Марадона, с трудом переваривая случившееся, медленно поднял пистолет и выпустил в Фиксатого всю обойму. Он не видел, как в квартиру ворвались четыре милиционера. Он только услышал властный голос:
— Брось оружие!
Один из ворвавшихся был в гражданском, и я сразу
признал в нем оперуполномоченного уголовного розыска, допрашивавшего меня в Вологде.
«Чтобы сержант сдался без боя? На него это не похоже...» — пронеслось в моем сознании.
И точно! Марадона врезал милиционеру, питавшемуся нацепить ему на запястье наручники, ударил головой в живот опера и бросился бежать. Пуля настигла его на лестничной клетке...
* * *
За окном моего рабочего кабинета рассветало. Следователь транспортной прокуратуры Матвиевский прикорнул в кресле. Ему, наверное, снилось что-то неприятное, потому что он все время хмурил лоб.
Я встал из-за стола, потянулся. Эта ночь отняла у меня много сил. Подойдя к умывальнику, я открыл кран и с наслаждением сунул голову под струю холодной воды. Тяжесть, давившая на виски, отступила, и я почувствовал себя в полной боевой форме.
Приготовив кофе, я налил себе чашечку, сделал пару обжигающих глотков и вспомнил Скорина. Теперь, когда я совершенно точно знал основные приводные ремни, раскрутившие кровавую интригу в судьбе этого, в общем-то неплохого человека, мне стало жаль его. Скорин заигрался в чужие игры, глупо подставился и пропал. Не помогли ему ни специальная подготовка, ни жизненный опыт. Желание побольше урвать на сделке, связанной с продажей уникальных картин, довело его до печального, но вполне логичного конца.
Сев за стол, я придвинул к себе блокнот, взял ручку и затлеал для следователя несколько основных наводок:
«I. Зима прошлого года. Убийство девушки. Дело ведет вологодская милиция. Убийца Семен Горбунов (кличка Фиксатый).
II. Лето прошлого года. Убийство в Вологде у гостиницы. Убийца кто-то из подручных журналиста
Стрелкова (кличка Газетчик).
III. Осень прошлого года. Убийство Стрелкова в Вашингтоне.
IV. Перестрелка на стройплощадке у Четвертой градской больницы (2 неопознанных трупа. Один из них Иннокентий Серебров. Кличка Генерал. Убийца — Викторенко, по кличке Марадона).
V. Трагическая смерть искусствоведа Скорина. К
его гибели имеет прямое отношение Горбунов, по
кличке Фиксатый. Он толкнул Скорина на рельсы под
2 электричку.
VI. Разборка на час гной квартире в доме на Нзгатинекей набережной (2 трупа. Один — Горбунов. Его И застрелял Вшторенко. Второй ~~ сам Викторенко. -Его убил при попытке к бегству с места преступления старший лейтенант милиции Шебаршов».
Оторвавшись от записей, я левой рукой потер нос. Вроде бы основная цепочка событий указана. По ней можно определить события, предшествовавшие гибели Скорина и последовавшие после его смерти. Еще две ключевые фразы, и «исповедь окончена моя»...
«Цель цепочки преступлений — овладение ранее не известной картиной Ван Дейка. Заказчик — банкир Мартынко».
— Леонид Васильевич! — потрепал я Матвиевского за плечо. — Проснитесь!
— Что?.. Ах да! Прошу меня извинить, Виталий Севастьянович! Так на чем мы остановились?
— Хочу предоставить вам кое-какие данные по интересующему вас делу, — официальным тоном проговорил я.
— Так, так, интересно!
— Ознакомтесь вот с этими записями. Думаю, что их проверка поможет вам разобраться в этом деле.
Попрощавшись, Матвиевский ушел, пообещав вскоре позвонить.
Но позвонил он мне только через месяц и с грустью в голосе сообщил, что дело о смерти искусствоведа Скорина закрыто вышестоящей инстанцией. Вердикт по нему остался прежним: «Скорин погиб из-за собственной неосторожности, угодив под колеса электропоезда...» Да и на Мартынко компрометирующих материалов собрать не удалось. К тому же и собирать-то их было не на кого, так как он, после покушения на его жизнь, окончившуюся взрывом его «линкольна» и ранением шофера, тут же укатил в длительное зарубежное турне.
— Остальные данные абсолютно подтвердились, — «обрадовал» меня в конце разговора Матвиевский и дал отбой.
Летом, находясь в Санкт-Петербурге, я отыскал мастерскую художника Садикова. От домработницы, присматривающей за мастерской, узнал, что недавно к Ь ней приходил молодой парень спортивного типа, назвавшийся Павлом Никитиным. Он принес общую тетрадь, в которой находились записи Садикова. Она показала мне эту тетрадь. Именно ее я «видел и читал», когда пытался разобраться в деле Скорина.
Поблагодарив домохозяйку, я оставил ей свою визитку, попросив передать ее художнику Садикову, 15 когда он вернется из своей длительной «творческой В
командировки» в Америку. Только когда это будет? Да и будет ли вообще? В России сейчас художнику жить трудно...
Тот свободный от приема пациентов день я решил посвятить написанию давно обещанной статьи для научного журнала. Однако продвинулся не слишком далеко, как в прихожей прозвучал звонок.
— Кто там? — спросил я, заранее послав про себя пришедшего к черту.
— Откройте, милиция! — прозвучал мужской голос по ту сторону.
Как законопослушный гражданин, я не ведал за собой никаких грехов и потому совершенно спокойно отворил дверь и тут же увидел на лестничной площадке небольшую группу людей, среди которых я знал только двоих. Первым был наш участковый инспектор старший лейтенант милиции Каблуков, которому я однажды помог перевоспитать потомственного алкоголика и буйного хулигана Ниточкина, наводившего страх на всю округу. Второй оказалась дворничиха по имени Алла, которая заочно училась в Институте кинематографии на киноведческом факультете и работала в нашем ДЭЗе.
— Гражданин Сретенский Виталий Севастьянович? — спросил меня капитан милиции, возглавлявший, судя по всему, эту группу.
— Да, вы не ошиблись.
— Прошу принять участие в санкционированном обыске в квартире гражданина Телегина в качестве понятого. Сразу же предупреждаю вас, что вы имеете полное право отказаться от этого следственного действия, но это, замечу, не в ваших интересах... Зачем вам неприятности?
Подумав, что неприятности мне действительно ни ' к чему, а процедура обыска у Телегина, жившего двумя этажами выше, скорее всего, много времени не займет, я дал согласие. Капитан милиции назвал себя: — Следователь РОВД Стороженко... Вы, Виталий Севастьянович, и вы, Алла Борисовна, предупреждаетесь об ответственности за разглашение данных предварительного следствия.
— А что мы должны будем делать? — полюбопытствовала Алла.
— Только присутствовать в течение всего обыска и внимательно наблюдать за ходом всего следственного действия...
Говоря откровенно, Телегина из квартиры номер 320 я толком и не знал, видел раза два-три в месяц и отвечал на его поклоны. Жил Телегин тихо, соседи на него не жаловались. Да и вообще этот человек производил на меня впечатление делового живчика, в вечной суете и спешке стремившегося объять необъятное — всюду попасть и везде поспеть. Но надо было видеть физиономию этого Телегина, когда он услышал об обыске! Его буквально перекосило от злости и страха. Сейчас он напоминал воздушный шарик, который ненароком прокололи гвоздем. Однако это продолжалось недолго, он сумел взять себя в руки, когда первая волна чувств и эмоций у него прошла.
— Предъявите ордер, — боязливо проблеял он.
— Пожалуйста. — Стороженко протянул Телегину постановление, подписанное прокурором. — Можете ознакомиться. После этого вы вправе сделать любое заявление, которое мы занесем в протокол...
— Какие там заявления, — возвращая ордер, простуженно прогундосил Телегин. — Никаких заявлений не будет. Коли в чем подозреваете, то ищите, вольным воля!..
— Значит, вы отказываетесь от добровольной выдачи похищенного? — снова задал вопрос следователь.
— Ничего не знаю и не ведаю! Никогда ни у кого не крал...
— Тогда приступим к делу, — кивнул Стороженко сотрудникам, а сам, пройдя в гостиную, уселся за стол и открыл свой портфель.
Телегин молча курил сигарету за сигаретой, а я зачем-то диагностировал его на расстоянии, применяя свою уникальную методику, как будто он был моим па циентом и ему необходима была консультация.
«Э, да у тебя, друг любезный, налицо все признаки
базедовой болезни, а поскольку ее провоцируют главным образом психические переживания, постоянные стрессы, значит, не так уж безоблачна и спокойна твоя
жизнь. Вот! У тебя даже наступила атрофия яичек...
Это серьезный симптом! Кстати, хороший пример для
моей статьи...»
Один из опоров — высокий усатый парень — прервал мои медицинские изыски и пригласил нас с Аллой пройтись по телегинским хоромам. И они впрямь заслуживали такого названия. Судите сами, все пять комнат были заставлены мебельными гарнитурами лучших итальянских фирм, какие я только знал. Гостиную украшала мебель фирмы «Турри» из дорогих пород дерева, сочетавшихся с мраморными скульптурами. В других помещениях мебель, произведенная фирмами «Медеа» и «Гарофоли», окончательно убедила меня, что Телегин не зря суетился в этой жизни, кое-что стоящее он действительно приобрел. Один только спальный гарнитур в дальней комнате, созданный знаменитой «ОАК», сам по себе тянул на целое состояние.
У Аллы от всей этой шикарной обстановки глаза вылезли из орбит, и она напомнила мне школьницу, впервые пришедшую на выставку художника и увидевшая там «ню»...
Никак не ожидал, что рядом со мной живет настоящий Крез. Подумав это, я гораздо внимательнее пригляделся к Телегину. Право же, мне очень захотелось пообщаться с ним на уровне «информационного поля», что я и не преминул сделать, вызвав в своем воображении образ хозяина квартиры и задав ему вопрос: «Чего ты боишься в настоящий момент?» Ответ, как обычно в таких случаях, не заставил себя долго ждать...
* * *
...О том, что обыкновенный фельдшер «Скорой помощи» Валерий Булавин неожиданно разбогател, я проведал от одного из своих мальчишек-информаторов, тринадцатилетнего Вадика, к имени которого дворовая за постоянный насморк добавила прозвище Шмыга. Вадик-Шмыга обожал наличные и, прежде чем сообщить мне что-то интересное из жизни семей несовершеннолетних подведомственного ему района, всегда предварительно обдумывал примерную стоимость информации. Вот и при той нашей встрече он, шмыгнув носом, заявил:
— Новость обойдется вам в пятьдесят тысяч. — Рассказывай, — кивнул я.
— На улице Обручева в доме тридцать девять проживает один докторишко-фельдшеришко по фамилии Булавин. У него имеется младший братец Алешка — восьмилетний сопляк. Он-то и имел глупость похвастаться вчера перед своими друзьянами, что брат Валерик притаранит домой целую шкатулку старых орденов, и даже показал им какой-то облезлый крест, на котором сзади видна надпись: «Измаил взят декабря 11 1790...»
— Может, в той шкатулке и был только этот крестик, — сказал я, сделав вид, что это сообщение меня не интересует.
— Аванс! — тут же потребовал юный вымогатель, и мне пришлось раскошелиться на десять тысяч, после чего он продолжил: — Нет, там было полно всяких орденов! Я о таких и слыхом не слыхивал. Например, на одном из них в самом центре есть слова «Польза, честь и слава», а на другом не по-нашему написано и при нем имеется какой-то красный с белым крестик прямо на двуглавом орле с короной...
— Ладно, ладно, будем считать, что твое сообщение не полная лажа. Вот тебе еще десять тысяч, а остальные получишь после моей проверки. Может быть, даже добавлю... Так в какой квартире, ты говоришь, живет этот самый Булавин? В пятьдесят пятой? Ладно, служи дальше, и я тебя не забуду...
На самом деле меня очень заинтересовало сообщение Вадика-Шмыги, и потому, придя домой, я тут же подошел к книжной полке и отыскал справочник по старым российским орденам, из которого и узнал, что самым первым в России был учрежден орден Святого
Андрея Первозванного по приказу самого Петра Великого. Всего же Петр при жизни учредил два ордена, а уже к 1917 году в России существовало восемь орденов, несколько десятков медалей и множество коллективных наград, жалуемых целым воинским подразделениям за особые боевые заслуги. Судя по тому
описанию, которое дал мне Вадик, у Булавина находились, по крайней мере, два очень дорогостоящих ордена, и скорее всего, одним из них был орден Святого
равноапостольного князя Владимира первой степени и старейший польский орден Белого Орла, восстановленный Александром I в 1815 году, когда Королевство
Польское было присоединено к Российской Империи.
Да только за эти две побрякушки их нынешнему держателю Булавину можно было отвинтить башку. Нельзя такие дорогие вещи хранить дома, ведь это музей
мыс редкости и требуют особой системы охраны...
В общем, через пять минут я созвонился с Пашкой Прохоровым, которого в наших кругах гораздо лучше ? Мозоль, и назначил ему встречу , что на нашем кодовом языке означало: ресторане в Парке культуры _
Встреча состоялась, как я и планировал, несмотря на то, что на улице шел проливной дождь. Мозоль, дожидаясь меня, назаказывал пять кружек пива и сам же их все вылакал...
— Есть дело, — сказал я Пашке, когда выпил первую кружку. — Шкатулка со старинными орденами в жилой квартире дома на улице Обручева. В однокомнатной квартире проживают двое — фельдшер Булавин и его младший брат, школьник Алеша. Как обычно, понаблюдай за их распорядком дня, заранее подумай, где он может хранить ценности и...
— Не учи ученого, папашка, — прохрипел Мозоль, отдуваясь после шестой кружки. — Будет тебе шкатулка, не сомневайся...
Я внимательно посмотрел на Мозоля и про себя отметил, что от интеллигентного студента-историка, каким был Пашка еще несколько лет назад, когда мы познакомились, ровным счетом ничего не осталось. Передо мной сидел опустившийся забулдыга, готовый пойти на любое преступление, если оно сулило хороший куш. Так я подумал. И ошибся. Он оказался способен на большее...
* * *
...Пашка-Мозоль вместе с рябым подельником поджидал Булавина в его подъезде. Когда тот, возвращаясь после ночного дежурства, открыл дверь своей квартиры, Мозоль оглушил его электрошоковой дубинкой и, приказав рябому втащить бесчувственное тело в прихожую, сам стал неторопливо и методично обследовать квартиру. Шкатулку с орденами он обнаружил в шкафу под стопкой постельного белья, принесенной из прачечной. Полюбовавшись на сверкавшие бриллиантами кресты и восьмиугольные звезды, он закрыл шкатулку и положил ее в полиэтиленовый мешочек.
— Сматываемся, — сказал он подельнику, сторожившему хозяина квартиры, все еще находившегося в отключке.
Когда Булавин пришел в себя и понял, что доверенные ему ценности исчезли, то первым делом по-' звонил в милицию и вызвал группу немедленного реагирования. Милицейская группа прибыла через пятнадцать минут, но преступников, естественно, уже и след простыл. Милиционеры только предложили Булавину описать как можно подробнее в заявлении похищенные ордена, что Валерий тут же и сделал.
Собственно, весь этот эпизод нападения на Булавина на пороге его квартиры и дальнейшие события разворачивались перед моим внутренним взором уже после того, как замолчал голос Телегина. И это для меня было в новинку. Обычно информацию я мог получить только через контакт с какими-нибудь вещами или предметами, которыми пользовались те или иные интересующие меня люди. Они, сами не ведая того, оставляли на этих вещах довольно устойчивую «видеокопию» своих дел, разговоров, а иногда даже и мыслей. В данном же случае эпизод ограбления квартиры почему-то был «показан» мне без каких-либо специальных усилий с моей стороны. А это означало, что где-то рядом находился человек, знавший о происшедшем все подробности. Он только что «прокрутил» их в своей памяти.
И тут я вспомнил, что один из приглашенных в квартиру Телегина для обыска был очень похож на потерпевшего Булавина. Значит, «картинка» могла исходить от него.
Я пристальнее вгляделся в черты лица Булавина и постарался наладить прямую связь с его сознанием, чтобы выяснить главный вопрос: как ордена попали к нему?
Вопрос не остался без ответа, и внутри моей черепной коробки зазвучал голос Валерия Булавина...
* * *
...Все началось с того вызова к больному восьмидесяти пяти лет из микрорайона Митино. Я как раз немного расслабился под радио «Ностальжи», крутившего на своем канале французскую песенку в исполнении дуэта Жана-Луи Мюра и Милен Фармер. И потому не сразу ответил на вызов диспетчера по рации, за что получил вполне справедливый нагоняй.
В общем, заказ я принял и сказал водителю медицинского «рафика» Олегу, чтобы он включал сирену и мигалку и гнал вперед, не отвлекаясь на светофоры.
Минут через двадцать мы были на месте, и я, прихватив медицинский чемоданчик с аптечкой доврачебной помощи, поднялся в лифте на пятнадцатый этаж
башни-новостройки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46