– Нашим противником в этом деле является юрист по имени Джереми Мэллон. Я решил организовать это совещание после того, как поговорил с ним сегодня с утра. Как вы увидите ниже, он настроен по-боевому.
Никакой характеристики этого противника. Сара заметила, что сотрудники МЦБ обмениваются взглядами, ей нетрудно было прочитать их мысли. По словам Гленна Пэриса, Мэллон стал легендарной личностью в кругу нечистоплотных дельцов.
– Мистер Даниелс, известно ли вам, что за человек этот Джереми Мэллон? – спросил Арнольд Хайден.
«Ох ты, – подумала Сара. – Начинается».
– Нет, сэр. Практически не знаю.
– Так вот, мистер Даниелс, – продолжал Хайден, откашлявшись. – Я... э... думаю, что перед тем как начать нашу беседу, неплохо было бы немного узнать о вашем опыте работы в области преступной небрежности среди медиков. На больницу пока что в суд не подавали, но имеются все основания полагать, что на нас подадут иск, если Сара будет проигрывать... и не только от имени Грейсон, но также и от имени семей и других женщин; Более того, нам угрожает трепка в прессе. Поэтому, надеюсь, вы не сочтете мой вопрос дерзким.
– Отнюдь нет, мистер Хайден, – ровным голосом ответил Даниелс. – Похоже, вам не нравятся самонадеянные люди. Посмотрим, что можно ответить на ваш вопрос. Я защищал только одного доктора, обвинявшегося в преступной небрежности при лечении. Собственно, он был дантист. Одна женщина утверждала, что ее головные боли вызывались тем, что он вытащил лишний коренной зуб и испортил ей прикус. Как бы там ни было, мы приняли участие в судебном процессе, и я выиграл это дело.
– Это очень обнадеживает, – произнес не очень любезно Хайден. – Как вы думаете, почему ОВМЗ именно вам поручило это дело?
– Честно сказать, я сам об этом гадаю, хотя остался очень доволен их выбором. Я уже пару лет находился в их списке запасных адвокатов и вот первый раз за это время получаю дело.
– О, великолепно, просто замечательно! – воскликнул Пэрис. – Мистер Даниелс, не хочу показаться грубым, но вы должны понимать, что здесь на карту поставлено очень многое. Ваш противник, как вы называете Джереми Мэллона, задался целью поставить эту больницу на колени. И он чертовски ловко обделывает делишки, которые, главным образом, сводятся к тому, чтобы подавать судебные иски на докторов. Не думаете ли вы, что нам следует позвонить в ОВМЗ и попросить их направить на это дело какую-нибудь другую фирму?
Сара изучающе смотрела на Даниелса, когда он обдумывал этот вопрос. Если его душевное равновесие и было нарушено этой двойной атакой со стороны. Хайдена и теперь Пэриса, то на лице ничего не отразилось, только в небесно-голубых глазах горела искорка – искорка вызова, – которую, Сара была уверена в этом, только она одна оценила.
– Ну что же, – наконец выговорил он, – мне бы этого очень не хотелось по целому ряду причин. Но поскольку вы подняли этот вопрос, думаю, его следует обсудить.
– Хорошо, – произнес Пэрис.
– Однако, – продолжал Мэт. – Хотел бы коснуться пары моментов. Во-первых, моим клиентом является доктор Болдуин, которая присутствует здесь. Буду ли я вести это дело или нет, фактически зависит от нее. Во-вторых, после разговора с ней на днях я кое-что почитал и кое с кем поговорил. Мэллон там или не Мэллон, но я думаю, что смогу умело представлять ее интересы.
– Как вы можете утверждать это, почти не имея опыта в этой области? – требовательно спросил Хайден.
– Потому что закон есть закон, мистер Хайден. И я все еще достаточно наивен, чтобы приравнивать правовой процесс к поиску истины. А докапываться до истины – это то, что мне всегда нравилось.
Гленн Пэрис обратился к Саре.
– Сара, мы считаем, что ваше дело должен вести защитник более умудренный и опытный в нашей специфике, чем присутствующий здесь мистер Даниелс. Но он прав. Вы его клиентка. Вам и решать.
Сара посмотрела на Даниелса, который ответил ей холодным взглядом. «Пригоните сюда святую Анну, мистер Травис. Я не собираюсь никуда уезжать».
– Что же, мистер Пэрис, – ответила она, – если мое рабочее место не зависит от моего выбора, то, как мне кажется, я могу считать себя в надежных руках. Если мистер Даниелс так же держит себя в суде, как и в беседе с нами. Мистер Даниелс... Мэт, уверена, что, если вам понадобится помощь мистера Хайдена или другого юриста из МЦБ, вы обратитесь к ним, правда?
– В любое время.
– В таком случае, мистер Пэрис, – заключила она, – меня вполне устраивает этот адвокат.
– Бог ты мой, – неожиданно воскликнул Ели Бленкеншип. – Мне кажется, я догадался, кто такой мистер Даниелс. – Посмотрим, прав ли я, Мэт. «Наконец, девятая подача, ни одного промаха, стартовая площадка переполнена, разгромный счет в Торонто три – ноль...»
– Да, да, – несколько нетерпеливо подтвердил Мэт. – Это обо мне. Спасибо, что запомнили. Но теперь это – дела давно минувших дней.
– Запомнили что? – спросила Сара.
– Девять подач, девять попаданий, три аута, игра закончена. – Продолжал Бленкеншип. – Потрясающая игра. Мне показалось что-то знакомое, когда я впервые услышал вашу фамилию.
– Думаю, что имя Мэт сбило вас с толку, – сказал Даниелс более любезно. – Мало кто помнит, что у меня было также и имя.
– Эй, не просветят ли меня, о чем речь? Я ведь подзащитная.
– Боюсь, что я тоже ничего не понимаю, – вставил Пэрис.
– Даниелс – Черная Кошка, – пояснил Бленкеншип. – Был десять лет запасным на подачах в команде «Ред Сокс».
– Фактически двенадцать, – поправил Даниелс. – А теперь, если вы не возражаете, давайте вернемся к делу...
– Почему Черная Кошка? – спросил Пэрис.
Даниелс вздохнул.
– Доктор Болдуин... Сара... мне действительно жаль, что мы отвлекаемся, – продолжал Даниелс. – Вся эта история для вас – не простая царапина. А мы то ставим под вопрос мою квалификацию как юриста, то теперь перекинулись на бейсбол, делу это явно не поможет.
– Да все в порядке, – заверила его Сара. – К тому же мне бы тоже хотелось знать.
– О'кей, мистер Пэрис, кличку мне дали потому, что я был суеверным, когда играл в команде.
– Начиная игру, всегда становился на первую базовую площадку, – добавил Бленкеншип. – Никогда не присаживался за пределами игрового поля, никогда не подавал без красной повязки на Поясе.
– Голубой, – поправил Мэт. – Вы знаете эту игру, бейсбол.
– Да, конечно, повязка была голубой. Вы не изменились? Вы также суеверны?
– Я... гм... пожалуй, по-прежнему приверженец ритуалов и всяческих удачных примет, если вы это имеете в виду. Но поверьте мне, доктор Бленкеншип, это не мешает моей работе. Когда я нахожусь в суде, то повязка всегда скрыта под пиджаком. А теперь, мне думается, нам бы надо вернуться к делу. Как красноречиво заметил мистер Пэрис, слишком много поставлено на карту. И к сожалению, похоже, что наш уважаемый противник уже несколько обскакал нас.
– Что вы имеете в виду? – спросил Пэрис.
Даниелс вынул какие-то бумаги из своего атташе-кейса.
– Сара, человек, который снабжает вас травами и корнями, его зовут мистер Квонг?
– Совершенно правильно, Квонг Тян-Вен.
– Так вот, сегодня после обеда мистер Мэллон получил разрешение на закрытие магазина мистера Квонга в целях его проверки. Завтра в восемь утра Он явится туда с химиком, сотрудником из управления шерифа и одному Господу известно, с кем еще. Он намерен взять образцы в том магазине и проверить эти образцы в соответствии с процедурой.
– Не могли бы вы что-то предпринять? – спросил Пэрис.
– На этот вопрос я попросил бы ответить мистера Хайдена, сэр.
– Не на этой стадии, Гленн, – ответил Хайден. – Дело идет о том, кто кого облапошит. Доктор Болдуин, не догадываетесь ли вы, как Мэллону удалось так быстро найти фамилию этого человека.
– Кое о чем я догадываюсь, – ответила она.
– И что же? – спросил Пэрис.
– Я бы хотела проверить, прежде чем называть имена. К тому же испытываю внутреннее доверие к мистеру Квонгу. Он один из лучших специалистов в своей области. Чем быстрее Мэллон займется этим, тем скорее обнаружит, что затеял пустое дело.
– Думаю, что там должен быть кто-то и из больницы, – высказал соображение Даниелс. – Завтра утром мы встретимся вот по этому адресу. – Он пододвинул бумагу из суда к Хайдену.
– Я не смогу, – сказал адвокат. – Буду занят в суде.
– Ели, а вы? – спросил Пэрис. – Из вас бы получился отличный представитель.
– Согласен.
– Прекрасно. Вы заслужили еще одну порцию сладкого, Ели. Мы надеемся, что Сара права, Даниелс. Но понимаете ли вы, что мы хотим сказать о Мэллоне? Он вел десятки, может быть, сотни нечистоплотных дел. У него много сотрудников, и он перероет все на свете.
– Он не похож на человека, которого можно подцепить крючком и подтянуть леской к себе, – признал Даниелс. – В этом ему нужно отдать должное.
– Может быть, – предложил Хайден, – вы подключите к этому делу своих партнеров? Есть ли у мистера Ханнигана или мистера Гольдштейна какой-нибудь опыт в этой области?
«Проклятие, – подумала Сара, – когда они от него отвяжутся?».
– Кстати, – заметил Даниелс, – рад, что вы это затронули.
– Значит, у них есть некоторый опыт ведения дел, связанных с преступной небрежностью медиков, – произнес Хайден. – Великолепно. Сотрудничество – основа в этом деле.
– Знаете, сэр, вы не совсем правильно поняли. Видите ли, Билли Ханнигану никогда не нравилась работа адвоката, но жена не разрешала ему бросить ее. Поэтому в прошлом году, когда она убежала с другим адвокатом, он просто снялся с места. Последнее, что я слышал о нем, он работает посыльным на радиостанции в Лейк-Плэсид.
– А Гольдштейн?
Даниелс потер свой подбородок и вздохнул.
– Ну, – сказал он, – Гольдштейн – это вообще выдумка Билли. Он придумал это еще до того, как я присоединился к нему. Он занимался юриспруденцией в одиночку, но назвал свою фирму «Ханниган и Гольдштейн». Билли вроде бы хотел привлечь клиентов-евреев. Я заказал новые бланки, на которых напечатана только моя фамилия, но у меня все не дойдут руки до того, чтобы внести исправления в желтый справочник.
– Очень странно, – проворчал Хайден. – Прямо скажем, необычно.
– Сара, – обратился Пэрис, – думаю, этот обман несколько повлияет на ваше решение!
– Мистер Пэрис, мне думается, что обман – слишком сильно сказано, – возразила она. – Совершенно явно, не было попытки скрыть правду. Думаю, что мистер Даниелс вполне нас устраивает, даже и без мистера Гольдштейна.
– Очень признателен, – поблагодарил Мэт Даниелс. – А теперь мы все в одном углу. Думаю, нам надо выработать общую позицию. Завтра в восемь утра начинается первый раунд. Поэтому давайте сосредоточимся на нем.
– Очень необычно, – донеслось до Сары чье-то замечание.
Глава 18
Если не считать ночного дежурного, то Роза Суарес находилась одна в регистратуре больницы. Время приближалось к половине одиннадцатого, и она ничего не ела с полудня. Спина и шея ныли, потому что она долго сидела за столом, согнувшись. Но в какой-то степени этот дискомфорт был приятен. Прошло уже два года с тех пор, как она проводила долгие часы над такого рода расследованием.
Начальную стадию она завершит сегодня, и Альберто, и начальник управления с ее работы с нетерпением ждали ее возвращения в Атланту. Ни тому, ни другому не понравится, что она им сообщит. Объяснение загадочных случаев ВСК она еще не нашла. Однако кое-что прояснилось. Чисто со статистической точки зрения три случая практически исключали возможность просто совпадения. И почти наверняка эти случаи могут повториться, если не будут выявлены и устранены причины произошедших трагедий. Пока что она выявила немало общих демографических и физических черт у трех заболевших женщин. У всех троих группа крови относилась к положительной А и жили они, главным образом, в радиусе шести миль от больницы. Все значились пациентками Медицинского центра Бостона по меньшей мере четыре года, и у каждой это была не первая беременность. Более расплывчатые аналогии заключались в том, что все родились в апреле, хотя и в разные годы. Все были первенцами, ни одной левши. Никто в своем обучении не пошел дальше средней школы. И забавное совпадение – все трое были кареглазы.
Самым трудоемким объектом ее расследования были дополнительные предродовые лекарства, которые Сара Болдуин давала каждой женщине. Ботаник в Смитсоновском университете и знакомый преподаватель из университета в Эмори прислали предварительные данные о составе девяти ингредиентов. Но требовалась более детальная биохимическая информация. Инстинкт подсказывал Розе, что, хотя компоненты смеси могут служить своего рода сопутствующими факторами при летальной биологической реакции, они, сами по себе безвредны. Но в своей работе она полагалась на цифры, а не на инстинкты.
– Простите, Рамона, – позвала она ночную дежурную, которая сидела по другую сторону шкафов с историями болезни. – Хочу еще раз удостовериться, что больше нет больничных карточек, относящихся к группе, которой мы заняты.
– У вас все карточки на женщин, которые здесь рожали и которым делали переливания крови во время родов за семилетний период. Миссис Суарес, известно ли вам, что, с тех пор как вы приехали в МЦБ, вы потратили здесь больше времени, чем весь медицинский персонал, вместе взятый.
– Держу пари, что это так и есть. Что же, сегодня я провожу здесь последний вечер своего нынешнего приезда. Завтра я возвращаюсь....
Роза замолчала, не закончив предложения, и посмотрела на страницы открытой истории болезни, которая лежала перед ней. Это была карта Алетеи Вортингтон, второй пациентки, пораженной ВСК. Она досконально проштудировала здесь записи, так же, как и больничные карты Констанции Идальго и Лизы Саммер. Но в данный момент ей бросилось в глаза не то, что было написано на странице, а то, что находилось между этой страницей и предыдущей. Она приподняла книжечку и стала рассматривать ее с разных сторон.
– Миссис Суарес, что-нибудь случилось? – окликнула ее дежурная.
– О, ничего. Все в порядке, дорогая Рамона. Нет ли у вас перочинного ножичка или железной пластинки скоросшивателя?
– У меня в сумке швейцарский ножичек, думаю, он вполне подойдет.
– Отлично. И принесите мне, пожалуйста, еще раз те две истории болезни...
– На Саммер и Идальго?
– Да, спасибо, милочка.
Пользуясь своими очками как увеличительными стеклами, Роза стала напряженно рассматривать зажим, где были прижаты друг к другу страницы медицинской карты с помощью гибкой полоски металлического скоросшивателя. Из-под металлической полоски, едва заметные, высовывались небольшие оборванные кусочки бумаги. Роза отметила раскрытые странички, потом немного разогнула металлическую полоску. Затем самым большим лезвием швейцарского перочинного ножа она провела между страничками. На стол упали два крошечных клочка бумаги.
Роза аккуратно смахнула эти обрывки в конверт, не сомневаясь, что и возле другой металлической полоски скоросшивателя остались такие же маленькие обрывки. Из карты почти наверняка была вырвана одна, а то и две страницы. Роза потратила почти десять минут на то, чтобы обнаружить аналогичные обрывки в медицинской карте Констанции Идальго. Маленькие клочки от записей хода наблюдения за, пациенткой, возможно, были изложены на двух или трех листочках.
Карта Лизы Саммер была значительно толще других двух. Пока Роза убедилась, что в ней нет следов изъятия страниц, время подошло к одиннадцати. Она положила эту карту на другие две, поднялась и потянулась, впервые за два часа. Смысл сделанного ею открытия был не совсем ясен, но, без сомнения, – кто-то преследовал определенную цель, вырывая страницы из двух историй болезни.
Ливень на улице закончился. На черном бархатном небе выступило несколько бледных, звезд. Роза почувствовала прилив энергии от неожиданного нового поворота. С одной стороны, ей хотелось остаться здесь на всю ночь, как она часто делала, изучая и распутывая головоломки, пока не получала на них ответы. С другой, ей уже исполнилось шестьдесят и цена такого рода рвения могла оказаться просто непредсказуемой. Ей предстоял напряженный день в Атланте, ей надо было собраться в дорогу, поспать хотя бы пару часов перед вылетом ранним утром.
Розе ужасно хотелось поделиться с кем-нибудь своими находками – с любым человеком, который захотел бы ее выслушать и высказать какие-то свои соображения. Обмен мнениями с коллегами часто дает неоценимую пользу. Но раны от расследования по программе Барт, хотя с тех пор прошло уже больше двух лет, все еще давали о себе знать. И эта неутихающая боль снова и снова побуждала ее доверять другим только в случае крайней необходимости.
Роза собрала свои вещи, поблагодарила дежурную и пообещала скоро снова приехать. Затем вышла из здания со стороны больничного двора. Умерли две женщины от таинственного осложнения, и карты обеих изменены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
Никакой характеристики этого противника. Сара заметила, что сотрудники МЦБ обмениваются взглядами, ей нетрудно было прочитать их мысли. По словам Гленна Пэриса, Мэллон стал легендарной личностью в кругу нечистоплотных дельцов.
– Мистер Даниелс, известно ли вам, что за человек этот Джереми Мэллон? – спросил Арнольд Хайден.
«Ох ты, – подумала Сара. – Начинается».
– Нет, сэр. Практически не знаю.
– Так вот, мистер Даниелс, – продолжал Хайден, откашлявшись. – Я... э... думаю, что перед тем как начать нашу беседу, неплохо было бы немного узнать о вашем опыте работы в области преступной небрежности среди медиков. На больницу пока что в суд не подавали, но имеются все основания полагать, что на нас подадут иск, если Сара будет проигрывать... и не только от имени Грейсон, но также и от имени семей и других женщин; Более того, нам угрожает трепка в прессе. Поэтому, надеюсь, вы не сочтете мой вопрос дерзким.
– Отнюдь нет, мистер Хайден, – ровным голосом ответил Даниелс. – Похоже, вам не нравятся самонадеянные люди. Посмотрим, что можно ответить на ваш вопрос. Я защищал только одного доктора, обвинявшегося в преступной небрежности при лечении. Собственно, он был дантист. Одна женщина утверждала, что ее головные боли вызывались тем, что он вытащил лишний коренной зуб и испортил ей прикус. Как бы там ни было, мы приняли участие в судебном процессе, и я выиграл это дело.
– Это очень обнадеживает, – произнес не очень любезно Хайден. – Как вы думаете, почему ОВМЗ именно вам поручило это дело?
– Честно сказать, я сам об этом гадаю, хотя остался очень доволен их выбором. Я уже пару лет находился в их списке запасных адвокатов и вот первый раз за это время получаю дело.
– О, великолепно, просто замечательно! – воскликнул Пэрис. – Мистер Даниелс, не хочу показаться грубым, но вы должны понимать, что здесь на карту поставлено очень многое. Ваш противник, как вы называете Джереми Мэллона, задался целью поставить эту больницу на колени. И он чертовски ловко обделывает делишки, которые, главным образом, сводятся к тому, чтобы подавать судебные иски на докторов. Не думаете ли вы, что нам следует позвонить в ОВМЗ и попросить их направить на это дело какую-нибудь другую фирму?
Сара изучающе смотрела на Даниелса, когда он обдумывал этот вопрос. Если его душевное равновесие и было нарушено этой двойной атакой со стороны. Хайдена и теперь Пэриса, то на лице ничего не отразилось, только в небесно-голубых глазах горела искорка – искорка вызова, – которую, Сара была уверена в этом, только она одна оценила.
– Ну что же, – наконец выговорил он, – мне бы этого очень не хотелось по целому ряду причин. Но поскольку вы подняли этот вопрос, думаю, его следует обсудить.
– Хорошо, – произнес Пэрис.
– Однако, – продолжал Мэт. – Хотел бы коснуться пары моментов. Во-первых, моим клиентом является доктор Болдуин, которая присутствует здесь. Буду ли я вести это дело или нет, фактически зависит от нее. Во-вторых, после разговора с ней на днях я кое-что почитал и кое с кем поговорил. Мэллон там или не Мэллон, но я думаю, что смогу умело представлять ее интересы.
– Как вы можете утверждать это, почти не имея опыта в этой области? – требовательно спросил Хайден.
– Потому что закон есть закон, мистер Хайден. И я все еще достаточно наивен, чтобы приравнивать правовой процесс к поиску истины. А докапываться до истины – это то, что мне всегда нравилось.
Гленн Пэрис обратился к Саре.
– Сара, мы считаем, что ваше дело должен вести защитник более умудренный и опытный в нашей специфике, чем присутствующий здесь мистер Даниелс. Но он прав. Вы его клиентка. Вам и решать.
Сара посмотрела на Даниелса, который ответил ей холодным взглядом. «Пригоните сюда святую Анну, мистер Травис. Я не собираюсь никуда уезжать».
– Что же, мистер Пэрис, – ответила она, – если мое рабочее место не зависит от моего выбора, то, как мне кажется, я могу считать себя в надежных руках. Если мистер Даниелс так же держит себя в суде, как и в беседе с нами. Мистер Даниелс... Мэт, уверена, что, если вам понадобится помощь мистера Хайдена или другого юриста из МЦБ, вы обратитесь к ним, правда?
– В любое время.
– В таком случае, мистер Пэрис, – заключила она, – меня вполне устраивает этот адвокат.
– Бог ты мой, – неожиданно воскликнул Ели Бленкеншип. – Мне кажется, я догадался, кто такой мистер Даниелс. – Посмотрим, прав ли я, Мэт. «Наконец, девятая подача, ни одного промаха, стартовая площадка переполнена, разгромный счет в Торонто три – ноль...»
– Да, да, – несколько нетерпеливо подтвердил Мэт. – Это обо мне. Спасибо, что запомнили. Но теперь это – дела давно минувших дней.
– Запомнили что? – спросила Сара.
– Девять подач, девять попаданий, три аута, игра закончена. – Продолжал Бленкеншип. – Потрясающая игра. Мне показалось что-то знакомое, когда я впервые услышал вашу фамилию.
– Думаю, что имя Мэт сбило вас с толку, – сказал Даниелс более любезно. – Мало кто помнит, что у меня было также и имя.
– Эй, не просветят ли меня, о чем речь? Я ведь подзащитная.
– Боюсь, что я тоже ничего не понимаю, – вставил Пэрис.
– Даниелс – Черная Кошка, – пояснил Бленкеншип. – Был десять лет запасным на подачах в команде «Ред Сокс».
– Фактически двенадцать, – поправил Даниелс. – А теперь, если вы не возражаете, давайте вернемся к делу...
– Почему Черная Кошка? – спросил Пэрис.
Даниелс вздохнул.
– Доктор Болдуин... Сара... мне действительно жаль, что мы отвлекаемся, – продолжал Даниелс. – Вся эта история для вас – не простая царапина. А мы то ставим под вопрос мою квалификацию как юриста, то теперь перекинулись на бейсбол, делу это явно не поможет.
– Да все в порядке, – заверила его Сара. – К тому же мне бы тоже хотелось знать.
– О'кей, мистер Пэрис, кличку мне дали потому, что я был суеверным, когда играл в команде.
– Начиная игру, всегда становился на первую базовую площадку, – добавил Бленкеншип. – Никогда не присаживался за пределами игрового поля, никогда не подавал без красной повязки на Поясе.
– Голубой, – поправил Мэт. – Вы знаете эту игру, бейсбол.
– Да, конечно, повязка была голубой. Вы не изменились? Вы также суеверны?
– Я... гм... пожалуй, по-прежнему приверженец ритуалов и всяческих удачных примет, если вы это имеете в виду. Но поверьте мне, доктор Бленкеншип, это не мешает моей работе. Когда я нахожусь в суде, то повязка всегда скрыта под пиджаком. А теперь, мне думается, нам бы надо вернуться к делу. Как красноречиво заметил мистер Пэрис, слишком много поставлено на карту. И к сожалению, похоже, что наш уважаемый противник уже несколько обскакал нас.
– Что вы имеете в виду? – спросил Пэрис.
Даниелс вынул какие-то бумаги из своего атташе-кейса.
– Сара, человек, который снабжает вас травами и корнями, его зовут мистер Квонг?
– Совершенно правильно, Квонг Тян-Вен.
– Так вот, сегодня после обеда мистер Мэллон получил разрешение на закрытие магазина мистера Квонга в целях его проверки. Завтра в восемь утра Он явится туда с химиком, сотрудником из управления шерифа и одному Господу известно, с кем еще. Он намерен взять образцы в том магазине и проверить эти образцы в соответствии с процедурой.
– Не могли бы вы что-то предпринять? – спросил Пэрис.
– На этот вопрос я попросил бы ответить мистера Хайдена, сэр.
– Не на этой стадии, Гленн, – ответил Хайден. – Дело идет о том, кто кого облапошит. Доктор Болдуин, не догадываетесь ли вы, как Мэллону удалось так быстро найти фамилию этого человека.
– Кое о чем я догадываюсь, – ответила она.
– И что же? – спросил Пэрис.
– Я бы хотела проверить, прежде чем называть имена. К тому же испытываю внутреннее доверие к мистеру Квонгу. Он один из лучших специалистов в своей области. Чем быстрее Мэллон займется этим, тем скорее обнаружит, что затеял пустое дело.
– Думаю, что там должен быть кто-то и из больницы, – высказал соображение Даниелс. – Завтра утром мы встретимся вот по этому адресу. – Он пододвинул бумагу из суда к Хайдену.
– Я не смогу, – сказал адвокат. – Буду занят в суде.
– Ели, а вы? – спросил Пэрис. – Из вас бы получился отличный представитель.
– Согласен.
– Прекрасно. Вы заслужили еще одну порцию сладкого, Ели. Мы надеемся, что Сара права, Даниелс. Но понимаете ли вы, что мы хотим сказать о Мэллоне? Он вел десятки, может быть, сотни нечистоплотных дел. У него много сотрудников, и он перероет все на свете.
– Он не похож на человека, которого можно подцепить крючком и подтянуть леской к себе, – признал Даниелс. – В этом ему нужно отдать должное.
– Может быть, – предложил Хайден, – вы подключите к этому делу своих партнеров? Есть ли у мистера Ханнигана или мистера Гольдштейна какой-нибудь опыт в этой области?
«Проклятие, – подумала Сара, – когда они от него отвяжутся?».
– Кстати, – заметил Даниелс, – рад, что вы это затронули.
– Значит, у них есть некоторый опыт ведения дел, связанных с преступной небрежностью медиков, – произнес Хайден. – Великолепно. Сотрудничество – основа в этом деле.
– Знаете, сэр, вы не совсем правильно поняли. Видите ли, Билли Ханнигану никогда не нравилась работа адвоката, но жена не разрешала ему бросить ее. Поэтому в прошлом году, когда она убежала с другим адвокатом, он просто снялся с места. Последнее, что я слышал о нем, он работает посыльным на радиостанции в Лейк-Плэсид.
– А Гольдштейн?
Даниелс потер свой подбородок и вздохнул.
– Ну, – сказал он, – Гольдштейн – это вообще выдумка Билли. Он придумал это еще до того, как я присоединился к нему. Он занимался юриспруденцией в одиночку, но назвал свою фирму «Ханниган и Гольдштейн». Билли вроде бы хотел привлечь клиентов-евреев. Я заказал новые бланки, на которых напечатана только моя фамилия, но у меня все не дойдут руки до того, чтобы внести исправления в желтый справочник.
– Очень странно, – проворчал Хайден. – Прямо скажем, необычно.
– Сара, – обратился Пэрис, – думаю, этот обман несколько повлияет на ваше решение!
– Мистер Пэрис, мне думается, что обман – слишком сильно сказано, – возразила она. – Совершенно явно, не было попытки скрыть правду. Думаю, что мистер Даниелс вполне нас устраивает, даже и без мистера Гольдштейна.
– Очень признателен, – поблагодарил Мэт Даниелс. – А теперь мы все в одном углу. Думаю, нам надо выработать общую позицию. Завтра в восемь утра начинается первый раунд. Поэтому давайте сосредоточимся на нем.
– Очень необычно, – донеслось до Сары чье-то замечание.
Глава 18
Если не считать ночного дежурного, то Роза Суарес находилась одна в регистратуре больницы. Время приближалось к половине одиннадцатого, и она ничего не ела с полудня. Спина и шея ныли, потому что она долго сидела за столом, согнувшись. Но в какой-то степени этот дискомфорт был приятен. Прошло уже два года с тех пор, как она проводила долгие часы над такого рода расследованием.
Начальную стадию она завершит сегодня, и Альберто, и начальник управления с ее работы с нетерпением ждали ее возвращения в Атланту. Ни тому, ни другому не понравится, что она им сообщит. Объяснение загадочных случаев ВСК она еще не нашла. Однако кое-что прояснилось. Чисто со статистической точки зрения три случая практически исключали возможность просто совпадения. И почти наверняка эти случаи могут повториться, если не будут выявлены и устранены причины произошедших трагедий. Пока что она выявила немало общих демографических и физических черт у трех заболевших женщин. У всех троих группа крови относилась к положительной А и жили они, главным образом, в радиусе шести миль от больницы. Все значились пациентками Медицинского центра Бостона по меньшей мере четыре года, и у каждой это была не первая беременность. Более расплывчатые аналогии заключались в том, что все родились в апреле, хотя и в разные годы. Все были первенцами, ни одной левши. Никто в своем обучении не пошел дальше средней школы. И забавное совпадение – все трое были кареглазы.
Самым трудоемким объектом ее расследования были дополнительные предродовые лекарства, которые Сара Болдуин давала каждой женщине. Ботаник в Смитсоновском университете и знакомый преподаватель из университета в Эмори прислали предварительные данные о составе девяти ингредиентов. Но требовалась более детальная биохимическая информация. Инстинкт подсказывал Розе, что, хотя компоненты смеси могут служить своего рода сопутствующими факторами при летальной биологической реакции, они, сами по себе безвредны. Но в своей работе она полагалась на цифры, а не на инстинкты.
– Простите, Рамона, – позвала она ночную дежурную, которая сидела по другую сторону шкафов с историями болезни. – Хочу еще раз удостовериться, что больше нет больничных карточек, относящихся к группе, которой мы заняты.
– У вас все карточки на женщин, которые здесь рожали и которым делали переливания крови во время родов за семилетний период. Миссис Суарес, известно ли вам, что, с тех пор как вы приехали в МЦБ, вы потратили здесь больше времени, чем весь медицинский персонал, вместе взятый.
– Держу пари, что это так и есть. Что же, сегодня я провожу здесь последний вечер своего нынешнего приезда. Завтра я возвращаюсь....
Роза замолчала, не закончив предложения, и посмотрела на страницы открытой истории болезни, которая лежала перед ней. Это была карта Алетеи Вортингтон, второй пациентки, пораженной ВСК. Она досконально проштудировала здесь записи, так же, как и больничные карты Констанции Идальго и Лизы Саммер. Но в данный момент ей бросилось в глаза не то, что было написано на странице, а то, что находилось между этой страницей и предыдущей. Она приподняла книжечку и стала рассматривать ее с разных сторон.
– Миссис Суарес, что-нибудь случилось? – окликнула ее дежурная.
– О, ничего. Все в порядке, дорогая Рамона. Нет ли у вас перочинного ножичка или железной пластинки скоросшивателя?
– У меня в сумке швейцарский ножичек, думаю, он вполне подойдет.
– Отлично. И принесите мне, пожалуйста, еще раз те две истории болезни...
– На Саммер и Идальго?
– Да, спасибо, милочка.
Пользуясь своими очками как увеличительными стеклами, Роза стала напряженно рассматривать зажим, где были прижаты друг к другу страницы медицинской карты с помощью гибкой полоски металлического скоросшивателя. Из-под металлической полоски, едва заметные, высовывались небольшие оборванные кусочки бумаги. Роза отметила раскрытые странички, потом немного разогнула металлическую полоску. Затем самым большим лезвием швейцарского перочинного ножа она провела между страничками. На стол упали два крошечных клочка бумаги.
Роза аккуратно смахнула эти обрывки в конверт, не сомневаясь, что и возле другой металлической полоски скоросшивателя остались такие же маленькие обрывки. Из карты почти наверняка была вырвана одна, а то и две страницы. Роза потратила почти десять минут на то, чтобы обнаружить аналогичные обрывки в медицинской карте Констанции Идальго. Маленькие клочки от записей хода наблюдения за, пациенткой, возможно, были изложены на двух или трех листочках.
Карта Лизы Саммер была значительно толще других двух. Пока Роза убедилась, что в ней нет следов изъятия страниц, время подошло к одиннадцати. Она положила эту карту на другие две, поднялась и потянулась, впервые за два часа. Смысл сделанного ею открытия был не совсем ясен, но, без сомнения, – кто-то преследовал определенную цель, вырывая страницы из двух историй болезни.
Ливень на улице закончился. На черном бархатном небе выступило несколько бледных, звезд. Роза почувствовала прилив энергии от неожиданного нового поворота. С одной стороны, ей хотелось остаться здесь на всю ночь, как она часто делала, изучая и распутывая головоломки, пока не получала на них ответы. С другой, ей уже исполнилось шестьдесят и цена такого рода рвения могла оказаться просто непредсказуемой. Ей предстоял напряженный день в Атланте, ей надо было собраться в дорогу, поспать хотя бы пару часов перед вылетом ранним утром.
Розе ужасно хотелось поделиться с кем-нибудь своими находками – с любым человеком, который захотел бы ее выслушать и высказать какие-то свои соображения. Обмен мнениями с коллегами часто дает неоценимую пользу. Но раны от расследования по программе Барт, хотя с тех пор прошло уже больше двух лет, все еще давали о себе знать. И эта неутихающая боль снова и снова побуждала ее доверять другим только в случае крайней необходимости.
Роза собрала свои вещи, поблагодарила дежурную и пообещала скоро снова приехать. Затем вышла из здания со стороны больничного двора. Умерли две женщины от таинственного осложнения, и карты обеих изменены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47