– Кейли, – начал Билл, – а что будет с нами?
– Что ты имеешь в виду?
– Мы сто лет не виделись. Я никак не мог тебе дозвониться…
Кейли с готовностью кивнула:
– Это потому, что я не хотела встречаться с тобой.
Билл старался держать себя в руках.
– И не хотела с тобой разговаривать, – добавила Кейли, которая по недоуменному лицу Билла поняла, что ему требуется дополнительное объяснение.
– И как это у нее получается так повернуть дело? – удивился Серотонин. – Она даже выглядит участливой, как бы поддерживая нашего Билла.
– Это очень частая причина разводов, – продолжала Кейли.
– Да, – согласился Билл.
– Что? – хором изумились гормоны.
– Все дело в сексе, – шептал Феромон, – если бы он тогда показал себя с лучшей стороны, то она сейчас вела бы себя по-другому, захотела бы еще.
– Ты не можешь просто так трахаться со своим психоаналитиком, – сказала Кейли, – это нехорошо.
– Но ведь это была твоя идея, – запротестовал Билл, недоумевая. Сперва на него обрушилась смерть Алекса, теперь вот еще и Кейли начинала заговариваться. Испытания по-прежнему сыпались на него, как из рога изобилия.
– Вовсе нет, – не согласилась она. – Неправда.
– Еще какая правда! – закричали гормоны.
– Когда мы сидели в моем кабинете, – продолжала она, – ты постоянно пялился на меня.
– Что было, то было, – вынуждены были признаться гормоны.
– Мне кажется, все это просто хитрый ход, чтобы снова затащить Билла в койку, – сказал Феромон.
– Ты так думаешь?
– Может быть, она согласилась бы перепихнуться ради доброй памяти о прошлом, – мечтал Тестостерон.
– Может быть, ты согласился бы заткнуться, – как всегда не одобрял его фантазии Гистамин.
– Итак, все кончено, – сказал Билл, как отрезал.
– Нет, просто заканчиваться абсолютно нечему – ничего и не начиналось, – возразила она.
Билл и гормоны раздумывали какое-то время.
– Так это все? – наконец спросил Гистамин. – Мы все потеряли?
– Можно задать тебе последний вопрос?
– Конечно, Билл.
– Ты замужем?
– Нет.
– А ты… это?
– Ты собирался задать мне один вопрос, а не два, – улыбнулась Кейли.
Билл задержался после обеда. Он переживал, что отсутствовал чересчур долго, но по возвращении понял, что причин для волнения не было – весь персонал из компании собрался на автомобильной стоянке. Билл разыскал в толпе Тони и Марию и спросил у них, что случилось.
– Пожар, – сказал Тони. – Эти тупые подрядчики, полгода измывавшиеся над нами, превзошли сами себя – они пропороли какой-то электрический кабель. Почти половина здания теперь в огне.
Как бы в подтверждение его слов в ворота въехали две пожарные машины, распугав зевак сиренами.
Тони со скучающим видом предположил:
– Похоже, у нас будет несколько недель на отдых.
От нечего делать он начал грызть чипсы, предложив их также Биллу, но тот вежливо отказался. Тогда Тони вытащил пару чипсов, дурачась, засунул их в ноздри и загоготал, как тюлень.
– Чтоб я сдох… – начал было Гистамин, но его перебила Мария, которая жеманно рассмеялась.
– Боже мой, – вздохнул Гистамин, не веря своим глазам.
– Все это видели? – спросил Феромон.
– Что?
– Реакцию Марии. Они тайно встречаются! – уже кричал Феромон. – Вы только посмотрите на ее лицо! Они точно любовники, голову даю на отсечение.
Тони одобрительно взглянул на Марию.
– Отвратительно, – брезгливо сказал Адреналин.
– А по-моему, это очень мило, – ворковал Серотонин.
– Ну и когда все это произошло? – спросил Гистамин.
– Вы понимаете, что они трахаются? – уточнил Тестостерон.
– Мария трахается с Тони! – хором скандировали гормоны.
– И как это всегда так получается, что подобные вещи происходят совершенно незаметно? – спросил Адреналин. – Приятель Эвелин, теперь вот это… Похоже, мы совершенно не понимаем, что творится в головах у окружающих нас людей, о чем они думают и чем объясняют свои поступки.
– Может быть, мы слишком поглощены сами собой и не замечаем, что происходит вокруг? – предположил Гистамин.
Такое объяснение происходящему было, по общему мнению, полнейшей чепухой, поэтому гормоны с негодованием дружно его отвергли.
Тем временем внимание собравшихся привлекли языки пламени, которые уже лизали крышу здания. Билл, Мария и Тони, не отрываясь, смотрели, как черные клубы дыма заполняют небо.
– Мария, – спросил Билл, – прости меня, конечно, если я лезу не в свое дело, но ты и Тони, вы?…
– Да, – с готовностью ответила она.
Гормоны переводили взгляд с Марии на Тони и обратно.
– Мне кажется, он теперь даже стал меньше выпивать, – заметил Феромон. – Когда, интересно, это случилось?
Билл сидел, смотрел телевизор и ужинал бутербродами. Он совершенно не слышал, как вошла Эвелин, когда вдруг заметил, что она стоит позади него.
– Привет, – сказал он абсолютно спокойно.
– Я пришла забрать кое-что, – сказала она. – И еще, я хотела поговорить с тобой.
– Боже мой! Ну почему женщины всегда хотят поговорить? – задался справедливым вопросом Тестостерон.
– Может быть, потому, что это неплохой способ решения проблем? – предположил Гистамин.
– Да, и о чем? – спросил Билл.
– Прежде всего, я должна извиниться, – начала Эвелин. – Выяснилось, что я встречалась с…
– Психопатом? – рискнул предположить Гистамин.
– …скажем, с весьма неуравновешенным человеком. Мы познакомились на работе, и, вроде бы, он был от меня без ума. После стольких лет нашего брака это показалось мне лестным. Я не знала, что это он тебя избил. Мне очень жаль. Думаю, что я неправильно представляла себе наши отношения. Тогда, в больнице, когда я пришла навестить тебя, я пыталась заставить себя поверить, что моя жизнь лучше, чем она есть на самом деле. Мы оба стараемся приукрасить сами себя.
Эвелин застыла в неловкой позе и говорила в никуда. Билл встал и выключил телевизор:
– Почему бы тебе не присесть, дорогая?
Он догадался, что жена чувствует себя неудобно в собственном доме, и ему вдруг захотелось признается в том, как он к ней относится:
– Не бойся, – сказал он, – я тебя не ненавижу.
– Я знаю, – ответила она, и ее голос зазвучал бодрее.
Все еще не снимая пальто, она присела на краешек дивана и начала рассказывать.
– Мы с ним только несколько раз ходили погулять – и ничего больше. Мне это никогда по-настоящему не нравилось, но, как я уже сказала, мне было приятно, что мною действительно заинтересовался мужчина. В конце концов, я решила порвать с ним, и вот тут-то все и началось.
– Что началось?
– Он стал странно себя вести: следил за мной, звонил, когда тебя не было дома, а иногда даже преследовал меня. Потом начал угрожать и написал, что у тебя есть любовница. По-моему, во мне он видел препятствие на пути к собственному счастью. Он как бы любил меня, но и ненавидел в то же время, потому что я отказалась с ним встречаться. Что я могу добавить? Это было ужасно.
– Почему ты мне не сказала?
Эвелин только засмеялась, а Билл забеспокоился, что она стала очень нервной.
– Сколько это уже продолжается?
– О, очень долго. Больше года. То есть, неприятности длятся уже больше года.
– Господи! Бедняжка!
– А потом он решил, что ты являешься препятствием между ним и мной. Он подумал, что если он выведет тебя из игры, то я буду свободна.
– Понятно.
Гормоны внимательно слушали и сочувствовали Эвелин, которая, похоже, решила испробовать все возможности, чтобы сохранить семью.
– Я много размышляла. Скажи мне, Билл… Скажи мне, что ты на самом деле думаешь? Что мы нашли друг в друге, когда только познакомились? Неужели просто мы оба тогда боялись, что останемся в одиночестве?
– Что ты имеешь в виду?
– Я помню, в тот год, когда мы только познакомились, все вокруг стали жениться. Неужели мы просто оглянулись и испугались, что не сможем найти никого получше? Так все было?
– Именно так! – хором отозвались гормоны. – Именно так все и было!
– Я хочу сказать, ведь так могло быть?
– Могло, – согласился Билл.
– Или все-таки было нечто большее?
Билл покачал головой:
– Я не знаю, Эвелин, я не знаю.
– Знаешь! – кричали гормоны.
Эвелин хотела сказать еще что-то, но, замерев, смотрела на мужа. Ей было сложно выразить поток собственных мыслей словами.
– Тем не менее мы что-то нашли друг в друге, у нас было нечто общее, – продолжала она, собравшись с силами. – Думаю, мы оба независимы и уважаем это качество друг в друге. Мы никогда не были победителями, мы просто старались, работали изо всех сил.
– Да, – поддержал ее Билл, обрадовавшись, что может хоть в чем-то согласиться с Эвелин.
– Но это же стало нашей проблемой. Последний год для меня превратился в настоящий кошмар. Этот идиот постоянно следил за мной, беременность, вечные ссоры…
– Да, я понимаю.
– Мне не с кем было поделиться переживаниями. Тебе не кажется странным, что у меня совсем нет приятельниц? Ни одной настоящей подруги.
– Гм…
– Из-за этого я была постоянно на взводе, мне было чертовски сложно справляться со всем этим в одиночку. Наверное, поэтому мы постоянно ругались. Мы оба переживали примерно одно и то же.
– Как это?
– Думаю, что ты, Билл, тоже был в постоянном напряжении. Тебе тоже не с кем было поделиться, и это тебя вконец измотало, – говорила Эвелин, ожидая хоть какой-нибудь реакции со стороны мужа. – Ты ведь жил в постоянном стрессе?
– Не особенно.
– Чего? – не поверил своим ушам Гистамин. – Ты так ничего и не понял? Не будь идиотом, Билл! Она хочет помириться!!!
– Хотя, – пробормотал Билл, – должен признаться, у меня тоже были кое-какие неприятности, которые меня немного беспокоили.
– Что-нибудь конкретное?
– Нет, ничего особенного. Так, вечные вопросы…
– Господи! Парни! – воскликнул Гистамин.
Эвелин вздохнула, не представляя, как продолжать разговор. Ей казалось, что она уже чего-то достигла, но чего именно?
– Ладно, вот мы и подошли к самому главному. Думаю, мы можем попытаться заключить сделку.
– Ты о чем?
– Быть может, сделка – это не совсем подходящее слово. Но ведь скоро у нас появится малыш, который объединит нас. Не думаю, что в брачном агентстве мы оба с тобой пойдем нарасхват, так что давай попробуем взглянуть на все это с юмором. Давай начнем все сначала и просто будем помогать друг другу. Может быть, мы сможем жить как цивилизованные люди?
Билл не знал, что ответить на это. На протяжении долгих лет у него выработалась твердая привычка ни в чем не соглашаться с этой женщиной. А что касалось жизни цивилизованных людей…
– Соглашайся! – кричали гормоны.
– У тебя нет выбора, – хмыкнул Гистамин.
– Я должен подумать, – сказал Билл.
– Чтоб я сдох!
– Он ведь меня избил! И разукрасил мою машину.
– Будь с ней поприветливее, идиот! – прикрикнул Феромон. – Тебе больше не на что надеяться!
– У тебя больше никого нет! – добавил Гистамин.
– Я в этом не виновата, Билл, – разочарованно проговорила Эвелин, потеряв надежду на примирение, и, отвернувшись, добавила: – Это было всего лишь предложение.
Поняв наконец, что пора действовать, Билл выпрямился в кресле и сказал:
– Это неплохое предложение. Вижу тебе многое пришлось пережить, и я тебе искренне сочувствую. Я был полным дураком, потому что не понимал, во что превратилась твоя жизнь. Я согласен, давай просто попробуем помогать друг другу. Это ведь не так и много?
Лицо Эвелин просветлело, но в ту же секунду морщинки снова набежали на ее лоб.
– Мне так жаль, что Алекс умер.
– Да уж.
– Зато теперь тебя повысят и тебе никого не придется увольнять.
– Догадываюсь.
И они оба беззаботно рассмеялись.
– Что касается твоего приятеля-шпиона…
– Что?
– Думаю, нам стоит пойти в полицию, или как?
– Да, ты прав, пожалуй, – согласилась Эвелин, но при одной мысли, что за этим последует, ее лицо стало мрачнее тучи.
– Ничего, вместе мы справимся, – сказал Билл и нащупал ее руку.
Раздумывая, Эвелин, как обычно, поцокала языком. Билл взглянул на нее и только сейчас заметил, что она коротко подстриглась. В короткой шубке она выглядела такой маленькой, а новая прическа делала ее похожей на мальчика.
Эвелин снова улыбнулась:
– Молодец, что бросил курить.
– Стараюсь!
– Чего? – не поняли гормоны.
– Да, – сказал Билл, – со всеми этими передрягами я словно забыл о сигаретах. Или мое тело забыло. Как бы то ни было, получилось.
– Что? – снова ничего не поняли гормоны.
– Похоже, у меня теперь одной проблемой меньше.
Гистамин только рассмеялся:
– Одной больше, одной меньше… Какая разница?
Глава 19
Гормоны давненько уже распускали слухи, в которые многие успели поверить, что если у роженицы воды отходят в магазине, то его владельцы обязаны оплатить ее покупки, усыпать ее подарочными купонами и вызвать такси, чтобы доставить в ближайший родильный дом. Дело в том, что гормонам очень нравилось, когда женщина много ходит по людным местам, – так у них была надежда, что воды изольются с максимальным конфузом. Именно так это и случилось с Эвелин. Она направлялась с подносом в руках к столику кафе, когда к своему ужасу почувствовала, как что-то пролилось ей на ноги и мгновенно остыло. Гормонши были вне себя от восторга, когда Эвелин вскрикнула от неожиданности и расплескала кофе.
Стараясь сохранять спокойствие, она попросила кого-нибудь вызвать ей такси.
По дороге в роддом были жуткие пробки, что позволило гормоншам усугубить ее переживания. Но самое интересное они отложили до того момента, когда Эвелин очутилась на больничной койке.
– Когда начнется боль? – спросила Эстрогена.
– Уже совсем скоро, – распевала Прогестерона. – Сперва сокращения – затем боль.
– Интервалы между схватками должны меняться, чтобы они не знали, когда начнутся роды.
– И ей должно быть очень больно.
– О, да! Но только после того, как акушерка удостоверится, что у нас все в порядке.
– Точно, только после того, как Эвелин откажется от обезболивания.
– Я хочу нормального ребенка, – сказала Эвелин первому вошедшему. – Я выбираю естественные роды.
– В родах нет ничего естественного! – взвилась Прогестерона.
– И когда только женщины поумнеют? – улыбнулась Эстрогена.
– Билл уже здесь?
– Ему позвонили, но он еще должен забрать ее барахло из дома.
– Мы устроим роды до его прибытия?
– Нет, не стоит спешить и торопить Эвелин. Всю свою жизнь она шла к этому моменту.
– Именно к этому?
– Да.
– Бедная самочка.
– А вот теперь – боль!
– Схватки, сучка!
– Чувствуешь, как боль распространяется по твоему телу? Чувствуешь повышенное давление? Хочешь потужиться, а нельзя! – вошла в раж Прогестерона.
– Хочешь потужиться, а нельзя! – подпевала Эстрогена.
Вошла акушерка и предупредила:
– Эвелин, пока еще нельзя тужиться, еще рано.
– Мы требуем акушерку, которая называла бы ее «милочка»! – закричала Эстрогена.
– Эвелин от этого взбесится! – предвкушала Прогестерона.
– Вам удобно? – поинтересовалась акушерка.
– Да, – покорно ответила Эвелин.
– Значит, мы слабо постарались, – озаботилась Прогестерона.
– Ей столько предстоит пережить, а у нас так мало времени!
Появился взволнованный Билл и просюсюкал:
– Как у нас дела?
– У нас? – забеспокоился Гистамин. – У кого это – у нас?
– Господи, что же нам делать? – нервничал Адреналин.
– То же, что и всегда: немного подождать, а затем полностью вырубить его соображаловку.
– Мне нужно обезболивающее! – проорала Эвелин Биллу.
– Я думал, ты хочешь естественные роды.
– Ты ни хера не понимаешь!
– Ух, ты! – изумился Феромон.
Акушерка снова заглянула в палату:
– У вас все в порядке?
– Мне нужно обезболивающее.
Она сверилась по своим записям и покачала головой:
– Вы отказались от анестезии.
– Мне нужно обезболивающее! – заревела Эвелин.
– Давайте подождем доктора, – сказала акушерка и испарилась.
– Начались схватки!!! – кричала Эстрогена.
– Давай попробуем подышать, как нас учили, – жизнерадостно сказал Билл.
– Фу – фу, ха – ха, – помогали ему гормоны.
– Иди на хер, – отозвалась Эвелин.
– Ух, ты, как мы ее завели, – сказала Эстрогена.
– Она уже почти обессилела, – ворковала Прогестерона.
– Фу – фу, ха – ха.
– Еще одна схватка, пошла!!!
– …Пусть она сойдет с ума от боли.
– Газ и воздух, газ и воздух, – бормотала Прогестерона. – Сейчас она потребует газ и воздух!
– Кто-нибудь считает промежутки между схватками? – спросил Гистамин.
– Это обязанность Билла, – ответил ему Феромон.
– А он ее выполняет?
– Вроде того, но сегодня утром мы сделали так, что он забыл дома часы. Он пытается считать, но постоянно сбивается.
– Он уже не в себе?
– Похоже на то.
– Как вы полагаете, мы скоро сможем снова заниматься сексом после всего этого? – спросил Тестостерон.
– Не раньше, чем через несколько месяцев, – ответил Феромон. – Я подглядел в расписание близняшек. Они навыдумывали массу разных причин, почему Эвелин будет отказываться от секса. Они собираются держать Билла на голодном пайке как минимум до конца года.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18