Я не хотел еще больше влипнуть в
историю, на случай, если доктора Лион там не окажется.
- Нет, я попробую пока действовать один.
- К вашим услугам, Нью-Йорк.
Я повесил трубку и вышел из телефонной кабины.
На другой стороне улицы находилась красная Мазерати. И что ж? Но ведь
в Нью-Йорке была только одна красная Мазерати, разве не так?
Я спокойно перешел улицу, посмеиваясь над таким совпадением и
собираясь остановить такси, едущее в моем направлении.
Подняв руку, чтобы остановить такси, я взглянул на номера красной
машины. РС167.
- Это была МОЯ "мазерати", боже мой!
24
Машина была пуста. Я бросил быстрый взгляд на дом, в котором жила
медицинская сестра, мисс Форзич. Он отстоял от меня на полтора блока и я
увидел, как в дом входила женщина. Ее спина показалась мне знакомой. Я
бросился бежать.
Дверь дома оказалась закрытой и через большое стекло я видел, что на
лифте стоит указатель третьего этажа. Я позвонил в 3А. Никакого ответа. Я
позвонил 1А, в 2А, в 3А, в 4А, в 5А, в 6А, и в 7А...
Когда наконец послышался скрежет автоматически открываемой двери, я
быстро толкнул ее и стал бежать по лестнице, прыгая через четыре ступени.
Еще до того времени, когда я достиг первого этажа, я услышал голоса: два
гневных женских голоса. Одна из них была герцогиня де Бейар, другая мисс
Форзич.
Герцогиня сунула ногу в отверстие двери. Медицинская сестра пыталась
оттолкнуть ее и грозилась позвать полицию.
- Полицию, это отлично, позовите полицию! - кричала герцогиня. - Это
вы с моим мужем заводите шашни!
- Закройтесь! - сказал я.
В конце коридора приоткрылась дверь. То была мой старый друг, старая
дама. Я свирепо посмотрел на нее. Она перестала быть моим другом. Она
поджала губы и закрыла дверь.
- А, вот ты где! Вот где ты, несчастный! - воскликнула гордость
кастильской знати.
- Я отдала тебе лучшие годы своей жизни! Я отправила прогуляться
четырех твоих грязных девок, и ты бежишь целоваться с посторонней, как
только я повернусь к тебе спиной!
Герцогиня была пророжденная актриса. Она могла играть любую роль в
любое время. Я с восторгом посмотрел на нее.
- Я надеюсь, что ты была достаточно благоразумна, чтобы позвать няню
прежде чем уйти из дому, - сказал я. - Нет так ли, Этель?
Я был уверен, что она страшно разозлится, что ее вдруг назвали Этель,
в особенности потому, что она не сможет отказаться сейчас от него.
- Вы мне не говорили, что женаты, - проговорила Форзич, которая явно
нервничала.
- Э-э, да, - ответил я.
- А вам понравится быть причиной развода и фигурировать в судебном
процессе? - спросил герцогиня.
- Это ей не понравится, - сказал я.
Я пытался оторвать руку герцогини от двери. Я мог бы все устроить и
успокоить ее, рассказав, что я тут находился по делам, но раньше чем я
успел сделать это, обе дамы вцепились бы друг другу в волосы. Молчаливые и
злобные, они готовы были броситься друг на друга. - Вы бы лучше убрали
свою ногу от двери, - нервно заявила Форзич.
- А если я ударю вас по лицу?
Я услышал внизу сирену, пока что вдалеке. Старая дама в конце
коридора, может быть и платила хорошую сумму, но зато она и имела на свои
деньги.
- Нам лучше уйти, - сказал я крепче сжимая локоть моей вспыльчивой
приятельницы.
- Иди, если хочешь, - возразила герцогиня. - Я всегда не могла
терпеть рыжих любых оттенков. Мне кажется, что у меня появляется желание
вырвать у нее одну или две пряди, чтобы выяснить собственный ли это ее
цвет.
Сирена приближалась. Герцогиня крепко ухватилась за косяк двери. Я
взял ее голову обеими руками, молча попросил у нее извинения и резко
повернул ее через правое плечо.
- Ахх!!! - закричала она и выпустила дверь.
Я схватил ее тогда за правую руку, крепко сжал ее, а ее левый локоть
прижал к своему правому бедру.
Я нажимал своим левым локтем на правый локоть. Это очень действующее
средство, когда надо кого-нибудь заставить идти с тобой. Прохожие, в таких
случаях принимают нас за друзей, идущих локоть к локтю. При малейшем
сопротивлении, вы усиливаете нажим на руку. Так как кисть зажата в руке,
боль у ведомого делается очень невыносимой.
- В дорогу, понятно? - сказал я.
Мисс Форзич стояла на пороге своей квартиры. Дрожащими руками она
застегивала пуговицы своего странного платья.
Герцогиня не имела ни малейшего желания двигаться. Я понемногу стал
сгибать ее руку назад и она двинулась с места. Она оглянулась и поверх
своего плеча посмотрела на медицинскую сестру. Слава богу, лифт все еще
стоял на третьем этаже. Я толкнул ее туда прежде чем она успела произнести
хоть слово и нажал на кнопку.
- Я не понимаю, почему это вы заставили меня уйти, - сказала она. Я
прекрасно умею справляться и ставить на место представителей низших слоев
общества.
- Каждый раз, что я вас вижу мне кажется, что ваш мозг все время
уменьшается, - возразил я. - Публичная драка между двумя женщинами за
инспектора полиции, это произвело бы большое впечатление. Это было бы
концом моей карьеры!
- О, ваша карьера! - презрительно проговорила она. - Я...
Дверь отворилась. Два флика стояли у лифта. Они вежливо
посторонились, чтобы дать нам пройти. В целях большой безопасности, я
сильней нажал на руку герцонини и мы прошли в холл в то время, как оба
флика поднимались по лестнице.
- Ваша карьера, ваша карьера! - снова начала она. - Вы можете ее
бросить. Вы можете работать частным детективом. Вы можете охранять подарки
на свадьбах.
- А еще что?
- Что-нибудь еще вроде этого.
- Так, так. Что-нибудь подобное. Помолчите и поскорей дайте мне ключи
от машины.
Не могло быть и речи, чтобы задерживаться в этом месте, к тому
времени, когда флики спустятся вниз. Им дадут наше описание и они сразу
узнают нас.
Она протянула мне ключи. Благодаря счастливому случаю они находились
на месте в ее сумочке. Я заставил ее перейти улицу. Я толкнул ее в машину,
потом бегом обежал вокруг машины и сел на водительское место. Включил
контакт. Мотор завелся с полоборота. Да благословит бог механика! Я не
включал фар и отъезжал в тот момент, когда флики выходили из дома. Я
проехал мимо них и один из них окликнул меня:
- Эй, - закричал он. - Послушайте, вы. Остановитесь!
Но Пабло был уже далеко.
Я круто повернул почти на двух колесах, в то время как она шепотом
проезжалась на мой счет как водителя. Я заметил небольшое пустое место
между двумя блоками, остановился там и выключил контакт. Потом толкнул
герцогиню на пол и отправился туда сам.
- Что это такое... - начала она.
- Закройтесь! - зашипел я.
На этот раз она послушалась. Мимо нас проезжала машина с ревущей
сиреной. Герцониня сидела на полу, со сложенными коленями на груди, а я
находился на ней.
- Посмотрите, - сказала она, - какая странная позиция. Этого со мной
не случалось тридцать три года. Мне тепло и я под кровом.
- Я слезу, как только злой волшебник и мальчик с пальчик исчезнут из
вида. - ответил я.
Эта старая сказка развеселила ее.
- Очень смешно, - сказала она.
Свет одного фонаря падал на нас. Ее ушко было маленьким и красивым. Я
никогда еще не был так близко от нее. И если хорошенько подумать, то
никогда еще не был и на ней.
Мое лицо находилось в восьми сантиметрах от ее. Ее ресницы были
невероятной длины, и они были настоящими.
- Давайте пугать прохожих, - предложила она. Низ моего живота
проходился как раз на ее бедре: я как бы сидел на нем верхом.
- Я никогда не танцевала танец живота в горизонтальном положении, -
сказала она, - но я попробую.
Обстановка была очень приятной. Я оперся обоими руками на пол, она
стала вертеть своими бедрами. Очень медленно. Часть ее анатомии находилась
около коробки скоростей, как ....... . У меня болела спина, но меня это
мало трогало.
Я почувствовал под своей рукой что-то жирное. Я посмотрел на это. Это
была бумажная салфетка, замазанная маслом и смазкой.
Я взял правую руку герцогини и рассматривал ее. Я обнаружил смазку
под ее ногтями и на коже. Я бросил эту руку и взял другую. То же самое. Я
выпрямился и снова отправился за руль.
Она медленно поднялась с места и села на свое место. Потом она
протянула мне правую руку, ладонью кверху.
- Я знаю, вы хотите мне сказать что-то скверное. - Я задумчиво
посмотрел на нее. - Я вижу по выражению вашего лица, что вы уже сделали
самые неблагоприятные для меня выводы, - проговорила она.
- Откуда появилась эта смазка?
- Я играла в механика, пока вы забавлялись с этой мышкой и назначали
ей свидание.
Я включил мотор, включил фары и выехал на автостраду. Она села
поближе ко мне и положила свою голову мне на плечо.
- Это вы испортили мою машину, ведь так?
- Давай после этого сигары этому человеку!
- Вы следили за мной?
- Начиная с 74 улицы, мой дружок. Вы даже не заметили, что за вами
следят.
Она старалась говорить как какая-нибудь курочка гангстера, но у нее
это получалось так, как говорят в плохих фильмах. Я, может быть,
действительно не заметил слежки, но мне не хотелось, чтобы она продолжала
разговор в таком роде.
- И вы стали ждать, когда я зашел к Бруно, это так?
- Это так.
- И вы оборвали все провода?
- Я опять заговорю о сигарах!
- Но как это получилось, что тот парень, сидящий у входа на стоянку,
ничего не заметил?
- Он слушал радио и открытым ртом и закрытыми глазами.
- А к чему светила подобная выходка?
- Я подумала, что может быть я окажусь, случайно проезжая мимо этого
места в тот момент, когда вы не сможете тронуться с места и смогу отвезти
вас куда вам будет нужно.
- Почему же вы этого не сделали?
- Почему? Почему? Честное слово, вы просто идиот! Как я могла
предложить вам подвезти вас куда вам нужно, когда эта негодяйка сунула вам
в руку любовную записку? Я заметила ваш загоревшийся взгляд и вам
оставалось лишь топать пешком на свое место свидания. А когда вы сели в
такси, я последовла за вами.
- Тогда, почему вы поднялись наверх?
- Я видела как вы выходили в первый раз, чтобы купить что-нибудь
выпить. Мне следовало пойти за вами следом и разбить бутылку моим
домкратом. А потом, когда вы вышли во второй раз, я поняла зачем вы
отправились теперь.
- Что же я пошел искать?
- Вы сами это отлично знаете.
- Нет, я не знаю.
- Нет, вы прекрасно знаете!
Ее смесь правды и выдумки были очень забавны.
- В таком случае, скажите мне!
- Она спросила вас, есть ли у вас презервативы, когда вы оба
достаточно нагрузились, и вы ответили, что нет. Тогда она отправила вас за
ними. Она хочет убедить вас в том, что она чистая молодая девушка, которая
никогда не делает подобных вещей, но я уверена, чтио она поглощает пилюли
в таком количестве, как будто это конфеты.
- О! Как меня все это забавляет! - сказал я.
Я рассказал ей всю историю с содой, про бюллетень колледжа, про
стульчак, который я испортил, про мой телефонный звонок главной
телефонистке, о моем предложении пойти купить ей сигареты и способ, при
помощи которого я обнаружил помещение Хенли.
Ни слова не говоря, она взяла мою руку и хлопнула ею себя по щеке.
- Но так как вы испортили мою машину, - сказал я, - могу я
воспользоваться вашей?
Она немедленно одобрила это.
Через несколько кварталов, на Квентин бульваре, я заметил полицейскую
машину. Так как мы вышли из квартала, где находился дом, в котором жила
Форзич, я остановил машину около полицейских и показал им свое
удостоверение. Я попросил их сопровождать меня как эскорт, до тоннеля
Линкольна.
24
При выезде из тоннеля нас ожидал полицейский.
- Я буду эскортировать до заставы, - сказал полицейский. - Не может
быть и речи, чтобы здесь ехать со скоростью в сто пятьдесят. Когда вы
окажетесь на автостраде, можете делать все, что хотите.
Он выключил сирену и отъехал. При скорости в пятнадцать километров в
час, каждый водитель обязан следовать за впереди идущей машиной на
расстоянии в шесть метров. Я дал ему отъехать на сорок пять метров вперед,
потом уж настроил Мазерати на соответствующую скорость, равную его.
Мои обе руки крепко держали руль. Она посмотрела на них.
- Вы очень осторожный водитель, - сказала она. - Ой-ой-ой!
В ее голосе звучала презрительная ирония.
- Да, - согласился я. Я повернулся к ней. У нее был вид, как будто
она лениво растянулась в гамаке, в прекрасный воскресный день.
- Я лично, упиваюсь большой скоростью, - сказала она.
- Вы себя тогда лучше чувствуете, как будто вы по-настоящему живете,
а?
- Безусловно.
Она положила голову на мое плечо.
- Тогда попробуйте парашютный спорт.
- Вы против быстрой езды?
- Нет. Но моя работа доставляет мне достаточно много эмоций, что бы я
старался их создавать себе, по примеру Хэмингуэя.
Она улыбнулась и тряхнув ступнями гог, сбросила туфельки. Опершись о
меня, она пальцами ног спустила окно дверцы до отказа. Потом она снова
надела туфли и высунула ноги через окно. При первом же толчке, ее обе
туфли улетели прочь.
Около заставы, полицейский остановил свою машину в стороне и сделал
нам знак проезжать мимо. Я пустил Мазерати со скоростью сто пятьдесят
километров в час. В райви Герцогиня спросила:
- Вы знаете, почему я сношу все ваши грубости?
- Нет.
- Потому что у меня есть такое ощущение, что вы нуждаетесь во мне.
- Я НУЖДАЮСЬ В ВАС?
- Ваша старая машина сейчас бы только с большим трудом проезжала бы
Джерси Сити.
Я должен был признаться, что она права.
- Она посеяла кусочки своих деталей по всему тоннелю Линкольн.
- У каждой машины ограниченное количество деталей и она не может их
разбрасывать, а особенно в тоннелях.
- Все тоннели одинаковы. А что это меняет? Я не ответил на эту
реплику.
- А кто испоганил мою машину, черт возьми? - спросил я.
Этот вопрос показался ей совершенно не относящимся к делу.
- Вы ничего не говорите мне о деле, - проговорила она. - Вы
что-нибудь обнаружили, связанное с этими пальцами?
- Да.
- Вы хотите сказать, что знаете, кому они принадлежат?
- Да.
Ее голос стал нежней, в нем чувстовалась теплота и сочувствие.
- Эта бедная замученная женщина... - начала она, но я немедленно
прервал ее.
- Это бедная замученная женщина! Эта бедная замученная женщина
фальсифицировала свои медицинские заключения, настаивала на операциях
совершенно ненужных, отправляла своих запуганных пациентов к хирургу без
совести, который безжалостно резал их, которая чтобы утешиться вышла замуж
за другого врача, а когда получила приказ, убила своего мужа и
сфальсифицировала медицинское заключение.
- Она любила его.
Мой опыт говорил мне, что никогда не надо спорить с женщинами на
подобные темы: женщины считают, что любовь - это своего разрешение на
охоту, которое разрешает действовать любыми способами.
- Я не в состоянии ничего доказать из того, что я вам сказал, -
проговорил я. Мне очень трудно будет предъявить им какие-либо обвинения,
потому что они оба очень умны и хорошо знают закон. Я знаю лишь одно: я
постараюсь зацепить его под каким бы то ни было предлогом, например
обвинение в увечье. Я могу зацапать его под этим предлогом, а также и
потому, что он воспользовался почтой для отправки своих ужасных пакетов.
Если она согласится свидетельствовать против него, его адвокат будет
настаивать, что она все это выдумала, потому что ревновала к его любовным
приключениям.
Она удивленно посмотрела на меня.
- Что же вы будете делать?
- Задерживать его.
- А если он не хочет, чтобы его задерживали?
- Тогда я использую необходимую силу, чтобы добиться своего.
- Он производит на меня впечатление человека очень сильного
физически.
Я тоже так думал.
- Вы считаете, что он сможет пойти на все?
- Возможно.
- Что же вы будете делать?
Такого рода вопросы нервировали меня. Я совсем не нуждался в этих
вопросах, но хотел остаться вежливым.
- Я не знаю.
- Нет, честно?
- Хорошо. Так вот, я поскольку сзади него когда он не будет смотреть
в мою сторону и постараюсь хорошенько оглушить его, а потом связать ему
руки и ноги. Это самый верный способ.
- Вы нервничаете?
- Да закройтесь же!
- Знаете, - задумчивым тоном продолжала она, - я только сейчас отдала
себе отчет в том, что вы рискуете быть сегодня вечером убитым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18
историю, на случай, если доктора Лион там не окажется.
- Нет, я попробую пока действовать один.
- К вашим услугам, Нью-Йорк.
Я повесил трубку и вышел из телефонной кабины.
На другой стороне улицы находилась красная Мазерати. И что ж? Но ведь
в Нью-Йорке была только одна красная Мазерати, разве не так?
Я спокойно перешел улицу, посмеиваясь над таким совпадением и
собираясь остановить такси, едущее в моем направлении.
Подняв руку, чтобы остановить такси, я взглянул на номера красной
машины. РС167.
- Это была МОЯ "мазерати", боже мой!
24
Машина была пуста. Я бросил быстрый взгляд на дом, в котором жила
медицинская сестра, мисс Форзич. Он отстоял от меня на полтора блока и я
увидел, как в дом входила женщина. Ее спина показалась мне знакомой. Я
бросился бежать.
Дверь дома оказалась закрытой и через большое стекло я видел, что на
лифте стоит указатель третьего этажа. Я позвонил в 3А. Никакого ответа. Я
позвонил 1А, в 2А, в 3А, в 4А, в 5А, в 6А, и в 7А...
Когда наконец послышался скрежет автоматически открываемой двери, я
быстро толкнул ее и стал бежать по лестнице, прыгая через четыре ступени.
Еще до того времени, когда я достиг первого этажа, я услышал голоса: два
гневных женских голоса. Одна из них была герцогиня де Бейар, другая мисс
Форзич.
Герцогиня сунула ногу в отверстие двери. Медицинская сестра пыталась
оттолкнуть ее и грозилась позвать полицию.
- Полицию, это отлично, позовите полицию! - кричала герцогиня. - Это
вы с моим мужем заводите шашни!
- Закройтесь! - сказал я.
В конце коридора приоткрылась дверь. То была мой старый друг, старая
дама. Я свирепо посмотрел на нее. Она перестала быть моим другом. Она
поджала губы и закрыла дверь.
- А, вот ты где! Вот где ты, несчастный! - воскликнула гордость
кастильской знати.
- Я отдала тебе лучшие годы своей жизни! Я отправила прогуляться
четырех твоих грязных девок, и ты бежишь целоваться с посторонней, как
только я повернусь к тебе спиной!
Герцогиня была пророжденная актриса. Она могла играть любую роль в
любое время. Я с восторгом посмотрел на нее.
- Я надеюсь, что ты была достаточно благоразумна, чтобы позвать няню
прежде чем уйти из дому, - сказал я. - Нет так ли, Этель?
Я был уверен, что она страшно разозлится, что ее вдруг назвали Этель,
в особенности потому, что она не сможет отказаться сейчас от него.
- Вы мне не говорили, что женаты, - проговорила Форзич, которая явно
нервничала.
- Э-э, да, - ответил я.
- А вам понравится быть причиной развода и фигурировать в судебном
процессе? - спросил герцогиня.
- Это ей не понравится, - сказал я.
Я пытался оторвать руку герцогини от двери. Я мог бы все устроить и
успокоить ее, рассказав, что я тут находился по делам, но раньше чем я
успел сделать это, обе дамы вцепились бы друг другу в волосы. Молчаливые и
злобные, они готовы были броситься друг на друга. - Вы бы лучше убрали
свою ногу от двери, - нервно заявила Форзич.
- А если я ударю вас по лицу?
Я услышал внизу сирену, пока что вдалеке. Старая дама в конце
коридора, может быть и платила хорошую сумму, но зато она и имела на свои
деньги.
- Нам лучше уйти, - сказал я крепче сжимая локоть моей вспыльчивой
приятельницы.
- Иди, если хочешь, - возразила герцогиня. - Я всегда не могла
терпеть рыжих любых оттенков. Мне кажется, что у меня появляется желание
вырвать у нее одну или две пряди, чтобы выяснить собственный ли это ее
цвет.
Сирена приближалась. Герцогиня крепко ухватилась за косяк двери. Я
взял ее голову обеими руками, молча попросил у нее извинения и резко
повернул ее через правое плечо.
- Ахх!!! - закричала она и выпустила дверь.
Я схватил ее тогда за правую руку, крепко сжал ее, а ее левый локоть
прижал к своему правому бедру.
Я нажимал своим левым локтем на правый локоть. Это очень действующее
средство, когда надо кого-нибудь заставить идти с тобой. Прохожие, в таких
случаях принимают нас за друзей, идущих локоть к локтю. При малейшем
сопротивлении, вы усиливаете нажим на руку. Так как кисть зажата в руке,
боль у ведомого делается очень невыносимой.
- В дорогу, понятно? - сказал я.
Мисс Форзич стояла на пороге своей квартиры. Дрожащими руками она
застегивала пуговицы своего странного платья.
Герцогиня не имела ни малейшего желания двигаться. Я понемногу стал
сгибать ее руку назад и она двинулась с места. Она оглянулась и поверх
своего плеча посмотрела на медицинскую сестру. Слава богу, лифт все еще
стоял на третьем этаже. Я толкнул ее туда прежде чем она успела произнести
хоть слово и нажал на кнопку.
- Я не понимаю, почему это вы заставили меня уйти, - сказала она. Я
прекрасно умею справляться и ставить на место представителей низших слоев
общества.
- Каждый раз, что я вас вижу мне кажется, что ваш мозг все время
уменьшается, - возразил я. - Публичная драка между двумя женщинами за
инспектора полиции, это произвело бы большое впечатление. Это было бы
концом моей карьеры!
- О, ваша карьера! - презрительно проговорила она. - Я...
Дверь отворилась. Два флика стояли у лифта. Они вежливо
посторонились, чтобы дать нам пройти. В целях большой безопасности, я
сильней нажал на руку герцонини и мы прошли в холл в то время, как оба
флика поднимались по лестнице.
- Ваша карьера, ваша карьера! - снова начала она. - Вы можете ее
бросить. Вы можете работать частным детективом. Вы можете охранять подарки
на свадьбах.
- А еще что?
- Что-нибудь еще вроде этого.
- Так, так. Что-нибудь подобное. Помолчите и поскорей дайте мне ключи
от машины.
Не могло быть и речи, чтобы задерживаться в этом месте, к тому
времени, когда флики спустятся вниз. Им дадут наше описание и они сразу
узнают нас.
Она протянула мне ключи. Благодаря счастливому случаю они находились
на месте в ее сумочке. Я заставил ее перейти улицу. Я толкнул ее в машину,
потом бегом обежал вокруг машины и сел на водительское место. Включил
контакт. Мотор завелся с полоборота. Да благословит бог механика! Я не
включал фар и отъезжал в тот момент, когда флики выходили из дома. Я
проехал мимо них и один из них окликнул меня:
- Эй, - закричал он. - Послушайте, вы. Остановитесь!
Но Пабло был уже далеко.
Я круто повернул почти на двух колесах, в то время как она шепотом
проезжалась на мой счет как водителя. Я заметил небольшое пустое место
между двумя блоками, остановился там и выключил контакт. Потом толкнул
герцогиню на пол и отправился туда сам.
- Что это такое... - начала она.
- Закройтесь! - зашипел я.
На этот раз она послушалась. Мимо нас проезжала машина с ревущей
сиреной. Герцониня сидела на полу, со сложенными коленями на груди, а я
находился на ней.
- Посмотрите, - сказала она, - какая странная позиция. Этого со мной
не случалось тридцать три года. Мне тепло и я под кровом.
- Я слезу, как только злой волшебник и мальчик с пальчик исчезнут из
вида. - ответил я.
Эта старая сказка развеселила ее.
- Очень смешно, - сказала она.
Свет одного фонаря падал на нас. Ее ушко было маленьким и красивым. Я
никогда еще не был так близко от нее. И если хорошенько подумать, то
никогда еще не был и на ней.
Мое лицо находилось в восьми сантиметрах от ее. Ее ресницы были
невероятной длины, и они были настоящими.
- Давайте пугать прохожих, - предложила она. Низ моего живота
проходился как раз на ее бедре: я как бы сидел на нем верхом.
- Я никогда не танцевала танец живота в горизонтальном положении, -
сказала она, - но я попробую.
Обстановка была очень приятной. Я оперся обоими руками на пол, она
стала вертеть своими бедрами. Очень медленно. Часть ее анатомии находилась
около коробки скоростей, как ....... . У меня болела спина, но меня это
мало трогало.
Я почувствовал под своей рукой что-то жирное. Я посмотрел на это. Это
была бумажная салфетка, замазанная маслом и смазкой.
Я взял правую руку герцогини и рассматривал ее. Я обнаружил смазку
под ее ногтями и на коже. Я бросил эту руку и взял другую. То же самое. Я
выпрямился и снова отправился за руль.
Она медленно поднялась с места и села на свое место. Потом она
протянула мне правую руку, ладонью кверху.
- Я знаю, вы хотите мне сказать что-то скверное. - Я задумчиво
посмотрел на нее. - Я вижу по выражению вашего лица, что вы уже сделали
самые неблагоприятные для меня выводы, - проговорила она.
- Откуда появилась эта смазка?
- Я играла в механика, пока вы забавлялись с этой мышкой и назначали
ей свидание.
Я включил мотор, включил фары и выехал на автостраду. Она села
поближе ко мне и положила свою голову мне на плечо.
- Это вы испортили мою машину, ведь так?
- Давай после этого сигары этому человеку!
- Вы следили за мной?
- Начиная с 74 улицы, мой дружок. Вы даже не заметили, что за вами
следят.
Она старалась говорить как какая-нибудь курочка гангстера, но у нее
это получалось так, как говорят в плохих фильмах. Я, может быть,
действительно не заметил слежки, но мне не хотелось, чтобы она продолжала
разговор в таком роде.
- И вы стали ждать, когда я зашел к Бруно, это так?
- Это так.
- И вы оборвали все провода?
- Я опять заговорю о сигарах!
- Но как это получилось, что тот парень, сидящий у входа на стоянку,
ничего не заметил?
- Он слушал радио и открытым ртом и закрытыми глазами.
- А к чему светила подобная выходка?
- Я подумала, что может быть я окажусь, случайно проезжая мимо этого
места в тот момент, когда вы не сможете тронуться с места и смогу отвезти
вас куда вам будет нужно.
- Почему же вы этого не сделали?
- Почему? Почему? Честное слово, вы просто идиот! Как я могла
предложить вам подвезти вас куда вам нужно, когда эта негодяйка сунула вам
в руку любовную записку? Я заметила ваш загоревшийся взгляд и вам
оставалось лишь топать пешком на свое место свидания. А когда вы сели в
такси, я последовла за вами.
- Тогда, почему вы поднялись наверх?
- Я видела как вы выходили в первый раз, чтобы купить что-нибудь
выпить. Мне следовало пойти за вами следом и разбить бутылку моим
домкратом. А потом, когда вы вышли во второй раз, я поняла зачем вы
отправились теперь.
- Что же я пошел искать?
- Вы сами это отлично знаете.
- Нет, я не знаю.
- Нет, вы прекрасно знаете!
Ее смесь правды и выдумки были очень забавны.
- В таком случае, скажите мне!
- Она спросила вас, есть ли у вас презервативы, когда вы оба
достаточно нагрузились, и вы ответили, что нет. Тогда она отправила вас за
ними. Она хочет убедить вас в том, что она чистая молодая девушка, которая
никогда не делает подобных вещей, но я уверена, чтио она поглощает пилюли
в таком количестве, как будто это конфеты.
- О! Как меня все это забавляет! - сказал я.
Я рассказал ей всю историю с содой, про бюллетень колледжа, про
стульчак, который я испортил, про мой телефонный звонок главной
телефонистке, о моем предложении пойти купить ей сигареты и способ, при
помощи которого я обнаружил помещение Хенли.
Ни слова не говоря, она взяла мою руку и хлопнула ею себя по щеке.
- Но так как вы испортили мою машину, - сказал я, - могу я
воспользоваться вашей?
Она немедленно одобрила это.
Через несколько кварталов, на Квентин бульваре, я заметил полицейскую
машину. Так как мы вышли из квартала, где находился дом, в котором жила
Форзич, я остановил машину около полицейских и показал им свое
удостоверение. Я попросил их сопровождать меня как эскорт, до тоннеля
Линкольна.
24
При выезде из тоннеля нас ожидал полицейский.
- Я буду эскортировать до заставы, - сказал полицейский. - Не может
быть и речи, чтобы здесь ехать со скоростью в сто пятьдесят. Когда вы
окажетесь на автостраде, можете делать все, что хотите.
Он выключил сирену и отъехал. При скорости в пятнадцать километров в
час, каждый водитель обязан следовать за впереди идущей машиной на
расстоянии в шесть метров. Я дал ему отъехать на сорок пять метров вперед,
потом уж настроил Мазерати на соответствующую скорость, равную его.
Мои обе руки крепко держали руль. Она посмотрела на них.
- Вы очень осторожный водитель, - сказала она. - Ой-ой-ой!
В ее голосе звучала презрительная ирония.
- Да, - согласился я. Я повернулся к ней. У нее был вид, как будто
она лениво растянулась в гамаке, в прекрасный воскресный день.
- Я лично, упиваюсь большой скоростью, - сказала она.
- Вы себя тогда лучше чувствуете, как будто вы по-настоящему живете,
а?
- Безусловно.
Она положила голову на мое плечо.
- Тогда попробуйте парашютный спорт.
- Вы против быстрой езды?
- Нет. Но моя работа доставляет мне достаточно много эмоций, что бы я
старался их создавать себе, по примеру Хэмингуэя.
Она улыбнулась и тряхнув ступнями гог, сбросила туфельки. Опершись о
меня, она пальцами ног спустила окно дверцы до отказа. Потом она снова
надела туфли и высунула ноги через окно. При первом же толчке, ее обе
туфли улетели прочь.
Около заставы, полицейский остановил свою машину в стороне и сделал
нам знак проезжать мимо. Я пустил Мазерати со скоростью сто пятьдесят
километров в час. В райви Герцогиня спросила:
- Вы знаете, почему я сношу все ваши грубости?
- Нет.
- Потому что у меня есть такое ощущение, что вы нуждаетесь во мне.
- Я НУЖДАЮСЬ В ВАС?
- Ваша старая машина сейчас бы только с большим трудом проезжала бы
Джерси Сити.
Я должен был признаться, что она права.
- Она посеяла кусочки своих деталей по всему тоннелю Линкольн.
- У каждой машины ограниченное количество деталей и она не может их
разбрасывать, а особенно в тоннелях.
- Все тоннели одинаковы. А что это меняет? Я не ответил на эту
реплику.
- А кто испоганил мою машину, черт возьми? - спросил я.
Этот вопрос показался ей совершенно не относящимся к делу.
- Вы ничего не говорите мне о деле, - проговорила она. - Вы
что-нибудь обнаружили, связанное с этими пальцами?
- Да.
- Вы хотите сказать, что знаете, кому они принадлежат?
- Да.
Ее голос стал нежней, в нем чувстовалась теплота и сочувствие.
- Эта бедная замученная женщина... - начала она, но я немедленно
прервал ее.
- Это бедная замученная женщина! Эта бедная замученная женщина
фальсифицировала свои медицинские заключения, настаивала на операциях
совершенно ненужных, отправляла своих запуганных пациентов к хирургу без
совести, который безжалостно резал их, которая чтобы утешиться вышла замуж
за другого врача, а когда получила приказ, убила своего мужа и
сфальсифицировала медицинское заключение.
- Она любила его.
Мой опыт говорил мне, что никогда не надо спорить с женщинами на
подобные темы: женщины считают, что любовь - это своего разрешение на
охоту, которое разрешает действовать любыми способами.
- Я не в состоянии ничего доказать из того, что я вам сказал, -
проговорил я. Мне очень трудно будет предъявить им какие-либо обвинения,
потому что они оба очень умны и хорошо знают закон. Я знаю лишь одно: я
постараюсь зацепить его под каким бы то ни было предлогом, например
обвинение в увечье. Я могу зацапать его под этим предлогом, а также и
потому, что он воспользовался почтой для отправки своих ужасных пакетов.
Если она согласится свидетельствовать против него, его адвокат будет
настаивать, что она все это выдумала, потому что ревновала к его любовным
приключениям.
Она удивленно посмотрела на меня.
- Что же вы будете делать?
- Задерживать его.
- А если он не хочет, чтобы его задерживали?
- Тогда я использую необходимую силу, чтобы добиться своего.
- Он производит на меня впечатление человека очень сильного
физически.
Я тоже так думал.
- Вы считаете, что он сможет пойти на все?
- Возможно.
- Что же вы будете делать?
Такого рода вопросы нервировали меня. Я совсем не нуждался в этих
вопросах, но хотел остаться вежливым.
- Я не знаю.
- Нет, честно?
- Хорошо. Так вот, я поскольку сзади него когда он не будет смотреть
в мою сторону и постараюсь хорошенько оглушить его, а потом связать ему
руки и ноги. Это самый верный способ.
- Вы нервничаете?
- Да закройтесь же!
- Знаете, - задумчивым тоном продолжала она, - я только сейчас отдала
себе отчет в том, что вы рискуете быть сегодня вечером убитым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18