– С чего бы?
– Вы не знаете, что они поддерживали отношения?
– Нет.
Я больше не мог сосредоточиться на его вопросах. Я сосредоточился на воспоминаниях о Данте. Он увел у нас Юшку и Зули. Я знал, что он пытался отбить Киттен. Я сказал, что она подсела на наркоту и что от нее не будет пользы, но не сомневался, что к наркотикам ее приучил Данте. Я попытался рассказать об этом Мюррею, но он не стал слушать. Вел себя так, словно собирался защищать не меня, а Казанову.
– Значит, он предлагал вам побеседовать о работе в тот вечер? – Мюррей постучал пальцами по столу.
– Не знаю, что именно он предлагал мне. Данте пригласил меня приехать к нему. И я приехал. Я понятия не имел, что за дерьмовая история случится.
– Полагаю, это самый честный ответ, какой вы можете мне дать. Я хочу знать только то, что касается дела. Никаких догадок и домыслов.
Теперь я не сомневался, что мне нужен другой адвокат. Я не собирался разговаривать с ним в таком тоне, и я должен обсудить все с Роттвейлер.
– Послушайте, я невиновен, – сказал я ему. – Как вы намерены защищать меня, если не хотите знать, что произошло?
– Разумеется, вы невиновны. Но, доказывая это, мы должны проявлять осторожность.
– Что вы имеете в виду? И как насчет того, чтобы меня отпустили под залог?
– Этого я добиться не могу: они опасаются, что вы ускользнете.
– Ускользну! Куда я могу деться?
Я почти крикнул это ему в лицо, и он посмотрел на меня с недовольством.
– Не стоит так волноваться. Мы обо всем позаботимся, но всему свое время.
– Послушайте, мне нужно все это сейчас, а не потом. Я не могу тут оставаться.
– Все, кто сюда попадает, говорят одно и то же, – возразил он, поправив браслет золотых часов.
– Я должен сейчас же выйти отсюда. Мне необходимо повидать Мисс Роттвейлер, я должен с ней встретиться.
Но я напрасно упомянул имя Роттвейлер, на адвоката это произвело негативное впечатление. Он поднялся со стула, собираясь уходить.
– Подождите! Я же не объяснил вам, что случилось!
– Думаю, это длинная история. Если мы с вами начнем ее обсуждать, ваше пребывание тут затянется надолго. – Он застегнул пиджак. – Ответьте еще на один вопрос…
– Да?
– Вы участвовали в сексуальных играх?
Откуда он узнал про игры? Пэт Мюррей смотрел видеозапись, но там был только я. Откуда же адвокат знал про игры и где находится материал, который отснял я сам в доме Казановы?
– Вы занимались сексом с Казановой? – спросил он.
– Господи!
– Так да или нет?
– Не знаю, как вам это в голову пришло!
– Я обязан выяснить правду, не принимайте мой вопрос за праздное любопытство.
Мюррей посмотрел на меня по-прежнему недовольно, но вдруг его лицо изменилось, и он улыбнулся, поправив галстук.
– Ну ладно… посмотрим, что можно сделать для вас… сэр. Посмотрим.
КОНТРАКТ
Было около полудня, когда я вышел из тюрьмы. Меня ожидал Тито в старом лимузине. Посигналил, увидев меня. Я так и не смог понять, что он думал обо мне. Сейчас, когда Тито встречал меня, вышедшего из тюрьмы после обвинения в убийстве, я вдруг понял, что он рад нашей встрече. Этот странный молчаливый тип напоминал мне Эриха фон Строгейма из «Бульвара Сансет». Я был изумлен, узнав, что он в действительности супруг Роттвейлер.
– Счастлив вас видеть, сэр. – Тито дружелюбно кивнул.
– И я рад. Но если сказать правду, я сейчас готов радоваться чему угодно, лишь бы свалить отсюда.
– Понимаю, сам сидел в тюрьме во время войны!
Я и не представлял, что он принимал участие в войне. Может, именно Ротти вытащила его тогда из заключения? Впрочем, это не имело значения, потому что стоял прекрасный день, и после длительного общения с Мюрреем я находился в такой депрессии, что мне могла поднять настроение любая безделица или неудачная шутка.
– Мадам вас ждет, – произнес Тито.
– Я не могу ехать в ее офис, просто не могу, – возразил я, с ужасом вспомнив подробности моего ареста.
– Она не в офисе, она дома. Ждет вас. Я вам принес кое-что из одежды.
– Хорошо, но погоди немного, мне надо позвонить.
Я набрал номер телефона Барта. Но он был занят. Я пытался послать сообщение на голосовую почту, но ответного сигнала не было. Я звонил снова и снова. Тогда я решил ехать к нему в студию. На звонок в дверь тоже долго не отвечали, но я слышал, что внутри играла музыка. Наконец дверь открыла девушка-японка.
– Что вам угодно?
– Я Чарли, друг Барта. Он просил меня заехать.
– Просил? Подождите минуту.
Она хлопнула дверью. Я подождал несколько минут и снова начал звонить.
Открыла мне эта же девушка.
– Входите, пожалуйста.
Восточная музыка громко играла в одной из комнат. Красотка провела меня в основное помещение студии и оттуда в подвал. Высокая девушка танцевала обнаженная со змеей на фоне большого бумажного экрана.
Барт был чем-то недоволен.
– Вы можете заставить змею открыть пасть? – спросил он.
– А у вас есть еще мышь или крыса? – спросила танцовщица.
– Ей что, одной крысы недостаточно?
Он выключил камеру, повернулся к ассистенту и тут увидел меня.
– Чарли, дорогой мой! – Барт заключил меня в объятия. – Они отпустили тебя! Я так и подумал, они не посмеют тебя держать. Как тебе нравится моя новая ассистентка Минг? Минг, это Чарли.
– Мин, а не Минг, – поправила его девушка.
– Не важно, – отозвался Барт. – Черт побери, здорово же тебе досталось! Выглядишь скверно.
– Ничего, жить буду, – рассмеялся я.
– Да, раз уж ты выстоял против смертельного пенальти, – подхватил он.
Я посмотрел на девушку и подумал, что она очень напугана.
– Чарли только что из тюрьмы, его засадили туда по обвинению в убийстве с отягчающими обстоятельствами. – Барт расхохотался, а девушка кинулась вон из комнаты. – Принеси нам капуччино! – крикнул он ей вслед.
– Ты смонтировал фильм? – спросил я у него с тревогой.
– О, фильм! – Барт развел руками. – Прости…
У меня сердце защемило от беспокойства, ведь эта съемка – единственное доказательство моей невиновности.
– Что значит «прости»?
– Немного неудачное освещение. Милая сценка, но я сомневаюсь, что «Хастлер» его купит, несмотря на участие в нем Зули Стюарт. Им нужно более высокое качество.
– Но сам фильм получился?
– О да, но очень неаккуратно, – Барт продолжал мучить меня неизвестностью, – грубоватая работа. Я думаю, тебе надо было воспользоваться помощью профессионала при съемке. Но не волнуйся, у всех так. Я тоже не могу за всем уследить, поэтому и пользуюсь услугами Роджера. – Он кивнул на ассистента, настраивающего свет. – Чарли, это Роджер.
Роджер кивнул мне в знак приветствия.
– А это… назовите мне еще раз ваше имя.
Обнаженная танцовщица накинула халат и улыбнулась мне:
– Привет, я Ева.
– Не пугайся, крошка, он не настоящий убийца. И вообще душка.
Барт повел меня из подвала в свой кабинет, где царил порядок, а на стеллажах стояли книги по искусству фотографии.
– Ты бывал здесь раньше?
– Нет.
– Вот место, где зарождаются все мои идеи. – Он направился к одному из шкафов. – Садись.
Я опустился в кресло рядом со столом, Барт открыл конверт, лежащий у него в ящике, и вытащил из него несколько цветных снимков.
– Я, правда, старался как мог, – добавил он. – Очень забавные фото, но качество самое средненькое…
Я заметил, что фотографии сильно подчищены. Зато все видно очень хорошо. Зули, Данте и садомазохист в маске. Один снимок, тот, где Зули стояла, повернувшись к камере, получился просто великолепно. Я никогда еще не видел выражения такого испуга у нее на лице. И я был этому рад. Прочие снимки запечатлели то, как Казанова усердствовал в исполнении своего наказания.
– Я проставил на них даты, вдруг это поможет. – Он улыбнулся. – Зули все-таки нуждается в хорошем макияже. И в следующий раз возьми с собой парикмахера.
– Спасибо, Барт. Ты просто ас.
– Не стоит благодарности. Я сделал копии, на всякий случай, чтобы ты не волновался, если снимки пропадут или случится еще что-нибудь. Подредактировав, их можно отправить в итальянский «Вог».
Я еще раз внимательно просмотрел снимки. Странное ощущение – осознавать, что вся жизнь зависит от этой нелепой порнографической сцены.
Роттвейлер сидела у себя на кухне за столом и пила кофе, когда я вошел.
– Я-то думала, что хорошо знаю тебя… – Она едва сдерживалась, чтобы не закричать в гневе. Ротти выглядела очень постаревшей и усталой и, как всегда, дымила сигаретой. Она молча кивнула мне на место за столом. – Чарли, я так и думала, что ты во что-нибудь влипнешь, обязательно влипнешь! Всегда подозревала, что ты неимоверно глуп. Но ты не дурак! Совсем не дурак оказался!
Я не знал, что отвечать.
– Чертовски хитер! Предусмотрителен! Вот за что я люблю баскетболистов. Умеют все рассчитать в игре.
Никогда не сдают позиций и не делают глупостей. Ну, ты исключение… ты сделал.
– Я не убивал Каза…
Я осекся на полуслове, вспомнив, что Ротти терпеть не может его имя. Смешно, нелепо, ведь меня обвиняют в убийстве ее главного врага, а я все боялся рассердить свою начальницу.
– Я знаю, что ты не убивал его. Он сам во всем виноват, чертова задница, похотливый козел! И с чего все так всполошились по поводу его смерти? Кто он вообще такой?
– Я думал, вы сами считали его исчадием ада, – заметил я.
– Никакого ада не существует. Есть только Бог, который играет с нами в свои игры.
– Когда он напивается?
– Именно. – Она кивнула мне и улыбнулась: – Какого черта ты делал в его доме? Что тебе там понадобилось?
– Разве вы не посылали меня кое-что поискать? Я рассчитывал обнаружить что-нибудь нужное или стащить у него компромат на наших людей.
– Он никогда не был удачным шантажистом, – возразила Ротти.
– Но он посадил Китген на героин.
– Прошу тебя, не говори чепуху. Киттен потребляла героин еще до того, как мы взяли ее в агентство. Ты что, сразу не разглядел, какие у нее огромные и блестящие глаза?
– Серьезно?
– Да. Эти ангелочки вовсе не такие святые, как ты думаешь. Мы делаем для них все, что можем. Но кому– то это не помогает. А некоторые все же становятся приличными людьми. Насчет Киттен я никогда особенно не беспокоилась. У нее есть стержень, и еще какой – железобетонный! Тщеславие – вот что спасет ее от падения в пропасть. А тех, у кого нет даже этого, как мы можем удержать их, Чарли?
Риторический вопрос. На него можно не отвечать. Но Роттвейлер будто ожидала от меня каких-то комментариев. Возможно, намекала на то, что не может спасти меня, потому что я тщеславен. Ротти курила и смотрела на меня не отрываясь.
– Так кто его убил? – спросила она, наконец.
Я положил перед ней конверт с фотографиями. Она открыла его и принялась изучать снимки. На ее лице ничего не отражалось – ни волнения, ни удивления.
– Откуда ты их взял?
– Это я снимал.
– А дальше что?
– Убежал, они стреляли в меня.
– Они?
– Казанова, – ответил я, подумав полминуты. – И этот парень в маске.
– Ты знаешь, кто это?
– Знаю.
Она продолжала курить, приглядываясь ко мне.
– Дурак.
– Я знаю.
– Не ты. А люди, которые напяливают идиотские тряпки и занимаются этим грязным идиотизмом. Думают, что это секс. Но это не секс! Это суррогат для тех, кто не может заниматься сексом, а хочет только болтать о нем.
– Как вы считаете, снимки послужат для меня оправданием?
Роттвейлер рассмеялась:
– Хороший вопрос.
Она надела очки и поднесла снимки поближе к лицу, чтобы рассмотреть их.
– Господи, это же Зули! Кто еще их видел?
– Барт Мастерсон готовил их по моей просьбе. Я сам принес их ему перед арестом.
– Барт Мастерсон! Он отлично знает, что если скажет правду, его карьере конец. Посмотрим, что решит Пэт Мюррей.
– Мюррей! Он думает, что я виновен.
– Он знает, что ты не убивал.
– Я так не считаю. Он разговаривает со мной так, будто я виновен. Откуда вы знаете, что он так не думает?
– Я с ним говорила.
– Тогда почему он со мной обращается как с преступником?
– Потому что привык работать с преступниками, он адвокат по уголовным делам.
– Он что, и со Сьюзан так себя вел?
– К Сьюзан он был неравнодушен. Но до тебя ему нет никакого дела.
– Тогда с чего вы взяли, что он не считает меня виновным?
– Он сам мне сказал.
– Но почему он не стал слушать мой рассказ?
– Опасался, что это может повредить.
– Кому?
– Мне.
– Вам?
– Кто больше всех желал смерти Казанове? Возможно, он считает, что это я подослала тебя убить его.
– Но почему я должен был это сделать? С какой стати?
Роттвейлер улыбнулась своей обычной хитрой двусмысленной улыбкой:
– Потому что я очень-очень тебя попросила.
Я рассмеялся так весело, как не смеялся с минуты моего заключения.
– Господи, ведь я столько раз повторяла, что хочу убить его! – призналась Ротти.
– Вы никогда не называли его по имени.
– Разумеется, я не хотела афишировать, что желаю смерти кому-то. О таких вещах не говорят. К тому же после истории с Юшкой я не хотела даже слышать его имени. – Ротти снова надела очки, и мы вместе стали разглядывать снимки.
И вдруг я понял, что на них запечатлено что-то еще… какой-то другой человек. Он тоже был в маске, но с прорезями для глаз. Я не мог различить, кто это, поскольку он стоял в тени, на нем тоже была одежда из кожи и цепь.
– Посмотрите, там есть еще кто-то! – Я ткнул пальцем в фотографию.
– Господи, Гарри! – воскликнула Роттвейлер.
– Гарри?
– Я узнаю эти глаза. Видишь? Он наблюдал за ними.
Меня так и не обвинили публично. Даже в «Тайме» про меня не написали как про убийцу. В выпусках новостей в обтекаемой форме передали сообщение о том, что Казанова скончался не от полученного ранения, а от инфаркта. К тому же в его крови была обнаружена огромная концентрация кокаина, а на теле найдены следы спермы, но не его и тем более не моей.
Я категорически отказался ехать в офис, а Роттвейлер не стала настаивать и сама выступила перед журналистами, потребовав, чтобы никто не называл меня виновным в гибели Казановы. Для меня же она подыскала и сняла дом на острове Мастик на пару недель, уединенный, чтобы никто не смел тревожить меня.
– Поезжай, развлекись и отдохни. Тебе надо набраться сил, – велела она.
– Это мое вознаграждение за убийство, – пошутил я.
Она рассмеялась.
Когда ей доставили купленное недавно полотно Франца Клайна, она тут же спросила мое мнение.
– Она тебе нравится? – Ротти указала на картину.
– Конечно. Это шедевр.
И тут я вспомнил, где я видел ее раньше, – в галерее Баллкиана.
– Вы ее купили? Она стоит немыслимых денег.
– Я взяла ее в аренду, – невозмутимо пояснила Роттвейлер. – А это для тебя.
Я открыл поданную мне упаковку и обнаружил миниатюру Сэма Фрэнсиса.
– Это тоже в аренду?
– Нет, это в подарок. – Она улыбнулась и закурила.
Я понимал, что моя карьера в мире моды окончена. Но от дома на Мастике отказываться не стал. Пригласил в гости Романа, и он с удовольствием приехал. В аэропорту я зашел в магазин – купить что-нибудь почитать в самолете. Всюду на полках красовались журналы, где, одна другой красочнее, рассказывалась история убийства Казановы.
Рядом со мной стояли две девочки, одна шести, другая восьми лет. Они смотрели журналы. Та, что постарше, указала на обложку «Вог».
– Это Сьюзан Тоссейн, – сказала она, – самая красивая девушка в мире.
– Она не так красива, как ты, – возразил я.
Девочка рассмеялась, но ее мать-иранка сразу накинула ей на голову платок, посмотрев на меня с укоризной, и увела дочку прочь.
Роман привез своего нового бойфренда Ральфа, дизайнера интерьеров, родившегося на Берегу Слоновой Кости, и его подружку по имени Эмми. Она отлично плавала, бегала и играла в баскетбол. Мы весело провели время в полете. Я слушал рассказы Эмми о Самоа, где она прожила долгое время.
В доме было пять спален, и как только мы приехали, то сгрузили багаж Эмми в моей комнате.
Мы прекрасно проводили время. Плавали, играли в карты, в бильярд. Эмми научила меня танцевать сальсу. Роман то и дело жаловался на бессонницу, поскольку по ночам мы устраивали коктейли. Я каждый день тренировался играть в баскетбол. Но за все время нашего отпуска мне не позвонила ни Сьюзан, ни кто-нибудь еще из агентства.
ИГРА
Во время седьмого тайма игры «Нью-Джерси» против «Филадельфии» я, к своему величайшему удовольствию, сидел на скамейке игроков «Нью-Джерси» под двенадцатым номером. Не знаю, стал ли мой арест своего рода моей рекламой или были иные причины, но почти сразу после этой истории мне предложили вернуться в команду.
Пусть я не выходил на поле ни на минуту, пусть я сидел на скамейке запасных, но я уже стал частью команды, тренировался со всеми, с удовольствием готов был уступить место суперзвезды кому угодно, лишь бы мне просто позволили принимать участие в игре. Я учился играть все более жестко и тренировался в центре у Рубена Мабэя, одного из лучших черных баскетболистов. У него я научился и более стремительной тактике нападения и правильному поведению на поле в критических ситуациях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44