– Но разве вы не слышали о французском демографическом взрыве?
Вконец сбитый с толку Феромон озадаченно вздохнул:
– Эта встреча мне на многое открыла глаза.
Зато ему было о чем рассказать приятелям. Обычно в таких случаях Феромон бывал чрезвычайно красноречив. В конце концов, он ведь единственный видел эту жизнь такой, какая она есть. Феромон старался воспользоваться ситуацией на все сто и обращал внимание на все, даже самые незначительные, детали. Другие гормоны не возражали, да и что, собственно, им оставалось?
– …И совершенно очевидно, что у нашего Билла избыточный вес, маленькие поросячьи глазки и запах изо рта, – закончил он рассказ.
– И что все это значит? – спросил Тестостерон.
– Ничего хорошего.
Все были потрясены.
– Но сам он уверен, что неплохо выглядит, – заметил Адреналин.
– Вовсе нет, – вмешался Гистамин, который до того очень внимательно слушал. – Просто Билл уверен, что запах изо рта, двойной подбородок и все прочее можно компенсировать, если поскрести по подбородку бритвой и окунуться в лосьон за полчаса до свидания.
– А как же насчет француженок?… – продолжал Тестостерон, понимавший, что отныне ему придется жить в изменившемся мире. – Они что же, и впрямь вовсе не нимфоманки?
– Дружище, я так же потрясен, как и ты, – посочувствовал ему Феромон.
Гормоны замолчали. Им казалось, что весь мир сошел с ума. Адреналин пытался найти хоть какое-то рациональное объяснение происходящему, вспоминая былые дни:
– Но раньше у него были подружки. Их-то он привлекал?
– Или что-то вроде того…
– В университете у него была Сильвия, – пустил слюни Тестостерон, которому она нравилась до сих нор.
Все принялись вспоминать Сильвию, которая была башковитой, очень забавной и сексуальной. В то же время гормоны были согласны, что не многие женщины могут испытать оргазм только оттого, что им вслух читают томик Гарольда Пинтера .
– Она была прикольной, – продолжал Тестостерон. – Помните, как Билл и Сильвия вместе писали в кино?
– А потом их затошнило, и они блеванули в одно ведерко из-под попкорна, – подхватил Адреналин.
– А когда Билл проголодался, он полез в ведерко…
– Да-да, мы все прекрасно помним, – резко прервал воспоминания Гистамин.
– Эвелин никогда не позволила бы себе ничего подобного.
– Никто не позволил бы, кроме Билла.
– Она слишком зажатая.
– Эта Эвелин даже напиться нормально не может.
Все снова стали вспоминать старые добрые деньки.
– Билл никогда не забудет Сильвию, – вздохнул Феромон.
– Это просто невозможно, – фыркнул Гистамин.
Внезапно встрепенулся Тестостерон, который до того, казалось, напряженно о чем-то думал. Ему требовалось подтверждение собственным догадкам.
– А как же шведки? – спросил он – Шведки-то, точно все нимфоманки, ведь так?
– Ну, конечно, шведки – нимфоманки, – ответил ему Феромон.
– То есть все это касалось только француженок?
– Да, только француженок.
Глава 4
Биллу удалось соблазнить Сьюзи прогуляться до бара после работы. Главным образом, этому способствовало предложение обсудить кое-какие деловые вопросы. По этому поводу гормоны пребывали в полном замешательстве – в результате на Билла обрушился шквал неприятных симптомов: головная боль, сердцебиение и даже нервный тик, заставляющий его верхнюю бровь постоянно подпрыгивать.
Сьюзи казалась невозмутимой, правда, она не представляла, как долго может продолжаться эта встреча. Билл не сделал ровным счетом ничего, чтобы успокоить ее. Он промычал про бар что-то невразумительное, дважды позабыл, что она заказала, а когда сел за столик, тотчас вскочил обратно, якобы за меню. Девушка отказалась от ужина, но Билл так волновался, что не мог просто сидеть рядом с ней – ему постоянно надо было куда-то сбегать. В конце концов выяснилось, что еду сегодня не подают, – гормоны с трудом поверили в такое совпадение.
– Просто заставьте его сесть! – рявкнул Гистамин.
Весь вспотевший от беготни, Билл наконец уселся на свое место.
– Адреналин! Я просто глазам своим не верю, прекрати этот пот немедленно!
Гистамин был вне себя от ярости. Польза от этого свидания до сих пор представлялась ему сомнительной, но такое провальное начало доконало его. Словно для того, чтобы добить Гистамина окончательно, Билл начал со слов, которые не предвещали ничего хорошего:
– Вот что я хотел сказать, Сьюзи… Рад видеть тебя во внерабочей обстановке.
Несколько мгновений он изучающе вглядывался в ее лицо, потом сказал:
– Ух, ты! А я и не замечал, что у тебя нос проколот! Ты давно носишь этот гвоздик?
– Кретин, это не гвоздик! Это прыщ!!! – бушевал Гистамин.
Билл нагнулся, чтобы получше рассмотреть пирсинг:
– А что это? Это такая маленькая жемчужина? Сьюзи наконец вынуждена была признаться, что это в действительности был прыщ. Билл не расслышал ее слов и продолжал:
– Выглядит лучше, чем обыкновенный гвоздик. И крупный какой! Не болит?
– Только если выдавить! – заходился Гистамин.
– Это прыщ, – сказала Сьюзи громче.
Гормоны придали лицу Билла насыщенный красный цвет. Несмотря на то, что Сьюзи едва притронулась к своей водке и пиву, Билл поинтересовался, не хочет ли она еще чего-нибудь выпить. Сьюзи отказалась и. скрестив ноги, сказала:
– Билл, мне кажется, мы хотели обсудить какое-то дело…
– Дурной знак, дурной знак! – заволновался Тестостерон.
– А облом с пирсингом – это, по-твоему, доброе предзнаменование? – нагнетал обстановку Гистамин.
Трясущейся рукой Билл поднес стакан с выпивкой к губам.
– Так. Кто трясет его руку? – спросил Гистамин.
Адреналин захныкал – это было уже чересчур.
– Может, поедим чего-нибудь? – предложил Билл.
– Да на кой черт тебе это? – взревел Тестостерон. – Спроси, не хочет ли она перепихнуться!
У Феромона было предложение получше:
– Узнай, ложится ли она в постель, после первого свидания. Поинтересуйся, как далеко она готова пойти.
– Как далеко ты готова пойти? – спросил, наконец, Билл, сам не понимая, почему у него возник именно этот вопрос.
– Что? – озадаченно спросила Сьюзи.
– Что? – хором воскликнули гормоны.
– Я имею в виду – как далеко ты хотела бы пойти в нашей компании. Какие у тебя планы?
Последовал всеобщий вздох облегчения, но Сьюзи все еще выглядела озадаченной.
– Ты вообще-то как – честолюбивая? – продолжал допрос Билл.
– Не знаю.
Внезапно Адреналин почувствовал прилив возбуждения:
– Начинается! Я чувствую это. Он уже покраснел и готовится сделать первый шаг.
Гистамин хотел было предложить Биллу поинтересоваться, не являются ли соски Сьюзи, проступавшие через топик, еще одной разновидностью прыщей, но в этот момент выяснилось, что Адреналин был прав, так как Билл внезапно поменял тему разговора:
– Сьюзи, ты очень привлекательная девушка…
Она заволновалась, потому что эти слова прозвучали чуть увереннее, чем обычные мимолетные комплементы. Несколько секунд Билл не дышал, а гормоны молча ожидали продолжения.
Гистамин, ошарашенный больше других, предположил, что, возможно, Сьюзи предпочла бы, чтобы ее называли не девушкой, а женщиной.
– Не думаю, – ответил Феромон.
– Он должен выказать ей хоть какое-то уважение, – возразил ему Гистамин. – Наш эгоистичный урод мог бы как минимум…
– Очко в нашу пользу, – сказал Феромон.
– Вряд ли кто-нибудь из вас сегодня получит хотя бы одно очко, – встрял Адреналин. – Ради всего святого, мы ведь на свидании. Впервые за последние двадцать лет. А из-за вашей дискуссии мы не слышим, что говорит Билл.
Когда гормоны прислушались к словам Билла, то не могли поверить своим ушам.
– Вероятно, лучшая дорога во всей Великобритании – это шоссе В6255 от Инглтона до Хоуэса, – говорил он. – Эта трасса поднимается у Фелса, но там очень хорошее покрытие, хотя многие думают, что после дождя там довольно опасно.
– Что он несет? – закричал Гистамин.
– А еще есть трасса А17 до Норвича, – продолжал свой увлекательный рассказ Билл. – Я знаю многих людей, которые считают, что это дорога для настоящих водителей. Разумеется, проще проехать по A1…
– О боже! – зарыдал Гистамин. – У нас слабоумный хозяин.
– По этой дороге лучше всего прокатиться на «ауди» или «лотусе». Она твердая и вдохновляет…
Потрясенные, гормоны слушали в полном молчании. Затем Феромон спросил:
– Как он умудрился перейти от «Сьюзи, ты очень привлекательная девушка» к «Самым знаменитым трассам Великобритании»? Он что, пытается загипнотизировать ее или довести занудством до полуобморочного состояния?
Безо всякой иронии Адреналин предположил, что Билл таким образом пытается завлечь девушку.
– В общем, – подытожил Билл, – мне придется поехать по В6255, хотя я понимаю, что это и спорное решение.
Затем, почувствовав, что выступление пора сворачивать, он спросил:
– А ты как думаешь, Сьюзи?
– Она думает, как бы поскорей застрелиться, дружище, – ответил за девушку Феромон.
Сьюзи молчала, поэтому Билл вновь взял инициативу в свои руки:
– И если бы я слукавил, сказав, что сомневаюсь в своем выборе, то мой нос моментально вырос бы.
Наконец Сьюзи нашлась, что ответить:
– А почему твой нос вырос бы?
– Ну знаешь, как у Пиноккио.
– У кого?
– Это итальянская сказка про деревянного человечка, у которого нос становился длиннее, когда он врал.
– И ты опасаешься, что раз об этом говорится в итальянской сказке, то это может случиться и с тобой?
Для того чтобы осмыслить последнюю фразу, гормонам потребовалось некоторое время. Первым ожил Адреналин, радостно воскликнувший:
– Ура! Ура! Она просто тупая!!!
Все искренне радовались этому, кроме Тестостерона, который недоумевал:
– Постойте, по-моему, Билл просто не полностью объяснил ей эту штуку про нос. Носы ведь так не растут.
Все сошлись во мнении, что Тестостерону следовало просто заткнуться.
Однако Гистамина уже занимал другой вопрос:
– А что, собственно, хорошего в том, что она тупая?
– Будь по-другому, мы не смогли бы затащить ее в постель к такому уродливому, самоуверенному, комичному…
– И страшно занудному типу! Не будем забывать о нашем последнем открытии, – добавил Феромон.
– Да, но секс с такой дурочкой – просто аморальный поступок, – настаивал Гистамин.
– Обожаю аморальные поступки, – пустил слюнку Феромон. – Посмотри вокруг: сколько людей из тех, кого мы знаем, имеют связи на стороне?
– Практически все, – уступил Гистамин.
– Подумай, насколько более привлекательным кажется любовник по сравнению с супругом. Люди изменяют из-за множества причин: скуки, похоти, потому что не понимают свою лучшую половину, потому что их супруг не желает понимать их. От любовницы никто не ждет, чтобы она была более привлекательной, или очень умной, или лучше подходила тебе. Неужели ты думаешь, что красивая, умная женщина захочет встречаться с довольно-таки неприглядным женатым мужчиной?
– Понял.
С этого момента их спор принял чисто теоретический характер, но как только Билл приготовился перейти к разъяснению особенностей ценовой политики фирм – производителей автомобилей, разразилась катастрофа.
Первым на это обратил внимание Адреналин, который начал коротко повизгивать. Он снова и снова выкрикивал одно и то же слово, но никто не мог разобрать, какое именно.
– Что случилось? – спросил Тестостерон с нешуточным раздражением, который почти уже решил, какая же дорога была лучшей в Великобритании. – Что это с Адреналином?
Ритмичное повизгивание стало еще громче.
– Наверное, кто-то вошел в бар, и Адреналин увидел это, – предположил Феромон.
– Может быть, это Эвелин? Что она забыла в этом районе?
– Наверное, она что-то подозревает.
– Это вряд ли. Ведь мы же еще ничего не сделали. Как Эвелин может догадываться о чем-то, чего еще не произошло, – постарался успокоить всех Кортизол, но на сей раз даже его голос казался встревоженным.
– Нет, это не Эвелин, – кричал Адреналин, нервничая все больше и больше. – Смотрите! Это же наш семейный психоаналитик.
Такой поворот событий сбил всех с толку. Несмотря на то, что Адреналин был готов лезть на стенку от ужаса, другие гормоны не могли понять, чем приход Кейли был хуже, чем появление Эвелин. Они не соображали, что вообще было в этом плохого, но поддались панике.
– А-а-аааа! – закричал Адреналин, прекратив повизгивать.
– Что?
– Она нас заметила!
И это было правдой.
– А-а-аааа! – завопил Адреналин еще громче.
– Что теперь? – остальные гормоны разрывались между отчаянием и желанием отлупить Адреналина.
– Она идет сюда!
– И что?
– Бежать!!! – умолял Адреналин.
– Зачем?
– Ладно, тогда – прятаться!!! – не унимался он.
– Точно, нужно спрятаться, – согласился Тестостерон.
Гистамин переключил внимание с Адреналина на Тестостерона. – Что за план? Мы сюда пришли ради твоей идеи завести любовницу, теперь же у тебя новое дикое предложение: ты хочешь превратить это все… – он старался подобрать подходящее сравнение, – …в комедию Бенни Хилла.
Он тут же пожалел о сказанном – все гормоны считали, что комедии Бенни Хилла очень даже недурны, – но продолжал как ни в чем не бывало:
– Незачем Биллу так храбриться. В том, что он после работы пропустил стаканчик с коллегой, нет ничего плохого. Сохраняй хладнокровие!
Покрасневший Билл встал, чтобы поприветствовать психоаналитика.
– Адреналин! Глазам своим не верю!!!
– Простите, – всхлипнул Адреналин и зарыдал.
Билл пожал руку подошедшей Кейли. Перед этим незаметно вытерев о брюки свои трясущиеся, влажные ладони.
– Сохраняй хладнокровие! Слышишь? – кричал Гистамин.
Билл немного оправился от смущения и представил Сьюзи психоаналитику, настоявшей, чтобы к ней обращались по имени. Он предложил Кейли выпить с ними и объяснил, что часто заходит с сослуживцами в бар после работы. Это было неправдой, и гормоны опасались, что Сьюзи может обратить на это внимание и сделать для себя соответствующие выводы.
Когда же она заговорила, гормоны остолбенели. Оказывается, она все это время думала про деревянного человечка:
– Ты имел в виду Пиноккио? Это из в диснеевского мультика?
Гормоны поняли, что Билл мог врать столько, сколько ему захочется.
Глава 5
В это было скверное утро первым проснулся Гистамин. Он был крайне раздражен, а это что-нибудь да значило. После того как он четыре или пять раз спросил, что произошло, проснулся Адреналин. Он также понятия не имел, что с ними случилось. Он знал только то, что ужасно себя чувствует. И знал это очень хорошо.
– Хоть кто-нибудь помнит, что стряслось? – не успокаивался Гистамин, хотя понимал, что выяснения сейчас совершенно бесполезны: ведь кроме них с Адреналином, все спали, а Адреналин уже рассказал все, что знал.
– Последнее, что я помню, – добавил он, – как мы сидели в баре… Наверное, потом все напились.
– Хотел бы я быть таким же проницательным, как ты.
– В любом случае, – продолжал Адреналин, – теперь мы в постели. Вопрос в том, что произошло ночью?
Появился Тестостерон и заявил спросонья:
– Я хочу перепихнуться.
– И думать забудь.
– Слава богу, – вздохнул с облегчением Тестостерон, хуже других гормонов переносивший похмелье.
– Отвратительно себя чувствую, – продолжал он. – Так всегда бывает, когда Билл в конце концов переходит на водку или виски.
– В этот раз мы ничего такого не пили, – успокоили его остальные.
– Значит, он чего-то намешал, – настаивал Тестостерон.
– Нет, он весь вечер пил только пиво, – начинал вспоминать детали прошлой ночи Адреналин.
– Да, но смешивать разные сорта пива ничуть не лучше.
Большинство гормонов были готовы согласиться с этим. Прежде всего те, кто хуже других переносил похмелье.
– Но он весь вечер пил только свой любимый сорт.
– Тогда, возможно, порции были неравномерно охлаждены.
Большинство согласилось и с этим.
– Или же, – подытожил Гистамин, – он просто перебрал.
Разговор плавно перетек в другое русло. Сделал ли Билл свое черное дело прошлой ночью?
По этому вопросу разгорелись нешуточные дебаты. На повестке дня стоял и вопрос о том, какое настроение сейчас больше подошло бы Биллу. Должен ли он радоваться своим подвигам, или же самое время предаться унынию из-за имевшего место фиаско? Мнений высказывалось множество, чего нельзя было сказать о фактах. Конечно, то, как развивался вчерашний вечер, не предполагало значительных успехов в деле совращения Сьюзи. К тому же внезапное появление Кейли вряд ли способствовало превращению Билла в Хью Гранта или Николаса Кейджа. Но, с другой стороны, если принять во внимание количество выпитого спиртного, то становилось очевидно, что Билл вернулся домой довольно поздно. И, уж конечно, он не стал бы сидеть в баре один, так как для этого был слишком застенчив.
После оживленной дискуссии, гормоны решили применить выжидательную тактику до поступления достоверной информации, Пока сошлись на том, что Билл должен был чувствовать себя взволнованным и виноватым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18