Мистер Хэнли попрощался и ушел, оставив Майру расшифровывать заново переписанную пьесу. Она сразу принялась за работу, стараясь не отвлекаться на мысли о Кейне, но они навязчиво лезли в голову. Что он там делает? Может быть, скинул одежду и в нетерпении расхаживает из угла в угол, мечтая о ней? Может, он притаился у двери, ожидая знака, слова или мановения пальца Майры, чтобы ворваться в гостиную, подхватить ее на руки и овладеть ею на полированном обеденном столе из светлого дуба?
«Нет, Говард прав, он должен уехать от нас. Мне действительно нелегко в его присутствии, – подумала Майра. – Он заставляет меня смотреть правде в лицо. А правда в том, что у меня слишком много желаний и совершенно нет силы воли. Во мне нет стержня. Мой характер еще более уродлив, чем мое тело».
Внезапное появление Кейна в гостиной испугало девушку. Он взглянул на нее с мягкой улыбкой и скрылся на кухне. Майра услышала, что он выдвинул один из ящиков стола и стал в нем копаться, но доносившиеся звуки были глухими, не похожими на звон столового серебра. Значит, ему что-то понадобилось в ящике с инструментом, пронеслось в голове Майры. Отвертка или кусок проволоки. Или, может быть, он ищет веревку, чтобы привязать ее к кровати?
Однако, Кейн вернулся с кухни с пустыми руками и направился к себе, не обратив на Майру внимания, затем остановился и несколько мгновений смотрел на нее. Смутившись под его пристальным взглядом, девушка вернулась к работе, но Кейн подошел и остановился рядом, вынудив Майру поднять на него глаза.
– Ты забыла застегнуть одну пуговицу, – сказал он, когда их взгляды встретились, затем протянул руку к груди Майры, и его пальцы медленно, словно нехотя застегнули блузку до конца.
Майра, сраженная неожиданностью, без звука позволила ему это сделать. Она не отшатнулась, даже не вздрогнула, будучи в состоянии только дышать. Пальцы Кейна воспламенили кожу груди и вызвали сердцебиение, от которого у девушки слегка закружилась голова. Взгляд Майры приклеился к поясу Кейна, не в силах подняться на его руки и лицо. Все заняло лишь мгновение, но ей показалось – вечность. Когда Кейн ушел к себе, Майра осталась неподвижно сидеть в близком к панике состоянии, прерывисто дыша от нахлынувшего возбуждения.
«Он прикоснулся ко мне», – подумала она. Затем повторила вслух:
– Он прикоснулся ко мне.
16
Полицейское управление Нью-Йорка постоянно испытывает нехватку личного состава. Хуже всего в этом смысле приходилось подразделению по борьбе с терроризмом. Гигантский город представляет собой обширнейшее поле деятельности для террористов всех мастей. Населенный людьми практически всех существующих на свете национальностей, выпускающий наиболее значимые в масштабе страны газеты, имеющий на своей земле штаб-квартиры двух ведущих телекомпаний и консульства всех государств, представленных посольствами в Вашингтоне, он обладал всеми необходимыми элементами для проявления террористической активности в огромных размерах, и, как ни странно, эта активность была крайне малой. Факт, что в Нью-Йорке никогда не производились крупные террористические акты, имел два важных последствия для подразделения по борьбе с терроризмом. Первое: управление настолько урезало ему бюджет на оперативные нужды, что его хватало на содержание всего пяти сотрудников. Второе: подобное отношение начальства к подразделению вызывало сильное беспокойство у этих самых пятерых, понимавших, что отсутствие террористической активности в прошлом не гарантирует ее отсутствия и в будущем и что нынешнее спокойствие в городе, возможно, лишь затишье перед бурей. Они были уверены – чем дольше продлится мир, тем страшнее потом будет война.
В 1989 году подразделение возглавлял капитан Эд Дженисс. По натуре тихий и вежливый человек, что проявлялось у него при общении со своими подчиненными, он становился жестким и колючим, когда разговаривал с сотрудниками других правоохранительных учреждений, особенно с агентами ФБР. Беккеру была знакома и понятна подобная позиция. Задача полиции, ФБР и им подобных организаций состояла в предупреждении преступности, и следовательно, влекла за собой деньги в виде огромных бюджетов, награды, почет и славу.
Однако в настоящий момент Дженисс был настроен более или менее дружелюбно. Беккер без труда добился этого, выставив себя в глазах капитана полным невеждой. Правда, по интересующему Беккера вопросу осведомленность капитана не превышала его собственную, но, находясь в епархии Дженисса, он не мог себе позволить подчеркнуть это.
– У меня тут имеются ООП, ЕЛО, хорватские сепаратисты, китайские «щипцы», бритоголовые неонацисты и белые сепаратисты. У меня есть, вернее, был Сулейман ибн Ассад. Кстати, мы узнали о нем раньше федералов.
Последнее замечание Дженисса вызвало кислую улыбку на лице Хэтчера.
– Его проморгала иммиграционная служба, – сказал он.
– Неважно. – Дженисс махнул рукой на шкаф с досье, казалось, трещавший по швам от огромного количества набитых в него папок. – Еще у меня имеются кубинцы – противники режима Кастро, пуэрториканские сепаратисты, бывший радикал, работающий теперь на Уолл-стрит. Есть ИРА и британский агент, который неофициально собирает сведения о деятельности ИРА. Дальше: коммунистические группы примерно дюжины различных направлений и, по меньшей мере, столько же антикоммунистических групп... – Дженисс прервался, чтобы отдышаться, и картинно вздохнул.
Хэтчер немедленно воспользовался паузой.
– В Бюро имеют данные на все эти группировки и на многие другие. Уверен, вы это понимаете, – сухо произнес он.
Но Дженисс, оказывается, не закончил вступительную часть.
– Вдобавок ко всему этому у меня куча банд по всему городу. Их передали в мое ведение, потому что кому-то взбрело в голову, что я здесь прохлаждаюсь. А теперь еще, конечно, на мне висит эта чертова встреча в ООН по случаю Года Детей. Семьдесят шесть мировых лидеров. Семьдесят шесть! Чья это была идея? Вашингтона? Прекрасно, вот и устраивали бы ее в Вашингтоне. Так нет же, она состоится здесь. Любая из группировок может решить, что им здорово подфартило и не стоит отказываться от удовольствия прихлопнуть какого-нибудь особо нелюбимого лидера, а их сюда понаедет выбирай – не хочу. Почему бы нам просто не объявить о начале продажи лицензий на отстрел. Так будет проще и хлопот меньше.
– Вы превосходно справляетесь со своей работой, – сказал Беккер. – Не представляю, как вам до сих пор удается удерживать этот котел от взрыва.
– Только вкалывая до седьмого пота. – Дженисс не отвергал лесть, когда считал, что она заслужена.
– Единственное, чего вам не хватает, это хорошего специалиста, чтобы загнать всю эту информацию в компьютер. – Беккер кивнул на шкаф с досье. – Хэтчер, как ты полагаешь, мы можем выделить в помощь капитану кого-нибудь из своих компьютерщиков?
Хэтчер – большой мастер умасливать начальство, всячески избегал благотворительности в общении с подчиненными. Какой тогда смысл подниматься по служебной лестнице, если нужно по-прежнему быть вежливым и предупредительным с мелкими сошками? Он не мог припомнить, чтобы кто-нибудь из его боссов когда-либо заботливо к нему относился.
– Возможно, – буркнул он.
– Вы не возражаете, если мы пришлем к вам своего человека на несколько недель? – спросил Беккер у Дженисса. – Он, разумеется, не будет вмешиваться в ваши действия.
– Господи, – простонал Дженисс. – Чтобы я отказался от помощи? Это при моем-то бюджете и недостатке в людях?
– Хэтчер прикинет, что он может для вас сделать, – пообещал Беккер.
– Да вознаградит вас Господь, – отозвался Дженисс. – Мне нечем вас отблагодарить.
– Вы можете рассказать нам об этом «СБ.», – проворчал Хэтчер.
– Разве я вам не сказал? Я думал, что сказал. Черт возьми, я не знаю, кто они такие. Мы навели справки в «Б'наи Брит» и других еврейских группировках. Они все в один голос твердят, что никогда не слышали ни о каком «СБ.», что они, конечно, очень сожалеют о случившемся, что подобный радикализм не принят в еврейском сообществе и прочая, и прочая, и прочая. Да, я не упомянул, мы предположили из-за содержания надписей на мечети: «Больше никогда» и «ООП должна заплатить за свои злодеяния», что «СБ.» – еврейская группировка и обратились в Еврейскую Лигу Обороны. Подобные лозунги в их стиле. Там никогда не слышали про «СБ.». На улицах про них тоже ничего не известно. Кто бы они ни были, это новая группа, что означает – пока малочисленная, очевидно, агрессивная и с серьезными претензиями.
– И с убийством на счету, – напомнил Хэтчер.
– Об этом я и говорю, – откликнулся Дженисс. – Это убийство выделяет их среди всех остальных им подобных. Остальные группировки стараются избегать убийств в черте города, хотя в других частях мира это для них обычный способ действий. Поверьте мне, я не меньше вашего хочу узнать об этом «СБ.» как можно больше.
Дженисс замолчал. Хэтчер открыл рот, чтобы что-то сказать, но Беккер остановил его взглядом.
– Теперь они, конечно, могли сменить окраску, – добавил Дженисс.
– Что вы имеете в виду?
– Начинают с одного, а затем переключаются на другое. Такое иногда случается в политике. Большинство студенческих групп начинали в шестидесятых вполне мирно, но постепенно становились все более и более радикальными.
– То есть, вы хотите сказать, что у вас ровным счетом ничего нет об этом «СБ.»? – фыркнул Хэтчер.
– Я хочу сказать, что у меня имеется об этом «СБ.» ровно столько же информации, сколько и у вас – федералов. Однако не я пришел к вам за помощью, а вы ко мне.
Беккер рассмеялся.
– Не вижу здесь ничего смешного, – едко заметил Хэтчер.
– Вполне естественно. Иного я от тебя и не ожидал, – легко парировал Беккер и повернулся к Джениссу. – Капитан, не стану вас обманывать. Нам ничего не известно об этом проклятом «СБ.». Вы это понимаете. Мы на вашей территории. Вы знаете город как свои пять пальцев, мы же здесь чужаки. У нас сложилась крайне тяжелая ситуация, у нас практически нет времени и, честно говоря, мы в отчаянии. В вашем городе затерялся человек, которого нам позарез нужно отыскать. Я совершенно уверен, что он связан со смертью Ассада и, следовательно, с «СБ.», если таковое существует на самом деле, а не является отвлекающим маневром с его стороны. Если «СБ.» реально существует, вы со временем непременно о нем услышите, и скорее раньше, чем позже нас, правильно?
– Да, если оно существует, я обязательно о нем услышу, – подтвердил Дженисс.
– Если они проявят себя, нам нужно знать об этом немедленно. Подчеркиваю: немедленно, в любое время дня и ночи. Отдаемся на вашу милость, капитан.
– Нет проблем, – пожал плечами Дженисс.
– Я рассчитываю на вас, – сказал Беккер, – и знаю, что более надежного человека мне не найти.
Перед уходом Беккер и Хэтчер пообещали, что завтра пришлют капитану оператора на компьютер.
– Не имел представления, что ты такой подхалим, – сказал Хэтчер, когда они вышли из полицейского участка.
– Нам необходимо, чтобы он сотрудничал с нами, – ответил Беккер, – ради этого можно поступиться чинами и важностью.
– Он и так бы стал с нами сотрудничать. Это его долг.
– В конечном счете он бы стал с нами сотрудничать. Это его долг, верно. Но «в конечном счете» нас не устраивает. Бахуд не будет нас баловать долгими увертюрами. Мы должны действовать мгновенно, по первому тревожному звонку, иначе будет поздно.
– Ты волнуешься, – с удовлетворением отметил Хэтчер. Не знал, что за тобой такое водится.
– Да, я волнуюсь, и по-моему есть от чего. Нам ничего не известно, не за что уцепиться. У Бахуда полное преимущество, все карты на руках, а у нас дырка от бублика.
– Ошибаешься, кое-что у нас есть.
– Что у нас есть?
– У нас есть ты, – сухо обронил Хэтчер.
– Забавно, – так же сухо сказал Беккер.
– Так у кого не хватает чувства юмора?
– Этот сукин сын убил четырех человек в течение недели. Какое уж тут чувство юмора, когда опускаются руки, потому что нет уверенности, что мы сможем его остановить.
– Ты похоже преклоняешься перед своим обожаемым Бахудом.
– Преклоняюсь – не совсем точное слово, – сказал Беккер. – Он – профессионал высочайшего класса, убивает без малейшего сомнения. К тому же, время работает на него, но я перед ним не преклоняюсь.
– Что же тогда?
– Не знаю, я не психолог.
– То есть ты чувствуешь определенную психологическую связь с ним, ты это хочешь сказать?
Беккер раздраженно качнул головой.
– Нет, ты все равно не поймешь, а у меня нет времени объяснять. Не забудь послать кого-нибудь к Джениссу.
– Мы можем послать к нему Крист, – предложил Хэтчер.
– Нет, мы не можем послать к нему Крист, потому что у меня на нее другие планы.
– У-гу, – промычал Хэтчер.
Беккер медленно повернулся к нему, но Хэтчер, не дожидаясь его реакции, двинулся к поджидавшему автомобилю.
17
Хэнли жил на пятом этаже старого кирпичного дома без лифта на Западной Восемьдесят шестой улице менее, чем в полуквартале от набережной Гудзона. Его комнатка номинально считалась квартирой, но это определение казалось смешным в применении к коробке размером три с половиной на два с половиной метра с ванной в коридоре, которую Хэнли разделял с обитателями других «квартир» на этаже. Хэнли его клетушка напоминала склеп, поскольку обладала примерно теми же очарованием и жизненным пространством. Однако большего он не мог себе позволить. К тому же дом стоял совсем близко от Риверсайд-парка и реки. А он не мог бы жить без реки, думал Хэнли.
Вернувшись от Майры Голдсмит, Хэнли поднялся к себе в квартиру с намерением закончить дневную работу, но за порогом давящая атмосфера комнаты почти физически легла ему на плечи. Развернувшись на каблуках, Хэнли захлопнул дверь, вновь спустился по лестнице, встретив в вестибюле человека, читавшего имена на почтовых ящиках, и вышел на улицу. Дойдя до набережной он на миг остановился, подняв лицо к солнцу, и закрыл глаза. Звук плещущейся воды успокоил его. Вот так она плещется во всем мире. Он мог стоять на берегу Темзы, Ганга или аляскинской стремнины, и звук бьющейся о камни воды был бы тем же самым. Так же пахло бы влагой, и со стороны водной глади дул бы такой же прохладный ветерок. В подобные краткие секунды Хэнли как бы уносился из Манхэттена, и они единственные примиряли его с жизнью в ненавистном городе, к которому он питал нечто вроде отвращения здорового человека к неизбежному заболеванию.
Солнце склонялось к искусственной перспективе зданий на другом берегу. Хэнли прикинул, что до темноты оставалось примерно три четверти часа. Ежедневные прогулки по набережной служили ему для поддержания формы, размышления и развлечения. Он гулял, чтобы освободиться от стресса и пощекотать воображение, наблюдая за людьми, и, тем самым, немного скрасить тяжелое одиночество. По вечерам он, однако, не гулял, незаметно для себя достигнув такого состояния души, при котором он никогда не чувствовал себя в безопасности в ночном городе. Он избегал выходить в мир после заката солнца с ужасом, сродни ужасу средневекового крестьянина, робевшего перед ночным лесом. Ежедневные утренние газеты только подтверждали мудрость такого поведения Хэнли, печатая заметки, сколько еще человек подверглись ночью нападению в городе – в центре и на окраинах, в восточной части и в западной, в «престижных» и в «бедных» районах.
Хэнли двинулся на север, решив дойти до Сотой улицы и вернуться к восьмидесятым до наступления сумерек. Этот маршрут всегда позволит ему вовремя добежать до дома, если возникнет такая необходимость. Хэнли верил, что только поспешное бегство является верным спасением от грабителей. Не единожды он бросался бежать, когда к нему приближался подозрительный, на его взгляд, человек. Грабитель не станет гнаться за ним, полагал Хэнли, это привлечет слишком много внимания. Если бы он находился в лучшей форме, он мог бы, облачившись в спортивный костюм, бегать где и когда ему заблагорассудится. Секрет выживания, был уверен Хэнли, состоит в том, чтобы никого не допускать к себе ближе определенного расстояния. Он чувствовал себя спокойно в свободном пространстве радиусом не меньше двадцати метров, и если кто-нибудь пересекал границу этой сферы, когда он оказывался на улице после наступления темноты, Хэнли воспринимал это как потенциальную угрозу, прикидывал, похож ли нарушитель на грабителя и что ему теперь делать – сменить курс или пуститься в бегство. Хэнли не особенного волнована мысль, что его могут принять за идиота, ибо только последний идиот может решиться бегать по проезжей части среди движущегося транспорта. Хэнли предпочитал попытать счастья с машинами, чем нарваться на настоящего грабителя.
Разумеется, не каждый встречный нес в себе потенциальную угрозу его жизни и кошельку;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37