– Чарли Картер, – сказал Бура. – Как фокусы?
Этот вопрос он задавал при каждой встрече.
– Всё лучше и лучше. – Картер придвинул стул, но сесть не решился – уж больно тот был шаткий. В поисках нового стула он наткнулся глазами на нечто высокое, из металла и дерева – предмет, который никак не ожидал увидеть у Буры в доме.
– Что это?
Бура проследил его взгляд.
– Гильотина.
Картер почувствовал укол зависти.
– Где вы ее раздобыли?
– Не знаю. Во Франции, что ли. Останетесь на ленч? Девочки могут соорудить вам бутерброд.
Картер подошел к гильотине. Рама была гладкая и блестящая, лезвие, закрепленное в нижнем положении, украшала гравировка: розы, шипы и старинный полустертый текст.
– Восемнадцатый век, наверное.
– То же самое мне сказал вчера человек из «Сотбис».
– Вы же не собираетесь ее продавать?
– Он пробыл здесь несколько часов, всюду совал свой нос. У меня есть первоиздание «Путешествий Гулливера», оно его тоже заинтересовало. Он внес в список кучу всего, что я и не помню, когда купил.
– Она работает?
– Не проверял. Но это и не важно. Главное, она подлинная – работы самого Гильотена.
– Если бы представитель «Сотбис» сказал мне такое, я бы вышвырнул его за дверь.
– Зачем вы здесь, Чарли?
– Ну, сейчас – чтобы защитить вас от «Сотбис». Они что угодно наплетут, лишь бы заполучить вещь на аукцион. – Картер присел на корточки у гильотины, освободил лезвие и проверил, движется ли. – Первые пятьдесят три гильотины были построены в апреле 1792-го клавесинным мастером по имени Тобиас Шмидт. Палач жаловался, как трудно рубить головы мечом. Гильотен произнес красивую речь, в итоге изобретение получило его имя. Ага. – Он приподнял лезвие на несколько дюймов. – Видите клеймо? Швейцарское.
– Хм-м. – Бура захлопал глазами.
– Вещь ценная, но… – Картер замолчал. Он отчаянно хотел заполучить гильотину и не знал, как это скрыть. Несправедливо, что у него, знатока, до сих пор такой нет. – Она ржавая. Вам придется хорошенько ее почистить…
– Человек из «Сотбис» говорит, что она стоит тысячу.
– Я заплачу семьсот пятьдесят.
– Идет. Извольте внести наличными. И уберите ухмылку с лица.
Картер выпрямился, держась одной рукой за раму и воображая все те замечательные вещи, которые можно делать с гильотиной. Тут он вспомнил, как обещал Джеймсу не тратить деньги и как хорошо себя чувствовал, давая зарок. Может быть, не стоит вносить эту трату в тетрадь.
Еще раз похлопав гильотину, он сел на корточки рядом с креслом Буры.
– Ладно. Мне нужна ваша помощь, чтобы разобраться в одной истории.
– Информация? Научите меня фокусу, я расскажу всё, что вам нужно.
– Нет. Секреты – мой хлеб. – Придумывая, как бы объяснить лучше, Картер добавил: – Я с них живу.
– Ага. Если бы я мог встать с кресла, я бы первым делом огрел вас по голове, украл бы ваши фокусы и озолотился.
Бура затрясся от смеха.
Картер еще раз поискал глазами между растениями, статуями и садовым инструментом, нашел стул и сел на него верхом. Отсмеявшись, Бура сказал:
– Секреты – и мой хлеб.
– Отлично. Мне нужно кое-что выяснить. В ответ можете узнать у меня что-нибудь равноценное.
Бура взглянул на поднос с бутербродами.
– Идет.
– Кто замешан в историю с телевидением?
Откуда-то сверху налетел теплый ветерок, перья финиковых пальм затряслись. Бура перестал жевать.
– Ладно, – сказал он, проглотив наконец кусок сандвича. – Как исчезает слон?
– Это настолько важно?
– Возьмите сандвич. – Бура оценивающе взглянул на Картера. За двадцать лет знакомства Картер видел разные его взгляды, но только сейчас понял, какой это непростой противник. Покуда он опасливо созерцал бутерброды с дешевым ливерным паштетом, Бура спросил:
– Вы узнали, как его зовут?
– Я слышал, он должен сейчас сюда прийти.
– Ничего подобного. – Бура с досадой объяснил: два дня назад ему позвонил сам изобретатель и, не представившись, отменил встречу. Бура уговаривал, но тот стоял на своем.
– Я сказал, что куча народа готова украсть его изобретение, он ответил, что знает, и сам управится. Так и заявил: «Я видел не весь мир, но я был в Бойсе».
– Многие ответили бы мне именно так, даже если вчера встречались бы с мистером Изобретателем.
– Вы соврете мне про то, как исчезает Таг? Картер мотнул головой.
– Отлично. Это зеркала? Картер сморгнул.
– Нет, не зеркала. Так кто охотится за телевидением?
– Что в мешке у моих ног? В белом полотняном. Да, возьмите его. – Бура с усилием отодвинул поднос и показал Картеру, чтобы тот опрокинул мешок над столом. Оттуда со звоном выпали несколько десятков оловянных солдатиков. Они были раскрашены как американские повстанцы и британские солдаты времен Войны за независимость.
– У меня были похожие в сиротском приюте, – рассеянно произнес Бура. – Я их не сберег и вот, уже на шестом десятке, оказался в Лондоне и попал в игрушечный магазин… – Он принялся молча расставлять солдатиков. Картер уже задумался, не впал ли старик в детство, но тут Бура продолжил: – Со временем многие богатые люди захотят купить игрушки, какие были у них в детстве, и согласны будут платить хорошие деньги. Так как, Гардинг сказал, зовут этого малого?
Картер хохотнул.
– Если бы я знал, то зачем бы сюда пришел?
– Вы второй раз не ответили на мой вопрос, – заметил Бура. – Так вот, эти ребята, грязные, с плохой выправкой… – (он указал на повстанческое войско), – «Американская радиовещательная корпорация», «Вестингаузбродкастинг» и кое-кто еще. В основном корпорации, которые контролируют радио.
Картер невольно охнул.
– Ага. Логично, правда? Надеюсь, когда-нибудь в Окленде можно будет слушать не только религиозные песнопения. Совсем доконали своей нудятиной.
– Я на прошлой неделе слушал поединок Бенни Леонарда-
– Да? Когда давали лицензии на новые частоты, я подал заявку на восемь радиостанций. Месяц назад установил передатчик на магазине Капвелла – вообразите, у меня там есть человечек – и дал объявление в «Трибьюн», что можно каждый день слушать джазовые записи.
– Блестящая мысль.
– Это эксперимент. Напрямую он не принесет ни цента. Нет, деньги можно заработать на радиоприемниках и, может быть, на продаже времени под рекламу. А поскольку телевидение – это радио с картинками, «Американская радиовещательная корпорация» решила, что есть смысл похоронить этот проект, покуда она не заработает на продаже радиоприемников. Она-то и отправила к вам в дом тех двух молодчиков.
– Вы знали?
Бура сморщился, как мальчишка, которого поймали на мелком хулиганстве.
– Слышал. Предположил, что они могут попробовать. Не важно. Смотрите сюда. – Он постучал по красным мундирам англичан. – Это солдаты. Армия.
– Да, – сказал Картер. – И кого они означают? Бура поднял глаза.
– Армию. Настоящую армию. Министерство обороны. Генерал Першинг представляет это так: оснащаем все самолеты камерами, и офицеры в штабе видят всё, что затевает неприятель. Поэтому он потянул за кое-какие официальные ниточки. Секретная служба, полиция, все, кто носит форму, сейчас против вас. – Он начал сгребать солдатиков в мешок. – «Американская радиовещательная корпорация». Министерство обороны. И те и другие не хотят отдавать телевидение и, вероятно, считают, что не будет большим грехом наступить конкурентам на шею. – Он помолчал. – Вот почему Секретная служба получила приказ вас допросить. Они предполагают, Что вы можете быть в курсе.
– Угу.
– И что вы, возможно, убили президента. Картер взялся за мешок.
– Убийство как-то слишком легко сошло мне с рук. – Он пРИнялся одного за другим складывать туда солдатиков.
– Чарли, никого вы убить не способны, и не притворяйтесь. Кстати, этот тип, забыл, как фамилия – за что его хотят убить?
– Не понимаю.
– Бред какой-то. Почему просто не купить эту его штуку за пару тысчонок и не спрятать себе под зад? У них миллиарды на кону. С одной стороны. С другой – новый способ воевать. Не шуточки.
В оранжерее ощущалась какая-то пустота. Никто не заходил, в соседних помещениях тоже было тихо. Даже девушка, мывшая крышу, ушла.
– А вы тут с какого бока? – Бура отхлебнул чаю.
– Ну… – Картер прочистил горло. – Думаю, телевидение пригодилось бы для моих карточных фокусов.
Бура чуть не задохнулся от смеха.
– Все капиталисты и все вооруженные силы по одну сторону, по другую – Чарльз Картер. Теперь я знаю, на кого ставить.
– Вы в меня не верите?
– Я этого не говорил. Просто считаю, что у вас кишка тонка бороться с убийцами. Чересчур много совести и прочей канители.
Картер долго смотрел другу в глаза. Потом убрал последнего солдатика, сказал: «Вера всегда окупается», сделал несколько пассов над мешком и перевернул его, так что на стол посыпались десятидолларовые монеты. Он аккуратно вывернул мешок: внутри не было ни одного солдатика.
Бура небрежно провел загрубелыми пальцами по монетам, словно все долги ему возвращают таким способом.
– Сдается, их тут семьдесят пять. Как его фамилия?
Картер вздохнул: магия Буру не проняла.
– Гардин г объяснил мне про телевидение и назвал фамилию. Я пытаюсь его найти, но безуспешно. Не думаю, чтобы кто-то другой на него вышел.
– Может, когда Гардинг помер, он собрал вещички и умотал домой?
– Человек, который сумел сделать такое изобретение и скрыть свое имя, должен был воспринять необъяснимую смерть благодетеля как удар под дых. Он затаился и придумывает новую тактику. Я бы поступил так. Честно, я хочу его спасти.
Бура мотнул головой.
– Спасти никого нельзя.
И это говорит Бура?! Картеру показалось, что перед ним опустили тяжелый занавес.
– Надо пытаться, – без особой убежденности ответил он, потом обвел глазами комнату, надеясь, что увидит зримое свидетельство: фотографию какой-нибудь несчастной, или, лучше, живую женщину. Однако рядом были только пальмы в кадках и, разумеется, гильотина. Он снова вывернул белый мешок. – Смотрите, кое-кого я сейчас спас.
На стол вывались оловянные солдатики Буры.
Что-то сломалось в старике; выражение его лица смягчилось, плечи обвисли.
– Даже если вы сумеете его отыскать, – произнес Бура сбивчиво, словно механизм, посредством которого он давал финансовые советы, заржавел, – вам понадобится лицензия для шоу… Готов поспорить, он получит гораздо более выгодные предложения.
Картер пожал плечами.
– Я знаю подход.
Он встал.
– В том числе с моей стороны.
– С кем вы будете?
– С кем окажется выгоднее.
– Вы можете поддержать мое шоу.
По лицу Буры Картер видел, что выглядит ребенком, который случайно забрел на боксерский ринг.
– Как насчет слона? – спросил Бура.
– Ах да. – Картер сел. – Обещайте мне…
– Я никому не скажу.
– Нет, нет. Обещайте, что не будете разочарованы.
– Какие разочарования! Я узнаю, как исчезает десятитонной слон!
Картер принялся набрасывать на листке схему, объясняя, что Таг поднимается на платформу, которую затем на две секунды закрывают с четырех сторон ширмами. Ширмы распахивают – слонихи нет. Секрет в том, что на платформе поместились бы два слона, но зрителям этого не видно.
– Таг заходит на платформу, мы закрываем ее ширмами – получается что-то вроде коробки с еще одной перегородкой посередине, между слонихой и зрителями. Когда мы распахиваем ширмы, зрители видят перегородку, которая выглядит в точности так же, как дальняя стена. Она богато украшена и расписана индийскими письменами – на самом деле это реклама микстуры от кашля.
Картер поднял глаза от листка и увидел, что Бура задумался.
– Вы хотите сказать, что я рассказал вам про телевидение за это?
– Разве я не говорил, что вы будете разочарованы?
– Да, но… – Бура сложил руки на груди. – Да.
– Мы сейчас нащупали одну любопытную вещь: хранить секреты надо для блага публики, не ради фокусника.
Они еще немного поболтали. Картер рассказал про мотоцикл. Бура посоветовал воспользоваться хорошей погодой и покатать каких-нибудь барышень. Картер согласился, что мысль дельная.
Из дома он вышел в подавленном настроении. Двадцать лет их с Бурой связывала дружба. Возникло такое чувство, словно они забрели в глухой лес и что-то потеряли по дороге.
В ста ярдах от дома он увидел знакомую надпись. На перевернутой тачке было написано красной краской: «Она не умерла». Столько отчаяния и столько надежды в этих словах.
Картер перелез через поваленную пальму и пошел к мотоциклу. Надпись не шла у него из головы. «Никого нельзя спасти», – сказал Бура. Он по-прежнему делает добрые дела, но уже не верит в то, что чувствуют несчастные женщины, когда пишут «она не умерла» чернилами, краской или палкой на земле. Садясь на мотоцикл, чтобы отвезти перчатки, Картер наконец понял, что его так расстроило: если вера уходит, ее место занимает корысть.
Глава 17
Фирма «Картер и компания» занимала целый роскошный этаж в доме номер 333 по Пайн-стрит. Здесь, за матовыми стеклянными дверями или в тесных закутках, сотрудники закладывали контракты, телеграммы, предложения и котировки в трубы и посредством пневматического механизма отправляли другим сотрудникам, которые принимали документы к исполнению, или отправляли назад, или складывали в шкафы красного дерева. Команды людей читали вслух цифры другим людям у биржевого телетайпа; те и другие выкрикивали факты мальчишкам в фартуках, которые записывали на больших грифельных досках изменения индекса Доу Джонса.
Однако по-настоящему большими делами ворочали в двух маленьких, по-спартански обставленных кабинетах, всё убранство которых составляли фотографии близких и, в случае Джеймса, старый плакат Великого Картера, изображавший «Мастерское освобождение от позорного столба и колодок».
Как всегда после возвращения из долгой поездки за границу, Джеймс обошел каждого сотрудника, от девушки на входе до главного бухгалтера, и убедился, что работа идет заведенным порядком. Том, как и дома, просматривал почту – болтать с сотрудниками и поддерживать их дух было не его амплуа.
В двенадцать тридцать почти все работники ушли на обед. Джеймс в одиночестве просматривал ленту, ползущую из биржевого телетайпа, когда Том у себя в кабинете завопил: «Черт!»
Том был склонен к темпераментным возгласам, поэтому Джеймс не поднял головы, пока не заметил, что друг стоит напротив и лицо у него землисто-серое – серее обычного. В Руке у Тома было письмо.
– Пришло утром и, естественно, было в самом низу. Только этого нам не хватало.
Джеймс убедился, что письмо адресовано ему и Тому в «Картер и компания» и что фамилии написаны правильно – повод хотя бы заглянуть внутрь.
– «Уважаемые господа Крандалл и Картер! Насколько я понимаю, вы иногда финансируете частные начинания, если сочтете их выгодными. Насчет выгоды ничего сказать не могу, но у меня есть работающий образец устройства… – дойдя до этого места, Джеймс прошептал: «О нет!» и только потом дочитал фразу до конца: – …которое совмещает изображение и радио; оно называется телевидением».
Джеймс подняла глаза на Тома. Краска медленно сошла с его лица.
– Читай дальше, – сказал Том.
«Я буду публично демонстрировать телевидение сегодня в 17.00 в Уиллер-холле Калифорнийского университета. Я пригласил многих местных финансистов, чтобы выяснить, на какую поддержку смогу рассчитывать.
Простите, что сообщаю в последнюю минуту, но за более долгий срок могли бы появиться плагиаторы.
Фило Т. Фарнсуорт»
– Всё хуже некуда, – сказал Том.
– Ты всегда так думаешь, – заметил Джеймс.
Вместо ответа Том протянул ему финансовый раздел «Экзаминера» – на третьей странице красовалось объявление Фарнсуорта о публичной демонстрации телевидения в пять вечера в Калифорнийском университете.
– Едем туда, – мрачно сказал Джеймс. – Позвони в нашу курьерскую службу. Надо известить Чарли.
? ? ? ?
Летом 1785 года верхового гонца из Франкфурта-на-Майне убила молния, ударившая с совершенно ясного неба. Свидетели – не какие-нибудь крестьяне, а врач и землевладелец – заметили, что труп внутри сгорел, но кожаная сумка осталась целой. Из сумки извлекли трактат о том, как управлять миром, составленный никому прежде неведомой организацией под названием «иллюминаты». Наступала эпоха разума, весть о новом тайном обществе взволновала народ, убежденный, что распространение светских учений – таких, как, например, демократия, – чревато неисчислимыми бедствиями.
Трактат состоял из многословных умствований, однако на теле гонца нашли куда более конкретное и пугающее свидетельство – шелковый кошелек с дюжиной миниатюрных черепов из слоновой кости. На нижней челюсти у каждого была инкрустация золотом – трехзначные числа.
Они шли по порядку, не хватало лишь триста двадцать второго черепа, который отправили в мятежные американские колонии, «дабы и там члены общества могли споспешествовать установлению нового мирового порядка».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60