Я вспоминаю дни, которые сложились в череду серых, никому не нужных
будней, и мне становиться жаль себя. Испытываю страшное чувство вины перед
миром, подарившим мне жизнь, с которой я так бездарно обращался.
Вспоминаю свою глупую семейную жизнь, которая из-за отсутствия любви
превратилась в простое уничтожение времени с помощью выдумывания и решения
бытовых проблем. Мозги мои были в основном заняты бизнесменскими заботами:
как хитрым путем заработать деньги для приобретения благ. Казалось, что все
это временное, что все должно скоро кончиться, и жизнь будет продолжаться во
имя чего-то главного и важного. Стоит только побольше денег заработать - и
все будет в порядке. Но сколько бы не зарабатывал, в порядок ничего не
приходило. Я становился тупым и невосприимчивым. Когда моя соседка, бедная
старушка, выбросилась из окна и валялась целый день на земле у меня под
окном, я смотрел на нее и пытался понять, что произошло. Я ничего не
понимал. Вид несчастной бабушки нисколько не вывел меня из состояния
душевного равновесия, даже позавтракал во время и с аппетитом. Сначала
подумал, что я уже достаточно взрослый и опытный мужчина и потому спокоен -
не такое, дескать, видел. Все было не так, а гораздо хуже: я был просто
безразличен к судьбе бедной бабушки. Это гораздо хуже, чем просто бояться.
Лучше бы я не выглядел, как опытный мужчина, лучше бы повел себя как
маленький мальчик - испугался и заплакал. Так было бы лучше потому, что
равнодушие - это конец всему, это даже не смерть, потому что смерть как
природное явление благо. Это просто бесследное исчезновение при жизни.
Существование на земле с таким мировосприятием можно не учитывать - его
просто нет. В таком беззвучном и безучастном состоянии человек даже не
подобен животному. Его невозможно ни с чем сравнить, даже с пустотой, потому
что это унизительно для пустоты, из которой развернулся весь видимый мир.
Нет в поднебесной места равнодушию. Мне не жаль себя. Я знаю, что на
умершего меня тоже будут смотреть таким же образом. Все сотворенное мной
вернется ко мне в обязательном порядке, поэтому нет особого смысла
переживать за свое нехорошее поведение. Сделанная гадость - это счет,
выписанный самому себе. Старая тема.
Утро, которое встретил недалеко от мыса Ото-Хушун, вселило в меня веру
в то, что не совсем пропащий я пока еще человек. Не надо было напрягаться,
чтобы почувствовать особенность этого утра. Ощущение особенного сваливалось
на меня, как небесный дар. Что-то наверное я сделал правильно и получил то,
к чему совершенно не стремился. Так устроен мир: правильные в нем только
подарки, от них радость прибавляется, а от обмена - одна печаль. Жертвуйте
миру все подряд и себя в том числе, не ожидая благодарности, только тогда от
чудесных даров некуда будет деваться. Слава богу, что впереди у меня есть
еще кусок жизни, который попытаюсь прожить в таком духе. Удачи мне.
Выхожу из палатки и оказываюсь внутри волшебного утра. Воздух
чувствуется как очень материальный предмет. Все вокруг старается произвести
на меня самое лучшее впечатление. Небеса выглядят наисвежайшими, лес
выспавшимся, море собралось сделать первый утренний вздох и уже набрало для
этого воздух в легкие. В этот момент особенно приятно умыться. Вода живая и
дарит свежесть. Я получил этот день в подарок - божественный дар. День в
подарок...
На завтрак доедал то, что осталось после ужина. Но чай заварил свежий.
Всегда так делаю и всегда крепкий - бальзам на душу. Бедные и несчастные
любители здорового образа жизни, которые отказываются от чая! Они считают,
что чай излишне возбуждает организм, особенно сосуды, а это вредно. Ерунда!
Чай греет душу - это главное. Что может быть лучше кружки крепкого горячего
чая у костра?! Чай и костер. Чай греет изнутри, а костер - снаружи. Вы
проникаетесь теплом огня полностью. Огонь - мощный мистический факт природы,
и когда наполняешься его колдовскими чарами, то в мире свершается великое
таинство. Те люди, которые запрещают пить чай, ничего не смыслят в природе.
В процессе любви, например, сердце готово выскочить из грудной клетки.
Говорить при этом, что учащенное сердцебиение вредно для здоровья, может
только очень недалекий человек. Пейте чай у костра - это полезно!
Одиночное существование вытравило из меня насовсем такие понятия, как
отдых. По-моему отдых - это коллективное изобретение. Жизнь моя
странническая действительна нелегка - все приходиться делать самому, но
отдыхать вовсе не хочется. В шею никто не гонит, нет никакой особой задачи
пройти определенное расстояние с какой-то скоростью - я никуда не спешу,
меня никто не ждет, я просто живу. Но как только сажусь в лодку, во мне все
преображается и я попадаю в другой мир, мир неустанного движения вперед.
Сделав первый взмах веслами, уже не мог остановиться, буквально
зачаровываюся происходящим. Все вокруг приходит в движение, передо мной
крутится увлекательнейшее кино под названием "странствие". Каждый
последующий миг не похож на предыдущий. Что-то происходит важное, когда
передвигаешься по планете неспеша, с правильной человеческой скоростью. При
желании можно обрадоваться передвижению и с меньшей скоростью, но никак не с
большей. И так кажется, что не успеваю воспринять все, что вокруг
происходит.
Слева по борту - огромные горы, поросшие лесом. На исследование этого
пейзажа можно потратить целые месяцы, а сколько таких картинок вижу за день!
Мир проносится мимо с огромной скоростью, несмотря на то, что плыву не
быстрее 4 км/час.
Движение очаровательно, оно способно разжечь настоящую страсть. Не могу
остановиться. Я не плыву - я лечу. Насытиться этим невозможно, это можно
только перестать любить. Но как можно перестать любить? Перестать любить -
это перестать жить. Каждый миг моей новой жизни превратился в целую жизнь. Я
изливаюсь наружу, словно переполненный кувшин. Я хочу полюбить весь мир. Это
жертва, это свобода, это страсть, это упоение жизнью, это любовь - это
странствие.
Прохожу мыс Ото-Хушун вместе с погребенными на нем останками старинных
бурятских поселений. Представить страшно, сколько народу трудилось над
своими жизнями здесь в течении многих веков. А теперь на мысе Ото-Хушун
ничего нет, только ветер свистит в вышине и волны лупят по берегу, да
изредка проплывет мимо одинокий странник на надувной лодке.
Впереди прижимы. Берег выпрямился. Заливы перестали врезаться глубоко в
сушу и стали представлять из себя только названия, но названия красивые, как
и всякие непонятные иностранные слова: залив Шалба-Даин-Ятор, залив
Карганте. Или вот: Зундукский залив. Я не знаю точных переводов этих слов.
Это не важно. Просто приятно видеть заливы и произносить их имена. Залив
Карганте.
Прохожу мысы Хужир, Хохе-Нахойтуй и Зундук. Меня предупредили, что за
мысом Ото-Хушун волновая толчея. Так оно и есть. Грести при такой волне одно
мучение. Лодка болтается непонятно как. Трудно попасть веслами по воде, и я
часто размахиваю ими в воздухе, как будто пытаюсь взлететь.
Над горами разрослись страшные кучевые облака. Таких я еще не встречал.
Шапки у них огромные, наверное в несколько километров. Внутри этих исполинов
происходят ужасные физические процессы. Облака появляются в самых
неожиданных местах. Там, где ночевал, уже идет дождь, а надо мной синее
небо, но, похоже, ненадолго. Здоровенная туча, поливая Байкал, двигается в
моем направлении. Подналег на весла. Миную мыс Зундук и выхожу на длинный
прижим, который растянулся на 7 км до середины залива Кодовый.
От непогоды скалы приняли зловещий вид. Туча устала меня догонять и,
тормознув неподалеку, решила израсходовать свою дождевую мощь. Облегченно
вздохнул, как вдруг замечаю, что впереди по курсу ко мне подкрадывалась еще
одна. Раньше она скрывалась за скалистым мысом размером с полнеба. Осмелев и
решив больше не прятаться, туча начала яростно громыхать да так, что звук
проникал глубоко во внутрь моего тела, массажируя каждый орган. Подобное
можно испытать разве что на концерте рок-музыки, сидя в первом ряду перед
динамиками.
Байкал старался выглядеть суровым и негостеприимным. Решаю пристать к
берегу и переждать дождь. Но где ? Везде сплошные отвесные скалы, высотой в
несколько сот метров. Протянул вперед еще немного и обнаружил щель в скале,
а рядом с ней небольшое плоское место заваленное булыганами величиной с
футбольный мяч. Причалил к берегу, вытащил лодку на пляж и залез в щель,
чтобы не мокнуть под дождем.
Места для сидения внутри не было, и я стал по стойке смирно, опершись
спиной о холодную каменную стену. В полуметре открывался вид на мрачный
каменный монолит. Я вытащил из кармана припасенное печенье и принялся его
жевать, не сводя глаз со стены. Как природный объект она ничего из себя не
представляла. Не на чем было остановить взгляд. Задуматься можно было только
о каменной громадине, возвышающейся надо мной метров на сто, но это
неинтересно.
"Дожую и уплыву", - подумал я, совершенно не обрадованный своим новым
положением. Туча яростно громыхала, но дождя пока не было.
Доел печенье и только собрался покинуть убежище, как вдруг сверху
хлынуло да так, словно там, в вышине, перевернули огромный чан с водой.
Заскакиваю обратно в щель и продолжаю разглядывать каменную стену,
настраиваясь делать это неизвестно как долго.
Щелюка была страшно неуютна и я не представлял, как в ней можно
обустроить свое существование. Она, по всей видимости не посещалось
человеком очень долго, может быть даже никогда потому, что никому бы и в
голову не пришло здесь высадиться с какой бы то ни было целью. Щель
совершенно не годилась для практического применения.
Что я здесь делаю? Может, где-то в расчетах жизненной траектории
допущена ошибка, и меня занесло куда-то не туда? Наверное, я должен быть
сейчас не здесь. Все, кого знаю, не сидят по неизвестным щелям, все чем-то
заняты важным и озабочены своим будущим. У всех оно обязательно есть, кроме
меня. И нахожусь в этой щели не случайно, а очень даже нарочно, как будто
так и должно быть. И то, что снаружи идет дождь, нисколечки меня здесь не
удерживает. Просто нет стремления покинуть эту чертову щель. Как-то стало
все равно, где жить. Это состояние не следствие отчаяния, скорей наоборот.
Страшно неуютно. Огромная каменная масса вытягивала из моей спины
последнее тепло, а из темной глубины щели воняло тем, к чему привыкнуть
невозможно.
Наверное, надо прямо сейчас бросить эту дурацкую затею, вернуться
домой, устроиться на работу, воссоздать семью и обустроить себе трафаретный
быт для благополучной встречи старости; потом постепенно одряхлеть и мирно
отдать концы в кругу домочадцев, унеся с собой в могилу воспоминания о
мелких бытовых хлопотах. Я это могу сделать запросто. Я запросто найду
женщину, с которой нас будет объединять одно общее чувство - страх
одиночества, и мы, уже вместе, закусив удила, просто дотерпим свои жизни до
конца. Даже сумеем нажить какое-то количество вещей и денег. У меня хватит
сил и воли. У меня очень сильная воля. Я могу. Но не хочу. Какая-то страшная
сила удерживает в этой вонючей щели посередине Байкала, и я не променяю ее
на жизнь просто так. Я готов на все, черту душу продать только бы не жить
день за днем сквозь серые будни.
Дождь закончился, а я все стоял в щели, боясь высунуться наружу, как
будто там, снаружи, поджидает что-то страшное, и как только высуну нос, на
меня набросятся и заставят делать ужасные вещи. Захотелось остаток жизни
прожить в щели, и я готов терпеть вонь из темноты щелевого пространства
вечность.
Выглянуло солнце, и мысли пришли в состояние легкого замешательства.
Лучезарность последождевого небосвода обрушилась на природу ниагарой летней
радости (звучит пошло, он это - шутка). Я сел в лодку и взял курс на
северо-восток, надеясь за сегодня проскочить мыс Арал и добраться до мыса
Кулгана.
Примерно через час в голове включилась музыка на полную мощность. Звуки
отрывали меня от тела. Музыка напоминала композицию "Sanvean" Dead Can
Dance. Я сразу же забыл, что собирался жить в щели.
Морская поверхность зарябилась, попутный ветер настиг меня, и я поднял
парус. Но не прошло и получаса , как ветер усилился до штормового, и парус
пришлось убрать.
Я попал в зону воздуховорота, вода подо мной закипела, и уже через
несколько минут на меня обрушился встречный ветер страшной силы. Я упирался
изо всех сил, но лодка практически не двигалась. К берегу пристать не было
никакой возможности на расстоянии двух километров в разные стороны.
Рядом с прибрежными скалами заметил узенькую дорожку невозмущенной
ветром поверхности воды. Дорожка как раз размером с мою лодку. Я поспешил
туда. Ветра внутри дорожки практически не было, но когда лопасти весел
выходили за границу спасительной зоны, то упирались во встречный ветер как в
стену.
Через несколько минут ветер усилился еще, и с поверхности воды уже
начала срываться пена. Если бы не спасительная дорожка, которая образовалась
как будто специально и как по волшебству, то меня бы унесло в море.
Странно, но я совершенно перестал переживать за свою судьбу. Почему-то
уверен в том, что со мной должно произойти что-то вполне определенное, и
переживать по этому поводу не стоита. Тело мое боролось со стихией - сам же
я летал в облаках. Не хотелось никуда. Я глядел в небеса и возносил туда,
наверх, бессловесные мольбы о том, чтобы жизнь моя и дальше продолжалась в
том же духе.
Раньше у меня так не получалось: испытывая лишения и неудобства, я
неосознанно стремился к прекращению этих лишений и неудобств. Сейчас же -
все по-другому. Ни за что не поменяю свою теперешнюю жизнь ни на какую
другую, даже те мгновения, когда мне особенно тяжко, вот как сейчас, когда
упираюсь изо всех сил, пытаясь пробиться против встречного ветра.
Я вдруг просто перестал стремиться к тому, чего не имею. В такие
моменты мир делается удивительно правдоподобным, он перестает казаться, он
начинает просто быть, и ощущается вне времени. Такое переживается
естественно разве что в раннем детстве, когда ты еще толком не решил, чего
начать хотеть.
От непосильного труда перестаю чувствовать пальцы на руках, но не
смотря на это, не смею остановиться, иначе унесет в море. Вслед за пальцами
отнимаются руки, потом поясница, а сердце дает перебои. Вхожу в залив
Кодовый. Еще немного усилий, и вот наконец - ровный берег.
Удивительно, с какой легкостью человек расстается со своим тяжким
прошлым. Только чуть было не отдал концы, а сейчас лень даже думать на эту
тему. Лежу на берегу, смотрю в небо и ничего мне не надо, совсем ничего.
Даже не знаю чего бы такого захотеть, как будто и не жил вовсе. Может это и
есть счастье? Не знаю.
Погода не позволяет продолжить плавание. Решаю заночевать.
По рассказам местных жителей дальше на север должно становиться
страшнее с каждым километром. С медведем могу повстречаться запросто и в
любую минуту. Бывают случаи, что зверь приходит озорничать даже в поселок.
Я нахожусь в том месте, которое обозначено на карте как два малюсеньких
черных прямоугольничка под названием " избы", но на самом деле изба всего
одна. Второе строение - баня.
Там, вдали за бугром в направлении на север, всего в нескольких
километрах, расположился поселочек Зама. Его обозначение на карте можно было
обнаружить только при пристальном рассмотрении. Поселочек - типичный
представитель кондового российского захолустья. Он настолько далек от
цивилизации, что на уклад жизни его обитателей очень слабо влияет
политическое устройство государства. Капитализм не обнаруживал здесь себя ни
в коей мере, ровно как и социализм в застой. Московский супермаркет кажется
здесь такой же экзотикой, как в Москве - медведи, разгуливающие по улицам
поселка Зама. Сейчас в поселке живут всего несколько человек . Магазина нет,
почты нет, ничего нет - каменный век.
Когда мне впервые рассказали о медведях, разгуливающих по поселку, я не
очень-то и поверил, но потом поверил, когда услышал об этом неоднократно из
разных источников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32