Досаду вызвала просьба Беккера разрешить ему самому сообщить новость Хэтчеру, Маккиннон с огромным удовольствием сделал бы это сам.
* * *
В нью-йоркском аэропорту «Ла-Гвардия» Беккера встречали двое полицейских и агент местного отделения ФБР, державший плакатик с его именем.
– Хорошие новости, – сообщил фэбээровец после того, как представился Беккеру. – У нас убийство.
– О, новости великолепные, – криво усмехнулся Беккер. Иронию он приберегал для другого агента ФБР рангом повыше.
– Какие-то радикалы пристукнули одного старика в Бруклине. Мы подумали, вы захотите отправиться прямо туда.
Один из полицейских захохотал, и фэбээровец огляделся, боясь, не пропустил ли он что-либо смешное.
– Теперь самое интересное, – продолжил он. – Жертва убита острым предметом, введенным ей в ушной проход.
– Убийца весьма утонченный и обходительный человек, – с чувством отметил Беккер.
Полицейский заржал еще громче. Фэбээровец посмотрел на него как на сумасшедшего.
– Что?
– Ввести предмет – это очень обходительно, он мог его вогнать или воткнуть, – пояснил Беккер.
– О, да, – согласился агент.
– Однако это совсем не смешно, – добавил Беккер.
– Наверняка нет.
– У вас случайно нет связи с Хэтчером?
– Нет, но заместитель директора Хэтчер в городе. Он сказал, что встретится с вами после того, как вы побываете на месте преступления. И еще, что вы обрадуетесь, услышав последнюю новость.
– Я в диком восторге, – подтвердил Беккер.
Возглавляемые полицейскими они пробились сквозь толпу и сели в поджидавшую патрульную машину.
– Заместитель директора Хэтчер рассказал, что вы потребовали сообщать вам о всех происшедших с применением этого способа убийствах. Хорошее начало. Я бы сказан, это была великолепная зацепка, – похвалил фэбээровец.
– Странная у нас профессия, – заметил Беккер.
– Пардон?
– Уверен, что даже гробовщики не радуются так сильно, когда кого-то убивают.
– В действительности это, конечно, никому не доставляет радости.
– Ах, что такое радость? – мечтательно проговорил Беккер.
– Я не совсем понял...
– Это вещь относительная, – раскрыл свою мысль Беккер.
Фэбээровец странно на него посмотрел.
– Ладно, оставим философию. Кто убитый? – спросил Беккер.
Фэбээровец прочистил горло, явно колеблясь, как сформулировать ответ.
– Здесь есть несколько смущающих моментов, – сказал он в конце концов.
* * *
Беккера доставили в мечеть, где он быстро обследовал место преступления. Труп уже отправили на вскрытие, но основную фабулу происшедшего нетрудно было определить по обведенному мелом силуэту на полу. Старик сопротивлялся, отметил Беккер, все тщательно осмотрев. Прежде убийца избавлялся от подобной неприятности, крепко обнимая, как он любил это делать, жертву и лишая ее тем самым возможности двигаться. Сопротивляющаяся жертва представляла для убийцы опасность, поскольку в схватке он мог получить повреждения. Однако встретивший его фэбээровец высказался предельно ясно: жертва убита острым предметом, введенным ей в ушной проход.
– Должно быть, это дарит чертовски острые ощущения, – произнес Беккер вслух, ни к кому собственно не обращаясь.
После осмотра полицейские повезли Беккера к Хэтчеру. Встречавший его в аэропорту агент ФБР пожал плечами наблюдая за его отъездом. Беккер не произвел на него впечатления. Он слышал о послужном списке Беккера, но не заметил в нем ничего выдающегося. «Наверное, в человеке видят что-то особенное, когда считают его таковым – ему же во вред», – подумал фэбээровец и еще он подумал, что не завидует Хэтчеру, поскольку тот работает с легендарным. Беккером.
Хэтчер, впрочем, сам себе не завидовал.
– Было известно, что Ассад в стране? – с ходу спросил Беккер, ворвавшись в кабинет.
Хэтчер давно научился, что от Беккера не стоит ожидать соблюдения приличий.
– Да, – ответил он, чувствуя себя несколько неловко. – Он приехал примерно полтора года назад, совершенно легально, с визой в паспорте. Наверное, кто-то проморгал его.
– Он числится в списке персон non grata Государственного Департамента?
– Естественно. Кто-то в иммиграционной службе облажался, – предположил Хэтчер.
– В первую голову облажался тот, кто предоставил ему визу, – отрезал Беккер. Они расположились в нью-йоркской штаб-квартире ФБР на Федеральной площади в спешке подготовленном для них кабинете.
– Он получил ее в нашем посольстве в Греции, – начал объяснять Хэтчер. – Заявил, что хочет получать достойный медицинский уход и поэтому едет лечиться в США. Он не врал. По нему было видно, что он доживает последние дни. У него было какое-то заболевание крови, я точно не знаю. Наверное, какой-нибудь чинуша поверхностно проверил его данные.
– То есть мы спокойно позволили члену исполнительного совета ООП переехать жить в Бруклин.
– Бывшему члену, – поправил Хэтчер.
– Разве такое бывает – бывший член ООП?
– Он три или четыре года как отошел от активной деятельности по состоянию здоровья, – оправдываясь сказал Хэтчер.
– Значит, недостаточно далеко отошел, если кому-то понадобилось его убрать, – возразил Беккер. – Когда стало известно, что он в стране?
– Чуть больше года назад, после того, как он прожил здесь несколько месяцев. Мы посчитали, что слишком хлопотно вытаскивать эту историю на свет Божий. Он въехал совершенно легально, был стар и болен, тихо поселился в мечети и преподавал молодежи учение ислама...
– И если бы мы выдали его правосудию, то поступили бы негуманно и нарушили профессиональную этику, так что ли? – закончил Беккер.
Примерно, – подтвердил Хэтчер.
– Ты получил заключение патологоанатома?
Хэтчер похлопал по глянцевой папке на столе.
– И что?
– Его избили: сломали ребро, микротрещины в челюсти, многочисленные ушибы и так далее... – Немного помедлив, Хэтчер с видимой неохотой сообщил Беккеру самое главное. – Но смерть наступила от проникновения в мозг острого предмета, очевидно, острого штыря, найденного на месте преступления. Ну, знаешь, из тех, на которые накалывают чеки. Люди из мечети говорят, что у них ничего подобного не водится. Нападавший, должно быть, прихватил его в каком-нибудь магазине. Это сейчас проверяется.
– Это Бахуд, – сказал Беккер.
– Возможно.
– Это Роджер Бахуд.
Хэтчер пожал плечами.
– Может быть, совпадение. Чей же тогда автограф «С.Б.»?
– Не знаю, но это Бахуд.
– Если предположить, что это он, то тогда мы его упустили, и он, вероятно, уже тратит свои миллионы на каком-нибудь курорте в Южной Америке.
– Деньги пока спокойненько лежат в банке, я проверил... К тому же, я не уверен, что он приехал сюда именно из-за Ассада.
– Почему?
– Ассад не стоил двух миллионов. Он умирал от старости. Можно было позволить ему умереть самому и тем самым сберечь немного валюты.
– А если это месть? Нечто вроде предупреждения остальным, что ты на это скажешь?
– Это возможно. Но что за предупреждение? Кто, кого и о чем предупреждает?
– Кто хочет уничтожить ООП? Израильтяне, конечно.
– Но это не в стиле Моссада, – возразил Беккер. – Им нравится оставлять своих экс-врагов в живых. В их стиле, скорее, устраивать показательные суды.
– Перестань, Беккер! – отмахнулся Хэтчер. – Весь мир усыпан трупами Моссада, как птичьим пометом. Эти ребята реализуют принцип «око за око» всякий раз, когда им предоставляется такая возможность.
– Но не столь публично. И не в этой стране. Они могут взорвать офис ООП в Тунисе или организовать налет на представительство в Алжире...
– Или в Греции, или в Англии. Я могу на память перечислить тебе минимум четыре убийства...
– Хорошо, хорошо, – сдался Беккер.
– Ты просто не хочешь увидеть очевидное. Как они могут похитить кого-то из Штатов, не подмочив при этом своей репутации первостатейного союзника США на Ближнем Востоке их, черт побери, единственного плюса в глазах Госдепа? Ну, вывезут они одного-двух бывших нацистов из Боливии или Аргентины, и черт с ними, но они не смеют публично нарушать наши законы. Втихомолку они, конечно, это делают постоянно. Но если они выкрадут кого-то из-под нашей юрисдикции, то разразится международный скандал, который не утихнет несколько месяцев. Президент поднимает шум насчет пяти миллиардов, выделяемых Израилю из бюджета под видом экономической помощи. Они, может быть, даже потеряют поддержку одного-двух конгрессменов...
– Это вряд ли.
– Последнее большого значения не имеет. Все равно им крепко достанется.
– Значит, по-твоему, израильтяне наняли убийцу, и он приехал в США, чтобы вместе с бандой вандалов разрисовать своими автографами мечеть? Почему нельзя было просто убить нужного человека и надежно спрятать труп? Зачем привлекать к себе внимание, да еще таким идиотским способом?
– Чтобы, как я уже сказал, передать предупреждение остальным. Разве это недостаточно очевидно? «Больше никогда» и «ООП должна заплатить за свои злодеяния» – это и есть предупреждение. Что касается подписи, то это сделано специально, чтобы избежать инцидента, о котором мы с тобой говорили. Пусть все шишки валятся на это таинственное «СБ.», чем бы оно ни было, таким образом истинный виновник происшедшего – Моссад – останется в сторонке и чистеньким. Вот тебе суть дела.
– Мне эта версия не нравится.
– Почему?
– Моссад не стал бы нанимать такого социопата как Бахуд, когда в их распоряжении имеется достаточно идейных и зависимых от них наемных убийц, готовых сделать это исключительно по патриотическим соображениям. Зачем расходовать деньги, когда убить Ассада можно было бесплатно? Да и дело-то не из трудных. Кто угодно мог проникнуть в мечеть и в любое время пристукнуть Ассада. К тому же два миллиона долларов наводят на серьезные размышления. Даже наверняка больше чем два, вероятно, по меньшей мере, четыре миллиона.
– С чего ты взял?
– Ты бы заплатил наемному убийце все обещанное вознаграждение авансом? Авансом не платят даже няньке, которую нанимают посидеть с детьми. Он получит полный расчет, сделав свое дело, в этом можно не сомневаться.
– Он свое дело сделал, – сказал Хэтчер.
– Я так не думаю, все еще впереди.
– Что тебя заставляет так думать?
– Он слишком беспечен. Бахуд – террорист, а не уголовник. Он оставляет слишком много ниточек к себе, и это потому, что ему наплевать на их наличие. Раз ему наплевать, что мы можем идти по его следу, это говорит о следующем: он не собирается дожидаться, пока мы к нему подберемся. Ниточки никуда не ведут, когда привязанный к ним человек обрывает концы и исчезает. В общем, какими бы ни были его намерения, он собирается скоро их осуществить.
Беккер поднялся и задвинул на место стул, заканчивая рабочее совещание.
– Кстати, Хэтчер, – сказал он, словно только что припомнил одну незначительную мелочь. – Тебе лучше арендовать другой кабинет. Я попросил Маккиннона прислать мне подмогу.
– Что ты попросил?.. Ты попросил у Маккиннона подмогу? Я твоя подмога, черт тебя побери! – взорвался Хэтчер.
– Не принимай это на личный счет. Она нужна мне для завершения расследования.
– Тебе полагается обращаться к начальству через меня! Любой запрос должен идти через меня! Ты не можешь обращаться к Маккиннону по своему усмотрению! – орал Хэтчер.
– Маккиннон так не считает, – спокойно возразил Беккер.
– Ты поступил так, чтобы достать меня, точно? – в бешенстве осведомился Хэтчер. – Я тебе всегда не нравился, уж не знаю, почему. Я тебя постоянно выгораживал после таких выходок, стремясь тебе понравиться, но ты всегда имел на меня зуб. Это из-за моего быстрого продвижения по службе, не правда ли? Ты меня ненавидишь, потому что я тебя обскакал.
– Выдохни, – посоветовал Беккер, – а то лопнешь, вон уже весь покраснел.
– Думаешь, Маккиннон примет твою уловку за намек на мою некомпетентность? Никогда! Он для этого слишком умен.
– Верно, ума ему не занимать, – проговорил Беккер с улыбкой. – Именно поэтому он без возражений согласился прислать сюда агента Крист.
– Кто, черт побери, этот Крист? Я никогда о нем не слышал!
– Из отдела отпечатков пальцев.
– Из «Отпечатков»? Зачем ты вызвал человека из... Я не знаю никакого агента Крист в... Это девчонка?
– Женщина.
– Боже милосердный! – воскликнул Хэтчер.
– Дыши глубже, – сказал Беккер.
Хэтчер воспользовался советом. После четырех глубоких вздохов и нескольких минут напряженного молчания он спросил уже более спокойным тоном:
– Зачем... Объясни, зачем тебе понадобился специалист по отпечаткам?
– Причина, по которой я вызвал Крист, не связана с ее специальностью, и ты мне здесь ничем не можешь помочь.
– А для чего ты ее вызван, я могу спросить?
– Если бы мы охотились за растратчиком, фальшивомонетчиком или мафиози, это было бы в твоей компетенции.
– Благодарю.
– Но мы охотимся за убийцей – человеком, который убивает, чтобы заработать себе на жизнь или ради развлечения, или по обеим причинам сразу. У него иной способ мышления, чем у тебя. Или, проще говоря, душа устроена по-другому, если тебе так больше нравится. Он думает и чувствует в ином диапазоне, совершенно отличном от твоего, Хэтчер.
– И слава Богу.
– Верно, тебе следует благодарить за это небеса. Ты хороший профессионал, но твоего профессионализма достаточно только для рутинной работы. Для поимки же нашего убийцы необходим профессионализм другого рода – глубокое понимание мотивации поступков личности.
– Полагаю, именно из-за этого тебя привлекли к данному делу, – буркнул Хэтчер.
– Да. Я думаю, что и Крист обладает таким умением, хотя, возможно, она этого еще не осознает.
– И ты собираешься помочь ей это осознать?
– Что-то в этом духе.
– Недурственно, – заявил Хэтчер. – Всегда люблю наблюдать, как опытный человек протягивает дружескую руку помощи более молодому коллеге. А она может чем-то помочь тебе взамен?
– Думаю, да. Маккиннон тоже так считает.
– Оказывается у Маккиннона больше слабостей, чем я полагал, – иронически заметил Хэтчер.
Лицо Беккера окаменело. Он с угрожающим видом шагнул к Хэтчеру и остановился, почти упершись в него грудью.
– Хэтчер, я тебя предупреждаю, – тихо проговорил он, – если ты хотя бы раз позволишь себе подобное в ее присутствии... Если ты хотя бы ухмыльнешься, я заткну тебе в глотку твою самодовольную ухмылку. Ты меня понял?
Хэтчер отступил назад и осторожно улыбнулся.
– Надеюсь, мы все уладили? – сказал он, прилагая огромные усилия, чтобы улыбка не превратилась в усмешку.
15
Майру разбудил стук в дверь, и она с удивлением поняла, что все-таки заснула, хотя ей казалось, что она пролежала без сна всю ночь, не в состоянии сомкнуть глаз. Она простояла, прилипнув к щелке в двери, по меньшей мере, час после того, как Кейн ушел к себе, надеясь, что он вернется в гостиную, но он, конечно же, не вернулся. У него не было причин возвращаться, раз он взял книгу, однако надежда, как известно, умирает последней, и Майра ждала, пока не угасла последняя искорка. Затем она бросилась на кровать и лежала, казалось, бесконечно долго, снова и снова прокручивая в мыслях одно и то же видение обнаженного тела Кейна, его худощавой и мускулистой фигуры, двигавшейся легко и грациозно, при очевидно сдерживаемой мощи.
Вошел Говард и присел рядом с сестрой на постель. Он собрался на работу. Припухшее лицо и глаза с затуманенным взглядом выдавали, что он тоже мало спал этой ночью. Майра слышала, как вчера он пришел домой за несколько минут до возвращения Кейна, с которым они ходили куда-то по делам «братства», очевидно, вместе с остальными болванами. В этом девушка не сомневалась. Чем они могли заниматься ночью? Не иначе, какой-нибудь очередной глупостью, например, все вместе выли на луну о своей горькой доле.
Прежде, чем Кейн ворвался в их жизнь, Майра всегда завтракала с Говардом. Она любила эти совместные завтраки, и брат – тоже. По утрам, когда день еще не успевал разогреть его паранойю, он вел себя спокойнее, пока новые события не выпускали на свободу новых демонов. По утрам он бывал более сговорчивым, и они нередко мило болтали и смеялись. В такие моменты Говард казался почти безобидным, не то, что вечерами, когда он возвращался с работы мрачный, как грозовая туча, и замыкался в угрюмом молчании, жалея себя и размышляя о том, что против него ополчились его шеф, сослуживцы и, как со всей очевидностью следовало из газетных сообщений, весь мир в целом.
Однако со времени появления в доме Кейна, Майра оставалась у себя в комнате, пока они оба не уходили по дневным делам. Она не осознавала, как сильно скучает по совместным с братом завтракам, пока Говард не присел на краешек постели.
– Майра, послушай, – сказал он, – нам нужно кое о чем поговорить.
– О чем?
– О Кейне.
– А что с Кейном?
– Мне... я думаю, мы должны попросить его съехать от нас.
– Почему? – испугалась Майра и постаралась, чтобы голос не выдал ее переживаний.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
* * *
В нью-йоркском аэропорту «Ла-Гвардия» Беккера встречали двое полицейских и агент местного отделения ФБР, державший плакатик с его именем.
– Хорошие новости, – сообщил фэбээровец после того, как представился Беккеру. – У нас убийство.
– О, новости великолепные, – криво усмехнулся Беккер. Иронию он приберегал для другого агента ФБР рангом повыше.
– Какие-то радикалы пристукнули одного старика в Бруклине. Мы подумали, вы захотите отправиться прямо туда.
Один из полицейских захохотал, и фэбээровец огляделся, боясь, не пропустил ли он что-либо смешное.
– Теперь самое интересное, – продолжил он. – Жертва убита острым предметом, введенным ей в ушной проход.
– Убийца весьма утонченный и обходительный человек, – с чувством отметил Беккер.
Полицейский заржал еще громче. Фэбээровец посмотрел на него как на сумасшедшего.
– Что?
– Ввести предмет – это очень обходительно, он мог его вогнать или воткнуть, – пояснил Беккер.
– О, да, – согласился агент.
– Однако это совсем не смешно, – добавил Беккер.
– Наверняка нет.
– У вас случайно нет связи с Хэтчером?
– Нет, но заместитель директора Хэтчер в городе. Он сказал, что встретится с вами после того, как вы побываете на месте преступления. И еще, что вы обрадуетесь, услышав последнюю новость.
– Я в диком восторге, – подтвердил Беккер.
Возглавляемые полицейскими они пробились сквозь толпу и сели в поджидавшую патрульную машину.
– Заместитель директора Хэтчер рассказал, что вы потребовали сообщать вам о всех происшедших с применением этого способа убийствах. Хорошее начало. Я бы сказан, это была великолепная зацепка, – похвалил фэбээровец.
– Странная у нас профессия, – заметил Беккер.
– Пардон?
– Уверен, что даже гробовщики не радуются так сильно, когда кого-то убивают.
– В действительности это, конечно, никому не доставляет радости.
– Ах, что такое радость? – мечтательно проговорил Беккер.
– Я не совсем понял...
– Это вещь относительная, – раскрыл свою мысль Беккер.
Фэбээровец странно на него посмотрел.
– Ладно, оставим философию. Кто убитый? – спросил Беккер.
Фэбээровец прочистил горло, явно колеблясь, как сформулировать ответ.
– Здесь есть несколько смущающих моментов, – сказал он в конце концов.
* * *
Беккера доставили в мечеть, где он быстро обследовал место преступления. Труп уже отправили на вскрытие, но основную фабулу происшедшего нетрудно было определить по обведенному мелом силуэту на полу. Старик сопротивлялся, отметил Беккер, все тщательно осмотрев. Прежде убийца избавлялся от подобной неприятности, крепко обнимая, как он любил это делать, жертву и лишая ее тем самым возможности двигаться. Сопротивляющаяся жертва представляла для убийцы опасность, поскольку в схватке он мог получить повреждения. Однако встретивший его фэбээровец высказался предельно ясно: жертва убита острым предметом, введенным ей в ушной проход.
– Должно быть, это дарит чертовски острые ощущения, – произнес Беккер вслух, ни к кому собственно не обращаясь.
После осмотра полицейские повезли Беккера к Хэтчеру. Встречавший его в аэропорту агент ФБР пожал плечами наблюдая за его отъездом. Беккер не произвел на него впечатления. Он слышал о послужном списке Беккера, но не заметил в нем ничего выдающегося. «Наверное, в человеке видят что-то особенное, когда считают его таковым – ему же во вред», – подумал фэбээровец и еще он подумал, что не завидует Хэтчеру, поскольку тот работает с легендарным. Беккером.
Хэтчер, впрочем, сам себе не завидовал.
– Было известно, что Ассад в стране? – с ходу спросил Беккер, ворвавшись в кабинет.
Хэтчер давно научился, что от Беккера не стоит ожидать соблюдения приличий.
– Да, – ответил он, чувствуя себя несколько неловко. – Он приехал примерно полтора года назад, совершенно легально, с визой в паспорте. Наверное, кто-то проморгал его.
– Он числится в списке персон non grata Государственного Департамента?
– Естественно. Кто-то в иммиграционной службе облажался, – предположил Хэтчер.
– В первую голову облажался тот, кто предоставил ему визу, – отрезал Беккер. Они расположились в нью-йоркской штаб-квартире ФБР на Федеральной площади в спешке подготовленном для них кабинете.
– Он получил ее в нашем посольстве в Греции, – начал объяснять Хэтчер. – Заявил, что хочет получать достойный медицинский уход и поэтому едет лечиться в США. Он не врал. По нему было видно, что он доживает последние дни. У него было какое-то заболевание крови, я точно не знаю. Наверное, какой-нибудь чинуша поверхностно проверил его данные.
– То есть мы спокойно позволили члену исполнительного совета ООП переехать жить в Бруклин.
– Бывшему члену, – поправил Хэтчер.
– Разве такое бывает – бывший член ООП?
– Он три или четыре года как отошел от активной деятельности по состоянию здоровья, – оправдываясь сказал Хэтчер.
– Значит, недостаточно далеко отошел, если кому-то понадобилось его убрать, – возразил Беккер. – Когда стало известно, что он в стране?
– Чуть больше года назад, после того, как он прожил здесь несколько месяцев. Мы посчитали, что слишком хлопотно вытаскивать эту историю на свет Божий. Он въехал совершенно легально, был стар и болен, тихо поселился в мечети и преподавал молодежи учение ислама...
– И если бы мы выдали его правосудию, то поступили бы негуманно и нарушили профессиональную этику, так что ли? – закончил Беккер.
Примерно, – подтвердил Хэтчер.
– Ты получил заключение патологоанатома?
Хэтчер похлопал по глянцевой папке на столе.
– И что?
– Его избили: сломали ребро, микротрещины в челюсти, многочисленные ушибы и так далее... – Немного помедлив, Хэтчер с видимой неохотой сообщил Беккеру самое главное. – Но смерть наступила от проникновения в мозг острого предмета, очевидно, острого штыря, найденного на месте преступления. Ну, знаешь, из тех, на которые накалывают чеки. Люди из мечети говорят, что у них ничего подобного не водится. Нападавший, должно быть, прихватил его в каком-нибудь магазине. Это сейчас проверяется.
– Это Бахуд, – сказал Беккер.
– Возможно.
– Это Роджер Бахуд.
Хэтчер пожал плечами.
– Может быть, совпадение. Чей же тогда автограф «С.Б.»?
– Не знаю, но это Бахуд.
– Если предположить, что это он, то тогда мы его упустили, и он, вероятно, уже тратит свои миллионы на каком-нибудь курорте в Южной Америке.
– Деньги пока спокойненько лежат в банке, я проверил... К тому же, я не уверен, что он приехал сюда именно из-за Ассада.
– Почему?
– Ассад не стоил двух миллионов. Он умирал от старости. Можно было позволить ему умереть самому и тем самым сберечь немного валюты.
– А если это месть? Нечто вроде предупреждения остальным, что ты на это скажешь?
– Это возможно. Но что за предупреждение? Кто, кого и о чем предупреждает?
– Кто хочет уничтожить ООП? Израильтяне, конечно.
– Но это не в стиле Моссада, – возразил Беккер. – Им нравится оставлять своих экс-врагов в живых. В их стиле, скорее, устраивать показательные суды.
– Перестань, Беккер! – отмахнулся Хэтчер. – Весь мир усыпан трупами Моссада, как птичьим пометом. Эти ребята реализуют принцип «око за око» всякий раз, когда им предоставляется такая возможность.
– Но не столь публично. И не в этой стране. Они могут взорвать офис ООП в Тунисе или организовать налет на представительство в Алжире...
– Или в Греции, или в Англии. Я могу на память перечислить тебе минимум четыре убийства...
– Хорошо, хорошо, – сдался Беккер.
– Ты просто не хочешь увидеть очевидное. Как они могут похитить кого-то из Штатов, не подмочив при этом своей репутации первостатейного союзника США на Ближнем Востоке их, черт побери, единственного плюса в глазах Госдепа? Ну, вывезут они одного-двух бывших нацистов из Боливии или Аргентины, и черт с ними, но они не смеют публично нарушать наши законы. Втихомолку они, конечно, это делают постоянно. Но если они выкрадут кого-то из-под нашей юрисдикции, то разразится международный скандал, который не утихнет несколько месяцев. Президент поднимает шум насчет пяти миллиардов, выделяемых Израилю из бюджета под видом экономической помощи. Они, может быть, даже потеряют поддержку одного-двух конгрессменов...
– Это вряд ли.
– Последнее большого значения не имеет. Все равно им крепко достанется.
– Значит, по-твоему, израильтяне наняли убийцу, и он приехал в США, чтобы вместе с бандой вандалов разрисовать своими автографами мечеть? Почему нельзя было просто убить нужного человека и надежно спрятать труп? Зачем привлекать к себе внимание, да еще таким идиотским способом?
– Чтобы, как я уже сказал, передать предупреждение остальным. Разве это недостаточно очевидно? «Больше никогда» и «ООП должна заплатить за свои злодеяния» – это и есть предупреждение. Что касается подписи, то это сделано специально, чтобы избежать инцидента, о котором мы с тобой говорили. Пусть все шишки валятся на это таинственное «СБ.», чем бы оно ни было, таким образом истинный виновник происшедшего – Моссад – останется в сторонке и чистеньким. Вот тебе суть дела.
– Мне эта версия не нравится.
– Почему?
– Моссад не стал бы нанимать такого социопата как Бахуд, когда в их распоряжении имеется достаточно идейных и зависимых от них наемных убийц, готовых сделать это исключительно по патриотическим соображениям. Зачем расходовать деньги, когда убить Ассада можно было бесплатно? Да и дело-то не из трудных. Кто угодно мог проникнуть в мечеть и в любое время пристукнуть Ассада. К тому же два миллиона долларов наводят на серьезные размышления. Даже наверняка больше чем два, вероятно, по меньшей мере, четыре миллиона.
– С чего ты взял?
– Ты бы заплатил наемному убийце все обещанное вознаграждение авансом? Авансом не платят даже няньке, которую нанимают посидеть с детьми. Он получит полный расчет, сделав свое дело, в этом можно не сомневаться.
– Он свое дело сделал, – сказал Хэтчер.
– Я так не думаю, все еще впереди.
– Что тебя заставляет так думать?
– Он слишком беспечен. Бахуд – террорист, а не уголовник. Он оставляет слишком много ниточек к себе, и это потому, что ему наплевать на их наличие. Раз ему наплевать, что мы можем идти по его следу, это говорит о следующем: он не собирается дожидаться, пока мы к нему подберемся. Ниточки никуда не ведут, когда привязанный к ним человек обрывает концы и исчезает. В общем, какими бы ни были его намерения, он собирается скоро их осуществить.
Беккер поднялся и задвинул на место стул, заканчивая рабочее совещание.
– Кстати, Хэтчер, – сказал он, словно только что припомнил одну незначительную мелочь. – Тебе лучше арендовать другой кабинет. Я попросил Маккиннона прислать мне подмогу.
– Что ты попросил?.. Ты попросил у Маккиннона подмогу? Я твоя подмога, черт тебя побери! – взорвался Хэтчер.
– Не принимай это на личный счет. Она нужна мне для завершения расследования.
– Тебе полагается обращаться к начальству через меня! Любой запрос должен идти через меня! Ты не можешь обращаться к Маккиннону по своему усмотрению! – орал Хэтчер.
– Маккиннон так не считает, – спокойно возразил Беккер.
– Ты поступил так, чтобы достать меня, точно? – в бешенстве осведомился Хэтчер. – Я тебе всегда не нравился, уж не знаю, почему. Я тебя постоянно выгораживал после таких выходок, стремясь тебе понравиться, но ты всегда имел на меня зуб. Это из-за моего быстрого продвижения по службе, не правда ли? Ты меня ненавидишь, потому что я тебя обскакал.
– Выдохни, – посоветовал Беккер, – а то лопнешь, вон уже весь покраснел.
– Думаешь, Маккиннон примет твою уловку за намек на мою некомпетентность? Никогда! Он для этого слишком умен.
– Верно, ума ему не занимать, – проговорил Беккер с улыбкой. – Именно поэтому он без возражений согласился прислать сюда агента Крист.
– Кто, черт побери, этот Крист? Я никогда о нем не слышал!
– Из отдела отпечатков пальцев.
– Из «Отпечатков»? Зачем ты вызвал человека из... Я не знаю никакого агента Крист в... Это девчонка?
– Женщина.
– Боже милосердный! – воскликнул Хэтчер.
– Дыши глубже, – сказал Беккер.
Хэтчер воспользовался советом. После четырех глубоких вздохов и нескольких минут напряженного молчания он спросил уже более спокойным тоном:
– Зачем... Объясни, зачем тебе понадобился специалист по отпечаткам?
– Причина, по которой я вызвал Крист, не связана с ее специальностью, и ты мне здесь ничем не можешь помочь.
– А для чего ты ее вызван, я могу спросить?
– Если бы мы охотились за растратчиком, фальшивомонетчиком или мафиози, это было бы в твоей компетенции.
– Благодарю.
– Но мы охотимся за убийцей – человеком, который убивает, чтобы заработать себе на жизнь или ради развлечения, или по обеим причинам сразу. У него иной способ мышления, чем у тебя. Или, проще говоря, душа устроена по-другому, если тебе так больше нравится. Он думает и чувствует в ином диапазоне, совершенно отличном от твоего, Хэтчер.
– И слава Богу.
– Верно, тебе следует благодарить за это небеса. Ты хороший профессионал, но твоего профессионализма достаточно только для рутинной работы. Для поимки же нашего убийцы необходим профессионализм другого рода – глубокое понимание мотивации поступков личности.
– Полагаю, именно из-за этого тебя привлекли к данному делу, – буркнул Хэтчер.
– Да. Я думаю, что и Крист обладает таким умением, хотя, возможно, она этого еще не осознает.
– И ты собираешься помочь ей это осознать?
– Что-то в этом духе.
– Недурственно, – заявил Хэтчер. – Всегда люблю наблюдать, как опытный человек протягивает дружескую руку помощи более молодому коллеге. А она может чем-то помочь тебе взамен?
– Думаю, да. Маккиннон тоже так считает.
– Оказывается у Маккиннона больше слабостей, чем я полагал, – иронически заметил Хэтчер.
Лицо Беккера окаменело. Он с угрожающим видом шагнул к Хэтчеру и остановился, почти упершись в него грудью.
– Хэтчер, я тебя предупреждаю, – тихо проговорил он, – если ты хотя бы раз позволишь себе подобное в ее присутствии... Если ты хотя бы ухмыльнешься, я заткну тебе в глотку твою самодовольную ухмылку. Ты меня понял?
Хэтчер отступил назад и осторожно улыбнулся.
– Надеюсь, мы все уладили? – сказал он, прилагая огромные усилия, чтобы улыбка не превратилась в усмешку.
15
Майру разбудил стук в дверь, и она с удивлением поняла, что все-таки заснула, хотя ей казалось, что она пролежала без сна всю ночь, не в состоянии сомкнуть глаз. Она простояла, прилипнув к щелке в двери, по меньшей мере, час после того, как Кейн ушел к себе, надеясь, что он вернется в гостиную, но он, конечно же, не вернулся. У него не было причин возвращаться, раз он взял книгу, однако надежда, как известно, умирает последней, и Майра ждала, пока не угасла последняя искорка. Затем она бросилась на кровать и лежала, казалось, бесконечно долго, снова и снова прокручивая в мыслях одно и то же видение обнаженного тела Кейна, его худощавой и мускулистой фигуры, двигавшейся легко и грациозно, при очевидно сдерживаемой мощи.
Вошел Говард и присел рядом с сестрой на постель. Он собрался на работу. Припухшее лицо и глаза с затуманенным взглядом выдавали, что он тоже мало спал этой ночью. Майра слышала, как вчера он пришел домой за несколько минут до возвращения Кейна, с которым они ходили куда-то по делам «братства», очевидно, вместе с остальными болванами. В этом девушка не сомневалась. Чем они могли заниматься ночью? Не иначе, какой-нибудь очередной глупостью, например, все вместе выли на луну о своей горькой доле.
Прежде, чем Кейн ворвался в их жизнь, Майра всегда завтракала с Говардом. Она любила эти совместные завтраки, и брат – тоже. По утрам, когда день еще не успевал разогреть его паранойю, он вел себя спокойнее, пока новые события не выпускали на свободу новых демонов. По утрам он бывал более сговорчивым, и они нередко мило болтали и смеялись. В такие моменты Говард казался почти безобидным, не то, что вечерами, когда он возвращался с работы мрачный, как грозовая туча, и замыкался в угрюмом молчании, жалея себя и размышляя о том, что против него ополчились его шеф, сослуживцы и, как со всей очевидностью следовало из газетных сообщений, весь мир в целом.
Однако со времени появления в доме Кейна, Майра оставалась у себя в комнате, пока они оба не уходили по дневным делам. Она не осознавала, как сильно скучает по совместным с братом завтракам, пока Говард не присел на краешек постели.
– Майра, послушай, – сказал он, – нам нужно кое о чем поговорить.
– О чем?
– О Кейне.
– А что с Кейном?
– Мне... я думаю, мы должны попросить его съехать от нас.
– Почему? – испугалась Майра и постаралась, чтобы голос не выдал ее переживаний.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37