В будке сидел эльф с мегафоном, расписывавший достопримечательности Манхэттена другим эльфам; те слушали его с пристальным интересом. Вдруг заметив Мэллори и Мюргенштюрма, слон распростер уши, вытянул хобот и затрубил.— Я имел в виду Желтое такси. — Мэллори отошел за угол, прочь с глаз слона.— Желтое такси к вашим услугам, сэр, — прокричали сзади, и Мэллори обернулся как раз вовремя, чтобы уклониться от столкновения с ярко-желтым слоном, тоже увешанным сверкающими побрякушками. — Без остановок до Пятой авеню и Центрального парка, — продолжал эльф, восседавший на спине слона.— Гарантируется прибытие до полуночи.— Да это же всего в двух кварталах отсюда! — заметил Мэллори.— Но только не для старины Джумбо, — возразил таксист. — Он выписывает зигзаги и петляет, как ненормальный. Не слишком быстро, учтите — никакой тряски, как в этих современных, обшарпанных моделях, — зато целенаправленно. На углу Пятьдесят восьмой и Бродвея есть фруктовый киоск, так Джумбо за двадцать лет еще ни разу его не прозевал. Великолепная память!— А почему бы вам не выдрессировать его получше?— Сломить его дух?! — возмутился таксист. — Да мне бы такое даже в голову не пришло!— Сдается мне, что должна быть и золотая середина. Не обязательно ломать его дух, но и тратить два часа, чтобы преодолеть двести ярдов, тоже не годится.— Мы преодолеваем многие мили! — запротестовал таксист. — Конечно, мы не придерживаемся прямого пути… но, с другой стороны, путь к цели доставляет больше удовольствия, нежели ее достижение. — Он свирепо воззрился на Мэллори. — Нынче новогодняя ночь, а я человек занятой, ужасно занятой. Ну, так вы едете или нет?— Прогуляемся пешком, — ответил детектив.— Вам же хуже. — Таксист наддал слону крохотной пяткой. — Поехали, Джумбо, н-но!Слон взвизгнул, развернулся на сто восемьдесят градусов и побежал трусцой, не обращая внимания на отчаянные уговоры седока.— У вас что, все тут мелют такой же вздор, как вы с погонщиком слона? — поинтересовался Мэллори.— А я полагал, что он рассуждает вполне здраво, — возразил Мюргенштюрм.— Еще бы! Пошли уж.— Верно, — согласился эльф, собираясь пересечь Пятую авеню.Отойдя от стены, Мэллори увидел, что широкая улица вдруг стала весьма оживленной — вверх и вниз по проспекту двигались слоны, лошади и громадные псы, все без исключения ярко окрашенные, сверкающие мишурной сбруей, впряженные в открытые экипажи веселеньких расцветок или несущие пассажиров на собственных спинах.Перейдя улицу, Мэллори с Мюргенштюрмом двинулись по хитроумному маршруту, петляя между зданиями и ныряя в переулки, поднимаясь по извилистым эстакадам и спускаясь по спиральным лестницам, входя в подвалы, наполненные диковинными запахами, и выходя из них. В конце концов Мэллори, пытавшийся запомнить дорогу, запутался окончательно. Наконец эта дорога привела их в тесный, заросший бурьяном домик.— Пришли, — сообщил эльф.— А какой тут адрес? — поинтересовался Мэллори.— Угол Пятой авеню и Пятьдесят седьмой улицы.— Да ну тебя! — раздраженно бросил Мэллори. — Мы прошли не менее мили с тех пор, как вышли оттуда.— Я бы сказал, милю с четвертью, — поддержал Мюргенштюрм.— Тогда как же мы оказались там, откуда пришли? Где улицы и магазины?— Здесь. Мы просто подошли к ним с другой стороны.— Это безумие.— А почему все вокруг должно выглядеть одинаково со всех сторон? Разве обе стороны двери выглядят одинаково? Разве торт «Темный лес» изнутри такой же, как снаружи? Поверьте мне, Джон Джастин, мы в самом деле на углу Пятой и Пятьдесят седьмой. Мы просто за кулисами.— А где же тогда сцена?— А-а, — улыбнулся эльф. — Чтобы увидеть ее, надо вернуться той же дорогой.— Я даже не представляю, откуда начать.— С самого начала, конечно.— Знаешь, — признался Мэллори, — я начинаю испытывать к тебе сильнейшую неприязнь. У тебя всегда находится уклончивый ответ, и все твои речи без исключения лишены логики подчистую.— Она придет, — заверил Мюргенштюрм, — вот только пообвыкнете здесь немножко.— Я не намерен здесь обвыкать. — Мэллори сосредоточил внимание на дворе — футов пятидесяти в поперечнике и невероятно заросшем бурьяном. — Это здесь ты держал единорога?— Совершенно верно, — подтвердил эльф, открывая калитку. — Осторожно, смотрите под ноги.— Что, опять метрогномы? Мюргенштюрм покачал головой.— Лютика к разряду домоседов никак не отнесешь. — Он осторожно двинулся к скрюченному деревцу, и детектив последовал за ним. — Я привязал его вот тут.Мэллори бросил взгляд на побитый непогодой дом из красного кирпича в дальнем конце двора. Многие окна были забиты досками, света не было ни в одном из них, а дверь подъезда с громким скрипом покачивалась взад-вперед на единственной ржавой петле.— Тот дом относится к этому двору? — осведомился детектив.— Да.— А там кто-нибудь живет?— Он пустует больше года, — ответил Мюргенштюрм. — Потому-то я и воспользовался этим домом. Я знал, что поблизости никого, так что и возмущаться некому.— Почти некому, — сухо поправил его Мэллори, затем присел на корточки и принялся осматривать землю.— Что-нибудь нашли? — поинтересовался эльф через минуту.— Только следы единорога.— А нет ли там следов борьбы? — предположил Мюргенштюрм.— А по-твоему, кто-то зашел сюда, чтобы пару раз положить Лютика на лопатки, а уж потом повел его прочь? — огрызнулся Мэллори.— Я только стараюсь помочь, чем могу, — извиняющимся тоном откликнулся Мюргенштюрм.— Тогда можешь начать с того, что заткнешься. — Мэллори выпрямился и принялся систематически обследовать двор.— А что вы ищете?— Не знаю. Следы, которые не принадлежат Лютику, клок ткани — что-нибудь эдакое, что здесь не на своем месте. — Мэллори еще с минуту побродил по высокой — по колено — траве, потом тряхнул головой, скривился и вернулся к дереву.— Что, вообще никаких улик? — спросил эльф.— У меня возникает жуткое ощущение, что нам придется идти по следу единорожьего дерьма, чтобы распутать это дело. — Мэллори осторожно двинулся к калитке. Мюргенштюрм следовал за ним по пятам. — А теперь подумай хорошенько, кто еще знал, что Лютик здесь?— Никто.— Кто-то должен был знать. Кто-то же украл его! Кому принадлежит этот участок?— Понятия не имею. Пожалуй, я мог бы это выяснить. — Эльф вдруг ссутулил и без того узенькие плечи. — Но только после открытия муниципалитета завтра утром, а тогда будет слишком поздно.Мэллори выстрелил взглядом во тьму и тут же снова уставился на Мюргенштюрма, негромко бросив:— Продолжай говорить.— О чем? — осведомился эльф.— О чем угодно, не важно. За нами следят.— Вы уверены?Мэллори молча кивнул.— А я и не догадывался. Должно быть, сказывается ваш обширный опыт детектива.— Сказывается мой обширный опыт увиливания от налоговой инспекции, — возразил Мэллори. — Начинай говорить о единорогах. Неизвестный приближается.На лице Мюргенштюрма появилось выражение полнейшей растерянности.— Я не знаю, что говорить.— Десять минут назад я не мог заставить тебя заткнуться! — прошипел Мэллори. — А теперь говори!— Я как-то глупо себя чувствую.— Ты почувствуешь себя не в пример хуже, если не скажешь что-нибудь!— Ну, хоть намек какой-нибудь дайте, — в отчаянии вымолвил эльф.Мэллори чертыхнулся и вдруг метнулся во тьму.— Есть! — торжествующе выкрикнул он и через миг появился с царапающейся, изворачивающейся, фыркающей девицей в руках.— Пусти! — зарычала она.Ощутив, что она вот-вот вывернется, Мэллори разжал хватку. Девица зашипела на него и легко вспрыгнула на ограду, присев там на корточки.— Кто ты? — решительно спросил Мэллори.— Я ее знаю, — подал голос Мюргенштюрм. — Это Фелина.— А что ты здесь делаешь? — не унимался Мэллори.— У меня не меньше вашего прав находиться здесь! — вскинулась Фелина.— А то и побольше!— Да небось просто шныряла по дому в поисках всякого мусора, — предположил Мюргенштюрм.— Тогда чего ж она пряталась?— А я людей на дух не переношу!Приглядевшись к ней повнимательнее, Мэллори, к собственному удивлению, обнаружил, что Фелина вообще-то не совсем человек, во всяком случае, не слишком похожа на остальных девушек: молодая и стройная, но конечности покрыты нежным рыжим мехом с тонкими черными полосками, хотя лицо, шея и грудь, виднеющаяся над вырезом платья, — телесного цвета. Глаза оранжевые, с вертикальными зрачками, как у кошки, клыки выражены очень явно, а на верхней губе растут усы — только не человеческие, а кошачьи. Уши чересчур круглые, лицо слишком овальное, длинные ноги выглядят довольно угрожающе. Единственное одеяние Фелины — короткое бежевое платьице — выглядело так, будто она нашла его во время одной из своих мусорных экспедиций.— Кто ты такая? — спросил Мэллори с искренним любопытством.— Felinis majoris, — с вызовом бросила она.— Одна из человекокошек, — пояснил Мюргенштюрм. — Их осталось не так уж много.— А почему ты не любишь людей? — продолжал Мэллори.— Они никого не любят, — сообщил Мюргенштюрм, прежде чем она успела ответить. — Собаки на них охотятся, люди от них шарахаются, настоящие кошки не обращают на них ни малейшего внимания.— Я могу сама за себя ответить, — высокомерно бросила Фелина.— Тогда начинай, — проговорил Мэллори. — Что ты здесь делаешь?— Ищу чего поесть.— А человекокошки едят единорогов?— Нет. — Вдруг ее глаза широко распахнулись, и Фелина очень по-кошачьи ухмыльнулась. — Так это вашего единорога тут сперли!— Его. — Мэллори ткнул большим пальцем в сторону эльфа. — Я только помогаю его найти.Фелина обернулась к Мюргенштюрму, сказав:— Тебя на рассвете прикончат, — таким тоном, будто это ее весьма забавляет.— Нет, если мы найдем его прежде, — возразил Мэллори.— Не найдете.— С чего ты взяла?— С того, что знаю, кто его украл, — заявила девушка-кошка.— Кто же?Она с мурлыканьем лизнула запястье:— Я голодна.— Скажи мне, кто его украл, и я куплю тебе любой обед, какой только ни пожелаешь.— Я никогда не покупаю обедов. — Она томно потянулась. — Это не так весело, как охотиться за ними.— Тогда назови свою цену.— Цену? — переспросила Фелина, словно эта идея была ей в диковинку. И вдруг усмехнулась. — Моя цена такая: я хочу видеть его физиономию, — она указала на Мюргенштюрма, — когда скажу.— Отлично, — согласился Мэллори. — Смотри на него хорошенько.— Твоего единорога, малютка эльф, — произнесла Фелина, следя за Мюргенштюрмом, как кошка за мышкой, — похитил Гранди.Мюргенштюрм стал бледно-салатным. Его будто обухом огрели.— Нет! — шепнул он, обессиленно съезжая спиной по ограде, пока не оказался сидящим на земле, скрестив ноги по-турецки.Фелина ухмыльнулась и склонила голову.— Да в чем дело? — не утерпел Мэллори. — Кто такой этот Гранди?— Это самый могущественный демон в Нью-Йорке! — простонал Мюргенштюрм.— А то и на всем Восточном побережье, — подкинула Фелина, восхищенная реакцией эльфа.— Он пользуется колдовством? — испытывая мрачные предчувствия, поинтересовался Мэллори.— Никакого колдовства на свете нет, Джон Джастин, — тусклым голосом проронил Мюргенштюрм. — Вам это прекрасно известно.— Так что же делает его демоном?— Ничего не делает его демоном. Просто он и есть демон.— Ну ладно, — проронил Мэллори. — А что такое демон?— Злокозненное существо, обладающее несравненным могуществом.— То же самое можно сказать о налоговом инспекторе, — раздраженно буркнул детектив. — Нельзя ли поконкретнее? Как он выглядит? Есть ли у него рога? Хвост? Выдыхает ли он дым и изрыгает ли пламя?— Все вышеперечисленное и даже более того, — вымученно исторг из себя Мюргенштюрм.— Намного больше, — жизнерадостно подсказала Фелина.— А ты уверена, что это именно Гранди украл единорога? — обернулся к ней Мэллори. — Ты сама видела, как он это сделал? — Она кивнула, ухмыльнувшись от уха до уха. — Может, изложишь мне, что именно тут случилось?— Гранди и Липучка Гиллеспи подошли к забору…— Минуточку! — перебил Мэллори. — Гранди и кто?— Липучка Гиллеспи, — повторил Мюргенштюрм. — Это лепрехун, работающий на Гранди. А прозвали его так, потому что вещи буквально липнут к его рукам.— Какого рода вещи? — уточнил Мэллори.— Портмоне, драгоценности, ювелирные украшения и всякое такое, — сообщила Фелина.— Продолжай.— Гранди открыл калитку, указал на единорога и сказал: «Вон он. Ты знаешь, что делать», — а Липучка Гиллеспи сказал, что еще бы, он знает, что делать, а потом Гранди исчез, а Липучка Гиллеспи отвязал единорога и повел его прочь. — Фелина помолчала. — Вот и все.— Ты уверена? — настойчиво осведомился Мэллори.— Да.— А где ты была все это время?Она молча указала на окно второго этажа.— И что же ты там делала?— Искала.— Что искала?— Что-нибудь вкусненькое.— Ты сказала, что Гранди исчез, — подчеркнул Мэллори. — Может, он просто ушел, пока ты смотрела на единорога?— Он исчез, — твердо повторила Фелина.— Расскажи мне побольше об этом Гранди, — повернулся Мэллори к эльфу.— А что вы хотите знать?— Все.— Никто не знает о нем настолько много, кроме того, что он злокозненное существо, являющееся причиной большинства несчастий и горя в моем Манхэттене. Он появляется, и происходит нечто ужасное.— Какого рода нечто?— Нечто ужасное! — повторил Мюргенштюрм, содрогнувшись.— Например?— Не спрашивайте!— Спрашивать — моя работа.— Он повинен во всем плохом, что здесь случается. Если грянул природный катаклизм — его вызвал Гранди; если есть неразгаданное преступление — его совершил Гранди; если разразилась эпидемия — ее распространил Гранди.— Зачем?— Он же демон. Такова его природа.— А как он испаряется в воздухе?— Он мастер по части иллюзий и отвода глаз.— Но не магии?— Нет. Хотя, — добавил эльф, — он обладает дарованиями, каковые даже для опытного глаза неотличимы от магии.— А каковы его слабости? — справился Мэллори.— Не знаю, имеются ли у него таковые.— Должны иметься, иначе он давно бы подмял под себя весь город.— Пожалуй, что так, — с сомнением промолвил Мюргенштюрм.Мэллори снова обернулся к девушке-кошке.— Фелина, подумай хорошенько, не сказал ли Гранди еще чего-нибудь? Он не сказал Липучке Гиллеспи, куда отвести единорога? — Фелина потрясла головой. — А не сказал, когда они встречаются?— Нет.— Кстати, просто для сведения, как единорог выглядит?— В точности как лошадь, только по-другому, — поведала Фелина.— Как «по-другому»? Только из-за рога?— Только из-за рога, — согласилась она. — И, наверно, из-за ног, и морды, и боков, и хвоста.— Он выглядит, как лошадь, если не считать головы, туловища и рога? — саркастически переспросил Мэллори.Она с улыбкой кивнула.Мэллори пару секунд свирепо таращился на нее, потом пожал плечами:— Ну ладно. Кто-нибудь из вас может рассказать хоть что-нибудь о Липучке Гиллеспи?— Он лепрехун, — изрек Мюргенштюрм.— Да знаю я, что он лепрехун! — вскинулся Мэллори. — Ты уже говорил!— Это полностью его определяет, — заявил Мюргенштюрм. — А что еще вы хотите знать?— Я почти не решаюсь спросить, но все-таки как лепрехуны выглядят?— Они вроде бы как… ну, маленькие… и еще у них курьезные уши, хотя вообще-то незаостренные… и э… — начал Мюргенштюрм, мучительно подыскивая определение.— И жутко любят твидовые вещи, — услужливо встряла Фелина.— В общем, вы его сразу узнаете, как только увидите, — уверенно заключил Мюргенштюрм.— А как насчет поведения? — настойчиво вопросил Мэллори, одолевая искушение схватить эльфа и как следует тряхнуть. — Чем лепрехуны занимаются?— Грабят, воруют и пьянствуют, — ответил Мюргенштюрм. — По большей части налегают на ирландское виски.— И врут, — подхватила Фелина.— О да, — известил эльф. — Они нипочем не скажут правду, когда могут соврать. — Он бросил взгляд на Мэллори. — Вы кажетесь огорченным, Джон Джастин.— Даже не знаю, с чего бы это? — проворчал Мэллори. — Ладно, попытаемся еще разок. Где я вероятнее всего смогу отыскать Липучку Гиллеспи?— Не знаю, — промолвил Мюргенштюрм. — Извините, если мои ответы выглядят неадекватными, но суть дела заключается в том, что прежде никто ни разу не попытался найти Гранди или Липучку Гиллеспи. Обычно народ удирает в противоположном направлении.— Это уж я понял. Правду говоря, по-моему, настало время пересмотреть контракт. У меня возникло ощущение, что за такую работу мне недоплачивают.— Но вы же согласились взяться за дело!— Когда я соглашался, в деле не фигурировал чертов демон!— Ладно, — смиренно вздохнул эльф. — Двадцать тысяч.— Двадцать пять, — отрезал Мэллори.— По рукам.Мэллори уставился на эльфа:— Тридцать пять.— Но вы же сказали «двадцать пять», и я согласился! — запротестовал эльф.— Ты согласился чертовски быстро.— Ну, на тридцать пять тысяч долларов я определенно не соглашусь — быстро ли, медленно или еще как-нибудь.— Это твоя привилегия, — парировал Мэллори. — Ищи Лютика сам.— Двадцать восемь с половиной, — поспешно предложил эльф.— Тридцать три.— Тридцать.— Сойдемся на тридцати одной, и по рукам.— Обещаете? — недоверчиво спросил Мюргенштюрм.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28