мое лицо горело.
– Джосс, извините ради бога, но Марте нужен был выходной, и я ее подменила.
– Понимаю, – сказал он. – Извини, что явились неожиданно, Рози, но позвонили из аэропорта, и оказалось, что в последнюю минуту освободилась бронь, и мы взяли билеты. Я пытался дозвониться с утра, но дома никого не было.
– Мы и не думали, что возникнут проблемы, – промурлыкала Аннабел с тягучим американским акцентом. – Ведь это наш дом.
– Никаких проблем, – пролепетала я, жалея, что земля не может поглотить меня целиком. – И все не так, как могло показаться со стороны. Мы с Алексом выпили, и… даже не знаю, зачем он меня поцеловал, наверное, мы оба перебрали.
– На Рождество это простительно, – заявила она. – Но вы же понимаете, что дети могли спуститься и застать вас в таком положении. Одежда разбросана по полу, повсюду обнаженная плоть…
– Здесь не было никакой обнаженной плоти, и могу вас уверить, больше ничего бы не произошло, – произнесла я, дрожа от унижения и стыда.
– О, рада слышать, ведь знаете, Рози, когда рядом маленькие дети, нужно проявлять такую осторожность. Они такие впечатлительные, и хотя очень мило с вашей стороны, что вы согласились посидеть с малышами, это не позволяет вам метить наш диван, знаете. – Она посмотрела на Джосса и умоляюще подняла брови.
– Брось, Аннабел, расслабься, – тихо ответил Джосс. – Уверен, Рози все поняла. – Его лицо не выражало никаких эмоций, но мне было достаточно того гнева и раздражения, что промелькнули на нем, когда Джосс показался в дверях; я поняла, насколько он во мне разочарован. Моему унижению не было предела. Я как будто со всего размаха врезалась лбом в кирпичную стену. До сих пор я не осмеливалась посмотреть ему в глаза, но знала, что сейчас придется это сделать, хоть лицо мое и пылало.
– Извините, Джосс.
– Ничего. Давайте забудем об этом.
– Но чтобы больше такого не было! – добавила Аннабел назидательным тоном и погрозила пальчиком. Ее карие глаза надо мной потешались. Мне захотелось пнуть ее упругие маленькие ягодицы. Она весело рассмеялась. – И потом, Рози, не надо так стесняться. Знаю, вам тяжело, ведь Алекс невероятно привлекательный мужчина, и в вашем положении ужасно сложно сопротивляться такому, как он. Но прошу, держите свое либидо под контролем, по крайней мере в нашем доме, ладно? Бог свидетель, нам все равно, чем вы там занимаетесь у себя в коттедже; у себя дома можете кувыркаться с Алексом, сколько вашей душе угодно, правда, дорогой?
– У меня дома ничего такого не происходит, – выпалила я. – Я же сказала, вы неправильно поняли, он просто…
– Ради бога, уймитесь! – сердито вмешался Джосс. – Я устал, как черт, и меньше всего хочу выслушивать это. Аннабел, хватит ее травить. Я пошел спать. – Он осушил бокал.
Я решила, что мне пора.
– Конечно. Спокойной ночи. – Все еще дрожа, я повернулась и направилась к лестнице, но хриплый голос Аннабел заставил меня замереть на месте.
– Ммм, поправьте меня, если я ошибаюсь, но разве вы живете не в коттедже, Рози?
Я обернулась, держа руку на перилах:
– Именно так, но мой сын спит наверху. Я должна его забрать.
– А, понятно. Только побыстрее. Уже очень поздно, и нам не терпится лечь спать. Правда, милый?
Я заскрипела зубами и собралась уйти, но она снова меня одернула:
– Еще один вопрос, Рози. Я застыла.
– Вы что, курили?
– Я не курю.
– Значит, это ваша одежда пропиталась. За двадцать шагов чувствуется. Я не выношу сигаретный дым. – Она улыбнулась. – Чтобы вы знали.
Я вытаращилась на нее. Она на самом деле была немыслимо красива: миндалевидные карие глаза, пухлые вишневые губы, темные волосы до талии и изящная тоненькая фигурка. Я бы все отдала за такую внешность: она напомнила мне девушку из колонки сплетен журнала «Хит-парад», на которую я мечтала быть похожей в детстве, лежа на брюхе и подперев ладонями подбородок. И вот она сыплет оскорблениями и клевещет на меня – на меня, которая была так добра, что ухаживала за ее детьми. Но, странным образом, из-за ее внешности это вовсе не казалось возмутительным. Теперь я поняла, почему красивым людям столь многое сходит с рук.
– Не ждите меня, – процедила я сквозь зубы, поднимаясь по лестнице. – Я сама отыщу выход.
Аннабел вздохнула за моей спиной и, не приглушив голоса, произнесла:
– Ох уж эти незамужние девушки. Неужели у них совсем нет собственного достоинства? Только посмотри, как они себя ведут! Только учуят мужика в штанах и – пиши пропало! Пристегните ремни!
Я не стала дожидаться, что ответит Джосс. Поплелась по темному коридору к детской, взяла своего спящего ребенка, рванула вниз по черной лестнице, пробежала через кухню и вырвалась в ночь. О боже, какой кошмар! Какой жуткий, невообразимый, дикий кошмар! Я страшно злилась сама на себя. Быть пойманной, как девчонка, в такой идиотской компрометирующей ситуации! Глаза щипало от слез ярости и унижения – черт, да я убить себя готова! И эта Аннабел с ее надменной красотой все время так мерзко мне ухмылялась – похоже, ее радовало мое унижение. Я прижимала Айво к груди, скользя по обледеневшему холму. Сильнее всего я расстраивалась из-за Джосса. Его глаза, его явное разочарование во мне… Я его подвела. Он мне доверился, а я его предала. И себя тоже предала: теперь я это понимала. От одиночества мне захотелось совсем не той близости. Не той, какая была мне нужна на самом деле. И тогда я поняла, что мне больше нет здесь места. У меня не было выбора. Не могу я остаться в этом коттедже, после того… после того, как он застал меня в таком виде. Завтра же пойду к нему, извинюсь и предложу освободить домик. При мысли, что придется уехать отсюда, глаза наполнились слезами; не хотелось оставлять детей, к которым я так привязалась, но я должна сама предложить. Он именно этого и хочет. К тому же все равно ничего не получилось бы, подумала я, заходя в коттедж, теперь, когда я встретила ее. Я поднялась наверх и положила Айво в колыбельку. Нет, теперь, когда я ее увидела, точно ничего не выйдет. Я смотрела на сына полными слез глазами. Да, теперь все изменилось, теперь все как-то… иначе. Я легла на кровать совершенно без сил и наконец, наверное, уснула. Неспокойным сном, но все же.
Наутро меня разбудил громкий стук в дверь. Я взглянула на часы: семь утра. Семь утра! Господи! Кого принесло в такую рань! Может, Джосс пришел, чтобы выставить меня на улицу? Я поспешно оделась и, оставив крепко спящего Айво, побежала вниз. Но застыла на полпути: рука примерзла к перилам. За моим маленьким колченогим столиком, абсолютно безупречная в кремовом костюме от Джозефа Трико, восседала Аннабел. В руке у нее была моя перьевая ручка.
– А, Рози, – промурлыкала она. – Надеюсь, вы не возражаете, что я вошла. Хотела оставить вам записку.
– Правда? – нервно промямлила я.
– Да. Понимаете, только что звонила Марта. Ее отцу опять пришлось лечь в больницу. Видимо, у него обнаружили вторичную опухоль.
– О! – Я села на ступеньки. – О боже, бедная Марта!
– Знаю, это так ужасно, – протянула она. – Но дело в том, Рози, что на Рождество всегда так много дел, и я хотела попросить вас заглянуть к нам и помочь мне. Марта рассказала, как здорово вы ладите с детьми, а мне сегодня так много надо успеть. Разумеется, я вам заплачу. Джосс рассказывал, что ваш муж оставил вас без средств к существованию, бедняжечка. – Ее лицо было воплощением тревоги.
– Ну, я не нищенствую, если вы это имеете в виду.
– Нет, нет, разумеется, но лишний заработок никогда не помешает, не так ли?
Я сглотнула слюну и вместе с ней свою гордость. В ближайшие дни мне не надо было готовить для паба, и, значит, мои доходы значительно снизились. Она была права. Труба зовет, пусть даже в канун Рождества.
– Хорошо. Я приду и помогу вам.
Уладив все дела, она немедленно вскочила на ноги и расправила кашемировый костюм.
– Превосходно. Я еще не видела малышей, но думаю, они еще в кровати, так что вы не могли бы разбудить их, покормить и убраться на кухне? Мне необходимо час позаниматься медитацией и йогой, иначе я не буду чувствовать себя человеком. Если я вам понадоблюсь, то я в своей комнате, но я уверена, что вы справитесь, – торопливо добавила она.
Я смотрела ей вслед. Надо же, до чего опустилась наша королева! Отсутствие слуг заставило ее чуть ли не пресмыкаться передо мной. Чуть ли. Я вздохнула. Вообще-то, после вчерашнего фиаско я у Джосса в неоплатном долгу, так что, собрав Айво, я поторопилась в особняк. Внутри не слышалось признаков жизни, так что я разбудила детей, и мы пошли на кухню. Проходя через лестничную площадку мимо комнаты Аннабел, я услышала тихое пение.
– Что это? – спросила я Тоби.
– Она читает свою мантру.
– О! – прислушалась я.
– Саа-наа-кот… Саа-наа-кот…
– Опять своего ссаного кота затянула, – с абсолютно невозмутимым видом проговорил он.
Я сдержала улыбку. Мы позавтракали, и я повела их на прогулку.
Когда примерно через час мы ворвались в дом через кухонную дверь – дети разрумянились, шапки и пальто запорошены свежевыпавшим снегом, – за столом сидел Джосс в черном свитере и джинсах. Его мокрые рыжеватые волосы были зачесаны назад, и он казался таким привлекательным, каким вообще может быть мужчина с полным ртом кукурузных хлопьев.
– Спасибо, Рози, – бросил он. – Аннабел нелегко с ними справиться, даже когда они ведут себя нормально.
Не дав ему договорить, Люси и Эмма метнулись к нему, как снаряды.
– Папапапапапапапочка!
– Привет, ангелы мои! – Он крепко прижал их к себе прямо в заснеженных пальто и звонко чмокнул обеих в щеки.
– Привет, Тоби!
– Здравствуй.
Тоби двинулся немного вперед, почти смущенно, но Джосс протянул руку и привлек его к себе, крепко обняв и чмокнув в лоб. Тоби улыбнулся.
– Папочка, ты ведь привез нам подарки? Привез-привез-привез? – потребовали близняшки, чуть не писаясь от восторга.
– Конечно привез, но они будут лежать под елкой до завтрашнего утра, и тогда… – Он сделал круглые загадочные глаза… – Все тайное станет явным!
При этих словах Эмма истерически взвизгнула и тревожно схватила себя между ног.
– К тому же, – продолжал Джосс, безжалостно нагнетая напряжение, – настоящие подарки дарит только Санта, не так ли? – Он нахмурился; у него был недоуменный вид. – Так-так Санта Клаус. Кто-нибудь знает, когда он придет?
– Сегодня, сегодня! – заголосила Эмма, завязав ноги в узлы и явно серьезно рискуя. – И Рози сделала мясные пирожки, так что он сможет угоститься, и еще мы поставим ведерко с водой для оленей!
– Ведерко с водой? А большой стакан бренди для деда с мешком найдется?
– Да! Найдется! И еще Рози испекла рождественский пирог!
– Неужели? – Он вопросительно посмотрел на меня поверх ее головки. Я вспыхнула под его взглядом. Мы впервые столкнулись после вчерашней катастрофы.
– Подумаешь, мне нетрудно, – торопливо ответила я. – Все равно я готовила для паба, вот и сделала побольше. Я не знала, найдется ли у Аннабел время на все эти приготовления.
Тоби презрительно фыркнул.
– Хмм, это вряд ли, – с улыбкой согласился Джосс. – Очень мило, Рози. Аннабел будет… в восторге.
В тот самый момент в кухню вплыла Аннабел собственной персоной. Она переоделась и теперь щеголяла в белоснежной рубашке и черных джинсах. Темные волосы волнами струились по спине. Она выглядела сногсшибательно, но была отнюдь не в восторге.
– Кто додумался так украсить елку в прихожей? Как будто на нее кого-то вырвало!
– Это мы! Это мы! – заголосили близнецы.
– Именно поэтому я и просила вас этого не делать. Господи, это просто уродство какое-то! И мишура – невероятно, какая дешевка! Рози, когда закончите убираться, будьте добры, поищите в подвале нормальные украшения. Думаю, в этом году нужно придерживаться бело-золотой гаммы, и только банты и звездочки. На коробке должна быть пометка. А теперь мне нужно подняться и найти мою помаду: кто-то убрал ее с туалетного столика, и ее нигде нет!
Она пошла к левой двери, и тут до меня – да и до всех, кто был на кухне, – дошло, что это ее первая в этом месяце встреча с детьми. И, если не считать вяканья по поводу немодно наряженной елки, она вообще не обратила на них внимания. Повисла короткая пауза, после чего эта мысль, видимо, пришла и ей в голову, потому что она вернулась, с улыбкой до ушей.
– Дорогие мои! – хрипло выпалила она, присев на корточки рядом с ними. – Как я рада вас видеть! – Она поцеловала в щеку Тоби, который стоял как каменный, и схватила близнецов в охапку – те неохотно оторвались от отца.
– Ангелочки, вы хорошо себя вели? Скучали по нас?
– Мы думали, вы останетесь в Америке, – хмуро проговорил Тоби.
– Я так и хотела, милый, но в последний момент вдруг страшно заскучала по дому и по моим цыпляткам, так что пришлось садиться на самолет и ехать к вам!
Подняв брови, я продолжила мыть посуду.
– Ты мне подарок привезла? – бесстыдно потребовала Люси.
– Привезла, цыпочка моя, самый большой, самый потрясающий подарок из всех, весь в бантиках и кружавчиках… осторожно, детка, я только что погладила блузку.
– Правда? И можно сейчас посмотреть?
– Нет, ангелочек, завтра. – Она аккуратно выпуталась из рук близняшек и встала, разглаживая блузку. Выпрямившись, она отчаянно оглянулась и вздохнула. – Джосс, надо срочно что-то делать с этой кухней. Я и забыла, как тут ужасно. Смотри, даже штукатурка отваливается. – Острым, как лезвие, красным ногтем она поддела кусочек розовой шпаклевки. Джосс молчал, спрятавшись за газетой. – Знаешь, – продолжала она, – я тут со скуки листала один из тех отвратительных журналов для слащавых домохозяек в самолете, на обратном пути, и увидела одну очень милую картинку. Называется «шекерская кухня», хотя только полные убожества вступают в эту секту. Элегантное кремовое дерево, круглые ручки с шоколадными кончиками на шкафчиках.
– О да, мне так нравятся эти большие шоколадные кончики, – поддержала ее я.
– Мы это уже поняли, милочка, – моментально отреагировала Аннабел.
Джосс и Тоби прыснули со смеху. Я нещадно залилась краской. В самый разгар веселья Эмма топнула ножкой.
– Что? – прокричала она. – Что вы смеетесь? Расскажите!
– Кончик значит пиписька, – охотно проинформировал близняшек Тоби. – Значит, Рози нравятся большие шоколадные пиписьки.
– Ооох, Рози, ну ты даешь! – Эмма завизжала от смеха, схватилась за рот – и вдруг замерла, скрестив ноги. – Вот дерьмо! – взвизгнула она. – Я описалась! – Она в ужасе опустила глаза: и верно, под ее ногами расплылась большая лужица. И тут она разрыдалась.
Благодаря бога за всеобщее смятение, я схватила рулон бумажных полотенец, опустилась на корточки, спрятала пылающее лицо в коленках Эммы и принялась ее раздевать, одновременно нашаривая в корзинке с бельем чистые трусики и джинсы.
– Дерьмо? – вдруг промурлыкала Аннабел, поднимая красивые изогнутые брови. Она обогнула меня, потянувшись к телефону. – Пока нас не было, ты набралась нехороших выражений, юная леди. И кто же научил тебя таким словам?
Ползая по полу среди вонючего промокшего белья, клянусь, я чуть было не укусила ее изящную маленькую щиколотку. Я жадно пялилась на нее, словно взбесившийся терьер, когда она поставила рядом со мной свою ножку в туфельках ручной работы.
– Так, – протянула она со своим омерзительным американским выговором, – пожалуйста, одну минутку посидите тихо, пока я звоню в ресторан. Эмма, хватит хныкать. Я должна подтвердить наш заказ на завтра. Куда подевалась чертова адресная книга? – Она принялась лихорадочно рыскать в буфете, кидая все на пол в кучу. – Только посмотрите на весь этот мусор!
– Она там, – сказала я, ткнув ей прямо под нос: книга лежала на своем обычном месте. – Вы что же, завтра идете в ресторан? В Рождество?
– Разумеется.
– О! А Марта заказала вам индейку.
– Индейку? – Она изумленно уставилась на меня сверху вниз: можно подумать, я сказала, что Марта заказала собачьи экскременты! – Ох уж эта глупая девчонка. Наверное, она забыла, что мы всегда ходим в ресторан на Рождество. Я не ем мяса, рафинированные сахара и животный жир, и абсолютно не выношу консерванты, так что мы все время ходим в «Ля Форбержер», где по крайней мере можно отведать приличный ореховый пирог.
– О, понятно. Извините. Я и не знала, я отменю заказ, просто я подумала…
– Нет-нет, не беспокойтесь, я сама все отменю. – Она отмахнулась от меня рукой, устало вздохнув, как будто показывая, что у нее и без того дел по горло. – Может, кому-то эта индейка и нужна.
О да, мрачно подумала я, заправляя рубашку Эммы в чистые джинсы и утирая ее заплаканное лицо. Кому-то она нужна. Какой-то несчастный убогий идиот, который работает как проклятый, чтобы его близкие могли полакомиться традиционной индейкой в Рождество, – он бы с восторгом набросился на эту индейку.
– Черт, как зовут этого несчастного мясника? – прошипела она, листая адресную книгу.
– Парсонс, – прошипела я в ответ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44