— Не могу! — запротестовал Мюргенштюрм.— Ты хочешь рубин или нет? — спросил лепрехун.— Но…— Это новая начальная ставка! — вскричал Гиллеспи. — Если не сделаешь этого, ты вне игры!— Прямо сейчас?— Это было бы слишком преждевременно, — оскалился Гиллеспи. — Тебе придется убить его только в том случае, если ты выиграешь торги.— Мне очень жаль, Джон Джастин, — посмотрел Мюргенштюрм на Мэллори, — но я должен получить этот рубин. — Снова обернувшись к Гиллеспи, он кивнул.— Ну, теперь мы тронулись с места, — радостно провозгласил лепрехун.— Я не пробудил у вас желания вступить в торги, Мэллори?— Ни капельки, — отрезал детектив.— Может быть, вы передумаете, если я поубавлю вашего любимчика еще на дюйм-другой.— На твоем месте я не стал бы этого делать.— Ой-ой-ой! — издевательски захихикал Гиллеспи. — Все только и делают, что грозят убить бедного маленького меня. — Его усмешка внезапно сменилась презрительным прищуром. — У всех у вас до единого кишка тонка сделать это! Какая восхитительная ситуация!— Ты меня слышал, — бросил Мэллори.— Не забывай, у кого рубин, задница! — рявкнул лепрехун, вытаскивая Эогиппуса из ящика и хватаясь за линейку.— Быстрей! — крикнул Мэллори. — Она в здании?— Да, — сказал Эогиппус в тот самый момент, когда Гиллеспи начал опускать линейку ему на спину.— Это все, что мне надо было знать.Прежде чем кто-либо успел остановить его, Мэллори выхватил пистолет, направил его на Гиллеспи и нажал на спусковой крючок. Лепрехун отлетел от стола с пулей между глаз.— НЕТ!! ! — взревел Гранди.— Боже мой, Джон Джастин! — вскрикнул Мюргенштюрм. — Что вы наделали?!— Я устранил паразита, — невозмутимо ответил Мэллори, убирая пистолет в карман. — Ничего более.— Дурак! — заорал Гранди, изрыгнув пламя изо рта, и уставил острый, как стрела, палец на Мэллори. — Ты идиот, путающийся не в свои дела! Он был почти у меня в руках, а теперь я его потерял! — Он пробормотал магическое слово, и вдруг в его ладони появился громадный огненный шар. — Приготовься учуять запах своего горящего мяса, плавящихся зубов и костей, ощутить адские муки геенны огненной!— Только попробуй швырнуть это в меня и больше никогда не увидишь рубин.— Говори быстрей! — оцепенев, скомандовал демон.— У Гиллеспи рубина не было. — Мэллори постучал себя пальцем в грудь.— Он у меня.— Он лжет! — встрял Мюргенштюрм. — Мне известно, где он находился каждую минуту с тех самых пор, как он попал сюда.— Выскажись в свое оправдание. — Гранди уставил на Мэллори свирепый взор.— С радостью. Поскольку Гиллеспи не знал, на что пригоден рубин, для него вполне логично было убить Лютика, потому что куда легче спрятать камень, чем единорога. Он знал, что все мы выворачиваем город наизнанку, разыскивая рубин. Так что он отправился в одно-единственное место, где камень будет в полной безопасности вплоть до аукциона.— Где? — настойчиво спросил Гранди.— В моем кабинете, — ответил детектив. — До тех пор пока я здесь, в этом Манхэттене, это самое идеальное укрытие. — Он выдержал паузу. — Я в конце концов догадался об этом, когда обнаружил свою кофейную чашку в его комнате. Я пил из нее перед самым приходом сюда, откуда следует, что Гиллеспи нанес визит в мой кабинет уже после того, как я его покинул. У лепрехунов имелся лишь один повод для подобного визита: спрятать рубин.— Не лишено смысла, — признал Мюргенштюрм.— Молчи, червяк, — осадил его Гранди, Мюргенштюрм переменился в лице, словно вот-вот сомлеет.— Конечно, — добавил Мэллори, извлекая сигарету и закуривая, — там его уже нет. Я отправил Фелину забрать его, пока сам был в Бюро потерянных особ. — Он поглядел на Гранди. — И поверь мне, если при всем своем могуществе тебе не удалось найти Гиллеспи, то уж чертовски наверняка тебе не удастся найти ее.— А ты ушлый тип, Мэллори, — признал Гранди. — Где он теперь?— В безопасном месте, — заверил Мэллори. — А сейчас, господа, — завершил он с улыбкой, — если вы все еще хотите получить камень, то должны заключить сделку со мной. Глава 14 03.43 — 04.11 — Сколько вы хотите за него? — спросил Мюргенштюрм. — Мои потребности несколько отличаются от потребностей Липучки Гиллеспи, — ответил Мэллори. — Для начала я хочу, чтобы мои друзья получили свободу и благополучно удалились отсюда. Я даже не собираюсь начинать переговоры, пока это не будет сделано.— По рукам. — Гранди исчез секунд на двадцать, затем возник на прежнем месте. — Если выглянешь из конторы, то увидишь, что женщина уже дожидается тебя.Подхватив Эогиппуса, Мэллори вышел на склад. Как Гранди и обещал, Виннифред дожидалась его поблизости с ошарашенным выражением на лице.— Вы не пострадали? — спросил детектив.— Нет. Но пребываю в полнейшем замешательстве! Только что я лежала связанная по рукам и ногам, с кляпом во рту, и вдруг сам Гранди освобождает меня! — Виннифред поглядела на Мэллори. — Это ведь ваших рук дело, не так ли?Он кивнул.— Что с вами стряслось?— Я подкупила кое-кого из лепрехунов, чтобы они сказали нам, где Гиллеспи, — уныло поведала Виннифред. — Очевидно, они тотчас же припустили вперед, чтобы известить его, потому что он уже поджидал нас. — Она горестно покачала головой. — Должно быть, я старею, Мэллори. Двадцать лет назад подобную ошибку я бы не совершила.— На сей счет не тревожьтесь. С вами не стряслось ничего дурного, а все остальное пустяки. — Он помолчал. — Я хочу, чтобы вы забрали Эогиппуса в Патологиум и ждали там.— А вы разве с нами не пойдете? — нахмурилась она.— Мне еще надо закончить здесь кое-какие дела, — покачал он головой, указывая на контору.— С Гранди? — спросил Виннифред.— Да.— Тогда мы тоже остаемся! — непреклонно заявил Эогиппус.— Ни в коем случае, — возразил Мэллори. — Первым пунктом нашего соглашения была гарантия свободы для вас. Кроме того, — добавил он, ласково погладив конька по изувеченной спине, — нельзя же тебе уменьшиться до шести дюймов. Я больше не хочу, чтобы ты испытывал судьбу.— Но он убьет вас! — запротестовал Эогиппус.— Не убьет, пока я знаю, как отыскать этот рубин, ни за что не убьет.— Он выжмет из вас признание под пыткой, — сказала Виннифред.— Я принял меры предосторожности.— Вы выдающийся человек, Джон Джастин Мэллори, — пылко произнесла она. — Когда вас следует ожидать в Патологиуме?— Не надо ждать меня. Фелина получила приказ появиться там, если я не объявлюсь на контрольном пункте в оговоренное время.— Рубин у нее?— Уже нет.— А что нам делать, если она придет?— Разберетесь как-нибудь, — ответил Мэллори, вручая ей Эогиппуса. — Перевяжите его и хорошенько о нем заботьтесь.— Непременно, — пообещала она. — Удачи вам, Мэллори.— Спасибо, — сказал он, провожая ее до дверей. — А теперь ступайте.Он подождал, когда они уйдут, наблюдая сквозь окно, чтобы убедиться, что Принц Уэльский пропустит их беспрепятственно, а после вернулся в контору.— Спасибо, что отпустил их, Гранди.— Они в нашей маленькой драме всего лишь статисты, — снисходительно развел руками демон. — К ним у меня нет ни малейшего интереса.— Он убьет их, как только получит рубин! — встрял Мюргенштюрм.— Даю тебе слово, — что не убью, — сказал Гранди.— Он лжет, Джон Джастин!— В этой комнате только одна особа лгала мне, — обернувшись к Мюргенштюрму, огрызнулся Мэллори. — И только эта особа добровольно вызвалась меня прикончить.— Я бы не сделал этого! — поклялся эльф. — Я должен был так сказать, потому что иначе Гиллеспи отдал бы рубин Гранди!— Знаешь, ты врешь настолько гладко, что, пожалуй, и сам веришь собственным речам, — с отвращением в голосе заметил Мэллори.— Вы же знаете, что все это правда!— Ничего я такого не знаю, — отрубил детектив. — Мюргенштюрм, ты ничуть не менее обаятелен, чем все прочие, с кем я познакомился в этом Манхэттене, но очарование не имеет ровным счетом никакого отношения к достоинству.— Ты весьма проницательный человек, Мэллори, — заявил Гранди, подходя к столу и присаживаясь на краешек. — Ты ведь не собираешься отдать рубин ему, не так ли?— Нет.— Джон Джастин! — взвизгнул Мюргенштюрм.— Рано или поздно всякому приходится познакомиться с плодами собственных деяний, — произнес Мэллори. — Теперь настала твоя очередь.— Но это несправедливо!— А убивать Лютика и заточать массу народа не в том Манхэттене было справедливо?— Но это вовсе не входило в мои намерения! — заныл эльф.— Когда-нибудь я расскажу тебе, чем вымощена дорога в ад, — пообещал Мэллори, оборачиваясь к Гранди. — Нам он ни к чему. Пусть уходит.— Он поплатится жизнью за то, что содеял, — неумолимо изрек Гранди.— Поплатится, — заверил Мэллори. — Его же собственная гильдия прикончит его на рассвете.— А если он от них ускользнет? — не унимался Гранди.— Тогда всю оставшуюся жизнь ему придется шарахаться от каждого темного угла из опасения, что мы устроили на него засаду.— А вот это мне нравится. — Губы Гранди изогнулись в кровожадной ухмылке.— Так я и предполагал.— Изыди! — обернулся демон к Мюргенштюрму.— Но…— Если ты на рассвете все еще будешь в сфере моих владений, я сам за тобой приду, — пообещал Гранди.Мюргенштюрм вперил в Мэллори испепеляющий взгляд, с горечью бросив:— Большущее спасибо, друг!— Друзья не поступают так, как ты, — возразил Мэллори. — А теперь убирайся отсюда к чертям. Рассвет не так уж далек.Эльф подошел к двери, хотел было что-то сказать, но вовремя одумался и вышел.— Подожди. — Гранди на минутку прикрыл глаза, потом открыл их вновь. — Порядок, он вышел из здания. Нам осталось лишь уладить вопрос о цене. Похоже, я единственная заинтересованная сторона из оставшихся.— Заблуждаешься, — возразил Мэллори. Демон издал гортанное рычание, и струящийся из его ноздрей дым приобрел ярко-синий оттенок.— А кто ж тут еще?— Я.— Ты?! Мэллори кивнул:— Этот камень — мой пропуск домой.— Я проверял мембрану. Она останется проницаемой еще часа два-три. Мы можем завершить нашу маленькую сделку, и все равно у тебя будет довольно времени, чтобы вернуться домой, когда отдашь мне рубин.— Я вовсе не уверен, что собираюсь отдавать его тебе.— Что?! — зарычал демон, и глаза его засветились еще ярче.— Ты же Гранди, — растолковал Мэллори. — Ты убиваешь живое. Сеешь моровые поветрия. Убиваешь единорогов ради этих треклятых камней. Ты даже мой Манхэттен сделал опасным. С какой же стати я должен наделять тебя дополнительным могуществом?— Дурак! — взвился Гранди, подскочив с места. — Ты даже не приблизился к пониманию! — Демон уставился на Мэллори прищуренными глазами, обратившимися в узенькие щелочки. — Неужели ты думаешь, что я хотел убить Лютика?!— Ну, чертовски очевидно, что уговорить Гиллеспи вернуть единорога ты и не пытался.— Гиллеспи не должен был убивать единорога! — огрызнулся Гранди. — Он только должен был доставить животное мне!— А ты, конечно, тут же вернул бы его гильдии Мюргенштюрма, — саркастически произнес Мэллори.— Ни за что! — взревел демон. — Я бы оставил животное себе, и со временем, когда единорог скончался бы от старости, я присвоил бы рубин, ибо таково мое право. Но я не хотел преждевременной смерти Лютика! Закрытие мембраны невероятно усложняет мою работу!— Твоя работа состоит в совершении ужасных дел. Какого же дьявола смерть единорога может ее осложнить? Гранди яростно затряс головой:— Дурак! Моя работа состоит в том, чтобы служить точкой опоры, противовесом худшим тенденциям мира.— Что ты городишь? — уставился на него детектив.— Я толкую о том, зачем мне надобен рубин!— А что это за чушь насчет точки опоры и противовеса?— Мой долг — служить противовесом худшим тенденциям мира. В этом Манхэттене, где правит анархия и причина не всегда влечет следствие, я воплощаю силу порядка.— И водворяешь порядок убийствами и грабежами? — недоверчиво поинтересовался Мэллори.— Я демон. Моя природа ограничивает способы, каковыми я могу функционировать. Я должен калечить, убивать и грабить! Для этого-то я и рожден на свет!— Такого слабого оправдания злых деяний мне слыхать еще не доводилось.— Неужели ты не понимаешь?! Это общество лишено руководящего стержня! Оно остро нуждается в общем враге, чтобы обрести цель и смысл. — Гранди выдержал паузу. — И этот враг — я.— И сей благородный демон против собственной воли взваливает на себя столь обременительную ношу, не правда ли? — с сарказмом заметил Мэллори.— Я могу взваливать ее на себя, потому что я демон! — громовым голосом провозгласил Гранди. — Я питаюсь смертью, я упиваюсь горем и несправедливостью! — Его лик зажегся нечестивым экстазом. — Сотворение страданий пронизано изысканной математической точностью, состояние безнадежности — геометрической красотой, сеяние ужаса — неистовым первобытным восторгом! Тебе ни за что не справиться с моей функцией в этой вселенной, как мне — не справиться с твоей.— Итак, ты стал общим врагом. А как насчет прочих потенциальных врагов общества?— Потому-то я и хотел, чтобы Лютик жил! По самой своей природе я не в состоянии переродить нарушителей закона, но и допустить появления конкурентов тоже не могу; но зато я могу водворить порядок в этот мир, позволив своим потенциальным соперникам совершать свои злодеяния в вашем Манхэттене.— За что мой Манхэттен искренне тебя благодарит, — холодно бросил Мэллори.— Твоему Манхэттену в самом деле следовало бы поблагодарить меня. Ваше чрезмерно упорядоченное общество нуждается в нарушителях закона, точь-в-точь как это общество нуждается в цели и смысле. — Гранди воззрился на детектива. — Ты хоть смутно постигаешь, о чем я тебе рассказываю?— Стараюсь. Просто ради любопытства: а как насчет двух других миров?— Каких это двух других?— Миров, доступ в которые открывают вот эти два рубина, — указал Мэллори на ожерелье демона.— Я был весьма юн, когда приобрел свой первый рубин. Мое могущество было незрелым, еще не сформировавшимся, и я пока не умел им владеть.— Ты уничтожил целый мир?— Благодаря этому опыту я обрел обширные познания.— Ну, я рад, что хоть кто-то хоть что-то обрел. А второй?— То был рациональный мир, посвященный всему, что есть лучшего в человеке, — поведал Гранди. — Когда я получил рубин, он близился к состоянию утопии.— А теперь?— Я наводнил его хаосом, я посеял в душах ненависть, фанатизм и зависть, я уничтожил их памятники Рассудку и заставил их вознести языческие статуи, изображающие меня.— Ради их же блага? — сухо уточнил Мэллори.— Определенно. Невозможно оценить утопию по достоинству, не познав дистопии, как не оценит Добра тот, кто не познал Зла.— Ты все талдычишь о равновесии, о добре и зле и о цели собственного существования, но я слышу лишь о том, как ты уничтожаешь все, к чему ни прикоснешься.— Гуманисты будут твердить тебе, что Добро и Зло — понятия относительные, что Вселенная лишена абсолютов. — Гранди презрительно рыкнул. — Гуманисты — дурачье! Существует абсолютное Добро и абсолютное Зло. Вселенная нуждается не в одном, но в обоих. Я представляю одно, и мое дело — противостоять другому.— А кто представляет Добро? — поинтересовался Мэллори.— Как я не могу находиться во всех временах и местах одновременно, так и противодействующая мне сторона. В одних вселенных он Иисус, в других — Магомет, в третьих — не более как абстрактный идеал, концепция, запечатленная в мысли или слове.— И ты пытаешься убить Добро? Гранди покачал головой.— Если я убью своего Противника — или он убьет меня, — Вселенная утратит равновесие. Может, я и пытаюсь подавить его, как он пытается подавить меня, но победить не дано ни одному из нас. Я убиваю мужчину, он сотворяет дитя; он взращивает цветок, а мое дыхание губит его; я порабощаю племена, а он манит их видением свободы; он возводит монумент, а я подтачиваю фундамент.— Если ты добился равновесия, зачем же тебе еще рубин?— Чтобы поддержать равновесие еще в одном мире, — изрек Гранди. — В твоем.— Если под равновесием ты понимаешь убийства, грабежи и войны, то мой мир уже хлебнул столько равновесия, что девать некуда, — бесстрастно возразил Мэллори.— Я взлелею сумятицу из порядка, ненависть из любви, загрязнение из стерильной чистоты, а мой Противник изопьет из чаши силы моей и тоже станет могущественнее.Мэллори добрую минуту смотрел на демона, не произнося ни слова.— Ты посеял довольно невзгод, на век хватит, — наконец сказал он. — И я не намерен позволять тебе нести в наш мир новые.— Так не отдашь мне рубин? — настойчиво спросил Гранди.— В моем мире хватает проблем и без тех, что ты добавишь, — покачал головой Мэллори.— Но я уже добавил! — расхохотался Гранди. — Лютик прожил более пятидесяти лет. Кто, по-твоему, нашептывал мечты об империи на ухо никчемному австрийскому маляру? Кто вручил Сталину аппарат истребления? Я был в Ми-Лай и Аушвице, Пномпене и Хиросиме. Это я поведал Иди Амину, как воспользоваться властью, это я спроектировал казематы Парагвая, я убедил Невилла Чемберлена доверять своему коллеге. — Он помолчал, глядя Мэллори прямо в глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28