Одни из оставшихся на палубе застыли неподвижно и безмолвно от удивления и страха, другие громко взывали к Богу.
Амина сохраняла самообладание большее, чем ее супруг. Она разглядывала незнакомый парусник, когда тот медленно проходил сквозь «Утрехт». Она видела матросов, которые стояли, прислонившись к пушкам, и как бы разглядывали, какой вред они причинили. Она высматривала Вандердекена-старшего и наконец обнаружила его на корме с рупором под мышкой — сущая копия ее мужа: те же черты лица, такой же крепкий, по внешнему виду немного старше Филиппа. Она не сомневалась, что перед ней тревожный призрак несчастного отца Филиппа Вандердекена.
— Смотри, смотри, Филипп! — воскликнула Амина.— Погляди на своего отца!
— Я вижу его! О, Боже всемогущий! Я вижу! — простонал Филипп и упал, потеряв сознание от бурно нахлынувших чувств.
Корабль-призрак продвигался дальше. Призрак Вандердекена-старшего подошел к борту и взглянул на них. Амина вздрогнула и отвернулась. Отворачиваясь, она увидела, что Шрифтен грозит поднятым кулаком вслед уходившему кораблю. Корабль-призрак уходил под ветер и вскоре растворился в тумане. Тут Амина обнаружила, что ее муж лежит без сознания. Это видели только она и Шрифтен. Амина знаком поманила лоцмана и с его помощью перенесла Филиппа в каюту.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
— Я видел его! — сказал Филипп склоненной над ним супруге, когда пришел в себя.— Наконец-то я увидел его, Амина! Теперь ты не сомневаешься?
— Нет, Филипп,— печально отвечала она.— Мужайся!
— Мужества мне не занимать, но я беспокоюсь за тебя, Амина. Ты же знаешь, что появление корабля-призрака предвещает неотвратимое несчастье.
— Ну и пусть,— невозмутимо продолжала Амина.— Я давно готова ко всему, как и ты.
— Что касается меня, то да, а тебя...
— Несколько раз ты терпел кораблекрушение, но спасался. Почему же этого не может быть и со мной?
— Но страдания?
— Для сильных духом любые страдания становятся не такими уж тяжкими. Я всего-навсего лишь слабая женщина, но во мне жива душа и я не посрамлю тебя. Нет, милый Филипп, ты не услышишь ни жалобы, ни крика отчаяния, сорвавшихся с губ твоей Амины! Сможет она утешить тебя, она утешит. Сможет оказать помощь — поможет. А не сможет помочь, то и в тягость не будет. Пусть будет, что будет!
— Нам угрожает опасность, и то, что ты рядом, лишит меня мужества, Амина.
— Наоборот, мое пребывание рядом с тобой удвоит его! Пусть только судьба преподнесет нам что-либо!
— Ждать осталось не так долго, дорогая женушка! Поверь мне! '
— Ну, что ж! А теперь, Филипп, тебе, видимо, надо появиться на палубе. Люди напуганы, и им не хватает тебя.
— Ты права, Амина,— согласился Филипп. Он обнял жену и покинул каюту.
— «Все это слишком правдоподобно,— подумала Амина, оставшись одна.— Дело движется к тому, что пора готовиться к встрече с опасностями, и, может быть, даже к смерти. Предостережение пришло! Как же мне хочется узнать больше! О, мама, мама! Взгляни на свое дитя и верни ему во сне свое таинственное искусство! Тогда я смогла бы узнать все! Но я же обещала Филиппу, что до тех пор, пока я не буду разлучена с ним... Ах! Эти мысли хуже смерти! У меня жуткие предчувствия. Меня покидает мужество, когда я начинаю думать о возможной разлуке!»
Возвратившись на палубу, Филипп застал команду в сильном возбуждении. Крантц, казалось, тоже был обескуражен. Он не забыл предыдущей встречи с кораблем-призраком и последовавшего за ней кораблекрушения. Это же новое его появление, более зловещее, чем первое, совсем сломило его, и он стоял в мрачном молчании, облокотившись о фальшборт.
— Мы никогда не придем в гавань, капитан,— произнес Крантц, когда Филипп подошел к нему.
— Тихо, тихо! Люди могут услышать нас!
— Пустяки. Они думают так же,— возразил Крантц.
— И зря! — отвечал Филипп. Он повернулся к морякам.— Матросы! То, что с появлением того корабля нас поджидает беда, очень вероятно! Я несколько раз встречал его, и всегда потом случались несчастья. Но вот я стою перед вами живой и невредимый, и ничто, таким образом, не доказывает, что и на этот раз мы не выберемся, как я выбирался прежде. Нам надо сделать все от нас зависящее и довериться милости Божьей. Шторм утихает, через несколько часов погода прояснится. Как я уже говорил, я несколько раз видел корабль-призрак и не задумываюсь над тем, сколько раз увижу его еще. Минхер Крантц, выдайте всем по порции вина! Люди отменно потрудились, и им следует немного подкрепиться!
Лишь сама перспектива пропустить глоток крепкого вина, казалось, уже придала матросам мужества, а выданная порция оказалась такой большой, что у них тут же полегчало на сердце, и вскоре уже никто не испытывал страха перед призрачным кораблем с его призрачной командой.
На следующий день выдалось прекрасное утро, море было ровным, как зеркало, и «Утрехт» уверенно шел своим курсом.
Несколько дней подряд дул попутный ветер, все страхи перед увиденным сверхъестественным кораблем развеялись, и он, если и не был совсем позабыт, воспринимался командой либо беззаботно, либо безразлично.
Корабль прошел Малаккский пролив. Филипп имел приказ подойти к маленькому острову Бутунг, принадлежавшему тогда голландцам, чтобы получить дальнейшие указания. До острова они дошли благополучно, пробыли там два дня и пошли под парусами дальше с намерением пройти между островами Сулавеси и Галаго. Стояла ясная погода, дул легкий бриз. Судно продвигалось осторожно из-за рифов и течений, матросы внимательно наблюдали, не появится ли какой-нибудь из пиратских кораблей, множество которых столетиями промышляли в тех водах. Но все было спокойно, и они проходили уже группу островов к северу от Галаго, когда корабль попал в полосу полного штиля и течение стало сносить его к востоку. Штиль продолжался несколько дней, стать на якорь возможности не было, и в конце концов «Утрехт» оказался между побережьем Новой Гвинеи и близлежащей группой островов.
На ночь якорь был все же брошен, паруса спущены. Начался мелкий моросящий дождь. Темнота сгустилась. На корабле были выставлены кругом посты, чтобы пираты не могли застать их врасплох, поскольку укрывавшиеся, возможно, между островами суда могли быстро покинуть засаду и совершить нападение. Течение было очень сильным.
Была полночь, когда Филипп проснулся от толчка. Он вскочил, подумав, что «Утрехт» столкнулся с каким-то кораблем. Полураздетый он выскочил на палубу, где повстречал Крантца, которого разбудил тот же толчок. Тут они ощутили новое сотрясение и обнаружили, что течение продолжает сносить судно. Темнота не позволяла определить, где они находятся, но промерка дна лотом показала, что глубина составляет всего четырнадцать футов, что корабль оказался на песчаной банке, его несет по ней боком и течение выносит его еще дальше на отмель.
Позднее выяснилось, что корабль тянет за собой якорь, у которого, вероятно, оторвался один зацеп. Был брошен второй якорь, чтобы приостановить по возможности дальнейшее продвижение судна. Ничего иного до наступления рассвета предпринять было невозможно, и поэтому Филипп и Крантц с нетерпением ожидали наступления утра. Когда взошло солнце и туман рассеялся, они обнаружили, что корабль действительно находится на песчаной банке, которая выступала над водой лишь небольшим островком суши. На расстоянии около пятнадцати миль виднелась группа островов, на которых росли кокосовые пальмы, но там не было заметно ни одной живой души.
— Я боюсь, что мы мало что можем сделать,— сказал Крантц, обращаясь к Филиппу.— Если мы и облегчим корабль, все равно якоря не удержат его при таком течении.
— Во всяком случае, необходимо сделать все возможное. Всех наверх!
Команда собралась, но люди выглядели подавленными и обескураженными.
— Что вы приуныли, ребятушки? — обратился к матросам Филипп.
— Капитан, мы пропали! Мы знали, что так случится!
— В то, что с судном случится что-нибудь, я верил тоже и говорил вам об этом. Но если корабль затонет, это вовсе не значит, что мы тоже должны погибнуть. Пока еще нет оснований к тому, что наш корабль пойдет ко дну, хотя и находится в опасности. Чего же нам бояться? Море спокойно. У нас достаточно времени, чтобы соорудить плот и спустить шлюпки. Ветра нет. Да и вон до тех островов не так уж далеко. Давайте попытаемся вначале спасти корабль. Если нам не посчастливится, тогда будем спасать самих себя.
Положение прояснилось, и матросы принялись с усердием за дело. Работа спорилась. Все, что утяжеляло судно, полетело за борт. Но мощное течение продолжало тащить корабль все дальше и дальше.
Наступила ночь. Потянул свежий бриз, поднялась волна, которая посадила «Утрехт» на плотный песок. Все ждали наступления утра и, как только рассвело, принялись откачивать появившуюся в трюме воду, но вскоре пошел песок. Это указывало на пробоину в корпусе, работа на помпах становилась бесполезной. Люди пали духом, но Филипп снова растолковал им, что можно легко спастись, построив плот, на котором займут места те, кто не разместится в шлюпках.
Когда были сняты топовые паруса и реи, с подветренной стороны, где волнение было меньше, началось строительство плота. Филипп, вспоминая прежний горький опыт, был теперь предельно внимателен и позаботился о том, чтобы на плоту были запасы воды и продовольствия, а памятуя, что такую тяжелую массу буксировать будет трудно, велел изготовить его из двух частей, которые, в случае необходимости, можно было бы легко отделить друг от друга.
Наступление ночи приостановило работы, и матросы отправились отдыхать. Дул легкий ветерок, погода оставалась прекрасной.
На следующий день к полудню строительство плота было закончено. На него погрузили воду, продовольствие, паруса, балки, канаты и другие необходимые вещи. В центре одной из частей плота было оборудовано прочное сухое местечко для Амины.
Неожиданно после обеда на корме появилась группа вооруженных ружьями матросов, которые объявили капитану, что не намерены оставлять на судне деньги и желают забрать с собой столько, сколько смогут унести. Поскольку это требование было высказано с намеком, что отказа они не потерпят, то Вандердекен уступил, решив, однако, вернуть себе авторитет, а Компании деньги, как только они доберутся до места, где он сможет снова проявить свою власть. Матросы спустились в трюм, а Филипп продолжил вместе с Аминой готовить свое место на плоту. Матросы вытащили на палубу бочки с талерами, разделили монеты между собой и унесли на плот и шлюпки, где попрятали их среди багажа.
Теперь все было готово к отплытию. Шлюпки взяли двойной плот на буксир и поспешно отошли от корабля, стремясь при этом, чтобы течение не снесло их к выступавшей из воды отмели. В ней заключалась самая большая опасность, но им удалось, хотя и с трудом, избежать ее.
Всего с корабля сошло шестьдесят восемь человек, из них тридцать два заняли места в шлюпках, а остальные на плоту, который держался высоко над водою. Море было спокойно.
Филипп должен был остаться на плоту, а Крантц в первой шлюпке, но оба оказались на плоту, когда отходили от корабля, поскольку совещались, какой выбрать курс. Определяя направление течения, они выяснили, что после отмели оно идет на юг, то есть в сторону Новой Гвинеи. Высаживаться там они побоялись, исходя из того, что туземцы хоть и трусливы, но очень коварны. Их совещание затянулось. Так ничего и не придумав, они решили подождать, не случится ли еще что-нибудь, и лишь потом точнее определить курс. Шлюпки направлялись на запад, но течение сносило их резко к югу.
Наступила ночь. Были брошены плавучие якоря, которыми были снабжены шлюпки. Филипп с удовлетворением отметил, что течение замедлилось и якоря удерживают шлюпки и плот на месте.
— Не лучше ли будет, если я перейду все-таки в одну из шлюпок? — спросил Крантц капитана.— На случай, если там попытаются бросить плот на произвол судьбы.
— Я предусмотрел это,— отвечал Филипп,— и не позволил загрузить шлюпки ни водой, ни провизией. Поэтому они не посмеют отделиться от нас.
— Хм, хм! — произнес Крантц.— Я бы до этого не додумался! Крантц остался на плоту и первым заступил на вахту — Филиппу требовался отдых. Амина с нежностью приняла его.
— Я не испытываю страха, Филипп,— сказала она.— Мне даже нравится это приключение. Мы пристанем к берегу, соорудим под кокосовой пальмой хижину и будем терпеливо дожидаться, пока не появится какой-нибудь корабль и не заберет нас. Что мне еще нужно, если ты рядом?
— Мы в руках Всевышнего и следуем его воле. Воздадим хвалу ему, чтобы с нами не приключилось худшего,— отвечал Филипп.— Но сейчас мне пора отдыхать: скоро заступать на вахту.
Над спокойной поверхностью моря занималось безоблачное утро. Шлюпки и плот несло мимо необитаемых островов, но надежды пристать к ним не было. На западе виднелись кокосовые пальмы, и было решено направиться к ним.
Когда после завтрака матросы занимали места на веслах, сзади было замечено маленькое суденышко, вынырнувшее с наветренной стороны из-за одного из островков. То, что это были пираты, сомнения не вызывало. Филипп и Крантц верили в свою команду и, будучи убеждены, что она справится с пиратами, решили защищаться. Свое решение они довели до всех. Матросам и солдатам выдали оружие, а чтобы люди немного отдохнули, была дана команда не грести и дождаться, когда пираты подойдут ближе.
Приблизившись на расстояние выстрела, пиратское суденышко легло в дрейф, и пираты начали обстрел плота и шлюпок из маленькой носовой пушки. Хотя Филипп и приказал лечь всем, некоторые были все же ранены картечью. Пираты подошли ближе, и огонь их пушки стал еще сильней, а команда «Утрехта» не могла им ответить. Тут Крантц предложил напасть на пиратов со шлюпок. Это был лучший совет для подобных обстоятельств, и Филипп последовал ему. Он направил в шлюпки подкрепление, плот был отцеплен, и шлюпки ринулись в бой. Но едва шлюпки отдалились от плота, они разом, словно по команде, развернулись и пошли в противоположном от пиратов направлении. Филипп услышал голос Крантца и увидел, как в воздухе мелькнула его шпага, а мгновение спустя тот бросился в море и поплыл назад к плоту. Людей в шлюпках обуяла жадность, они желали сохранить доставшиеся им деньги и сговорились бежать, бросив плот на произвол судьбы. Чтобы осуществить задуманное, они и подали старшему рулевому мысль напасть на пиратов, а отделившись от плота, сразу же обратились в бегство. Крантц уговаривал, грозил, но все напрасно. Его просто убили бы, если бы он не прыгнул в море, поняв, что изменить ничего не может.
— Боюсь, что теперь мы погибли,— высказал вслух свои мысли Филипп, выслушав Крантца.— Нас мало, и мы не сможем долго продержаться. Как ваше мнение, Шрифтен? — решился он обратиться к лоцману.
— Погибли? Да! Но не от пиратов. Они нам ничего не сделают, хи-хи!
Шрифтен оказался прав. Решив, что все самое ценное находится в шлюпках, пираты прекратили обстрел плота и пустились вдогонку за шлюпками. Вскоре, так и не догнав их, они скрылись из виду.
Теперь плот стал добычей ветра и волн. Вооружившись плотницким инструментом, Крантц и Филипп принялись сооружать мачту из двух подходящих шестов, чтобы на следующий день поднять парус.
Наступил новый день, и первое, что предстало их взору, были шлюпки, которые возвращались назад. Пиратское суденышко все еще гналось за ними. Матросы гребли всю ночь и были измотаны вконец. Посовещавшись, они решили вернуться назад, с тем чтобы, если не удастся оторваться от пиратов, защищаться со всеми вместе, а также получить воду и пищу, которых, как нам известно, у них не было. Однако судьба распорядилась иначе. Несчастные один за другим бросали от усталости весла и падали в изнеможении на дно шлюпок. Пираты стали быстро приближаться и наконец догнали шлюпки.
Видимо, нет необходимости говорить, что никого из тех, кто находился в шлюпках, в живых не осталось. Все произошло не далее чем в трех милях от плота, и Филипп полагал, что теперь пираты повернут к ним. Но он ошибся и на этот раз. Довольные добычей и посчитав, что на плоту ничего ценного нет, пираты взяли курс на восток к группе островов, из-за которых появились. Таким образом, те, кто надеялся спастись, бросив своих товарищей в беде, погибли. В то же время их вероломство спасло остальных.
Теперь в живых оставалось сорок шесть человек: Вандердекен, Амина, Крантц, Шрифтен, два младших рулевых, шестнадцать матросов и двадцать четыре солдата. Провизии было недели на три-четыре, но воды было так мало, что ее хватило бы только дня на три. Вина же было в избытке.
Как только мачту установили, сразу же подняли парус, хотя не было даже легкого дуновения ветра. Филипп уведомил команду, что запас воды у них крайне скуден, и предложил сократить рацион, чтобы протянуть по крайней мере дней двенадцать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
Амина сохраняла самообладание большее, чем ее супруг. Она разглядывала незнакомый парусник, когда тот медленно проходил сквозь «Утрехт». Она видела матросов, которые стояли, прислонившись к пушкам, и как бы разглядывали, какой вред они причинили. Она высматривала Вандердекена-старшего и наконец обнаружила его на корме с рупором под мышкой — сущая копия ее мужа: те же черты лица, такой же крепкий, по внешнему виду немного старше Филиппа. Она не сомневалась, что перед ней тревожный призрак несчастного отца Филиппа Вандердекена.
— Смотри, смотри, Филипп! — воскликнула Амина.— Погляди на своего отца!
— Я вижу его! О, Боже всемогущий! Я вижу! — простонал Филипп и упал, потеряв сознание от бурно нахлынувших чувств.
Корабль-призрак продвигался дальше. Призрак Вандердекена-старшего подошел к борту и взглянул на них. Амина вздрогнула и отвернулась. Отворачиваясь, она увидела, что Шрифтен грозит поднятым кулаком вслед уходившему кораблю. Корабль-призрак уходил под ветер и вскоре растворился в тумане. Тут Амина обнаружила, что ее муж лежит без сознания. Это видели только она и Шрифтен. Амина знаком поманила лоцмана и с его помощью перенесла Филиппа в каюту.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
— Я видел его! — сказал Филипп склоненной над ним супруге, когда пришел в себя.— Наконец-то я увидел его, Амина! Теперь ты не сомневаешься?
— Нет, Филипп,— печально отвечала она.— Мужайся!
— Мужества мне не занимать, но я беспокоюсь за тебя, Амина. Ты же знаешь, что появление корабля-призрака предвещает неотвратимое несчастье.
— Ну и пусть,— невозмутимо продолжала Амина.— Я давно готова ко всему, как и ты.
— Что касается меня, то да, а тебя...
— Несколько раз ты терпел кораблекрушение, но спасался. Почему же этого не может быть и со мной?
— Но страдания?
— Для сильных духом любые страдания становятся не такими уж тяжкими. Я всего-навсего лишь слабая женщина, но во мне жива душа и я не посрамлю тебя. Нет, милый Филипп, ты не услышишь ни жалобы, ни крика отчаяния, сорвавшихся с губ твоей Амины! Сможет она утешить тебя, она утешит. Сможет оказать помощь — поможет. А не сможет помочь, то и в тягость не будет. Пусть будет, что будет!
— Нам угрожает опасность, и то, что ты рядом, лишит меня мужества, Амина.
— Наоборот, мое пребывание рядом с тобой удвоит его! Пусть только судьба преподнесет нам что-либо!
— Ждать осталось не так долго, дорогая женушка! Поверь мне! '
— Ну, что ж! А теперь, Филипп, тебе, видимо, надо появиться на палубе. Люди напуганы, и им не хватает тебя.
— Ты права, Амина,— согласился Филипп. Он обнял жену и покинул каюту.
— «Все это слишком правдоподобно,— подумала Амина, оставшись одна.— Дело движется к тому, что пора готовиться к встрече с опасностями, и, может быть, даже к смерти. Предостережение пришло! Как же мне хочется узнать больше! О, мама, мама! Взгляни на свое дитя и верни ему во сне свое таинственное искусство! Тогда я смогла бы узнать все! Но я же обещала Филиппу, что до тех пор, пока я не буду разлучена с ним... Ах! Эти мысли хуже смерти! У меня жуткие предчувствия. Меня покидает мужество, когда я начинаю думать о возможной разлуке!»
Возвратившись на палубу, Филипп застал команду в сильном возбуждении. Крантц, казалось, тоже был обескуражен. Он не забыл предыдущей встречи с кораблем-призраком и последовавшего за ней кораблекрушения. Это же новое его появление, более зловещее, чем первое, совсем сломило его, и он стоял в мрачном молчании, облокотившись о фальшборт.
— Мы никогда не придем в гавань, капитан,— произнес Крантц, когда Филипп подошел к нему.
— Тихо, тихо! Люди могут услышать нас!
— Пустяки. Они думают так же,— возразил Крантц.
— И зря! — отвечал Филипп. Он повернулся к морякам.— Матросы! То, что с появлением того корабля нас поджидает беда, очень вероятно! Я несколько раз встречал его, и всегда потом случались несчастья. Но вот я стою перед вами живой и невредимый, и ничто, таким образом, не доказывает, что и на этот раз мы не выберемся, как я выбирался прежде. Нам надо сделать все от нас зависящее и довериться милости Божьей. Шторм утихает, через несколько часов погода прояснится. Как я уже говорил, я несколько раз видел корабль-призрак и не задумываюсь над тем, сколько раз увижу его еще. Минхер Крантц, выдайте всем по порции вина! Люди отменно потрудились, и им следует немного подкрепиться!
Лишь сама перспектива пропустить глоток крепкого вина, казалось, уже придала матросам мужества, а выданная порция оказалась такой большой, что у них тут же полегчало на сердце, и вскоре уже никто не испытывал страха перед призрачным кораблем с его призрачной командой.
На следующий день выдалось прекрасное утро, море было ровным, как зеркало, и «Утрехт» уверенно шел своим курсом.
Несколько дней подряд дул попутный ветер, все страхи перед увиденным сверхъестественным кораблем развеялись, и он, если и не был совсем позабыт, воспринимался командой либо беззаботно, либо безразлично.
Корабль прошел Малаккский пролив. Филипп имел приказ подойти к маленькому острову Бутунг, принадлежавшему тогда голландцам, чтобы получить дальнейшие указания. До острова они дошли благополучно, пробыли там два дня и пошли под парусами дальше с намерением пройти между островами Сулавеси и Галаго. Стояла ясная погода, дул легкий бриз. Судно продвигалось осторожно из-за рифов и течений, матросы внимательно наблюдали, не появится ли какой-нибудь из пиратских кораблей, множество которых столетиями промышляли в тех водах. Но все было спокойно, и они проходили уже группу островов к северу от Галаго, когда корабль попал в полосу полного штиля и течение стало сносить его к востоку. Штиль продолжался несколько дней, стать на якорь возможности не было, и в конце концов «Утрехт» оказался между побережьем Новой Гвинеи и близлежащей группой островов.
На ночь якорь был все же брошен, паруса спущены. Начался мелкий моросящий дождь. Темнота сгустилась. На корабле были выставлены кругом посты, чтобы пираты не могли застать их врасплох, поскольку укрывавшиеся, возможно, между островами суда могли быстро покинуть засаду и совершить нападение. Течение было очень сильным.
Была полночь, когда Филипп проснулся от толчка. Он вскочил, подумав, что «Утрехт» столкнулся с каким-то кораблем. Полураздетый он выскочил на палубу, где повстречал Крантца, которого разбудил тот же толчок. Тут они ощутили новое сотрясение и обнаружили, что течение продолжает сносить судно. Темнота не позволяла определить, где они находятся, но промерка дна лотом показала, что глубина составляет всего четырнадцать футов, что корабль оказался на песчаной банке, его несет по ней боком и течение выносит его еще дальше на отмель.
Позднее выяснилось, что корабль тянет за собой якорь, у которого, вероятно, оторвался один зацеп. Был брошен второй якорь, чтобы приостановить по возможности дальнейшее продвижение судна. Ничего иного до наступления рассвета предпринять было невозможно, и поэтому Филипп и Крантц с нетерпением ожидали наступления утра. Когда взошло солнце и туман рассеялся, они обнаружили, что корабль действительно находится на песчаной банке, которая выступала над водой лишь небольшим островком суши. На расстоянии около пятнадцати миль виднелась группа островов, на которых росли кокосовые пальмы, но там не было заметно ни одной живой души.
— Я боюсь, что мы мало что можем сделать,— сказал Крантц, обращаясь к Филиппу.— Если мы и облегчим корабль, все равно якоря не удержат его при таком течении.
— Во всяком случае, необходимо сделать все возможное. Всех наверх!
Команда собралась, но люди выглядели подавленными и обескураженными.
— Что вы приуныли, ребятушки? — обратился к матросам Филипп.
— Капитан, мы пропали! Мы знали, что так случится!
— В то, что с судном случится что-нибудь, я верил тоже и говорил вам об этом. Но если корабль затонет, это вовсе не значит, что мы тоже должны погибнуть. Пока еще нет оснований к тому, что наш корабль пойдет ко дну, хотя и находится в опасности. Чего же нам бояться? Море спокойно. У нас достаточно времени, чтобы соорудить плот и спустить шлюпки. Ветра нет. Да и вон до тех островов не так уж далеко. Давайте попытаемся вначале спасти корабль. Если нам не посчастливится, тогда будем спасать самих себя.
Положение прояснилось, и матросы принялись с усердием за дело. Работа спорилась. Все, что утяжеляло судно, полетело за борт. Но мощное течение продолжало тащить корабль все дальше и дальше.
Наступила ночь. Потянул свежий бриз, поднялась волна, которая посадила «Утрехт» на плотный песок. Все ждали наступления утра и, как только рассвело, принялись откачивать появившуюся в трюме воду, но вскоре пошел песок. Это указывало на пробоину в корпусе, работа на помпах становилась бесполезной. Люди пали духом, но Филипп снова растолковал им, что можно легко спастись, построив плот, на котором займут места те, кто не разместится в шлюпках.
Когда были сняты топовые паруса и реи, с подветренной стороны, где волнение было меньше, началось строительство плота. Филипп, вспоминая прежний горький опыт, был теперь предельно внимателен и позаботился о том, чтобы на плоту были запасы воды и продовольствия, а памятуя, что такую тяжелую массу буксировать будет трудно, велел изготовить его из двух частей, которые, в случае необходимости, можно было бы легко отделить друг от друга.
Наступление ночи приостановило работы, и матросы отправились отдыхать. Дул легкий ветерок, погода оставалась прекрасной.
На следующий день к полудню строительство плота было закончено. На него погрузили воду, продовольствие, паруса, балки, канаты и другие необходимые вещи. В центре одной из частей плота было оборудовано прочное сухое местечко для Амины.
Неожиданно после обеда на корме появилась группа вооруженных ружьями матросов, которые объявили капитану, что не намерены оставлять на судне деньги и желают забрать с собой столько, сколько смогут унести. Поскольку это требование было высказано с намеком, что отказа они не потерпят, то Вандердекен уступил, решив, однако, вернуть себе авторитет, а Компании деньги, как только они доберутся до места, где он сможет снова проявить свою власть. Матросы спустились в трюм, а Филипп продолжил вместе с Аминой готовить свое место на плоту. Матросы вытащили на палубу бочки с талерами, разделили монеты между собой и унесли на плот и шлюпки, где попрятали их среди багажа.
Теперь все было готово к отплытию. Шлюпки взяли двойной плот на буксир и поспешно отошли от корабля, стремясь при этом, чтобы течение не снесло их к выступавшей из воды отмели. В ней заключалась самая большая опасность, но им удалось, хотя и с трудом, избежать ее.
Всего с корабля сошло шестьдесят восемь человек, из них тридцать два заняли места в шлюпках, а остальные на плоту, который держался высоко над водою. Море было спокойно.
Филипп должен был остаться на плоту, а Крантц в первой шлюпке, но оба оказались на плоту, когда отходили от корабля, поскольку совещались, какой выбрать курс. Определяя направление течения, они выяснили, что после отмели оно идет на юг, то есть в сторону Новой Гвинеи. Высаживаться там они побоялись, исходя из того, что туземцы хоть и трусливы, но очень коварны. Их совещание затянулось. Так ничего и не придумав, они решили подождать, не случится ли еще что-нибудь, и лишь потом точнее определить курс. Шлюпки направлялись на запад, но течение сносило их резко к югу.
Наступила ночь. Были брошены плавучие якоря, которыми были снабжены шлюпки. Филипп с удовлетворением отметил, что течение замедлилось и якоря удерживают шлюпки и плот на месте.
— Не лучше ли будет, если я перейду все-таки в одну из шлюпок? — спросил Крантц капитана.— На случай, если там попытаются бросить плот на произвол судьбы.
— Я предусмотрел это,— отвечал Филипп,— и не позволил загрузить шлюпки ни водой, ни провизией. Поэтому они не посмеют отделиться от нас.
— Хм, хм! — произнес Крантц.— Я бы до этого не додумался! Крантц остался на плоту и первым заступил на вахту — Филиппу требовался отдых. Амина с нежностью приняла его.
— Я не испытываю страха, Филипп,— сказала она.— Мне даже нравится это приключение. Мы пристанем к берегу, соорудим под кокосовой пальмой хижину и будем терпеливо дожидаться, пока не появится какой-нибудь корабль и не заберет нас. Что мне еще нужно, если ты рядом?
— Мы в руках Всевышнего и следуем его воле. Воздадим хвалу ему, чтобы с нами не приключилось худшего,— отвечал Филипп.— Но сейчас мне пора отдыхать: скоро заступать на вахту.
Над спокойной поверхностью моря занималось безоблачное утро. Шлюпки и плот несло мимо необитаемых островов, но надежды пристать к ним не было. На западе виднелись кокосовые пальмы, и было решено направиться к ним.
Когда после завтрака матросы занимали места на веслах, сзади было замечено маленькое суденышко, вынырнувшее с наветренной стороны из-за одного из островков. То, что это были пираты, сомнения не вызывало. Филипп и Крантц верили в свою команду и, будучи убеждены, что она справится с пиратами, решили защищаться. Свое решение они довели до всех. Матросам и солдатам выдали оружие, а чтобы люди немного отдохнули, была дана команда не грести и дождаться, когда пираты подойдут ближе.
Приблизившись на расстояние выстрела, пиратское суденышко легло в дрейф, и пираты начали обстрел плота и шлюпок из маленькой носовой пушки. Хотя Филипп и приказал лечь всем, некоторые были все же ранены картечью. Пираты подошли ближе, и огонь их пушки стал еще сильней, а команда «Утрехта» не могла им ответить. Тут Крантц предложил напасть на пиратов со шлюпок. Это был лучший совет для подобных обстоятельств, и Филипп последовал ему. Он направил в шлюпки подкрепление, плот был отцеплен, и шлюпки ринулись в бой. Но едва шлюпки отдалились от плота, они разом, словно по команде, развернулись и пошли в противоположном от пиратов направлении. Филипп услышал голос Крантца и увидел, как в воздухе мелькнула его шпага, а мгновение спустя тот бросился в море и поплыл назад к плоту. Людей в шлюпках обуяла жадность, они желали сохранить доставшиеся им деньги и сговорились бежать, бросив плот на произвол судьбы. Чтобы осуществить задуманное, они и подали старшему рулевому мысль напасть на пиратов, а отделившись от плота, сразу же обратились в бегство. Крантц уговаривал, грозил, но все напрасно. Его просто убили бы, если бы он не прыгнул в море, поняв, что изменить ничего не может.
— Боюсь, что теперь мы погибли,— высказал вслух свои мысли Филипп, выслушав Крантца.— Нас мало, и мы не сможем долго продержаться. Как ваше мнение, Шрифтен? — решился он обратиться к лоцману.
— Погибли? Да! Но не от пиратов. Они нам ничего не сделают, хи-хи!
Шрифтен оказался прав. Решив, что все самое ценное находится в шлюпках, пираты прекратили обстрел плота и пустились вдогонку за шлюпками. Вскоре, так и не догнав их, они скрылись из виду.
Теперь плот стал добычей ветра и волн. Вооружившись плотницким инструментом, Крантц и Филипп принялись сооружать мачту из двух подходящих шестов, чтобы на следующий день поднять парус.
Наступил новый день, и первое, что предстало их взору, были шлюпки, которые возвращались назад. Пиратское суденышко все еще гналось за ними. Матросы гребли всю ночь и были измотаны вконец. Посовещавшись, они решили вернуться назад, с тем чтобы, если не удастся оторваться от пиратов, защищаться со всеми вместе, а также получить воду и пищу, которых, как нам известно, у них не было. Однако судьба распорядилась иначе. Несчастные один за другим бросали от усталости весла и падали в изнеможении на дно шлюпок. Пираты стали быстро приближаться и наконец догнали шлюпки.
Видимо, нет необходимости говорить, что никого из тех, кто находился в шлюпках, в живых не осталось. Все произошло не далее чем в трех милях от плота, и Филипп полагал, что теперь пираты повернут к ним. Но он ошибся и на этот раз. Довольные добычей и посчитав, что на плоту ничего ценного нет, пираты взяли курс на восток к группе островов, из-за которых появились. Таким образом, те, кто надеялся спастись, бросив своих товарищей в беде, погибли. В то же время их вероломство спасло остальных.
Теперь в живых оставалось сорок шесть человек: Вандердекен, Амина, Крантц, Шрифтен, два младших рулевых, шестнадцать матросов и двадцать четыре солдата. Провизии было недели на три-четыре, но воды было так мало, что ее хватило бы только дня на три. Вина же было в избытке.
Как только мачту установили, сразу же подняли парус, хотя не было даже легкого дуновения ветра. Филипп уведомил команду, что запас воды у них крайне скуден, и предложил сократить рацион, чтобы протянуть по крайней мере дней двенадцать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34