Этот
рефлекс получается у меня автоматически, когда я попадаю в это место.
Я посмотрел на свою машину, потом подумал о своем состоянии. Рука у
меня чертовски болела, я хотел спать, а мозги были в таком состоянии, в
котором бывает мотор после того, как он долго крутился без смазки. Мне
казалось, что машина моя сморщилась. Если я сяду за руль, то вероятнее
всего с моим Олдсом случиться неприятность.
Я быстро нашел такси, в этом преимущества квартала морга. Всегда
находится женщина, плачущая около погибшего, которая вышла из такси. Такси
привезло меня к лаборатории полиции.
Кесли находился в одной из комнат. Он кипятил что-то старательно в
каком-то сосуде, внимательно следя за ним: жидкость по аромату напоминала
чай.
Я положил все свое снаряжение на стол. Коробки, оберточную бумагу,
веревку, палец, золотое кольцо, к которому была привязана этикетка, вату,
запачканную кровью.
- Я предлагаю тебе настоящую тайну, - сказал я.
- В роде Шерлока Холмса?
Келси был до такой степени захвачен медициной, что его иногда силой
заставляли выходить из лаборатории. Он даже поставил себе здесь койку на
случай, если будет срочная работа и ему придется провести в лаборатории
несколько дней подряд. Я коротко рассказал ему про это дело и обрисовал
ситуацию.
Его глаза округлились.
- Я отправлюсь домой всхрапнуть, - сказал я. - Я вернусь через шесть
часов.
- Четыре.
- Согласен, четыре.
Я больше не мог держать глаза открытыми. Я сел в такси и немедленно
заснул. Когда я приехал к своему жилищу, около Левингтона, шофер осторожно
разбудил меня. Он, видимо, обнаружил мой .38 на перевязке. Существуют
некоторые преимущества быть фликом.
3
Я бросил свои рабочие одежды в один угол, сбрил свои бакенбарды и
держал руку вытянутой вверх, пока принимал душ. Потом проглотил четыре
аспирина, выпил двойной скотч и завалился на кровать.
Двадцать минут спустя, боль настолько утихла, что я смог заснуть.
Я не слышал, как звонил будильник. Меня разбудил телефон. Это был
Келси: я сказал ему, что приеду немедленно. На этот раз я оделся, как
следует: серый твидовый костюм и коричневая пара ботинок на каучуке. Когда
находишься на ногах большую часть дня, необходимо иметь удобную обувь и
моя обувь может быть не такая роскошная, как у главного комиссара, но тем
не менее, я заплатил за свои ботинки тридцать пять долларов.
Кто-то однажды заявил, что у меня вид профессора англичанина в
привилегированном коттедже. Я решил принять это выражение за комплимент.
Ханрахан, со своей обычной деликатностью уверял, что у меня вид тетки. Я
не считаю, что я похож на тетку. Я вешу восемьдесят пять кило, а рост у
меня метр восемьдесят два сантиметра. У меня голубые глаза. Это удивляет
тех, кто знает, что моя фамилия Санчес. Моя семья происходит из северной
Испании, где очень много людей с голубыми глазами и блондинов. Я
темноволос, у меня крепкие мускулы и я не ношу браслетов. Я также и не
душусь. Моя походка медленная и определенная. Раз в неделю я хожу в тир
стрелять из пистолета, но мог бы ходить и чаще. Я одинаково стреляю обеими
руками. С другой стороны ведь я сам должен оплачивать этот расход. По этой
причине, многие флики не любят ходить туда, но я наивен, мне кажется, что
чем больше я буду ходить туда, тем скорее я смогу выделиться и
продвинуться по службе.
Минут десять я потерял на поиски своей машины, потом вспомнил, что
оставил ее у морга. Я поехал за ней на такси и конечно нашел штраф в
пятнадцать долларов за неположенную стоянку в виде квитанции, которая была
приклеена к стеклу. Между тем, я оставил достаточно на виду табличку с
надписью полиция. Я разорвал квитанцию: пусть ищут меня, если им это
светит.
Я доехал до лаборатории. Когда я выходил из машины, то заметил, что
мои руки дрожат. Результат десяти аспиринов и четырех часов сна. Я зашел в
закусочную напротив лаборатории, проглотил сандвич с ростбифом и стал
думать, как мне унять эту дрожь. Рядом со мной за столик сел инспектор
третьего класса из бригады бродяжничества, Шнедер.
Он сразу напал на меня. Он обожает свистопляску.
- Похоже на то, что Ханрахан сунул тебе палец в небо, - сказал он.
- Ты даже не представляешь себе, как верно сказал, - ответил я. -
Передай-ка мне горчицу.
- Ну что ты, Пабло, не нервничай. Они передают тебе то и другое и,
вероятно, собираются отметить тебя.
- Безусловно.
Он посмотрел на мою руку, потом протянул руку, чтобы взять мои
маслины и проглотил их не спрашивая моего разрешения.
- Возьми же маслины, - сказал я.
Он не понял моего сарказма.
- Да, спасибо. Это, как в Министерстве Внутренних дел. Один год там,
один год здесь. Это хорошо для карьеры.
- Ну да. Они собираются предложить мне пост консула в Исландии.
Я встал и сказал ему, что он может съесть мой огурец. Этот прохвост
станет всюду рассказывать, что я стал нервным. Это дойдет до ушей
Ханрахана и он будет в восторге. Неделя, которая меня ожидала будет не из
лучших, но одна вещь была несомненной, я должен выиграть во что бы то не
стало, даже если мне придется истратить мой последний цент!
4
Когда я вошел в лабораторию, кольцо лежало на мраморном столике.
Келси внимательно рассматривал веревку, которой была привязана этикетка с
идентификацией кольца.
Он поднял ее и понюхал. Он направил на кольцо сильный свет и снова
посмотрел в лупу и подошел к окну, после чего стал барабанить пальцами по
столу.
Я спросил у него не могу ли я тоже посмотреть. Он протянул мне лупу.
Я ничего особенного не увидел за исключением небольшого желтоватого пятна
приблизительно в восемь миллиметров длиной.
- Каким образом здесь появилось это пятно? - спросил я.
- Я не знаю.
Он захотел узнать, не капнул ли я на него лимонным соком. Я ответил,
что нет. Он задал мне потом еще вопрос деликатного свойства, на который я
ответил ему, что не занимался подобного рода делами с той поры, как сменил
короткие штанишки на брюки.
- Не считая людей, которые сделали это, кто-нибудь не трогал кольца
чем-нибудь желтым?
- Я этого не думаю.
Я взял кольцо. Внутри было выбито: "22 С". Другой марки не было. Я
сунул его в карман.
- Куда ты с этим пойдешь?
- На 47-ю улицу.
Между Пятой и Шестой авеню, на 47 улице находились большие ювелирные
предприятия.
- В сущности ведь это твои ноги будут уставать. Я лично считаю, что
ты зря теряешь свое время.
- А что я могу сделать еще? Болтаться здесь и смотреть на то, как ты
тут строишь догадки?
Келси ничего не ответил на это. Он держал веревку около носа так, как
будто хотел вздохнуть ее через ноздри.
- Ты можешь немного вздремнуть на моей походной койке, - сказал он. -
У меня создалось впечатление, что ты нуждаешься в этом.
Я ответил ему, что рискую разорвать своими зубами его наволочку.
- Хорошо, - сказал он. - Приходи через три или четыре часа, я может
быть что-нибудь найду. - Зазвонил телефон. Он снял трубку и бросил на меня
иронический взгляд. - Скажите ему, что его здесь нет, - заявил он и
повесил трубку.
- Ханрахан? - спросил я.
- Да. У тебя вероятно нет желания разговаривать с людьми?
- Ты настоящий психолог.
5
Когда я заглянул в забегаловку, то увидел Мак-Картни, сидящего за
столом. Он сразу же сделал мне знак, присоединиться к нему. У него была
круглая красная рожа, похожая на карнавальную маску и коротко остриженные
рыжие волосы.
Вид у него был не слишком умный, но это был один из знающих людей из
Бригады краж и грабежей.
Я выпил чашку кофе и смотрел, как он уничтожал галеты, сыр и крем.
- Похоже на то, что ты напал на кость, - проговорил он.
Я рассказал ему о деле. Мне было необходимо дружеское внимание.
- Покажи-ка мне кольцо, - сказал он.
Он стал вертеть его в руке.
- Ты собираешься произвести розыски при помощи кольца? - спросил он.
Я ответил утвердительно.
- Брось это, - посоветовал он. - У меня, вероятно, был недовольный
вид, потому что он стал настаивать. - Ты имеешь представление о том
количестве колец, которые продаются в нашем секторе? К тому же тебе
придется посетить всех ювелиров, которые продают кольца. И когда ты
покончишь с этим кварталом, тебе нужно будет отправиться в центр, в
квартал бриллиантовщиков. Ты подумал об этом, а?
- Боже мой, нет.
- Еще дня два или три. А у меня нет уверенности в том, что ты
располагаешь таким количеством времени, мой бедный Пабло. Особенно, когда
Ханрахан ищет предлога свернуть тебе шею. Не давай себя запугать.
- Ну конечно! Я не дам себя запугать. Я протянул руку, Мак-Картни
положил на нее кольцо, потом из телефонной кабины я позвонил Келси.
- Ханрахан не перестает звонить, - сказал Келси. - Как только ты
появишься здесь или позвонишь по телефону, тебе велено передать, что бы ты
немедленно отправлялся в комиссариат.
Я недовольно заворчал.
- И когда ты покончишь с ним, приходи сюда. Я кое-что нашел.
Я повернулся, чтобы рукой приветствовать Мак Картни.
- Подожди минутку, - сказал он.
Я остановился.
- Я обожаю лук вот с этим, а есть парни, которые не выносят лука. Они
не знают, что они теряют. - Он посмотрел на меня. - Успокойся, Пабло. Ты
слышал последнюю новость?
- Нет.
- Главный комиссар уходит в отставку в конце июня. - Я пристально
посмотрел на него. Мак-Картни решил, что я ему не поверил. - Держу пари,
что он больше не может выдерживать все эти возмущения, ни эти вставания в
три часа утра, чтобы идти в Бедфорд-Стейвезант поддерживать мэра. У него
прошлым летом уже был маленький удар и ему, видимо, не хочется, чтобы в
это лето было тоже самое.
- Откуда ты знаешь, что он уходит в отставку?
Мак-Картни положил свою галету. В его глазах был упрек.
- Это не трепотня, Пабло, я уверяю тебя. Мне это сказа один паренек
из конторы инспектора шефа.
- До свидания, Мак.
- Салют.
Теперь это имело смысл. Почему Ханрахан рекомендовал меня? Главный
комиссар только шесть недель будет еще выполнять свои обязанности. Если
рекомендация Ханрахана окажется неоправданной, на руках окажется
таинственное дело мертвой женщины, которую смогут объявить неизвестной и
пропавшей. Ничего более. Это недостаточно для того, чтобы осудить
инспектора шефа, в остальных делах весьма компетентного.
И если главный комиссар будет считать, что предположения Ханрахана
лишены смысла, он тоже не станет печалиться об этом. А почему бы ему
делать это? Главный комиссар скоро сможет спать спокойно, не рискуя быть
разбуженным в экстренных случаях. Мое уважение к Ханрахану еще больше
увеличилось.
6
Войдя в зал ожидания, я увидел Тилли. Он сидел на старой кушетке из
красной кожи, где люди в чине лейтенантов и капитанов обычно сидели перед
тем, как им предлагали подать в отставку или объявляли им выговор с
дисциплинарным взысканием. Тилли нервно постукивал себя по колену. Его
галстук съехал в сторону.
- Что тут такое происходит? - спросил я.
- Разве я знаю, боже мой!
Я подождал немного, вскоре Ханрахан вышел из своего кабинета. Он
пошел прямо на меня.
- Вы говорили об этом деле с репортерами?
- Нет, сэр.
- Они не перестают атаковать комиссара. Мы с ним спорили: он уверен,
что слух пошел от вас.
- Так вот, это не верно.
- А как идут дела?
- Грандиозно.
- Я меньшего и не ожидал от вас. Я совершенно уверен, что вы будете в
силах разрешить эту тайну.
- Я тоже так думаю.
- Пока.
- Пока, сэр.
Он вернулся в свой кабинет.
- Что это его так дергает? - спросил Тилли.
- Амбиция, ненависть и нехватка денег, - ответил я. - Салют.
Он следил за мной взглядом, пока я не вышел из залы. Вероятно, у меня
был вид человека, теряющего педали. Это объясняло почему у Ханрахана был
такой довольный вид, когда он возвращался в свой кабинет. Я очень любил
Тилли и, если бы я немного лучше себя чувствовал, я бы рассказал ему всю
историю, чтобы развлечь его. Но у меня было собачье настроение.
Он дал мне уйти. Потом быстро догнал меня.
- Подожди, - сказал он. Он достал из своего пластикового бумажника
рапорт об "исчезнувших" людях. - Я нашел одну женщину, которая отвечает
твоему описанию. Богатая, между тридцатью и сорока годами. Я советую тебе
побыстрее отыскать ее и жениться, и стать богатым. Тогда твое настроение
может быть улучшится.
Я проворчал благодарность и посмотрел на этот рапорт. На верхней
строчке было написано: НЕ СКЛАДЫВАЙТЕ ЭТОТ РАПОРТ. Я сложил его.
Я расправлю его немного позднее, когда у меня будет к тому
настроение. Я всегда смогу позабавиться таким образом.
7
Катарина Сааведра и Карвайал, герцогиня де Бейар, 367 Восточная
улица. Тридцать три года. Шестьдесят килограмм. Метр семьдесят. Зеленые
глаза.
Будучи крестьянского происхождения, меня забавляла мысль о том, что я
буду интервьюировать эту дорогую и нежную маркизу.
Прибыв в резиденцию Сааведра и Карвайал, я нажал на пуговку звонка.
Она находилась снаружи кованной металлической решетки испанского стиля,
перед тяжелой дверью из полированного стекла. На большой бронзовой доске
было написано имя владелицы. Под именем красовался ее герб. Сверху него
было написано: "я и король", а не "король и я". Может быть потому этот
парень и находился в ссылке.
Прошло некоторое время. Я выкурил половину сигареты за это время и
звонил четыре раза. Я повернулся и увидел, по крайней мере, трех женщин,
одетых во все черное и которые носили простое жемчужное ожерелье, которое
стоило года моего жалования. Потом я услышал стук каблучков по мраморному
полу.
Вместо ожидаемого дворецкого или горничной дверь мне открыла женщина,
одетая во все оранжевое. Ее длинные черные волосы были перекинуты на плечо
и перевязаны лентой. На шее у нее было ожерелье из изумрудов, а в руке был
"Таймс", открытая на странице финансовых объявлений. В другой руке, на
которой все пальцы были целы, она держала большой стакан с апельсиновым
соком. Она тщательно закрыла полированную решетку и холодно посмотрела на
меня. На указательном пальце у нее было кольцо с изумрудом того же стиля,
что и ожерелье.
- Здравствуйте, - сказал я.
Ее взгляд спустился до моих ботинок. Она поднесла свой стакан к
губам. Потом ее взгляд очень медленно стал подыматься. У нее были длинные
тонкие пальцы настоящей аристократки.
Слава богу, мои ботинки были начищены. Еще немного и я стал бы
вытирать их своим обшлагом.
- Кто вы такой? - спросила она с совершенным спокойствием.
Она подняла свой стакан и сделала еще глоток. Выпила не спеша. Этот
жест заставил колыхнуться ее грудь. Под ее оранжевым платьем ничего не
было надето.
- Я нахожусь в резиденции мистера Сааведра и Карвайал?
Ее глаза на мгновение повернулись в сторону бронзовой пластинки над
моей головой. Они выражали полнейшее презрение.
- По всей вероятности, - сказала она.
Я почувствовал, что краснею, и протянул свою бляху. Она покачала
головой.
- Ваше удостоверение личности, - сказала она.
Я вытащил свою карточку и она посмотрела на фотографию. Она сделала
мне знак пройти. Идя следом за ней, я вдыхал смесь запахов хорошо вымытой
кожи и дорогих духов, которые можно вдыхать только между 60 и 90 улицами
Юго-Востока 5-ой и Лексингтон авеню.
Она направилась в помещение, в котором можно было поместить всю мою
квартиру, поставить два кадиллака и еще что-нибудь. Она немного
пошатывалась и я понял, что она пила не чистый апельсиновый сок.
Пол был покрыт толстым зеленым ковром, под цвет ее изумрудов. Все
было подобрано так, что взгляд не останавливался на одном предмете, а
невольно переходил на другой. Она села на диван, обитый желтым шелком,
который великолепно гармонировал с ее кожей, и сделала мне знак сесть
около нее. Не очень близко. Это был большой диван. Я сел на расстоянии
метра от нее и откинулся назад. Эта была самая комфортабельная комната,
которую я когда-либо видел.
Хозяйка дома неожиданно встала со своего места, села в кресло
напротив меня, поставила свой стакан на маленький столик маркетри и
скрестила ноги. Колени ее были открыты.
Она рассматривала меня с легкой улыбкой. На одном конце маленького
столика стояли шахматы из слоновой кости, на доске также из слоновой
кости, а рядом с ними стоял большой стеклянный сосуд наполненный
жидкостью, которая не имела ничего общего с апельсиновым соком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18
рефлекс получается у меня автоматически, когда я попадаю в это место.
Я посмотрел на свою машину, потом подумал о своем состоянии. Рука у
меня чертовски болела, я хотел спать, а мозги были в таком состоянии, в
котором бывает мотор после того, как он долго крутился без смазки. Мне
казалось, что машина моя сморщилась. Если я сяду за руль, то вероятнее
всего с моим Олдсом случиться неприятность.
Я быстро нашел такси, в этом преимущества квартала морга. Всегда
находится женщина, плачущая около погибшего, которая вышла из такси. Такси
привезло меня к лаборатории полиции.
Кесли находился в одной из комнат. Он кипятил что-то старательно в
каком-то сосуде, внимательно следя за ним: жидкость по аромату напоминала
чай.
Я положил все свое снаряжение на стол. Коробки, оберточную бумагу,
веревку, палец, золотое кольцо, к которому была привязана этикетка, вату,
запачканную кровью.
- Я предлагаю тебе настоящую тайну, - сказал я.
- В роде Шерлока Холмса?
Келси был до такой степени захвачен медициной, что его иногда силой
заставляли выходить из лаборатории. Он даже поставил себе здесь койку на
случай, если будет срочная работа и ему придется провести в лаборатории
несколько дней подряд. Я коротко рассказал ему про это дело и обрисовал
ситуацию.
Его глаза округлились.
- Я отправлюсь домой всхрапнуть, - сказал я. - Я вернусь через шесть
часов.
- Четыре.
- Согласен, четыре.
Я больше не мог держать глаза открытыми. Я сел в такси и немедленно
заснул. Когда я приехал к своему жилищу, около Левингтона, шофер осторожно
разбудил меня. Он, видимо, обнаружил мой .38 на перевязке. Существуют
некоторые преимущества быть фликом.
3
Я бросил свои рабочие одежды в один угол, сбрил свои бакенбарды и
держал руку вытянутой вверх, пока принимал душ. Потом проглотил четыре
аспирина, выпил двойной скотч и завалился на кровать.
Двадцать минут спустя, боль настолько утихла, что я смог заснуть.
Я не слышал, как звонил будильник. Меня разбудил телефон. Это был
Келси: я сказал ему, что приеду немедленно. На этот раз я оделся, как
следует: серый твидовый костюм и коричневая пара ботинок на каучуке. Когда
находишься на ногах большую часть дня, необходимо иметь удобную обувь и
моя обувь может быть не такая роскошная, как у главного комиссара, но тем
не менее, я заплатил за свои ботинки тридцать пять долларов.
Кто-то однажды заявил, что у меня вид профессора англичанина в
привилегированном коттедже. Я решил принять это выражение за комплимент.
Ханрахан, со своей обычной деликатностью уверял, что у меня вид тетки. Я
не считаю, что я похож на тетку. Я вешу восемьдесят пять кило, а рост у
меня метр восемьдесят два сантиметра. У меня голубые глаза. Это удивляет
тех, кто знает, что моя фамилия Санчес. Моя семья происходит из северной
Испании, где очень много людей с голубыми глазами и блондинов. Я
темноволос, у меня крепкие мускулы и я не ношу браслетов. Я также и не
душусь. Моя походка медленная и определенная. Раз в неделю я хожу в тир
стрелять из пистолета, но мог бы ходить и чаще. Я одинаково стреляю обеими
руками. С другой стороны ведь я сам должен оплачивать этот расход. По этой
причине, многие флики не любят ходить туда, но я наивен, мне кажется, что
чем больше я буду ходить туда, тем скорее я смогу выделиться и
продвинуться по службе.
Минут десять я потерял на поиски своей машины, потом вспомнил, что
оставил ее у морга. Я поехал за ней на такси и конечно нашел штраф в
пятнадцать долларов за неположенную стоянку в виде квитанции, которая была
приклеена к стеклу. Между тем, я оставил достаточно на виду табличку с
надписью полиция. Я разорвал квитанцию: пусть ищут меня, если им это
светит.
Я доехал до лаборатории. Когда я выходил из машины, то заметил, что
мои руки дрожат. Результат десяти аспиринов и четырех часов сна. Я зашел в
закусочную напротив лаборатории, проглотил сандвич с ростбифом и стал
думать, как мне унять эту дрожь. Рядом со мной за столик сел инспектор
третьего класса из бригады бродяжничества, Шнедер.
Он сразу напал на меня. Он обожает свистопляску.
- Похоже на то, что Ханрахан сунул тебе палец в небо, - сказал он.
- Ты даже не представляешь себе, как верно сказал, - ответил я. -
Передай-ка мне горчицу.
- Ну что ты, Пабло, не нервничай. Они передают тебе то и другое и,
вероятно, собираются отметить тебя.
- Безусловно.
Он посмотрел на мою руку, потом протянул руку, чтобы взять мои
маслины и проглотил их не спрашивая моего разрешения.
- Возьми же маслины, - сказал я.
Он не понял моего сарказма.
- Да, спасибо. Это, как в Министерстве Внутренних дел. Один год там,
один год здесь. Это хорошо для карьеры.
- Ну да. Они собираются предложить мне пост консула в Исландии.
Я встал и сказал ему, что он может съесть мой огурец. Этот прохвост
станет всюду рассказывать, что я стал нервным. Это дойдет до ушей
Ханрахана и он будет в восторге. Неделя, которая меня ожидала будет не из
лучших, но одна вещь была несомненной, я должен выиграть во что бы то не
стало, даже если мне придется истратить мой последний цент!
4
Когда я вошел в лабораторию, кольцо лежало на мраморном столике.
Келси внимательно рассматривал веревку, которой была привязана этикетка с
идентификацией кольца.
Он поднял ее и понюхал. Он направил на кольцо сильный свет и снова
посмотрел в лупу и подошел к окну, после чего стал барабанить пальцами по
столу.
Я спросил у него не могу ли я тоже посмотреть. Он протянул мне лупу.
Я ничего особенного не увидел за исключением небольшого желтоватого пятна
приблизительно в восемь миллиметров длиной.
- Каким образом здесь появилось это пятно? - спросил я.
- Я не знаю.
Он захотел узнать, не капнул ли я на него лимонным соком. Я ответил,
что нет. Он задал мне потом еще вопрос деликатного свойства, на который я
ответил ему, что не занимался подобного рода делами с той поры, как сменил
короткие штанишки на брюки.
- Не считая людей, которые сделали это, кто-нибудь не трогал кольца
чем-нибудь желтым?
- Я этого не думаю.
Я взял кольцо. Внутри было выбито: "22 С". Другой марки не было. Я
сунул его в карман.
- Куда ты с этим пойдешь?
- На 47-ю улицу.
Между Пятой и Шестой авеню, на 47 улице находились большие ювелирные
предприятия.
- В сущности ведь это твои ноги будут уставать. Я лично считаю, что
ты зря теряешь свое время.
- А что я могу сделать еще? Болтаться здесь и смотреть на то, как ты
тут строишь догадки?
Келси ничего не ответил на это. Он держал веревку около носа так, как
будто хотел вздохнуть ее через ноздри.
- Ты можешь немного вздремнуть на моей походной койке, - сказал он. -
У меня создалось впечатление, что ты нуждаешься в этом.
Я ответил ему, что рискую разорвать своими зубами его наволочку.
- Хорошо, - сказал он. - Приходи через три или четыре часа, я может
быть что-нибудь найду. - Зазвонил телефон. Он снял трубку и бросил на меня
иронический взгляд. - Скажите ему, что его здесь нет, - заявил он и
повесил трубку.
- Ханрахан? - спросил я.
- Да. У тебя вероятно нет желания разговаривать с людьми?
- Ты настоящий психолог.
5
Когда я заглянул в забегаловку, то увидел Мак-Картни, сидящего за
столом. Он сразу же сделал мне знак, присоединиться к нему. У него была
круглая красная рожа, похожая на карнавальную маску и коротко остриженные
рыжие волосы.
Вид у него был не слишком умный, но это был один из знающих людей из
Бригады краж и грабежей.
Я выпил чашку кофе и смотрел, как он уничтожал галеты, сыр и крем.
- Похоже на то, что ты напал на кость, - проговорил он.
Я рассказал ему о деле. Мне было необходимо дружеское внимание.
- Покажи-ка мне кольцо, - сказал он.
Он стал вертеть его в руке.
- Ты собираешься произвести розыски при помощи кольца? - спросил он.
Я ответил утвердительно.
- Брось это, - посоветовал он. - У меня, вероятно, был недовольный
вид, потому что он стал настаивать. - Ты имеешь представление о том
количестве колец, которые продаются в нашем секторе? К тому же тебе
придется посетить всех ювелиров, которые продают кольца. И когда ты
покончишь с этим кварталом, тебе нужно будет отправиться в центр, в
квартал бриллиантовщиков. Ты подумал об этом, а?
- Боже мой, нет.
- Еще дня два или три. А у меня нет уверенности в том, что ты
располагаешь таким количеством времени, мой бедный Пабло. Особенно, когда
Ханрахан ищет предлога свернуть тебе шею. Не давай себя запугать.
- Ну конечно! Я не дам себя запугать. Я протянул руку, Мак-Картни
положил на нее кольцо, потом из телефонной кабины я позвонил Келси.
- Ханрахан не перестает звонить, - сказал Келси. - Как только ты
появишься здесь или позвонишь по телефону, тебе велено передать, что бы ты
немедленно отправлялся в комиссариат.
Я недовольно заворчал.
- И когда ты покончишь с ним, приходи сюда. Я кое-что нашел.
Я повернулся, чтобы рукой приветствовать Мак Картни.
- Подожди минутку, - сказал он.
Я остановился.
- Я обожаю лук вот с этим, а есть парни, которые не выносят лука. Они
не знают, что они теряют. - Он посмотрел на меня. - Успокойся, Пабло. Ты
слышал последнюю новость?
- Нет.
- Главный комиссар уходит в отставку в конце июня. - Я пристально
посмотрел на него. Мак-Картни решил, что я ему не поверил. - Держу пари,
что он больше не может выдерживать все эти возмущения, ни эти вставания в
три часа утра, чтобы идти в Бедфорд-Стейвезант поддерживать мэра. У него
прошлым летом уже был маленький удар и ему, видимо, не хочется, чтобы в
это лето было тоже самое.
- Откуда ты знаешь, что он уходит в отставку?
Мак-Картни положил свою галету. В его глазах был упрек.
- Это не трепотня, Пабло, я уверяю тебя. Мне это сказа один паренек
из конторы инспектора шефа.
- До свидания, Мак.
- Салют.
Теперь это имело смысл. Почему Ханрахан рекомендовал меня? Главный
комиссар только шесть недель будет еще выполнять свои обязанности. Если
рекомендация Ханрахана окажется неоправданной, на руках окажется
таинственное дело мертвой женщины, которую смогут объявить неизвестной и
пропавшей. Ничего более. Это недостаточно для того, чтобы осудить
инспектора шефа, в остальных делах весьма компетентного.
И если главный комиссар будет считать, что предположения Ханрахана
лишены смысла, он тоже не станет печалиться об этом. А почему бы ему
делать это? Главный комиссар скоро сможет спать спокойно, не рискуя быть
разбуженным в экстренных случаях. Мое уважение к Ханрахану еще больше
увеличилось.
6
Войдя в зал ожидания, я увидел Тилли. Он сидел на старой кушетке из
красной кожи, где люди в чине лейтенантов и капитанов обычно сидели перед
тем, как им предлагали подать в отставку или объявляли им выговор с
дисциплинарным взысканием. Тилли нервно постукивал себя по колену. Его
галстук съехал в сторону.
- Что тут такое происходит? - спросил я.
- Разве я знаю, боже мой!
Я подождал немного, вскоре Ханрахан вышел из своего кабинета. Он
пошел прямо на меня.
- Вы говорили об этом деле с репортерами?
- Нет, сэр.
- Они не перестают атаковать комиссара. Мы с ним спорили: он уверен,
что слух пошел от вас.
- Так вот, это не верно.
- А как идут дела?
- Грандиозно.
- Я меньшего и не ожидал от вас. Я совершенно уверен, что вы будете в
силах разрешить эту тайну.
- Я тоже так думаю.
- Пока.
- Пока, сэр.
Он вернулся в свой кабинет.
- Что это его так дергает? - спросил Тилли.
- Амбиция, ненависть и нехватка денег, - ответил я. - Салют.
Он следил за мной взглядом, пока я не вышел из залы. Вероятно, у меня
был вид человека, теряющего педали. Это объясняло почему у Ханрахана был
такой довольный вид, когда он возвращался в свой кабинет. Я очень любил
Тилли и, если бы я немного лучше себя чувствовал, я бы рассказал ему всю
историю, чтобы развлечь его. Но у меня было собачье настроение.
Он дал мне уйти. Потом быстро догнал меня.
- Подожди, - сказал он. Он достал из своего пластикового бумажника
рапорт об "исчезнувших" людях. - Я нашел одну женщину, которая отвечает
твоему описанию. Богатая, между тридцатью и сорока годами. Я советую тебе
побыстрее отыскать ее и жениться, и стать богатым. Тогда твое настроение
может быть улучшится.
Я проворчал благодарность и посмотрел на этот рапорт. На верхней
строчке было написано: НЕ СКЛАДЫВАЙТЕ ЭТОТ РАПОРТ. Я сложил его.
Я расправлю его немного позднее, когда у меня будет к тому
настроение. Я всегда смогу позабавиться таким образом.
7
Катарина Сааведра и Карвайал, герцогиня де Бейар, 367 Восточная
улица. Тридцать три года. Шестьдесят килограмм. Метр семьдесят. Зеленые
глаза.
Будучи крестьянского происхождения, меня забавляла мысль о том, что я
буду интервьюировать эту дорогую и нежную маркизу.
Прибыв в резиденцию Сааведра и Карвайал, я нажал на пуговку звонка.
Она находилась снаружи кованной металлической решетки испанского стиля,
перед тяжелой дверью из полированного стекла. На большой бронзовой доске
было написано имя владелицы. Под именем красовался ее герб. Сверху него
было написано: "я и король", а не "король и я". Может быть потому этот
парень и находился в ссылке.
Прошло некоторое время. Я выкурил половину сигареты за это время и
звонил четыре раза. Я повернулся и увидел, по крайней мере, трех женщин,
одетых во все черное и которые носили простое жемчужное ожерелье, которое
стоило года моего жалования. Потом я услышал стук каблучков по мраморному
полу.
Вместо ожидаемого дворецкого или горничной дверь мне открыла женщина,
одетая во все оранжевое. Ее длинные черные волосы были перекинуты на плечо
и перевязаны лентой. На шее у нее было ожерелье из изумрудов, а в руке был
"Таймс", открытая на странице финансовых объявлений. В другой руке, на
которой все пальцы были целы, она держала большой стакан с апельсиновым
соком. Она тщательно закрыла полированную решетку и холодно посмотрела на
меня. На указательном пальце у нее было кольцо с изумрудом того же стиля,
что и ожерелье.
- Здравствуйте, - сказал я.
Ее взгляд спустился до моих ботинок. Она поднесла свой стакан к
губам. Потом ее взгляд очень медленно стал подыматься. У нее были длинные
тонкие пальцы настоящей аристократки.
Слава богу, мои ботинки были начищены. Еще немного и я стал бы
вытирать их своим обшлагом.
- Кто вы такой? - спросила она с совершенным спокойствием.
Она подняла свой стакан и сделала еще глоток. Выпила не спеша. Этот
жест заставил колыхнуться ее грудь. Под ее оранжевым платьем ничего не
было надето.
- Я нахожусь в резиденции мистера Сааведра и Карвайал?
Ее глаза на мгновение повернулись в сторону бронзовой пластинки над
моей головой. Они выражали полнейшее презрение.
- По всей вероятности, - сказала она.
Я почувствовал, что краснею, и протянул свою бляху. Она покачала
головой.
- Ваше удостоверение личности, - сказала она.
Я вытащил свою карточку и она посмотрела на фотографию. Она сделала
мне знак пройти. Идя следом за ней, я вдыхал смесь запахов хорошо вымытой
кожи и дорогих духов, которые можно вдыхать только между 60 и 90 улицами
Юго-Востока 5-ой и Лексингтон авеню.
Она направилась в помещение, в котором можно было поместить всю мою
квартиру, поставить два кадиллака и еще что-нибудь. Она немного
пошатывалась и я понял, что она пила не чистый апельсиновый сок.
Пол был покрыт толстым зеленым ковром, под цвет ее изумрудов. Все
было подобрано так, что взгляд не останавливался на одном предмете, а
невольно переходил на другой. Она села на диван, обитый желтым шелком,
который великолепно гармонировал с ее кожей, и сделала мне знак сесть
около нее. Не очень близко. Это был большой диван. Я сел на расстоянии
метра от нее и откинулся назад. Эта была самая комфортабельная комната,
которую я когда-либо видел.
Хозяйка дома неожиданно встала со своего места, села в кресло
напротив меня, поставила свой стакан на маленький столик маркетри и
скрестила ноги. Колени ее были открыты.
Она рассматривала меня с легкой улыбкой. На одном конце маленького
столика стояли шахматы из слоновой кости, на доске также из слоновой
кости, а рядом с ними стоял большой стеклянный сосуд наполненный
жидкостью, которая не имела ничего общего с апельсиновым соком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18