— С какой это радости?
— Да потому что эти шулера для него прямые коно курен ты и сидят у него в печенках. Знать бы только, где его отыскать?
— Это-то как раз я знаю, — сказал я. — Он сейчас в санатории «Кубань» отдыхает, а это в двух шагах от моего дома в Ольгинке.
— Отлично! Туда мы и поедем завтра поутру. Придется вас выкрасть из больницы, уважаемый Владимир Степанович.
— Валяй, выкрадывай! — разрешил я Андрону.
На том мы и порешили. Турин еще затемно подгонит к ограде больницы свой «запорожец», а я, в свою очередь, услышав шум работающего мотора, должен буду вылезти через окно в больничный двор и через пролом в ограде пробраться к машине.
— Захвати с собой цивильную одежду, — попросил я Андрона. — А то в больничной амуниции неудобно будет предстать пред очи самого Веретенникова...
— Заметано!
Эту ночь я провел без сна. Как только забрезжил рассвет, я услышал за окном звук работавшего мотора. Тихо поднявшись, чтобы не разбудить новых соседей по палате, которых положили вечером, я, прихватив свою тетрадь с мемуарами, осторожно влез на подоконник и тяжело спрыгнул вниз, прямо на мягкую цветочную клумбу. И хотя прыгал я с высоты каких-то двух метров, боль в раненой спине дала о себе знать; стиснув зубы, я зашагал к ограде.
— Эй, ты кто? — окликнул меня знакомый голос Турина.
— Это я, Шорин! Подгони машину поближе... Когда машина оказалась рядом, я не поверил
своим глазам. Это был вовсе не «запорожец», а новенькая с иголочки «нива». Не давая мне опомниться, из нее выскочили трое парней и со словами: «Ты-то нам и нужен!» мгновенно набросили на меня мешок из крепкой холстины, который превратился в подобие смирительной рубашки.
— Грузите его в машину! — услышал я все тот же знакомый голос. ;
Теперь я мог поклясться, что это был голос Андрона Турина, чему никак не хотелось верить. «Кажется, он раньше меня определился в рыночной экономике», — невесело подумал я. Совершенно бесспорно: а предательство нынче гораздо выгоднее, чем честность ? и порядочность. А впрочем, о чем это я? Какой такой честности можно ожидать от потомственного уголовника на?..
Гак это та завалил в первом же раунде самого Орлова? —• недоверчиво оглядывая меня, спросил кандидат в олимпийскую сборную страны по боксу Дмитрий Манохин. — Просто невероятно... Но со мной у тебя этот номер не пройдет, даже не надейся...
Манохин выступал за команду Ленинграда, а я за команду Москвы. Такие дружеские встречи по разным видам спорта в пятидесятые годы практиковались довольно часто. Мне выпал жребий биться с самим Манохиным, считавшим эти соревнования тренировочными и потому не стоившими серьезной подготовки.
В первом же раунде Манохин обрушил на меня не столько выверенную тактику, сколько необузданный напор. Он добивался простой задачи — сбить мне дыхание, лишить подвижности, а потом добить точным ударом. И ему на первых порах это вполне удавалось, но недолго. Выбрав момент, я перешел в контратаку и резко ударил снизу в голову. Второй мой удар, гораздо более сильный, буквально отбросил Дмитрия спиной на канаты. До конца боя Манохин так и не смог оправиться от пропущенных ударов. Он только вяло защищался, не пытаясь перейти в атаку. Этот бой я выиграл по очкам...
...Мы ехали около часа. В самом конце пути колеса «нивы» несколько раз подпрыгнули на бревенчатом настиле, подбрасывая седоков в салоне, и остановились.
— Приехали! Вытаскивайте его на свежий воздух! — распоряжался голос Турина.
С меня стащили мешок, но руки, связанные сзади, так и не освободили.
Обретя способность видеть при ярком солнечном
свете, я огляделся вокруг. В первый момент мне показалось, что я очутился в старинном рыцарском замке времен крестовых походов, окруженном со всех сторон неприступной каменной стеной. И тут я вспомнил
о турбазе, находившейся неподалеку от нашего курортного города. Как-то раз мне удалось побывать здесь на экскурсии, но это было лет десять назад.
Тогда мне тут очень понравилось, однако в то время
старая крепость была сильно разрушена, и турбаза
ютилась возле ее некогда мощных стен. Сейчас же
крепость отстроили заново. Говорят, что это было сделано чуть ли не по заявке голливудских продюсеров, собиравшихся снимать тут свои исторические сериалы.
Неожиданно за своей спиной я услышал зычный
командный голос, от которого даже вздрогнул.
— Почему связан? Я вас спрашиваю? Это наш о гость, и обращаться с ним нужно тактично! Развязать!
Я оглянулся и, пока мне развязывали руки, разглядывал седовласого человека с моложавым лицом, который учтиво мне улыбался. Но эта улыбка, прописавшаяся на его губах, была только маской, поскольку его глаза при этом оставались холодными, как льдинки.
— Разрешите представиться, — сопроводил свои слова легким поклоном седовласый. — Алексей Алексеевич. Приношу вам свои извинения за доставленные вам моими охламонами неудобства... Я с ними еще разберусь!
Вот как! Маэстро решил сыграть в добродушного хозяина, не ведающего, что творят его холопы. Это даже не смешно...
Между тем Маэстро опять принялся распекать своих людей:
— Такого человека в мешок?.. Да как вы посмели! Его вся страна знала! Негодяи! Мерзавцы!
Когда ему наконец надоело сотрясать воздух и паясничать, он опять повернулся ко мне.
— Не желаете ли откушать чем Бог послал?
Это предложение сопровождалось таким по-купечески широким жестом, что я решил подыграть «хозяину», изобразив на лице полное доверие и удовольствие.
— Не откажусь.
— Тогда пойдемте в столовую.
И мы пошли. Впереди, размахивая руками и что-то говоря, шел сам Маэстро, я плелся за ним, а мне в спину дышали мои похитители, готовые наброситься по первому знаку босса. Так наша процессия миновала здание крытого бассейна, зал для игровых видов спорта, прекрасный дендропарк под стеклянной крышей. Закончили мы наш путь в двухэтажном здании столовой, которая своим убранством больше походила на ресторан.
Банкетный зал, куда привел меня в конце концов Маэстро, находился рядом с общим залом столовой. Здесь уже был накрыт стол на добрых десять персон. За ним пока восседал только один человек.
— Вот, познакомьтесь, — представил меня сухощавому рыжеволосому человеку средних лет, вставшему из-за стола, Маэстро. — Это наш в прошлом выдающийся спортсмен Шорин Владимир Степанович. А то директор турбазы «Скалолазка» Сутеев Михаил Борисович.
Мы пожали друг другу руки, при этом я чувствовал себя в больничной пижаме несколько скованно.
С нетерпением ожидая развязки фарса, затеянного каждую минуту пустить в ход кулаки, но пока в этом не было необходимости.
— Давайте, Михаил Борисович, приступим к трапезе, — предложил Маэстро. — Душа горит! Приглашайте гостя...
Директор будто только и ждал приказа, тут же распечатал бутылку болгарского бренди и разлил по рюмкам.
— Во здравие! — самому себе пожелал Маэстро и тут же выпил.
— А вот и наши основные гости! — радостно проговорил Сутеев, снова вставая из-за стола. — Это наши турецкие друзья и компаньоны. Миллионер и его свита!
«Как в кино, — подумал я. — Чем дальше, тем смешнее».
Миллионер оказался невзрачным типом с изъеден ной оспинами физиономией. Позади него набычились две фигуры телохранителей. Рядом по правую руку стоял переводчик, говоривший по-русски не очень чисто, и потому мне стало сразу ясно — миллионер пользуется услугами только проверенных людей.
— Мой господин оченно рад познакомиться с представителями российского спорта, — проворковал переводчик, хотя миллионер не произнес ни слова.
— Давайте выпьем за общее процветание! — пред ложил седовласый Маэстро, по очереди представив турку сидящих за столом. Не обошел он вниманием и мою персону, что заставило меня подумать, а не хочет ли Маэстро убить сразу двух зайцев: наладить надежные контакты с турками, а заодно облапошить меня.
Мы выпили, закусили, выпили еще раз, уже не закусывая. Дело в том, что между переводчиком (его хозяин продолжал молчать как рыба) и Сутеевым завязал с я весьма любопытный для меня разговор —
кстати, к нему вес за столом прислушивались с интересом. Речь зашла о будущих товарищеских матчах борцов двух стран — России и Турции, которые заду
мал организовать и спонсировать богатый турок. Собственно, для подписания соответствующего договора он и прибыл в Россию.
— Вообще-то, мы ждали вас только в понедельник, — заметил Сутеев.
— Эфенди не любит понедельники, которые О тому же падают на тринадцатое число... Нет! Эфенди с! прибыл ранее. Его яхта на пирсе в Анапе, а сюда нас
всем недалеко — на соседнем футбольном поле. Так нам удобнее! Эфенди обожает сюрпризы...
«Ничего себе сюрпризы! Господа иностранцы чувствуют себя в нашей стране лучше, чем коренные обитатели. Он мог бы с таким же успехом спокойно приземлиться и на секретном военном аэродроме, а то и прямо возле Кремля... Совсем на голову сели...» — подумалось мне.
— Эфенди любит спорт, — продолжал разглагольствовать переводчик, поминутно подскакивая на месте, будто ему кололи зад шилом. — Лучшие развлечения для него — схватки на борцовском ковре или состязания боксеров на ринге...
— Мы могли бы устроить показательные выступления по греко-римской борьбе хоть сейчас, — тут же прогнулся Михаил Борисович. — Для этого нужно только пройти в борцовский зал...
— К чему такое беспокойство? — спросил переводчик. — Эфенди предлагает устроить соревнование прямо здесь. Пусть принесут ковер!.. И еще эфенди хотел бы, чтобы ваши атлеты попробовали побороть его телохранителей... Это будет хорошо!
Сутеев недоуменно переглянулся с Маэстро. Тот взял инициативу в свои руки.
— Ничего страшного, Михаил Борисович. Как говорят горцы: желание гостя — закон для хозяина. Так пусть же принесут борцовский ковер!
Пока посылали за ковром, разворачивали его и укладывали перед нашим столом, пока переодевался один из телохранителей турка, среди гостей развернулась дискуссия о недавних спортивных событиях. Чувствовалось, что за мировыми спортивными новостями следят все. Поначалу речь зашла об английском футболе, в частности о голкипере команды «Саутгемптон» и сборной Зимбабве Брюсе Гроббеларе. Сутеев утверждал, что бывший вратарь «Ливерпуля» уличен в продаже футбольного матча с «Ньюкаслом». За сорок тысяч фунтов стерлингов Человек из Джунглей (таково прозвище Гроббелара в западном футбольном мире) пропустил три гола в свои ворота. Переводчик утвердительно покивал головой и произнес:
— Так и было. По секрету могу сказать вам, кто заплатил Брюсу. Это азиатский синдикат, зарабатывающий на подпольном тотализаторе.
— А каково ваше мнение о последних успехах китайских спортсменов? — спросил у переводчика Сутеев.
— Все их успехи связаны с применением допинга. Они употребляют тестостерон — мужской половой
гормон, способствующий ускоренному наращиванию мускулатуры. На недавних Азиатских играх сразу одиннадцать китайских спортсменов были уличены в применении допинга. Там китайцы завоевали все золото в плавании у женщин и даже доминировали в мужских заплывах. Потому-то очень подозрительны эти победы, да и многие другие. Наверняка и там не обошлось без допинговых средств.
— Кстати, о китайцах, — проговорил Маэстро. — Что будет с земным шаром, если полтора миллиарда китайцев однажды вместе подпрыгнут? Синхронно?
— Это что, загадка? — уточнил переводчик турка.
— Загадка, — подтвердил Маэстро.
— Сейчас, сейчас! — Переводчик извлек из кармана маленький калькулятор и начал считать. — Вот! — сказал он через некоторое время. — Я знаю ответ на ваша загадка. Синхронный прыжок сразу всех китайцев создаст силу, способную преодолеть гравитационное поле Земли, и столкнет планету с ее орбиты вокруг Солнца... Китайцам надо запретить прыжок!
Мы от души посмеялись над серьезным заявлением переводчика, который, похоже, шуток не понимал.
Между тем телохранитель миллионера успел переодеться в трико, оставив обнаженным впечатляющий торс, поросший жесткими черными волосами.
— Категория до семидесяти девяти килограммов, — определил на глаз Сутеев. — Значит, вызови лучших из молодняка и попроси заглянуть сюда нашего Виктора, — сказал он, обращаясь к сотруднику, помогавшему до этого сервировать стол.
В зал молча вошли и расселись по углам пятеро крепких парней, одетых в фирменные «борцовки». Последний из них показался мне чем-то знакомым. Но вспомнить, кто это, удалось только тогда, когда турецкий борец без особого труда одного за другим положил на лопатки четверых наших юношей.
Пока турок разделывался с молодняком, Маэстро удрученно бубнил мне на ухо:
— Вот и я, когда еще выступал по самбо, не испытывал ничего похожего на чувство жалости к противникам. Ведь если я его не уделаю, то он наваляет мне... Это спорт, понимаете? Спорт! Мужское соперничест-во! Ах, черт! Опять эта горилла нашего уделала... Согласитесь, что каждый из нас носит в себе что-то от о древних гладиаторов. Азарт! Я боролся, чтобы победитъ всякого, кто выходил против меня. Боролся со всей жестокостью, никого не страшась. У меня были В свои влюбленные приемы... Заметили, у этого турка свои захваты, своя тактика. А нашим юнцам еще много мудохатъся надо, чтобы насобачиться. Ты смотри! Вот гад, еще одного уделал... Но с Виктором ему не совладать...
Тот, о ком говорил Маэстро, выйдя на ковер, выпятил грудь. Его мускулатура при этом стала вырисовываться рельефней. Борцы сошлись. Но прежде чем мы успели что-нибудь понять в происходящем, турок уже лежал на спине, дрыгая ногами в воздухе, а Виктор возвышался над ним, поставив правую ногу ему на грудь. Все произошло так быстро, что мы и охнуть не успели. И тут я вспомнил, где видел Виктора. Да это же опытнейший борец, призер чемпионата России, кандидат в мастера спорта международного класса Виктор Соловьев. Я наблюдал по телевизору его борьбу на первенстве России. Тогда он словно клещами вцепился в соперника, высоко приподнял его и буквально вбил в пол. То же самое проделал Соловьев и с еще двумя противниками, справившись со всеми, кто только выступал в категории до семидесяти девяти килограммов.
— Это есть ерунда! — завопил переводчик, придя в себя. — Пусть русский медведь потягается с турецким вепрем!
Он имел в виду второго телохранителя, весившего не меньше центнера.
— Нельзя! — замахал руками Сутеев. — Они в разных весовых категориях.
— Испугались? — усмехнулся переводчик. — Все боятся нашего вепря!..
У меня давно вертелся на языке вопрос: почему этот переводчик ведет себя столь нагло? Даже его босс не произносил ни слова, наблюдая за происходящим абсолютно бесстрастно. А этот позволял себе все что угодно...
— Хорошо! — неожиданно согласился Сутеев. — Попробую поговорить с тренером Соловьева. Геннадий Владимирович, можно вас на минутку? — позвал Сутеев коренастого здоровяка с приплюснутыми ушами и перебитым носом, скромно стоявшего возле тех дверей, которые ранее охранял поверженный турок. — Геннадий
' Владимирович, как вы смотрите на то, чтобы ваш воспитан ник выступил против тяжеловеса?
— Пусть сам решает, — дипломатично ответил тренер. — Я бы не рекомендовал...
— Виктор! Сможешь справиться с турком?
— Извините, Михаил Борисович, но для меня рекомендации моего тренера — закон, — уверенно произнес Виктор.
— Уважаю, — развел руками Сутеев. — Значит, на этом и закончим.
— Да, нашего вепря никому не заломать! — горделиво произнес переводчик и, подойдя к телохранителю, поощрительно похлопал его по плечу. Зрелище показалось мне комичным. Рядом с верзилой переводчик выглядел той самой моськой, что прыгает вокруг слона, разве что не лая... — Пора нам поговорить и о будущих состязаниях. Эфенди согласен финансировать их... Об условиях сделки мы поговорим позже. От вас к нам должны прибыть двадцать человек, из них спортсменов должно быть не меньше половины. Это обязательное условие. А сейчас эфенди желал бы отправиться в отель. Там у нас назначена деловая встреча...
— Небось на проституток потянуло козла, — прошептал мне на ухо подвыпивший Маэстро. — У миллионеров свои привычки...
Поговорить с директором турбазы мне удалось только после отъезда турецкого миллионера и его компании. Маэстро тоже куда-то запропастился, оставив стеречь меня троих здоровяков. Так что в сауне мы оказались вдвоем с Сутеевым. Париться я не рискнул, боясь, что моя начавшая заживать рана может открыться. Я только позволил себе пару раз окунуться в бассейне с прохладной водой... Потом мы уселись в предбаннике за круглым столом, на котором стоял самовар, а из заварного чайника удивительно пахло цветочными настоями. Время и место показались мне удивительно удачными для ведения «секретных разговоров».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46