Я никогда об этом
не думал.
- Он умер от закупорки сосудов: тут есть записанные показания о всей
истории его болезни сердца. А что доктор Фалконе когда-нибудь видел эти
записи?
- Сомневаюсь в этом. У него не было никаких оснований открывать этот
ящик.
- Сомневаюсь в этом.
Он обхватил обеими руками голову. Это продолжалось несколько секунд и
мне даже стало его немного жаль. Он считал, что у него много неразрешенных
вопросов со служащими, сторожами и с водителями санитарных машин. У него
были проблемы с набором медицинских сестер, с решением необходимых
операций, с разделом гонораров и жалобами на неправильное взыскание оплаты
за операции. Все это следовало разрешить к обоюдному удовлетворению, но
вот появляюсь я и говорю, что поместил двух шпионов в его госпиталь. Потом
я сказал ему, что один из лучших педиатров страны убила своего мужа.
- Около недели тому назад, ко мне пришла доктор Лион, - сказал он. -
Было приблизительно половина шестого. Видно было, что она плакала. Она
сказала мне, сто у нее есть что-то неотложное, что она должна что-то
сказать мне. Она казалась очень нервной и она сказала, что ей необходимо
собраться с силами, чтобы смочь рассказать мне. Я дал ей стакан воды и она
сказала, что ее сообщение займет не менее двух часов. Я спросил ее о чем
пойдет речь и она мне ответила, что это будет касаться ее официальных
отношений с доктором Хенли. Профессиональных отношений. Она добавила, что
прекрасно понимает, что после ее этого заявления, она будет лишена
медицинских прав и доктор Хенли тоже, но что она тем не менее решила обо
всем рассказать.
- А что вы ей ответили?
- Ну вот, видите ли, у меня было назначено свидание и в семь часов
вечера я должен был присутствовать на обеде в Алокуч Вели с Джоном
Герольдом. Самим Джоном Герольдом.
Я скрыл свое незнание этой личности.
- Президентом "Интернациональ электрик". Его жена подверглась у нас
очень сложной операции и она прошла удачно. Он пообещал построить новый
павильон для медицинских сестер: в том, в котором они живут, построен
пятьдесят лет назад. Его стали бы называть павильоном Джона Герольда,
конечно. Мы очень охотно идем на такие вещи. Тогда я сказал доктору Лион,
что я поговорю с ней завтра утром в первый же час. Она ответила, что
принесет свои записи.
- Записи?
- Секретные записи, которые она делала на каждого больного. Она
сказала, что это скомпрометирует доктора Хенли самым явным образом. Я
посоветовал ей никому не говорить об этом и, в особенности, доктору Хенли.
- Что же она сделала потом?
- Она улыбнулась и она умоляла меня выслушать ее.
- И разумеется, павильон Джона Герольда не мог подождать?
- Если бы вы знали мистера Герольда, вы бы знали до какой степени
ваше рассуждение нелепо.
По всей видимости, у доктора Лион произошла ссора с Хенли и она
собиралась поставить его на место: она спасла б таким образом репутацию
"Генерального Грина". А к чему это надо было манкировать своими прямыми
обязанностями ради нового павильона, который потерял свою репутацию и
доверие общества? А потом, оба дела не так просто балансировались. Если
его предупредили, что вопрос шел об очень серьезной проблеме, мог ли он
ради какого то обеда откладывать это сообщение?
Нет. Это было лишь лишнее доказательство того, какие глупые люди еще
возглавляют учреждения, которые не понимают серьезности данного момента.
Берман был типичным представителем тупого администратора, но он понимал,
что сулила ему такого рода ситуация.
Я вдруг понял, что пристально смотрю на Бермана.
- Простите меня, - сказал я. - Я не слышал вашей последней фразы.
- Я сказал, что вы высказали глупое предположение.
- Да, - ответил я, - я часто говорю глупые вещи.
Он почувствовал себя неловко.
- Но, - продолжал я, - потому что вы сделали глупую вещь, доктор
Лион, может быть, в настоящий момент близка к смерти. Ее постепенно
умервшляют.
Я покинул его. Пусть попортит себе крови после этого. В следующий
раз, когда ему представится выбор между человеческой жизнью и
материальными благами, может быть, он выберет жизнь.

17
Я влез в машину и включил газ. И совершенно также как мотор, который
стал крутиться, стал кружиться и мой мозг, на полную мощность. И мне стало
совершенно ясно, так, как будто я смог читать в мозгу этого интеллигента
психопата, почему он татуировал эту женщину и почему он прислал нам ее
пальцы по почте.
Она вышла замуж. Это означало, что она предала его ради другого
человека. Конечно, он бросил ее для какой-то авантюры с матерью своего
больного или ради соблазнительной медицинской сестры, но это не имело для
него никакого значения. Психопат не беспокоится о переживаниях других
людей.
Он дал ей приказ освободиться от доктора Фалконе. Она послушалась
его. Может быть, он считал этот способ нелепым, но все произошло так, как
он хотел. Когда эта проблема оказалась решенной, они условились о встрече
в Японии.
Безусловно произошло полное примирение. Он крепко держал в руках
бразды правления. Вот тогда то он и татуировал ее. И это потому Морисон
заметил широкое кольцо, которое она стала носить после своего возвращения.
На этой стадии их взаимоотношений Хенли достаточно было щелкнуть пальцами,
чтобы она делала перед ним стойку или ходила у его ног, если он отдавал
соответствующее приказание. Во всяком случае, это был человек, которому я
не смог бы доверить свою сестру.
Но посылка этих пальцев по почте! Гениально. Вот каким образом я
объяснял это.
Урок, который он преподал ей в Японии изуродовав ей кожу, она забыла.
Она намекнула ему, что собирается пойти к Берману и Хенли подумал, что она
говорит серьезно. Его ожидало место Африки или Индонезии и его паспорт был
готов.
Он подумал о том, что ему надо увезти молодую женщину в изолированное
место. Если он хотел, чтобы ее стоны не были слышны, ему действительно
было необходимо изолированное место. А если этого не удастся сделать, ее
придется усыплять: находясь под влиянием наркотиков она согласится на все,
что он предложит. Он, вероятно, связал ее и привязал к чему-нибудь - это
был наилучший способ, чтобы она ничего не почувствовала, когда он будет
отрезать ей палец. Потом он осторожно проделал все необходимое для
операции и сделал ее, как всегда очень тщательно, как высокого ранга
специалист.
Итак, у нее был завязан рот, он не услышал, когда она взывала к богу.
Но он знал, что она призывает бога, знал.
После того, как он отрезал ей первый палец, он, может быть, даже
показал ей его и произнес несколько слов, вроде: - Итак, ты хотела
предупредить полицию о наших махинациях? Как ты глупа! Я отрезал у тебя
палец по двум причинам. Во-первых, чтобы наказать тебя, так как теперь ты
никогда не сможешь оперировать. Во-вторых, чтобы доказать глупость и
несообразительность полиции.
Я пошлю им этот палец, палец, которым ты хотела указать им на меня. Я
как бы скажу им: вот как вы сможете отыскать доктора Лион, ее палец вам
это укажет. Но они недостаточно умны, чтобы воспользоваться этим. - Потом
он, вероятно, приобрел оберточную бумагу, коробочку и веревку в
каком-нибудь отделении почты в сердце Нью-Йорка, чтобы не оставить никаких
следов. Потом отправил эту посылку из Главного Почтамта, в котором бывает
столько народу, что невозможно кого-нибудь запомнить.
На следующий день он, вероятно, сказал что-нибудь в этом роде: - Ну
что ж, твои друзья не пришли. Без сомнения они идиоты. Хорошо, сегодня я
им немного помогу. Мы пошлем им твой палец с кольцом. Ты разрешишь?
Спасибо. Мы посмотрим, что же произойдет с ними на этот раз.
Да. Это действительно должно было так происходить. Я был страшно рад.
Потом я отдал себе отчет в том, что мне осталось лишь найти их.
Я направил машину в Манхеттен. Мне пришлось неожиданно остановиться,
когда такси пересекло мне дорогу. Я затормозил и чуть, чуть не врезался в
него. Мало по малу мои тормоза пришли в негодность: раньше я этого не
замечал. Я знал, что не смогу больше так ездить, нужно было многое
заменить. Я нуждался в средствах, чтобы оплатить счета врачей. Мне
необходим был такой основательный признак, который мог бы поставить меня
на след моих обоих докторов.
Моя финансовая ситуация была настолько серьезной и требовала срочного
разрешения, что я решил немедленно заняться ею. И я поехал по Кингсборо
Бридж вместо того, чтобы проехать тоннелью Кюин Вил. Дорога заняла на
десять минут больше времени, но у меня было предчувствие, что таким
образом я урегулирую часть своих долгов. Мост был бесплатный, тогда как за
проезд через тоннель нужно было платить десять центов. Доехав до середины
моста, я бросил взгляд на канал. Из моря появился уач, все паруса которого
были распущены и ветер надувал их. Зрелище было очень красивым.
Неожиданно я вспомнил, что Хенли располагал яхтой. Он держал ее на
якоре в Файантоне, в проливе Лонг Истланд.
Яхту звали "Веселый".

18
Я оставил машину в одном из гаражей на Первой авеню, расположенном
всего в трех кварталах от моего дома. Отсюда я позвонил Тилли. Он сказал,
что я могу взять его Бюйк: сам он всегда сможет пользоваться машиной
своего коллеги.
Я пешком вернулся в себе домой, съел сандвич, выпил стакан молока,
побрился, сменил рубашку и вышел из дома. Рев клаксона почти разорвал мне
барабанную перепонку и краем глаза я заметил красный свет. Я бросился на
тротуар и увидел, как остановился ярко красный автомобиль. Он забрызгал
мне брюки.
У меня забилось сердце.
- Безмозглый дурак... - начал я, но много ли женщин с длинными
черными волосами, завязанными на манер конского хвоста водят красный
Мазерати?
- Какая невероятная случайность обнаружить вас на этом перекрестке! -
сказала она.
Она нагнулась через окно и улыбнулась. На ней был надет серый
кашемировый пуловер и она не была намазана.
Я постепенно расширял свою улыбку.
- В ваших венах, вероятно, имеется адреналин, - заметила она. - А что
если вы хлопнете меня, чтобы придти в себя?
Я обрел дыхание.
- О, входите сюда, - сказала она, открыв дверцу.
Я влез в машину.
- Какое направление?
- Конектикут.
Не говоря ни слова, она отъехала и приняла направление Восточная
Ривер Драй.
- Послушайте, я пошутил, - сказал я. - Дайте мне сойти. Мне пообещали
машину.
- Почему столько рассуждений? Я буду вас возить.
- Я не знаю сколько времени это займет.
- Я подожду.
- Нет, остановитесь.
- Вы поедете далеко?
- Райантон.
- Чтобы покататься в море?
Она остановила машину и нагнулась назад. Потом она закурила сигарету
и зевнула, закинув руки за голову. Этот жест приподнял ее грудь.
- Райантон. Райантон. Очень часто мы отправлялись в Райантон, чтобы
провести вечер развлечений, сопровождаемый хорошо поданным мартини, а на
десерт опять мартини вместе с задранными ногами в воздух, потом на
следующее утро отъезд в Оустер с глоткой из дерева, которую вы никогда не
испытали и, вероятно, даже не можете себе представить. Я не возражаю снова
повидать это место, для перемены обстановки.
- Мне необходимо попасть туда как можно скорей, очень быстро
переговорить кое с кем и очень быстро вернуться. Я предпочитаю отправиться
один, чтобы быть уверенным, что другая персона не будет иметь каких-либо
неприятностей. Я вам очень благодарен за ваше предложение.
- Я лягу в машину, спрятав голову между лапками и буду вас ждать пока
вы все не кончите, - сказала она. - Она ухватилась обеими руками за руль.
- Я не буду спрашивать у вас подачек и буду вести себя хорошо.
- Я сожалею.
- Я могу имитировать сирену. Послушайте... - Она открыла рот и
довольно удачно издала звук, похожий на сирену. Это могло помочь ей
проехать через скопление народа, но не довело бы далеко в Конектикуте. Но
тут мне пришла в голову одна мысль. Машина, наиболее близко подходящая к
Мазерати, которую я никогда до этого не видел, был Фолксваген. Почему не
посмотреть на что она способна?
- Остановитесь около той полицейской машины, - сказал я.
- Вы собираетесь задержать меня единственно по той причине, что я
забрызгала ваши брюки?
- О, черт возьми, вы не можете хоть раз в жизни послушаться без
всяких комментарий?
Она включила газ и остановилась около полицейской машины в длинном
ряду машин. Я показал свое удостоверение и попросил сопровождать меня до
выезда из города и объявить по радио, что меня сопровождает служебная
машина через границу Весчестера, потом меня будет сопровождать мотоциклет,
начиная с границы Конектикут.
У них был обеспокоенный вид.
- Да-а, - сказал водитель, - но вы уводите нас из нашего сектора и
капитан...
- Я покрою вас своим формуляром УФ-49, - сказал я. УФ-49, это
формуляр, который мы, инспекторы обязаны заполнять, когда по делам
следствия нам приходится выезжать из города.
- Вы нас оправдаете?
- Посмотрите. - Я достал перо и записную книжку. - Я помечу ваш номер
удостоверения и время. Я даже отмечу на полчаса позже, чтобы вы имели
возможность после того, как покинете меня, отправиться выпить по стакану
пива.
- Согласен, - сказал водитель с широкой улыбкой и включил мотор.
Они отъехали от тротуара и тронулись в путь. Она поехала следом за
ними, со скоростью сто десять и это было нормальной скоростью. Потом
скорость увеличилась. Шум мотора Мазерати немного усилился, но поглощал
километры он безо всякого усилия. Герцогиня вела машину отлично. Она не
поворачивала головы, когда я к ней обращался или когда сама говорила.
Положив обе руки на руль, она все свое внимание отдавала дороге, тому, что
находилось на несколько сот метров впереди машины и отлично
ориентировалась в обстановке. Это был тип водителя, который не будет без
всякой особенной причины сигналить и не станет переживать, если впереди
идущая машина вдруг остановится.
Я немного расслабился на своем сидении. Она это почувствовала.
- Вы доверяете мне.
- Как водителю? Да.
- Ваш первый комплимент сегодня.

19
После въезда в Райантон я поблагодарил мотоциклиста и он ответил мне,
что рад оказать мне услугу. Нужен ли он еще мне? Но моя гипотеза была
столь проблематичной, что я боялся задерживать его на случай, если все
окажется дымом. Я поблагодарил его и сказал ему, что это все, что мне
нужно было от него. Он сообщил по радио свое местопребывание и отбыл.
Герцогиня сказала, что он был очень хорош и попросила меня, если я не
возражаю, никогда не надевать подобной формы.
- Нет. И хорошенько смотрите на дорогу.
- Куда я еду?
- Остановитесь у первого морского переулка.
Первым был "Марин Перкин". Чтобы подъехать к заливу, ей пришлось
проехать мимо зарослей лилий. Она выключила мотор. Старый человек, с лицом
покрытым морщинами и обветренным морским ветром, в каскетке от бейсбола,
сидел на полуразвалившемся ящике. Он полировал нос какого-то судна и
свистел. Мне показалось, что у него отличное настроение. Большинство суден
было вытащено для просушки на берег. Повсюду из каждой дыры вылезала трава
и чувствовался запах вереска и все это на фоне шума волн, набегающих на
песчаный берег или бьющихся о набережную. Повсюду валялись обрывки цепей и
канатов, перемешанные с кусками дерева и кабельтовыми. Узкий канал был
заполнен судами, над которыми развивались самые разнообразные флаги. Я
поднял стружку и понюхал ее. Солнце было очень жарким.
Я с удовольствием провел бы весь день, вдыхая аромат и прислушиваясь
к этому шуму.
- Вы когда-нибудь выходили в море на таком судне? - спросила меня
герцогиня.
- Нет.
- Я научу вас.
Я ничего не ответил и направился к старику.
- Добрый день, - сказал я. - Не могу ли я получить у вас некоторые
сведения?
- Возможно, - ответил он с такой осторожностью, с какой деревенский
житель относится к городскому.
- Я ищу "Веселый".
- Ммм... - Его лицо выразило раздумье. - А вы друг доктора?
- Нет.
Он немного отмяк.
- Может быть, вы хотите купить у него судно?
- Нет.
Он бросил на меня пронзительный взгляд.
- Нет, - сказал он. - Нет, у вас не такой тип, чтобы купить судно. Во
всяком случае, вам он не продал бы его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18