Как только он ушел, Хойт наклонился к Бет и спросил:
– Он хоть когда-нибудь отдыхает от работы?
– Насколько мне известно, нет.
Несколько минут они говорили о скачках котировок на бирже, о последнем плане обновлений в центре. Другие гости ходили мимо них. Хотя Хойт был обладателем несметного количества денег, о других «денежных мешках» Нью-Йорка он почти ничего не знал, и Бет было даже немного приятно поработать с его «Бедекером». Она рассказывала ему, кто есть кто, давно ли эти люди разбогатели, от каких коррумпированных предприятий получен капитал (за годы работы с воротилами бизнеса Бет успела понять мудрость высказывания Бальзака о том, что за каждым большим капиталом кроется преступление), а Хойт все это слушал… и не отрывал от нее глаз.
– Женщина в темно-синем платье от «Шанель» – миссис Реджинальд Кларк. Деньги нажила на мошенничестве с акциями железнодорожных компаний во времена баронов-грабителей. А женщина, с которой она разговаривает (с бриллиантовым колье), – это Элис Лонгстрит. Глава брокерской фирмы, которой сейчас предъявлен судебный иск.
Хойт рассмеялся.
– Готов побиться об заклад, вы и меня считаете жуликом!
Бет сделала глоток шампанского и тут же пожалела об этом: ее и без того подташнивало.
– Ну ведь вы не станете этого отрицать? – не отступался Хойт.
– Уверена, вы совершенно чисты, – улыбнулась Бет и была готова продолжать, как вдруг заметила у парадной двери нового гостя.
Около него хлопотала Эмма, ассистентка Рейли. Высокий блондин в маленьких круглых темных очках, которые он никогда не снимал. Бет пробежалась глазами по залу. Рейли, конечно, тоже заметил появление Ариуса. Бет знала, что его имя значится в списке гостей, но приглашение ему не посылали, поскольку его адрес не был известен. И все же он каким-то образом узнал о сегодняшней вечеринке. И он знал, как его тут примут.
Бет наблюдала за Ариусом со все возрастающим страхом. Она увидела, как к двери поспешил Рейли. Широко улыбаясь, он протянул Ариусу обе руки. Когда был шанс что-то продать…
– Что-то не так? – осведомился Хойт, пытаясь понять, на кого смотрит Бет.
– Просто мне кое-что пришло в голову.
– Что?
– Я вспомнила об одном рисунке. Думаю, вам стоит на него взглянуть.
– Сейчас? – удивился Хойт. – А как же вечеринка? Разве вам не положено отдыхать?
– Рисунок наверху, в частной галерее.
Хойт заметно обрадовался. А у Бет не было времени его разубеждать.
Она взяла его под руку и быстро повела к служебному лифту. Так они могли исчезнуть из зала более незаметно, чем если бы стали подниматься по лестнице. Войдя в кабину, Бет повернула ключ. Двери стали медленно закрываться. К ее облегчению, Ариуса поблизости не оказалось.
Но наверху у Бет возникла новая проблема – ей нужно было отыскать рисунок, которого Хойт еще не видел, потом ей пришло в голову, что он почти наверняка не помнит трех четвертей из того, что она ему уже показывала. Она выдвинула верхний ящик стола, в котором хранились рисунки, и не глядя достала первый попавшийся.
– У вас руки дрожат, – сказал Хойт.
– Просто тут лежат новые поступления…
Хойт накрыл ее руку своей и сказал:
– У вас тут всегда новые поступления. Вы уверены, что дело только в этом?
– Нет, – призналась Бет. – Дело действительно не только в этом.
Губы Хойта расплылись в усмешке. Сейчас она признается в том, что он неотразим. Давно пора.
– Мне не хотелось, чтобы меня увидел один из гостей.
Хойт мгновенно перестал улыбаться.
– Так вы из-за этого меня сюда затащили?
– Боюсь, что так, – кивнула Бет.
Хойт словно бы задумался над этим и, немного помолчав, сказал:
– Нет проблем. Я стерплю и это.
– На самом деле, – призналась Бет, – я хочу попросить вас еще об одном одолжении.
Хойт ждал. Он не желал расставаться с надеждой.
– Мне нужно выйти из галереи, но я не хочу, чтобы меня заметил Рейли, и не хочу, чтобы тот человек узнал, что я ушла.
– Моя машина у входа. Мы можем быстро умчаться отсюда.
– Я не это имею в виду. Мне нужно, чтобы вы побыли здесь еще несколько минут и прикрыли меня, если кто-то обо мне спросит.
Это было вовсе не то, на что надеялся Хойт, но он подумал, что если Бет будет у него в долгу, то, быть может, отплатит за это потом. Отчасти он добился такого успеха в жизни потому, что знал, когда нужно оказывать любезность, а когда требовать платы за нее. Сделать то, о чем его сейчас просила Бет, можно было считать скромной инвестицией в ожидании немалой прибыли.
– Идите, – сказал Хойт. – Моя машина у входа, черный «бентли»… Скажите Джеку, что я распорядился отвезти вас, куда пожелаете, а потом пусть вернется сюда за мной.
Никогда до этого момента Хойт так не нравился Бет. На прощание она даже чмокнула его в щеку, хотя и понимала, что это не самый подходящий способ благодарности.
– Прежде чем вы уйдете, у меня к вам еще один вопрос, – сказал Хойт. – Поскольку я должен подумать о том, чтобы купить это, – он указал на рисунок, оставленный Бет на столе, – можно поинтересоваться, что это такое?
Бет вынуждена была вернуться к столу и перевернуть рисунок нужной стороной вверх, и только тогда она увидела, что именно вынула из ящика.
Это была гравюра девятнадцатого века, изображающая падшего ангела с крыльями как у летучей мыши. Ангел падал с ночного неба к пелене клубящихся туч. Эта гравюра была частью французской коллекции, вместе с Фрагонаром и Грёзом.
– Это гравюра Гюстава Доре из серии иллюстраций к «Потерянному раю», – сказала Бет. – Падший ангел, изгнанный с небес.
Хойт кивнул. Похоже, эти сведения его удовлетворили.
Бет повернулась, чтобы уйти. Мурашки побежали у нее по спине. Казалось, этот рисунок лежал в ящике не просто так. Он словно ждал, что она откроет ящик и достанет его. Тем больше у нее стало причин как можно скорее покинуть галерею. Стуча каблучками по паркетному полу, она направилась к лифту. Хойт проводил ее взглядом, а потом от нечего делать посмотрел на лежавший на столе рисунок.
Даже на его неопытный взгляд, это была очень мощная работа. Крылатый ангел падал головой вниз. Он словно бы не мог управлять своим полетом. В правом верхнем углу гравюры был изображен яркий луч света. Он пронзал мрачные тучи и озарял лежавшую внизу Землю. Эта картина была намного лучше всего того, что показывали здесь Хойту раньше. Он видел много набросков и этюдов, но крайне редко эти работы являлись законченной историей. На самом деле, если бы не его увлечение Бет, он бы, пожалуй, «завязал» со старыми мастерами несколько недель назад. Может быть, его друзья были правы и стоило покупать крупные, яркие современные картины, посмотрев на которые любой поймет, что они стоят кучу денег.
Хойт услышал поскрипывание пола, но, поскольку каблучки не стучали, он обернулся не сразу. А когда обернулся, увидел, что в дверях стоит высокий блондин в темных очках и смотрит на него. Роста он был почти такого же, как Хойт, в длинном черном пальто. «Кашемировое», – отметил Хойт. Он точно знал, что прежде никогда не видел этого человека, и почему-то сразу понял, что это именно тот, встречи с которым Бет хотела избежать любой ценой.
– Если вы ищете Бет, – сказал Хойт, надеясь немного задержать незнакомца и тем самым дать Бет возможность для побега, – то она сейчас вернется.
Незнакомец улыбнулся. Хойт обратил внимание на то, что губы у него необычайно пухлые, а зубы неестественно белые.
– Меня зовут Брэдли Хойт, – представился он. – А вас?
– Ариус, – ответил мужчина и подошел ближе. Верхний свет придал его волосам золотистый оттенок.
«Интересно, у кого он красит волосы?» – подумал Хойт.
– Она мне тут кое-что из новенького показывала, – сказал Хойт и указал на гравюру Доре.
Ариус подошел еще ближе. У него была странная походка, он как бы скользил по полу.
«И еще интересно, каким парфюмом он пользуется?» – гадал Хойт. Запах напомнил ему о детстве на острове Мэн.
Не снимая темных очков, Ариус оценивающе воззрился на гравюру. У Хойта возникло такое чувство, что этому человеку не надо объяснять, что на ней изображено.
– Крылья, – сказал Ариус, указав на ангела на картине, – должны быть шире.
Хойт заметил, что средний палец на правой руке у него короче остальных, не хватает одной фаланги.
– И она не вернется, – добавил Ариус, оторвав взгляд от гравюры.
Хойт не знал, что сказать. Почему-то он чувствовал, что лгать этому человеку бесполезно. И хотя глаз Ариуса не было видно за темно-янтарными стеклами очков, Хойту совсем не нравилось то, как он на него смотрит.
– Может быть, нам обоим лучше вернуться на вечеринку? – спросил Хойт, но Ариус, похоже, возвращаться не хотел, а Хойт не был уверен, что его можно оставить здесь наедине с ценным произведением искусства.
Если с гравюрой что-то случится, отвечать почти наверняка придется Бет.
– Почему бы нам не посмотреть, есть ли там еще шампанское? – предпринял Хойт еще одну попытку, но на этот раз Ариус сжал в пальцах уголок гравюры и стал потирать бумагу. И хотя Хойт не был специалистом в таких вопросах, он был совершенно уверен в том, что обращаться со старинными гравюрами так нельзя.
– На вашем месте я бы этого не делал, – сказал он.
– Почему ты преследуешь Бет? – негромко спросил Ариус.
– Я преследую Бет? И с каких это пор мы на «ты»? – возмутился Хойт. – И вообще, этот вопрос надо задать вам, дружище.
Теперь Хойт понял, почему Бет решила бежать от этого человека. Было в нем что-то пугающее.
– Держись от нее подальше. Она тебе не принадлежит.
– Минуту, а вы кто такой? – поинтересовался Хойт. – Ее брачный консультант?
Хойт встревожился и возмутился не на шутку. Этот малый был не просто ненормальный, он был форменный безумец. Бет следовало обратиться в полицию, чтобы ее оградили от его преследований.
И вдруг в воздухе неожиданно возник другой запах, что-то иное примешалось к аромату леса после дождя… это был запах дыма.
Хойт перевел взгляд на гравюру и увидел, что дым идет от уголка шедевра Доре – от того места, где бумага почернела.
– Господи, что вы делаете? – ахнул Хойт и вырвал у Ариуса гравюру.
Но пламя уже охватило ее, оно металось по картине, словно змея, догоняющая жертву… потом пламя перебросилось на руку Хойта и поползло по ней. Он попытался бросить горящую гравюру, но она приклеилась к его пальцам, как липкая бумага для ловли мух. Ариус бесстрастно наблюдал за тем, как Хойт, пятясь назад, пытается избавиться от горящей картины.
– Уберите ее! – вскрикнул Хойт.
Завыла пожарная сигнализация, сработали разбрызгиватели. А огонь, словно наделенный собственным разумом, вполз по его руке к плечам и уже начал лизать его щеки и волосы.
– Помогите! – завопил Хойт.
Снизу доносились встревоженные голоса. От подножия лестницы послышались торопливые шаги.
Ариус не стал оборачиваться, это ему совсем не было нужно, но он слышал, как Хойт мечется по комнате, бьет по стенам горящими руками и падает на пол. Мысли Ариуса были уже далеко. Он размышлял о небольшом путешествии, которое ему нужно было предпринять, чтобы догнать Бет.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
Если бы не серьезность стоящей перед ними задачи, Картер бы расхохотался, увидев Эзру. Он явился весь в черном: в черном берете, натянутом до бровей, с черным рюкзаком на плече. Картеру он показался похожим на участника французского Сопротивления из старого документального фильма.
– Ваша жена дома? – спросил Эзра, заглянув в квартиру через плечо Картера.
– Нет, она прямо с работы уехала с подругой в ее загородный дом. Я решил, что лучше отправить ее подальше от города.
– Значит, она в курсе наших дел? – недовольно спросил Эзра.
– Нет, совершенно не в курсе.
– Это хорошо.
Картер отошел в сторону, и Эзра вошел в гостиную. Оглядевшись по сторонам, он направился к журнальному столику, стоявшему у окна, выходившего на Вашингтон-парк, и устало опустил рюкзак рядом с картой города, которую разложил на столике Картер. В рюкзаке что-то звякнуло. Эзра плюхнулся в кресло.
– Насколько я понимаю, – сказал Картер, усевшись напротив Эзры и указав на карту, – прежде всего нам нужно понять, где прячется Ариус.
– А с чего вы взяли, что он вообще прячется?
– Я знаю, он появляется на людях, но почему-то я не думаю, что он разгуливает среди дня и привлекает к себе внимание. У него должно быть какое-то убежище.
Эзру слова Картера явно не убедили, но он был готов слушать дальше.
– И с чего бы вы предложили начать поиски этого убежища?
Картер вздохнул. Он понимал, как это прозвучит, но все же сказал:
– С того, чтобы думать об Ариусе как о вампире.
Эзра уставился на него как на чокнутого.
– Не может быть! Откуда у вас взялись такие мысли?
– Вы только выслушайте меня, Эзра, – попросил Картер. – Подумайте о его самых очевидных качествах, по крайней мере о тех, которые нам известны. Он бессмертен, у него нет души, он прячет глаза от солнца, и, насколько мы можем судить, его цель – совращение смертных женщин.
– О, прошу вас, – поморщился Эзра. Похоже, он слегка оскорбился за ангела. – А не посмотреть ли нам и на его другие очевидные качества – точнее говоря, на их отсутствие? Он не пьет кровь, не носит фрак, не спит в собственном гробу, на самом деле он вообще никогда не спит. Короче говоря, всей этой дребедени за ним не замечено.
– Вы все-таки меня не поняли, – покачал головой Картер. – Я не утверждаю, что он вампир. Я просто хочу сказать: вероятно, здесь кроется происхождение преданий о вампирах и прочем подобном.
– Даже если вы правы, а вы не правы, что из этого? Как это может помочь нам в том, что мы должны сделать сегодня ночью?
– Может быть, это как-то подскажет нам, где он находится, – проговорил Картер так спокойно, как только мог. – Может быть, эти предания могут что-то сказать нам о том, как могут быть убиты эти нечестивые создания.
– Осиновым колом, воткнутым в сердце? – презрительно хмыкнул Эзра. – Или зубчиком чеснока?
Он поерзал в кресле и, надув губы, шумно выдохнул.
Разговор не клеился, и Картер понимал почему. Они с Эзрой – два единственных человека во всем мире, кто знал о существовании падшего ангела, и единственные, у которых соответственно был хоть какой-то шанс его одолеть, сейчас были готовы перегрызть друг другу глотку. Вместо того чтобы объединиться, они спорили. Картер помолчал, заставил себя успокоиться и сказал:
– Послушайте, мы оба сейчас на взводе, и после того, чему мы оба стали свидетелями в вашей квартире, это вполне естественно. Но если мы не сумеем объединить наши усилия и не начнем работать рука об руку, у нас ничего не получится.
Примерно так он уговаривал своих коллег на раскопках в десятках мест по всему миру, когда работа вдруг разлаживалась и все шло наперекосяк. И он понял, что к задаче, стоявшей перед ним теперь, он должен подойти именно так.
Эзра откинулся на спинку кресла и стащил с головы берет. У него на лбу блестели капельки пота.
– Я готов говорить спокойно, – буркнул он. – Но и вы не зарывайтесь.
– Договорились.
Эзра перевел взгляд на свой рюкзак и наконец заметил карту, лежавшую на журнальном столике.
– Ну давайте, – ворчливо проговорил он, – покажите мне, что вы делали с этой картой.
Картер отодвинул рюкзак Эзры от карты.
– Я наносил координаты, – сказал он. – Смотрите: я пометил кружочками те места, где, насколько нам известно, успел побывать Ариус.
Картер поочередно указал на эти места: полуподвальную лабораторию, откуда ангел вышел после взрыва; жилой дом, в грязном подъезде которого был обнаружен обгоревший труп трансвестита; больницу Святого Винсента, где Ариус убил Руссо, и, наконец, дом, в котором жили Картер и Бет.
– Бет наткнулась на него в вестибюле, – сказал Картер, с трудом сдерживая дрожь. – И я бросился за ним вдогонку, но он скрылся от меня вот здесь. – Он указал на угол улицы напротив больницы. – За исключением его визита к вам, в Саттон-плейс, все его появления, – сказал Картер, – ограничиваются этим радиусом.
Он обвел район на карте небольшим кружком.
– Уэст-Вилидж, – заметил Эзра.
– Если он где-то поселился через риелторскую контору, мы его могли бы разыскать без труда, – едва заметно улыбнувшись, сказал Картер.
– Что-то подсказывает мне, что он не пошел этим путем.
– Вот это всё и осложняет.
Эзра немного подумал и спросил:
– И что мы будем делать, если найдем его?
На этот вопрос Картеру ответить было гораздо труднее. Как можно было задержать, схватить и уж тем более уничтожить падшего ангела? Он видел множество глупых фильмов, в которых сверхъестественных существ убивали копьями и мечами, серебряными пулями и святой водой, священными клинками или долгим чтением католических литургических молитв. Но это было не кино, все было реально.
– Понятия не имею, – честно признался Картер.
Эзра со вздохом наклонился вперед и отстегнул клапан рюкзака. Сначала он вытащил фонарик и спросил:
– У вас, кстати, есть фонарь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39