилы. Тот взвыл от боли
и отпустил поэта.
К окороку на подмогу протиснулись еще два ушата сала. Завязалась
потасовка. Дара схватили за шиворот и шарахнули по скуле. Выбираясь из-под
стола, он слышал только возню, стоны и звуки ударов. Большинство
посетителей пробиралось на четвереньках к стойке, ища укрытия. Вокруг
Уайти пыталось образоваться кольцо из приятелей окорока, но отец Марко
ревел буйволом и махал кулаками почище ветряной мельницы. Дон-Кихота,
способного с ней справиться, среди толстяков не нашлось. Да и Альбинос
держался молодцом, раздавая тумаки направо и налево.
Самми и Лона отбивались спина к спине, применяя не столько кулаки,
сколько ногти и шпильки. Оборона девиц была успешной - вокруг них
полным-полно скакало на одной ножке любителей острых ощущений. И тут
блеснула полоска стали, метясь в живот Самми, - Дар не помнил, как он
оказался между нападающими. Бок пронзила острая боль. Бандит был похож на
стогаллонную бочку с дизельным топливом, гаденькая улыбочка блуждала по
его вывороченным губам.
- Тоже сгодишься, хлопчик! - сказал он и ткнул Дара ножом еще раз.
В запарке вольмарец перехватил руку подонка и взял ее на излом.
Короткий рывок и бочка завопила неожиданно визгливым голосом. Нож выпал, а
бандит растерянно осел на зад. В этот момент в голове Дара взорвалась
граната.
Он мигнул и тупо обозрел панораму пинающихся ног. Сквозь звон в ушах
донеслось противное завывание полицейских сирен. Давно пора! Потом ему
пришло в голову, что на ногах нет глаз и они могут принять его, Дара, за
коврик. Кряхтя, он встал на корточки, распрямился и уперся взглядом в
надпись на груди: "Полиция". Он поднял глаза на ухмыляющуюся физиономию
под краем шлема и заметил падающую на голову электрическую дубинку. Дар
дернулся в сторону, увидел станнер, нацеленный в его сторону, что-то
закричал и, пригнувшись, прыгнул влево. Дубинка опустилась, станнер
пальнул. Один полицейский был поражен электрошоком, другой парализован. В
это время третий обхватил Дара за талию. Дар, не глядя, двинул кулаком и
угодил в шлем. Костяшки пальцев заныли. Полицейский отпустил Дара и
выхватил из кобуры станнер. Нажать на курок он не успел, ибо благополучно
рухнул на пол. Отец Марко схватил вольмарца за руку:
- За мной, быстро!
Дар столкнулся с Самми, отлетел к Уайти, отец Марко распахнул дверь и
в нее первой проскользнула Лона.
- Все за ней! Уходим! - рявкнул священник.
Призыв совпал с природным инстинктом Дара, он только досадовал на
многочисленность компании. Слетев по бетонным ступеням, он оказался среди
полок, забитых пыльными бутылками.
- Быстрее, быстрее, скоро они примутся за погреб! - отец Марко
протолкнулся мимо Дара и распахнул потайную дверцу. Беглецы протиснулись
друг за дружкой. Дверца захлопнулась, и компания оказалась в кромешной
темноте.
- Дар, - прошептала где-то рядом Самми. Молодой человек чуть не
подпрыгнул от неожиданности.
- Здесь я, - прошептал он в ответ.
Внезапно вспыхнуло крошечное пятнышко света. Дар увидел лицо отца
Марко в свете, испускаемом кончиком отвертки.
- Правильно делаете, что шепчете. Не уверен, что полиция знает о
тайном убежище, но лучше не привлекать лишнего внимания, - тихо сказал он.
- Где мы, отче? - спросил Уайти. - Простите, ради Бога, неужели в
монашеском тайнике?
- Нет, - ответил священник, - преследования на этой планете никогда
не носили религиозного характера. Мы в подвале соседнего дома.
- Это в каком же, в прачечной Леонга Чакова?
- Нет, в другом.
- А, знаю, в котлетной мадам Тесси, - в голосе Уайти прозвучало
удивление. - Даже я не знал, что существует проход между этими домами.
Священник не ответил, ибо нащупывал что-то у стены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26