Ц Да, это там, Ц сказал Волкодав. И впервые не стал дожидаться дальнейши
х расспросов, пояснив: Ц Лучше всего туда по Светыни… но если нас будут ис
кать, то скорей всего у реки.
Ц Ты хочешь пристать к купцам? Ц поинтересовался Тилорн.
Ц Не пристать, Ц проворчал Волкодав. Ц Я наймусь. Торговым гостям част
о нужны воины… добро охранять. Доберемся до Галирада, там посмотрим, что д
альше.
Они шли целый день, почти не делая остановок: Волкодав не желал тратить вр
емени зря. Он устроил всего один привал, у крохотного родничка. Ниилит, Тил
орн и Нелетучий Мыш доели сазана. Волкодав снова отказался от еды.
Ц Господин… Ц жалобно начала было Ниилит, но длинные пальцы Тилорна ле
гли на ее руку.
Ц Не надо, дитя, Ц сказал он тихо. Ц Наш избавитель, верно, знает, что дела
ет.
Волкодав опустился на колени у родничка и долго, с наслаждением пил. Подн
явшись, он поклонился родничку, точно щедрой хозяйке, не поскупившейся н
а угощение прохожему.
Когда проглянувшее под вечер солнце стало цеплять вершины дальних холм
ов, Волкодав начал присматривать место для ночлега. В этот вечер он выбир
ал его особенно придирчиво. Он равнодушно прошел мимо нескольких очень с
лавных на вид уголков, где было в достатке и воды, и простора для ветерка, с
пособного сдуть комаров. И наконец остановился в добрых двух сотнях шаго
в от ближайшего ручейка, под большим старым дубом, широко раскинувшим уп
ругие ветви. Волкодав поставил корзину в самых его корнях, разгреб стары
е листья и уложил Тилорна. Тот благодарно улыбнулся и вздохнул, блаженно
вытягивая тощие ноги.
Солнце садилось за прозрачной занавесью дождя: полнеба горело холодным
малиновым пламенем, а на востоке, упираясь в склон холма, торчком стояла к
ороткая красноватая радуга.
Волкодав приволок толстую валежину и долго кромсал ее, оголяя белое сухо
е нутро. Он развел костер поодаль от дуба, чтобы не потревожить и не обидет
ь славное дерево. Когда солнце до половины ушло в закатные тучи, он выбрал
ся из-под полога и принялся чертить круг, охватив им, как обычно, и костер, и
колышки растяжек, и дерево, давшее им приют. Только на сей раз он чертил ег
о не ножом, а отцовским молотом, волоча его по земле.
Озноб продолжал трясти Волкодава, он долго не мог согреться и уснуть. Но н
аконец под широким старым плащом, укрывшим сразу три тела, скопилось как
ое-то подобие тепла. Волкодав слушал ровное дыхание Ниилит и думал о дрях
лых стариках, на чье ложе укладываются юные девушки Ц не для утех, какие у
ж там утехи, просто ради тепла, иссякающего в тронутой осенней стужей кро
ви… Потом он все-таки уснул.
Огонь медленно поедал длинную валежину, озаряя очерченный круг.
Его разбудил надсадный, полный ужаса визг, раздавшийся неподалеку. К том
у времени, когда сонная муть кое-как отпустила разум, Волкодав уже стоял в
о весь рост, сжимая в кулаке нож, выхваченный из ножен. Дикая боль в боку, пр
ичиненная резким движением, огненным бичом хлестнула сознание, и Волкод
ав заметил, что место Ниилит под плащом пустовало. Заметил осиновый кол, б
ездельно прислоненный к дереву… Потом он увидел саму Ниилит.
Волкодав сразу понял, что произошло. Днем они пересекали торфяное болото
, и девочка набрала несколько горстей прошлогодней клюквы, крупной, темн
о-красной, на длинных иссушенных хвостиках. Эту клюкву они вечером отпра
вили в котелок. Напиток вышел отменный. Ниилит без конца прикладывалась
к нему и одна одолела чуть не полкотелка. Ничего удивительного, что ночью
ей понадобилось в кустики. И где ж было вспомнить спросонья строгий нака
з Волкодава Ц из круга не выходить…
Зато теперь…
Отчаянно визжа, Ниилит мчалась через поляну к костру. Ее глаза были двумя
белыми кругами. А за ней…
За Ниилит шел Людоед. Именно шел, тяжело и вроде бы неторопливо переставл
яя плохо гнувшиеся ноги. Но Волкодав сразу понял, что Ниилит от него не убе
жать.
Значит, еще раз, Людоед…
Венн додумывал эту мысль, уже летя полуторасаженными прыжками вперед. Не
т, шедшая навстречу тварь не была живым Людоедом, сумевшим как-то выбрать
ся из горящих развалин и чудесно исцелиться от раны. Людоед был мертв. Мер
твым, стеклянным взглядом глядели его глаза, в неподвижном оскале блесте
ли сквозь бороду зубы, а низ рубахи, сапоги и штаны сплошь покрывала черна
я слизь. Убивший нечист, и его нечистота притягивает души убитых, помогае
т им обрести подобие плоти.
Мертвый пришел за живыми…
Силы и разум одновременно покинули Ниилит Ц упав, она осталась лежать н
еподвижно. Волкодав перелетел через нее и сшибся с чудовищем.
Руки и ноги все сделали сами. Венну понадобилось три быстрых движения, чт
обы скрутить Людоеда и вжать его в землю, удерживая за вывернутую руку. Те
перь отрезать голову и…
Людоед начал подниматься.
Живой человек не мог бы этого сделать. Мертвый смог.
Под пальцами венна затрещали сухожилия и суставы:
Людоед равнодушно ломал собственное тело. Вот когда Волкодаву стало стр
ашно. По-настоящему страшно. Содрогаясь от отвращения, он принялся кромс
ать ножом холодную, тронутую тлением плоть. Успеть бы! По вере сегванов, ож
ившему мертвецу следовало отсечь голову и приложить ее к заду. По вере ве
ннов…
Очнувшаяся Ниилит опять завизжала. И тут Волкодав расслышал неожиданно
громкий окрик Тилорна;
Ц Колом его, девочка! Осиновым!..
Нож не извлекал крови, просто полосовал мертвечину. Людоед продолжал нео
твратимо подниматься. Сил у него не убавится, пока голову связывает с тел
ом хотя бы лоскут.
Кажется, Тилорн кричал еще, но Волкодав от напряжения и страха не слышал у
же ничего.
Потом что-то скользнуло мимо его левого плеча и воткнулось в мертвеца. Ос
иновый кол!.. Людоед забился, пытаясь избавиться от страшного кола, но Волк
одав бросил нож и, перехватив осиновую жердь, вгонял ее глубже и глубже, по
ка она не коснулась земли.
И тогда… Венну показалось, будто измятая трава расступилась, а труп внез
апно прирос к земле и не мог больше оторвать от нее ни руки, ни ноги. А потом
земля начала втягивать силившегося вырваться Людоеда, всасывая его все
глубже, смыкаясь над его локтями, над коленями, над лицом…
Волкодав выпустил кол только тогда, когда на поверхности не осталось нич
его, кроме распрямившейся травы. Кол, однако, продолжал уходить в землю и н
аконец скрылся целиком.
Вот теперь все. Больше Людоед не вернется.
Волкодав подобрал испоганенный нож и старательно вытер. Руки ощутимо др
ожали. Надо будет не забыть обжечь лезвие на огне, сгоняя остатки скверны.
Ниилит отчаянно рыдала, закрыв руками лицо.
Ц Господин… Ц пыталась выговорить девочка Ц Господин. Волкодав нагну
лся и взял ее на руки. Казалось, в помятом боку сидело разом несколько стре
л. Ниилит судорожно обхватила его шею, рубаха на груди мгновенно промокл
а от слез.
Ц Эх ты, котенок, Ц сказал он негромко, со всей лаской, на какую был спосо
бен. И понес Ниилит обратно к костру.
Когда Волкодав кинулся навстречу страшному гостю, Нелетучий Мыш, конечн
о, без промедления пустился следом. Одна беда Ц короткие лапки едва доне
сли его до черты нарушенного круга. Он мигом вскарабкался вернувшемуся В
олкодаву на плечо и укусил его за ухо, досадуя, что не привелось вместе поб
ороться с напастью.
Тилорн ждал их, приподнявшись на локте. Слабые пальцы ученого сжимали ор
еховое копьецо. Что ж, и оно могло бы помочь, подумалось Волкодаву. Орешник
Ц священен. Но в таком деле осиновый кол все-таки надежней.
Ц Что это было?.. Ц шепотом спросил Тилорн, когда Волкодав кое-как разжал
на своей шее руки Ниилит и заставил ее забраться под плащ. Венн вынул из м
ешка молот, возобновил круг, сел по другую сторону Ниилит и сказал:
Ц Это идут те, кого я убил три дня назад. Тут ему померещилась в правой ноз
дре знакомая сырость, и он торопливо провел рукой по усам: не течет ли кров
ь. С тех пор, как ему сломали на каторге нос, подобное приключалось нередко
. Нет, кажется, на сей раз миновало.
Ц Господин… Ц Ниилит снова заплакала, прижавшись к его колену.
Ц Ладно, я тоже хорош, Ц проворчал Волкодав и неуклюже погладил ее по го
лове. Волосы были мягкими и пышными, как густой шелк. Если высыпать на них
меток лесных яблок, подумалось Волкодаву, до земли не докатится ни одно.
Ц Зря пугать не хотел. Если бы круг… Ц Он махнул рукой, отчаявшись объясн
ить что-нибудь толком. Слишком долго рассказывать, что воин, убивший враг
а, должен самое малое три дня париться в бане, строго постясь, не ступая на
землю, не показываясь солнцу и, уж конечно, не разговаривая ни с кем. И все э
то ради того, чтобы мстительные души не сумели отыскать погубителя.
Но рассказывать Волкодав не умел. И не любил.
Ц Может, еще кто явится, Ц проговорил он наконец. Ц Ничего, не достанут.

Немного попозже пришел палач Ц уродливо вспухший и оттого казавшийся е
ще толще, чем был при жизни. Голова, покрытая капюшоном, моталась на сломан
ной шее. Тогда, в подвале, Волкодав так и не увидел его лица. Разглядывать э
ту рожу теперь ему хотелось еще меньше.
Наткнувшись на круг, палач поднял руки, ощупывая невидимую преграду. Пот
ом, переступая боком, двинулся вдоль черты Ц не найдется ли где слабого м
еста. Шагнул было под сень дуба, но тут же отскочил обратно Ц ни дать ни вз
ять сунулся в огонь.
Ниилит тихонько заскулила и заползла под плащ с головой. По мнению Волко
дава, вполне можно было укладываться и преспокойно спать до утра: мертвы
й палач и иные, кого еще там принесет, будут бессильно болтаться у священн
ой черты, точно куски дерьма, попавшие в прорубь, а на рассвете пропадут са
ми собой. Но Ниилит, придавленная ужасом, дрожала между ним и Тилорном. Шор
ох шагов из-за круга грозил свести ее с ума. Тилорн молчал, однако Волкода
ву хватило одного взгляда на горе-чародея Ц тому тоже было очень не по се
бе. Ворча сквозь зубы, Волкодав поднялся, снова вытащил молот и, повернувш
ись к мертвецу, начертал в воздухе Знак Грома: шесть остроконечных лепес
тков, заключенных в круг-колесо.
Ц Во имя Грозы! Ц сказал он палачу. Ц Пошел вон! Струя лилового пламени
бесшумно упала то ли с дубовых ветвей, то ли с самого неба и обтекла труп. П
алач начал корчиться так, словно его вздергивали на дыбу. Милосердная зе
мля схватила его за ноги и быстро втянула в себя. Мать-Земля всегда жалеет
детей, даже самых негодных.
Волкодав вернулся под дуб и улегся, безуспешно стараясь поберечь больно
й бок. Тилорн гладил по голове лежавшую между ними Ниилит, повторяя:
Ц Не плачь, маленькая… все хорошо… Не плачь… Волкодав вспомнил тяжелый
шелк ее волос под своими пальцами… и как она жалась к нему те несколько мг
новений, что он нес ее на руках… Нелетучий Мыш посверкивал светящимися з
рачками, вися вверх тормашками на деревянной распорке. Постепенно Ниили
т пригрелась, перестала всхлипывать и уснула, свернувшись калачиком.
Перед самым рассветом Волкодава разбудило негромкое, но полное кровожа
дной ярости шипение Мыша. Волкодав открыл глаза и увидел, что у черты, безм
озгло тычась в запретную пустоту, переминалось еще двое. У одного вместо
правого глаза зияла бесформенная дыра, другой пришлец был покрыт копоть
ю и почти гол, если не считать клоков сгоревшей одежды. Этим хватит немног
ого. Волкодав не стал ждать, пока Ниилит проснется и опять испугается, уви
дав нежить. Он приподнял голову и шепотом произнес несколько самых мерзк
их ругательств, которые знал. Мертвецы тотчас поблекли и растаяли, смеша
вшись с густым холодным туманом…

Большой Погост Ц это были уже коренные земли сольвеннов.
Когда-то здесь стояла самая обычная деревня-весь, в которой, как и во всяк
ой веси, жил один-единственный род. На широкой поляне в лесу высился больш
ой общинный дом, окруженный домиками поменьше, а в домиках обитали женщи
ны и мужчины, называвшие себя Соловьями. Местное предание гласило, что в с
амом начале времен прародительница племени заслушалась соловьиного ще
кота и отдала свою любовь прекрасному юноше, которым обернулся неказист
ый с виду певец. Другие соловьи запомнили и выучили песню, спетую им для лю
бимой, и по весне она до сих пор оглашала благоухающие черемухой леса. А ст
арухи и старики еще помнили, как лунными ночами молодые девушки нагими у
ходили в чащу, мечтая понравиться красавцу-оборотню, Что ж, после ночи, пр
оведенной в лесу, у некоторых в самом деле начинали расти животы…
Все это любопытный Тилорн мало-помалу, слово за слово вытянул из неразго
ворчивого Волкодава в течение нескольких дней. Тот отвечал урывками, одн
осложно и неохотно. Когда же Тилорн пытался выспросить что-нибудь о его с
обственном роде Ц вообще смолкал на полдня. Другое дело, времени, как и те
рпения, у Тилорна было хоть отбавляй: к Большому Погосту они шли еще четве
ро суток.
Шагая вперед. Волкодав поначалу все косился на Ниилит Ц выдержит ли дор
огу. Но девчонка неутомимо шлепала босыми пятками и даже умудрялась по д
ороге нарвать кислицы или еще чего-нибудь вкусного для котелка.
После сражения с мертвецами у них разом протухла вся рыба, и Волкодав уже
было задумался, не ограбить ли позабытую беличью кладовую. Но вечером он
и остановились у озерка, и Ниилит мигом наловила лягушек, которых, оказыв
ается, она умела удивительно вкусно поджаривать.
Ц Это лягушки, господин, Ц смущенно обратилась она к слепому. Ц У нас их
едят. Если твоя вера не воспрещает…
Ц Не воспрещает, Ц улыбнулся Тилорн. Ц Хотя, если честно, мой народ давн
о уже не убивает живые существа ради того, чтобы насытить желудок.
Волкодава наконец отпустил жар, и он тоже протянул руку к еде. Вера Тилорн
а показалась ему странноватой, но он видывал и похлеще. Да. На каторге он л
овил крыс, водившихся в подземельях. И ел их сырыми. А ведь были среди рабо
в и такие, кто предпочитал умереть с голоду, но не поступиться своей верой
, осуждавшей нечистую пищу…
Волкодав прожевал хрустящую лягушачью лапку и потянулся за следующей.


За последние сто лет у Соловьев многое изменилось.
Род, безвылазно сидевший в непроходимом лесу и знать не знавший никого, к
роме ближайших соседей, нежданно-негаданно оказался на оживленном торг
овом пути. Начали останавливаться заезжие гости, и крохотная безымянная
весь сбрела имя: Большой Погост. Иные птенцы Соловья, виданное ли дело, спо
рхнули с насиженных поколениями мест, унеслись неведомо куда вить новые
гнезда. Зато близ старых гнезд начали селиться чужие, пришлые люди. Появи
лись даже такие, кто не охотился и не пахал земли. Некоторые, с ума сойти, де
ржали постоялые дворы, готовили еду и варили пиво гостям, стелили им пост
ели и тел жили с весны до весны. И, самое удивительное, жили неплохо…
Скоро, того и гляди, явится во главе храброй дружины боевой галирадский б
оярин и выстроит крепость-городок, начнет с купцов пошлину собирать…
Словом, никто не оборачивался вслед Волкодаву, шедшему по улице со своей
корзиной и Нелетучим Мышом, примостившимся на плече. Большой Погост успе
л утратить любопытство, насмотревшись на самых разных людей. Здесь не ос
обенно удивились бы даже чернокожему из Мономатаны, одетому в набедренн
ую повязку из пестрой шкуры питона. Подумаешь, бродяга-венн, несущий на сп
ине обросшего волосами калеку. Если кто из троих и притягивал лишние взг
ляды, так разве что красавица Ниилит, боязливо державшаяся за руку Волко
дава и одетая Ц тьфу, стыдобища! Ц в мужскую рубаху.
Волкодав остановился перед воротами гостиного двора. Над ними, колеблем
ая ветром, качалась и поскрипывала вывеска: могучий конь, влекущий сани с
поклажей. Коня когда-то выкрасили белым, и краска не совсем еще с него обл
упилась.
Ц "Белый Конь»! Ц без запинки прочла Ниилит. Волкодав покосился на нее. В
олшебник и прехорошенькая девчонка, умеющая читать. Очень даже неплохо.

Двор за воротами оказался почти пуст, если не считать нескольких рослых
бронзовых халисунцев, которые, оживленно переговариваясь, укладывали к
акие-то тюки в крепкую, на высоких колесах повозку. Волкодав кивнул им, ка
к подобает вежливому гостю. Халисунцы на миг прервали болтовню и кивнули
в ответ.
Дверь стояла гостеприимно распахнутой. Волкодав откинул пеструю занав
еску и вошел внутрь.
Было около полудня, и корчма не могла похвастаться многолюдьем. Служанка
протирала столы, а на усыпанном соломой полу расположился молодой работ
ник. Бережно подтесывая, он приспосабливал новую ножку к длинной скамье.

Волкодав спустил с плеч корзину, вынул из нее Тилорна и усадил на лавку во
зле двери. Ниилит тотчас села рядом, обхватила клонившееся тело, подперл
а.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11