– Не двигаться. Не шевелиться, сука...
Блондин еле вздернул голову. Но в это же мгновение Лео понял, что его не удастся взять без боя. Палец Лео надавливал на курок, когда убийца нырнул в сторону, крутанувшись в воздухе. Лео выстрелил на долю секунды раньше, чем увидел вспышку в его руке. До него донесся хлопок пистолета противника почти одновременно с его возгласом боли.
«Достал! – подумал Лео. – Попал!».
Незнакомец тяжело свалился, ухватившись за ногу и качаясь из стороны в сторону. Его заикающаяся жертва уползла в сторону, вскочила на ноги и пустилась наутек. «Может быть, какой-нибудь мелкий подонок», – сказал себе Лео, когда тот скрылся в темноте. Желанная для него награда – разговор и пересуды в управлении – каталась перед ним на земле. «Наверное, в розыске, – подумал он. – Может быть, среди первых в списке».
– О'кей, говнюк. А теперь ни с места и не двигайся. Я из полиции. – Лео вроде бы выкрикивал эти слова, но, странное дело, не слышал звука. Вдруг он почувствовал головокружение... тошноту... Жалящая боль с правой стороны шеи, как раз под ухом... Он неловко потянулся рукой, чтобы дотронуться до этого места. Теплая, липкая кровь заливала его ладонь. Головокружение и тошнота усилились. Он опустился на одно колено. Потом очень медленно повалился набок.
Последнее, что услышал Лео Дурбански, – страшный грохот тысячи шаров из Брюнсвика, которые мчались по тысяче ленточных накатов, летя прямо в тысячеочковые кармашки один-три.
Глава 22
29 августа
Как раз в двенадцать минут первого Сара прошла через городской сад, направляясь к месту встречи с Мэтом. День, который начался с жаркого утра, стал теперь просто душным. Бизнесмены в рубашках с короткими рукавами, приспущенными галстуками, перекусывали вместо обеда в тени развесистых деревьев, аккуратно положив сложенные пиджаки на траву – возле себя. По всему полю, которое когда-то использовалось военными, бродили и болтали с томным видом группки матерей в шортах и высоких головных уборах, некоторые – газетных колпаках. Их дети бегали возле по густой летней траве.
Саре хотелось растянуться на этой траве и расслабиться. Ей хотелось, чтобы они с Мэтом встретились на пикнике с сэндвичами из индюшки, приобретенными в магазине «Николь», а потом бы беззаботно прогулялись вдоль проспекта Чарльза. Практически абсолютно все было бы предпочтительнее того, что ее ожидало. В час дня она с Мэтом должна находиться в зале Верховного суда Саффолка, на втором этаже, при рассмотрении дела о преступной небрежности в лечении.
Мэт, который за последние три года присутствовал на трех таких судебных разбирательствах, довольно детально объяснил ей, как это происходит, сказал, что при желании она может вообще там не появляться. Он объяснил, что врачи, против которых возбуждаются судебные дела, редко ходят на такие разбирательства, особенно когда, как должно было случиться и сегодня, решение могло быть вынесено против них. Но, располагая относительно свободным временем и почти болезненным желанием испытать на себе судебное столкновение, на просто не смогла остаться дома.
Система судебного разбирательства, начатая в Индиане, впоследствии была принята и в штате Массачусетс и представляла собой попытку покончить с легкомысленными наскоками на врачей. Выражалась надежда, что процедура предварительного рассмотрения когда-нибудь уменьшит ужасающе крупные страховые выплаты, из-за которых многие доктора лишались клинической практики. Эти выплаты и сборы задним числом иногда превышали в год сто тысяч долларов для отдельных специалистов и представляли собой основную причину фантастического роста расходов на здравоохранение. А соответствующее страхование было обязательным при получении в этом штате лицензии. Врачи, которые хотели продолжать заниматься медицинской практикой в штате Массачусетс, не имели другого выхода, как увеличивать свою врачебную нагрузку и заказывать все больше и больше «защитных» лабораторных анализов.
Мэт объяснил, что такой синклит, который включал судью, адвоката и врача той же специальности, что и подзащитный, не ставил цели определения виновности или невиновности. Сегодня надо было ответить лишь на один вопрос: если исходить из того, что обвинения Лизы Грейсон справедливы, то имела ли место преступная небрежность при лечении? Или, говоря юридическим языком, является ли достоверным дело, которое возбудила она и ее адвокаты.
– Обычно в этой процедуре решают дела в пользу истцов, – объяснял Мэт. – Но даже если истец проигрывает, он может передать дело в суд, если готов внести залог – в Массачусетсе в размере шести тысяч долларов – для покрытия судебных расходов и оплаты юридической защиты ответчика. Но даже и тут судья может освободить от залога, если истец не в состоянии его внести. Совершенно очевидно, что это Грейсонам не угрожает.
Потертый, зазелененный травой бейсбольный мяч выпрыгнул с лужайки и покатился по тротуару как раз перед Сарой. Она подняла мяч и бросила его через голову подростку, который бежал за ним. Паренек, возможно латинос, поймал перчаткой мяч с легкостью отработанного рефлекса и скромно улыбнулся ей из-под козырька кепки с надписью: «Ред Сокс».
– Неплохой бросок для женщины, правда, Рики? – долетел до нее голос Мэта.
Он помахал ей с зеленой лужайки, оставил группу ребятишек с которыми играл, и торопливо направился к ней. Он был в водолазке «Гринпис» и в брюках от своего костюма. Разговаривая, Мэт жестикулировал бейсбольной перчаткой, как будто она являлась частью его руки.
– Рики, спасибо, что поймал, – бросил он пареньку, проходя мимо него. – Этот твой крученый мяч начинает действительно получаться. Эй, ребята, может быть, завтра я опять вас увижу.
– Симпатичный паренек, – заметила Сара.
– Он преступник, – ответил Мэт. – Впрочем, шучу... в некотором смысле. Все эти ребятишки – одна шайка! Пару лет назад суд поручил мне защиту одного из них. К счастью, ничего серьезного. Ну, знаете, я показал им некоторые вырезки из газет обо мне... и вроде бы стал им за кореша. Теперь вся эта шайка играет в бейсбол, а отдельные ребята даже учат этому малышей. Этот Рики фактически составил команду из ребят средней школы. Он талантливый парень.
– Как вам это удалось?
– Да они сами добились всего, чего хотели. Я просто объяснил им, что нет ничего плохого в том, чтобы лупить по бейсбольному мячу вместо того, чтобы бить по чьей-то голове. На следующей неделе закончится срок, как Рики выпустили на поруки. У меня пара хороших билетов на игру «Сокс» – «Балтимор». Вначале я купил их для себя и Гарри... это мой сын. Но ему пришлось уехать домой, какие-то летние занятия. Поэтому вместо него я беру с собой Рики. Хотел преподнести ему сюрприз, но не удержался и уже сказал об этом. Я не большой специалист преподносить сюрпризы.
– Где живет Гарри? – спросила Сара. Тень грусти пробежала по лицу Мэта.
– В Калифорнии, – ответил он.
Его тон отбил охоту задавать другие вопросы. После нескольких неловких минут молчания он слегка улыбнулся и кивнул перед собой.
– Там находится моя контора.
Сара с облегчением отказалась от продолжения этой болезненной для Мэта темы и просто пошла рядом.
Выходная одежда Мэта находилась в его конторе, которая размещалась на пятом этаже перестроенного здания, бывшего когда-то богатым особняком. Трехкомнатное помещение конторы не производило такого удручающего впечатления, которое он пытался создать, отметила про себя Сара.
– Все относительно, – заметил он. – К сожалению, в юридическом бизнесе, когда адвокатов больше, чем собак нерезанных, большое значение приобретает внешний лоск. Как-нибудь, просто потехи ради, я отведу вас в контору Джереми Мэллона.
– Боже упаси, – воскликнула Сара.
Он познакомил ее с секретаршей, приятной женщиной по имени Руфь. Сара почувствовала, что той хотелось бы поговорить с ней еще до того, как они успели вымолвить хоть слово.
– Мистер Даниелс прекрасный человек, – произнесла Руфь, как только Мэт скрылся за дверью своего личного кабинета, чтобы переодеться.
– Похоже на то.
– К тому же очень хороший адвокат. И замечательный отец. Он сказал, что вы самый важный для него клиент из всех, которые у него были. Он всегда усердно работает, но никогда не видела, чтобы он начинал трудовой день так рано, с тех пор, как занялся вашим делом.
– Это обнадеживает.
Сара неловко улыбнулась и взглянула на узкий кофейный столик в поисках какого-нибудь журнала. Она решила взять журнал четырехмесячной давности с загнутыми углами, «Консьюмер Рипотс». Смысл этого поступка, который предназначался для Руфь, не произвел на последнюю ни малейшего впечатления, она продолжала тараторить.
– Когда я ухожу вечерами, он остается на рабочем месте. А когда прихожу утром, то он опять уже здесь. Эта дама, с которой он встречался, просто не могла понять, насколько важно для него приобретение опыта в его профессии, особенно после случившегося с Гарри и всего остального. Думаю, она порвала с ним, потому что он не уделял ей достаточного внимания. Мне-то она все равно не нравилась. Слишком надменная, если вы понимаете, что я хочу сказать. Мистер Даниелс заслуживает лучшей пары.
Неожиданно Сара почувствовала, что в ней борются два желания: попросить эту женщину больше не продолжать и вместе с тем узнать что-нибудь про Мэта. Она остановилась на чем-то среднем.
– Что случилось с Гарри? – спросила она, вспомнив грусть на лице Мэта и допуская худшее.
– О, дело тут не в Гарри, а в его бывшей жене. Несколько лет назад она практически похитила мальчика и уехала с ним в Калифорнию. Не куда-нибудь, а в сам Лос-Анджелес. Мистер Даниелс боролся с ней через суд, но ничего не добился... даже несмотря на то, что она чрезмерно пьет – и все это знают. Он бы гораздо лучше воспитывал мальчика.
– Очень печально.
– Вы попали в точку. И он слишком заботится о Гарри, чтобы в чем-нибудь отказать этой женщине. Оплачивает частную школу. Летние занятия. Высылает дополнительные деньги, на одежду. Плюс расходы на дорогу самолетом сюда в любое время, когда она ему позволяет приехать. Я выписываю кучу чеков, поэтому знаю, как много денег уходит на эти поездки. Думаю, что именно поэтому для него так важно ваше дело. Если оно пройдет удачно, то компания медицинского страхования, возможно, станет чаще его загружать. Не слишком... не слишком ли я разболталась? Мистер Даниелс постоянно ругает меня за то, что я слишком много болтаю с клиентами. Но все дело в том, что, если бы у нас было побольше клиентов, мне бы пришлось поменьше разглагольствовать, если хотите знать.
Сара подумала, что секретарша за три минуты рассказала все, что ей пришлось бы вытягивать из неразговорчивого адвоката, если бы у нее возник подобный интерес. В этот момент в динамике старомодного внутреннего переговорного устройства раздался треск.
– Сара, извините, что меня так надолго задержал телефонный разговор, – донесся голос Мэта. – Никак не мог отделаться от одного клиента. Теперь долго не задержусь. Руфь, отложите в сторону свои дела и займите гостью. Пусть она не подумает, что мы тоже относимся к этим напыщенным, надменным фирмам.
* * *
Здание Верховного суда Саффолка, гранитная реликвия прошлого, находилось в пяти минутах ходьбы от конторы Мэта.
– Хочу удостовериться, что вы не ждете от меня ничего в духе Перри Мейсона, – заметил он, когда они ждали зеленого света на переходе улицы Вашингтон. – Сегодня Мэллон натянет свои юридические перчатки и начнет нас дубасить по своему усмотрению и без всякого сожаления – письменные показания под присягой, письма от экспертов и другие штучки. После того как он выложит все это, мы попотчуем уважаемый синклит своей аргументацией, которая будет сравнима только с утверждением, что матушка Мэллона ходит в армейских башмаках. Сегодня мы первый раз попадаем под обстрел, только они вооружены, а мы нет. Поэтому картина будет не из приятных. Но просто помните, что это – разведка боем.
– На первый взгляд все это ужасно.
– Не беспокойтесь, нам тоже представится свой шанс. Просто не позволяйте, чтобы на вас подействовала словесная трескотня. Как вам сказали в тот день в магазине мистера Квонга, те люди не относятся к числу ваших друзей. Кстати, я его вчера видел.
– Тян-Вена?
– Да, я заезжал туда несколько раз. Я не стал брать его к себе в клиенты, возникает конфликт интересов с вашим делом, но рекомендовал ему Анжелу Корд, отличного адвоката. Мне очень понравился старикан. Между прочим, он заметил, что вы не проведывали его с тех пор, как он выписался из госпиталя.
– Со всеми этими событиями... мне просто не хотелось ехать к нему. Он славный старичок. Мне жаль, что он заболел и что его обвинили в хранении опиума. Но дело в том, что мне это тоже не понравилось. Это же действительно его опиум. Он не отрицает.
– Да, – отозвался Мэт. – Но, насколько я припоминаю, именно вы напомнили мне, что он курил опиум как воспитанный на этой традиции человек, а не как преступник. К тому же он стоит на своем, что никогда не держал опиум у себя в магазине. И по-прежнему продолжает утверждать, что, если бы он даже пятьдесят раз выкурил свою обычную трубку, он не спутал бы траву нони с ромашкой...
– Но именно это и произошло. Отрицание ответственности не меняет реального положения дел. Мэт, мне приходилось курить опиум. И не раз, когда я жила в Таиланде. Знаю, какое от него возникает состояние. И путаница вполне могла произойти из-за халатности, или его преклонного возраста, или из-за опиума, или из-за сочетания всех этих трех причин. Тян-Вен ошибся. И из-за этих ошибок... погибли люди.
– Меня это не убедило.
– Ну, естественно, я надеюсь, что нет. Вы же юрист. Но пока вы не докажете, что его кто-то подставил, и не укажете, кто именно и почему, я вынуждена считаться с тем, что именно он мог оказаться виновным в том, что случилось с теми женщинами. А стало быть, и я несу ответственность за использование этих лекарств.
Они обошли угол невысокой стены из бетона и гранита перед зданием Верховного суда. Перед ним топталась небольшая группа демонстрантов – человек с двадцать. К лестнице их не подпускал единственный выставленный здесь полицейский. Немного в стороне телевизионная команда 7-го канала брала интервью у одного из демонстрантов, сухопарого бородача, одетого в длинный малиновый плащ с капюшоном.
– Не нравится мне все это, – пробормотал Мэт, останавливаясь на некотором расстоянии, чтобы оценить ситуацию.
– А с чем это связано?
– Если догадка меня не подводит, то связано это с вами. Вы видели сегодня утром газету «Геральд»?
Сара покачала головой.
– С семи утра я работала в клинике. Едва успела выпить чашку кофе. Только не говорите, что опять пишут обо мне.
– Фактически о вас и о больнице. На четвертой странице помещена статья о безвозмездной ссуде, которую только что получил МЦБ для строительства нового огромного центра научных исследований в некоторых областях альтернативного лечения. Существует ли такое здание – «Чарлтон»?
– «Чилтон» – поправила Сара. – Сейчас оно заброшено и огорожено забором. Через несколько месяцев его снесут и начнут возводить новый центр. Но это старье берем. Все в МЦБ знают об этом уже давно, несколько недель.
– Ну а для «Геральд» это – новость. И как раз на следующей странице, на пятой, помещено объявление, что вас сегодня вызывают в комиссию по рассмотрению дел о недобросовестном лечении. Об этом же упоминает и Аксель Девлин. «Начало конца доктора Отравника» – кажется, так он озаглавил свою колонку. Что-то в этом роде. Ко мне в контору звонили несколько человек, хотели узнать подробности. Лично я ни с кем не разговаривал, но Руфь сказала, что у нее сложилось впечатление, что кто-то от вашего имени собирается организовать демонстрацию. И думаю, что они-то и организовали ее.
– О, нет, – простонала Сара.
– В это учреждение нельзя пройти через заднюю дверь, если это не обговорить заранее. Думаю, что у нас нет другого выхода, как поднять перчатку. Поэтому, как ваш адвокат, предлагаю вам ограничить свои высказывания всего несколькими словами в течение следующих нескольких минут: «Спасибо» и «Комментариев нет». Идет?
– Комментариев нет... спасибо, – повторила Сара.
Небольшая демонстрация состояла, главным образом, из медицинских работников альтернативных методов лечения. Сара узнала некоторых из них, включая очень талантливого костоправа и одного иглотерапевта, который когда-то работал в Пекине. Были там и три женщины, которые принимали дополнительные лекарства Сары и беременность которых развивалась нормально, они благополучно разродились. У двух из них за спиной в мягких рюкзаках сидели их малыши.
При приближении Сары и Мэта люди отодвинулись в сторону и зааплодировали.
– Держитесь там, – выкрикнул какой-то демонстрант.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47