Узнав о гибели еще одной женщины, я почувствовала необходимость обратить Ваше внимание на прилагаемый текст. К сожалению, насколько я поняла, автора текста уже нет в живых, но если я, по Вашему мнению, могу чем-то помочь, позвоните мне немедленно».
Паз обратился к документу. Внутри у него все судорожно сжалось. Документ был озаглавлен: «Психотропные вещества, употребляемые колдунами племени оло в Мали». Автор Дж. К. Доу. Хотя это был научный текст, доктор Доу употребляла немного специальных терминов и старалась избегать сугубо академического стиля. Это было чистое наблюдение, основанное как на личном эксперименте, так и на внешнем описании. Она сама принимала некоторые вещества, употребляемые колдунами оло, и рассказывала об их действии. Наиболее примечательным было описание того, как один из колдунов оло сделал себя невидимым для нее при свете дня.
Джимми все еще читал документ, когда десять минут спустя появилась наконец чертова «старая петарда», щуря глаза от солнца. Барлоу сел в машину.
– Что ты читаешь, Джимми?
– Да ничего особенного. Научный документ. Насчет того, что парни в Африке могут делать себя невидимками.
– Да ну? Ладно, я с самого начала говорил, что ты станешь экспертом по таким штукам.
Паз швырнул листок на заднее сиденье, включил мотор и рванул вперед с такой скоростью, что гравий полетел во все стороны, он повернул так круто, будто за ними гнался сам дьявол. Барлоу бросил на Джимми быстрый взгляд, а тот спросил:
– Скажи, Клетис, ты разобрал, что старик буркнул там на пристани?
– Да, он сказал: «Я больше никогда не выйду в море».
– Больше не выйдет в море? Почему бы это? Он при таких деньгах, что мог бы купить себе судно, любое, какое только бы захотел.
– Почему бы тебе не развернуться в обратную сторону и не спросить его об этом? – заметил Барлоу. – Глядишь, и узнал бы что-нибудь.
Это был один из многочисленных случаев, когда Пазу в ответ на слова своего напарника только и оставалось рявкнуть: «А пошел ты знаешь куда!» – но поскольку он не мог себе такого позволить, то молча стиснул зубы и повторил свое любезное пожелание много раз в уме.
Уже перед самым выездом на шоссе Барлоу сказал:
– Если ты так зациклился на этом, тебе стоит облегчить душевное бремя. Потолкуй со своим напарником, сынок.
Паз резко вывернул руль, а потом нажал на тормоз. Машина остановилась на дорожке, ведущей к небольшой платной стоянке. Он достал с заднего сиденья свой портфель и вынул из него папку, оставленную агентом Робинеттом. Извлек из папки фотоснимок, который столь пристально изучал раньше, и протянул Барлоу.
– Хороший снимок, – сказал Барлоу. – Мой папаша его не одобрил бы с чисто профессиональной точки зрения, ведь он был лучшим фотографом во Флориде, но…
– Брось ты свои разглагольствования, Клетис! Парень сейчас в Майами! Это он на снимке!
– Откуда ты это знаешь?
– Он находился здесь, когда погибла Мэри Доу. И он был в Майами, когда произошли два наших убийства.
– Ты его видел?
– Нет, я разговаривал с руководителями театра «Гроув». Он точно был в Майами во время и первого, и второго убийства. Я сам был на представлении его пьесы, и люди смотрели на меня и махали мне, словно я какая-нибудь знаменитость. На какого подозреваемого в убийстве я оказался похожим? На того, кто убил Диндру Уоллес, верно? Зрители в фойе приняли меня за автора пьесы. Тогда я не обратил на это особого внимания, но сейчас оно обрело смысл. Автор сам играл в своей пьесе и был загримирован под белого, вот тебе и наш тип на велосипеде. Черт, ведь я видел его на сцене в ту ночь, когда была убита Тереса Варгас. Он не умеет управлять машиной, ты же помнишь, что Робинетт говорил нам об этом необычном обстоятельстве. Он американец, внешне привлекательный, умеет поговорить, и об этом Робинетт тоже сообщил нам. А в папке есть сведения, что и он, и его жена изучили основы африканского колдовства. Да, все это имеется в досье ФБР, если, конечно, она не лгала своим коллегам-ученым. Возможно, она и теперь с ним, его старушка, которая изобразила самоубийство, чтобы отвести подозрение от мужа. А твой замечательный Доу ее покрывает.
– Ничего подобного.
– Ты уверен?
– Он честный человек.
– Да, точно! Таким понимающим ребятам, как ты, ни к чему детектор лжи.
Лицо у Клетиса сделалось очень строгим.
– Джимми, ты хороший коп, но ты оцениваешь людей только с точки зрения копа. Этот человек перенес тяжкие страдания, и они сделали его более сильным. Укрепили его веру. Ты просто не понимаешь, насколько она велика, ведь такая сила веры – редкое явление в нашем мире. Я считаю себя христианином, но я не достоин завязывать ему шнурки на ботинках. Он ничего не скрывает, да и не в этом дело. Каким образом твой подозреваемый мог бы совершить преступление, если он весь день находился в двадцати милях от дома? Мы можем лишь принять его алиби.
– Я не знаю, как он это сделал, – признался Паз, – но Джейн Доу в этом вот документе утверждает, что она знает. Существуют африканские яды растительного происхождения, и с их помощью он мог появиться на месте преступления и убраться оттуда никем не замеченным. Он одурманивает своих спутников, ускользает из машины, совершает преступление, потом возвращается в машину на обратном пути, а они считают, будто он все время находился вместе с ними. Они не могут вспомнить, что он делал, но уверены, что он был с ними.
Барлоу посмотрел на снимок.
– Пожалуй, он и в самом деле немного похож на тебя. Хотя, если хочешь знать мое мнение, ты гораздо красивее.
Джимми выхватил у Клетиса фотографию и спрятал ее в папку.
– Держу пари на твою голову, это он.
Барлоу поглядел на него со смешинкой в светлых глазах.
– Я думаю, ты, скорее всего, прав. Я тоже считаю, что это он.
Паз почувствовал огромное облегчение. Ему хотелось сгрести Барлоу в объятия и расцеловать.
– Ладно, порядок, – сказал он. – Я уж думал, что я там сойду с ума.
– У тебя есть свои недостатки, но помешательство к ним не относится. Выходит, однако, что тут совсем другая история. Мне надо малость подумать. Кстати говоря, сидя на этой дорожке, мы к этому типу не приближаемся.
Они поехали прямиком в аэропорт Ла Гуардиа и улетели в Майами, куда прибыли после семи вечера. По дороге из аэропорта Паз сделал несколько звонков и выяснил у администратора театра, что Де Уитт Мур остановился в «Пойнсиана-Сьютс», комплексе одноэтажных студий на Брикелл. Они заехали туда; Мура дома не оказалось. С теми же результатами посетили и театр. Тогда они поехали в Управление полиции, поговорили с Мендесом и доложили ему, что убийство в Сайоннете совершил тот же человек, который орудовал в Майами, что у них появились некоторые обнадеживающие нити, но реального подозреваемого пока нет, – это была стратегическая ложь во имя того, чтобы избежать обсуждения версии о враче-колдуне. Впрочем, начальник их не слишком выпытывал, поскольку ему с избытком хватало дел с размещением и охраной женщин на сносях, которых набралось сто девяносто четыре. Их поселили в отеле «Милано», четырнадцатиэтажном здании на Бискейн, выстроенном на деньги от продажи наркотиков и перешедшем во владение города после разоблачения и краха шайки наркодельцов. Отель пустовал вот уже несколько месяцев, так как городские власти до сих пор подыскивали человека, который взялся бы превратить здание в нормальный отель, а не в предприятие для отмывания грязных денег. Здание сохранило вполне презентабельный вид. Теперь огни «Милано» снова зажглись, кондиционеры заработали, а полицейские со всего города занимались тем, что охраняли беременных женщин и сопровождали их на улицах в случае необходимости.
Барлоу отправился домой, и Паз тоже, но он покинул свое жилище примерно после половины девятого и подежурил в машине возле «Пойнсианы». Он выкурил несколько больших сигар, наблюдая за людьми, входящими в здание и покидающими его. Мур не появился до полуночи, и Паз решил, что он творит свои колдовские делишки, быть может вместе с верной Джейн, где-то на стороне и будет отсутствовать всю ночь. Джимми вернулся домой, переоделся в шорты, осушил пару банок пива «Корона» и погрузился в чтение книги Марии Саласар о сантерии. Главным, что он оттуда извлек для себя, было описание галлюцинаций участников церемонии: им представлялось, будто в них вселяются ориша. В этом он мог попробовать разобраться. Может ли кто-либо вызвать галлюцинации у другого человека посредством некоего влияния… Джимми поискал в тексте подходящее определение… а, вот: «постгипнотическое внушение». Возможно. Выражение имеет чисто научный смысл, нечто вроде таких, как «инфаркт миокарда» или «пьезоэлектрическая вспышка». Он отложил в сторону книгу Саласар и взялся за книгу Вьершо, которую дал ему Ниринг. Он читал предисловие со все возрастающим волнением. Понятно, что имел в виду Ниринг. Вьершо утверждает, будто галлюцинация может быть наведена на расстоянии, что шаманы ченка умеют показать вам не существующие в реальности предметы или явления, даже если вы находитесь на расстоянии многих миль. Паз продолжал читать с увлечением, недоверием и все большей тревогой.
Зазвонил телефон. Паз взглянул на определитель номера: звонила мать. Он знал, чего она от него потребует, но не собирался действовать по ее указке. Он вышел из дома и доехал до Майами-ривер, где держал на причале свой катер. Мать не знала, что у него есть собственное судно, а если бы знала, то не одобрила бы, во всяком случае, такое судно: длиной в двадцать два фута, изготовленное из клееной фанеры местным мастером и выкрашенное в цвет морской волны. Внутри все предельно просто: две койки с матрасами из пенопласта, холодильник, патентованная печка, фонарь, фанерные шкафчики. Все грязное, зато мотор в сто пятнадцать сил, новенький и без единого пятнышка. Паз включил его, спустился вниз по реке и ходил кругами по заливу пару часов, пока не обрел полную уверенность, что ресторан уже закрыт. Он чувствовал себя гораздо лучше, чем во все предшествующие дни, и, как всегда, удивлялся, почему это он не совершает морские прогулки чаще. Вернувшись домой, он еще почитал Вьершо и уснул в своем белом кожаном кресле с книгой на груди. Он был разбужен Мендесом без четверти пять утра.
– Мерзавец проделал это снова, – сказал Мендес.
Пазу незачем было спрашивать, кто этот мерзавец и что он сделал. Однако про себя он отметил, что голос у Мендеса непривычно резкий.
– Женщина из тех, кто не был под охраной?
– Нет, он разделал ее прямо в «Милано». Приезжай немедленно!
Щелчок.
Паз положил трубку, встал и крепко потер рукой лицо. Сна как не бывало.
* * *
Улица перед отелем была перекрыта. Дюжина различных полицейских машин заполняла подъездную дорожку. Над зданием завис вертолет, но свет его прожектора нужен был разве что для телесъемок. Фургоны средств информации находились достаточно далеко от здания. Паз поставил машину на бульваре Бискейн, нацепил на грудь свою бляху, прихватил с собой портфель и вошел в отель.
В вестибюле было полно вооруженных полицейских, будто особо опасный преступник решил прекратить полосовать женщин ножом и начал пользоваться автоматическим оружием. Паз огляделся с не свойственной ему обычно неторопливостью. На лицах у многих были написаны откровенный страх, недоумение и нечто вроде сомнения в реальности происшедшего – чувства, которые, насколько мог судить Джимми по собственному опыту, копы, как правило, публично не проявляли. Он направился на место преступления, к номеру 416 на четвертом этаже, коридор которого был забит еще большим количеством полицейских, а также криминалистов-экспертов, рыдающих женщин в ночных рубашках и социальных работников, пытающихся остановить истерию. У Мендеса был такой вид, словно это ему, а не Элис Дженнифер Пауэрс, незамужней белой женщине двадцати двух лет (как вскоре узнал Паз), пришлось перенести операцию по извлечению внутренностей. Мендес разговаривал с двумя патрульными лейтенантами, поэтому Джимми сразу прошел в номер 416, где, как и ожидал, обнаружил Барлоу.
– Итак, еще одна, – сказал Паз, глядя на окровавленный труп на постели, тело круглолицей молодой женщины с короткими каштановыми волосами и кожей, синевато-белой, словно снятое молоко. Как и остальные жертвы, она выглядела совершенно спокойной. – Есть предположения, каким образом этот молодчик проник в отель?
– «Осязаем, как слепые стену, и, как без глаз, ходим ощупью, спотыкаемся в полдень, как в сумерки, между живыми – как мертвые», Книга Исайи, глава пятьдесят девятая, стих десятый, – изрек Барлоу. – Это нам и предстоит выяснить, Джимми. Всех ребят, кто дежурил нынче ночью в вестибюле, и всех, кто дежурил на этаже, собрали внизу, в магазине, торгующем кофе. Шеф требует, чтобы мы допросили каждого по отдельности. Там есть маленький офис управляющего, ты можешь его занять. Я тем временем осмотрю место преступления.
– Ничего, управимся, у нас уже есть опыт. Все проделано так же, как и в других случаях?
– Не совсем. На этот раз он забрал с собой ребенка. Как видишь, это номер на двоих. Вторая женщина спала на соседней кровати. От нее и узнали о случившемся. Она встала в десять минут третьего, чтобы зайти в ванную комнату, и обнаружила свою соседку в таком вот виде. После того, что она увидела, ее держат на транквилизаторах.
Это значило, что расспрашивать ее, по крайней мере теперь, невозможно. Собственно говоря, подумал Паз, невелика потеря, вряд ли она в состоянии сообщить об убийце нечто более вразумительное, чем сообщила Тэнзи Фрэнклин.
Внизу в магазине ожидало четверо полицейских – сержант Майк Дюваль и патрульные Бобби Руис, Дик Лаксфельт и Мерседес Апарисио. Когда вошел Паз, все четверо посмотрели на него с надеждой, словно он мог их спасти. Первым Паз вызвал сержанта.
Дюваль работал в полиции восемнадцать лет, у него была хорошая репутация, потому его и привлекли к участию в этом особо сложном деле. Он к тому же умел докладывать четко и точно, Паз это знал и позволил ему говорить самому.
– Было два двадцать пять. Я сидел за бюро портье вместе с Апарисио, мы проверяли лист наблюдений перед приходом следующей смены, после чего я собирался идти проверять посты, что делал каждый час. Сначала я подошел к дежурному у служебного входа, это был Лаксфельт, потом поочередно проверил посты у лифтов на этажах. На четвертом дежурил Руис. Гляжу, какой-то тип идет через холл по направлению к лифту, спокойно, словно постоялец к своему номеру. Я сначала было решил, что это кто-то из ваших, но тогда он должен был бы отметиться у нас внизу, поэтому я крикнул: «Эй, сэр, вы куда идете?» Он только махнул мне рукой и нажал на кнопку лифта. Двери открылись, и он вошел в кабину. Вот так это было. Вот дерьмо, думаю. Я тут же объявил по радио тревогу на все посты на этажах, сообщил, что в отель проник посторонний. Вызвал Лаксфельта, спрашиваю, какого хрена он позволил этому типу пройти мимо себя, Лаксфельт клянется, что никто мимо него не проходил. Он стоял у главного входа, дверь стеклянная, мне было видно, что он там стоит. Клянется, мол, никакого типа не было. Но мы, то есть я и Апарисио, видели этого типа. Тогда я вызвал подкрепление, намереваясь осмотреть все комнаты. А пока мы увидели на индикаторе, что кабина остановилась на четвертом этаже. Вызываю Руиса, ведь он на четвертом, и Руис сообщает по радио, я, мол, его вижу, я его застукал. И все, молчание. Я вхожу в другой лифт, поднимаюсь на четвертый этаж. Руиса там нет, а я, стало быть, в полном дерьме. Слышу сирены. Спускаюсь в вестибюль. Там лейтенант Посада, с ним десять человек, а по дорожке к отелю бегут еще люди. Я рассказал лейтенанту, что случилось, и мы стали обыскивать отель, все комнаты и служебные помещения… поставили по два человека у каждого выхода. – Тут он перевел дыхание. – Мы проверили сначала все комнаты на четвертом, я их сам осматривал. Все мирно спят. Такая же картина во всем здании. Было уже около четырех часов. И тут зазвонил этот хренов телефон. Женщина из четыреста шестнадцатого кричит как сумасшедшая. – Дюваль вытер ладонью широкое лицо и провел пальцами по волосам. – И вы хотите знать, как выглядел этот гад, верно?
– Это бы нам помогло.
– Правильно, только дело в том, что я не могу его описать. Я смотрел прямо на него с расстояния в двадцать ярдов, не больше, и свет горел ярко, а я не могу вам сказать, был ли он черный, белый, желтый, высокий, маленький, толстый, худой, был на нем костюм Санта-Клауса или что еще. Ничего не помню. Я бы решил, что я спятил, но с Апарисио то же самое. Пустота, как бывает во сне, увидишь что-нибудь страшное вроде прогулки по Марсу, проснешься, лежишь и ничего не соображаешь. Что за дьявольщина…
– Хорошо, я понял, а чтобы вы успокоились, скажу: этот мерзавец имеет при себе самые разные вещества, дурманящие разум, у нас есть доказательства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51